Литературная энциклопедия - гадания

ГАДАНИЯ приемы, при помощи к-рых суеверный человек пытается узнать не поддающиеся его разумению явления жизни и природы. Г. включаются в более широкое понятие ведовство, под к-рым следует разуметь магию, ворожбу, колдовство. Но в отличие от магии и колдовства, имеющих в сознании пользующихся ими характер принудительности по отношению к природе и сверхъестественным силам, Г. являются лишь средством пассивного узнавания скрытых от человека тайн. Не вдаваясь в подробности этнографического, историко-культурного порядка, остановимся лишь на моментах Г., связанных с письменным или устным словом. Г. наблюдались и наблюдаются до сих пор у всех решительно народов.

Яркая картина поразительных совпадений видов и способов Г. дана в известной книге Тейлора «Первобытная культура». Основа Г. кроется в свойствах примитивного мышления по внешним ассоциациям. Малокультурный человек убежден, что сходство между двумя в действительности совсем разнородными явлениями означает их внутреннюю связь.

Установление аналогий между наблюдаемыми во время Г. предметами или явлениями с лицами или фактами, по поводу к-рых происходит Г., создает целую вереницу знаков и символов, у некоторых народов в известные эпохи слагавшихся в сложные системы прорицательского искусства. Широко было развито искусство Г.

в Ассиро-Вавилонии, в Египте, в древней Греции и Риме. В последнем Г. играли большую роль в государственной жизни. По преданию, в эпоху Тарквиния Гордого малоазиатский оракул из г. Кум был перенесен в Рим, причем будто бы прославленная тогда кумская прорицательница Сивилла принесла несколько так назыв. «Сивиллиных книг», заключавших в себе очень много изречений пророческого характера.

Эти книги долгое время служили основным источником государственных Г., производившихся специальной коллегией жрецов. Как в Греции, так и в Риме подобные касты прорицателей и жрецов должны были оказывать большое влияние на сохранение суеверных представлений в народных массах. С принятием христианства как официальной религии Г.

, подобно многим другим явлениям языческой культуры, подвергались осуждению и гонению со стороны церковной и светской власти, но, как во многих других случаях, осужденное церковью античное наследство принципиально не отвергалось; оно только из разряда священных явлений переносилось в разряд явлений дьявольских и нечистых. Многие христианские проповедники и практические деятели, с горячностью нападая на гадателей, вместе с тем не подвергали сомнению действенность их «дьявольских» поступков.

В иных случаях допускалась возможность признавать и объективную правду за некоторыми языческими прорицаниями, если удавалось истолковать их в желательном для христианства смысле. Так напр. была признана авторитетность некоторых глав из «Сивиллиных книг», и недаром изображения Сивиллы украшали нередко стены христианских храмов и страницы благочестивых рукописей.

В средние века мы наблюдаем ту же двойственность в отношении церкви и литературы к Г. С одной стороны, Г. приравниваются к греховным колдовским поступкам, а с другой чрезвычайно развивается гадательная литература, иногда освященная церковью. В средние века как на Западе, так и в России были очень популярны многие гадательные книги; в России напр.

переводные «лунники», «колядники», «трепетники», «лопаточники», «сносудцы», «громники», а также и разные астрологические книги: «планетники» и др. Эта литература, распространяясь в народных массах, в течение ряда веков оказывала огромное влияние на народные суеверия, поддержав многие из тех, к-рые корнями уходят в первобытный анимизм, и, с другой стороны, прививая ложные выводы средневековых тайных наук.

Но и в более позднее время в XVIII-XIX вв. малокультурные слои населения получают достаточные запасы суеверных представлений из популярных книг. Так например совершенно исключительную популярность в мещанской, в ремесленнической и крестьянской среде в XVIII в. получил изданный в 1709 знаменитый Брюсов календарь, наряду с точными календарными сведениями дававший таблицу разных предсказаний по планетам.

Среди лубочных изданий гадательного характера нужно указать так наз. «Коло» (колесо фортуны), «Случаи описания» и «Голову Соломона», являющиеся по своему типу продолжениями средневековых «рафлей» . Принцип Г. по всем этим рукописным и печатным изданиям бросание зерна по разграфленным листам бумаги, на которой в клеточках обозначены цифры изречений или самые изречения.

Одной из разновидностей таких Г. по изречениям являются известные способы вынимания счастья попугаем, щеглом, мышью из ящиков бродячих шарманщиков. При помощи лубочных изданий был сильно поддержан интерес к толкованию сновидений посредством «сонников», один из которых (Мартына Задеки) помянут в «Евгении Онегине». В более образованном обществе Г.

уже издавна превращались в светскую забаву, в салонное развлечение. Интересна в этом отношении французская книжка XV в., изданная по рукописи А. Бобринским и охарактеризованная А. Н. Веселовским в «Вестнике Европы» за 1886. Такова судьба и многих других Г.: от серьезного, хотя и наивного стремления познать мир и судьбу к культурному переживанию в форме легкого суеверия, развлечения, игры.

Что касается элементов словесного поэтического творчества в разных видах, так наз. народных Г., то многие из них довольно тесно связаны с некоторыми из соседних фольклорных жанров, в первую очередь с заговорами . Подобно тому как в заговорах словесная формула зачастую является лишь пояснением магического обряда, произносимая при Г.

формула (прозаическая или песенная) описывает нередко лишь совершаемое при Г. действие. Напр. при завивании венков девушка произносит:«Вью, вью колечко на барашка,Другое колечко на матушку,Третье колечко сама на себя,Четвертое колечко на своего жениха».Так наз. подблюдные песни, исполняемые на святочных Г.

с кольцами, поочередно вынимаемыми из покрытого платком блюда, иногда тоже содержат в себе описание действия. Как и в заговорах, словесная формула, с течением времени оторвавшись от обряда, становится самостоятельной. Напр. первоначальная форма Г. требовала, чтобы девушка, желающая увидеть во сне жениха, запирала на замок колодец со словами: «Суженый, ряженый, приходи ко мне за ключом (от колодца) коня поить», затем стали делать из лучинок модель колодца и класть ее под подушку, далее ограничивались лишь тем, что под подушку клали какой-либо ключ; наконец все Г.

было сведено к произнесению приведенной словесной формулы. Так закономерно совершается переход от обрядового синкретизма к обособленному словесному творчеству. При Г. часты молитвенные обращения к сверхъестественной силе как к христианской, так и к «нечистой»: напр. «черти, черти, не утайте, мне милого покажьте». Многие из гадальных формул имеют ритмический строй и рифмы: «пояс мой, пояс, покажи мне милого поезд» или «кольцо, кольцо, покажи мне милого лицо» и т. д.Тематика ряда подблюдных песен и других гадальных формул содержит в себе яркие указания на направленность житейских желаний и устремлений той среды, в к-рой Г. в настоящее время бытуют. Среда эта преимущественно крестьянство во всех своих слоях и прослойках, затем городское мещанство.

В виде уже только игры или забавы Г. практиковались и в широких слоях интеллигенции, по существу воспроизводящей традиционные формы народных Г. Но рассматривая Г., бытующие в крестьянстве, зачастую, как и в других фольклорных жанрах (см. Фольклор), легко вскрываешь элементы психологии и быта иных социальных групп древности: боярства, купечества и т.

д. В крестьянстве, повидимому, однако, усвоено было далеко не все то, что бытовало в господствовавших классах, а лишь то, что соответствовало или не противоречило крестьянской психологии. Особенно сильна тенденция к личному обогащению, к хозяйственному довольству, к внешнему почету. Отсюда сохранение в гадальных формулах и в подблюдных песнях упоминаний о богатых боярах, торговых купцах и пр.

Здесь конечно мы имеем дело не с механическим заимствованием фразеологии и обычаев из вышестоявшей экономически и культурно среды, а идеализированные образы, достаточно рельефно обрисовывающие социальные тенденции. Огромное же большинство Г. и сопровождающих их словесных формул всем своим содержанием уходит вглубь чисто крестьянского быта с думами об урожае, приплоде, удачном браке.

Самый обряд оформляется в действиях, обусловленных явлениями крестьянского быта и хозяйства Г. у колодца, у овина, у сарая, в бане, в поле на перекрестках, на меже и т. д., с привлечением домашнего и рабочего, живого и мертвого крестьянского инвентаря: сохи, бороны, прялки, кудели, льна, петуха, курицы, коровы, лошади, овцы и пр.

Библиография:

Ровинский Д.

, Русские народные картинки, П., 1881; Тэйлор, Первобытная культура, 2-е изд., тт. I-II, П., 1897. Вся научная русская литература по народным гаданиям указана в работе: Смирнов Вас., Народные гадания в Костромском крае, Очерк и тексты, Кострома, 1927; Bouche-Leclercq, Histoire de la divination dans l’antiquite, tt. I-IV, P., 1879-1881 (русск. перев. I т.: Буше-Леклерк, Из истории культуры. Истолкование чудесного в античном мире, Киев, 1881); Handworterbuch des deutschen Aberglaubens, hrsg. von Hoffmann-Krayer E., Berlin und Lpz., 1928-1929. .