Литературная энциклопедия - попутчики

ПОПУТЧИКИ отряд советских писателей, сотрудничавших с пролетариатом в годы восстановительного и в начале реконструктивного периода. Термин «литературное попутничество» возник как термин литературно-политический. Под П. партийные документы и марксистская критика понимали отряд писателей, отражавших идеологию советской мелкобуржуазной интеллигенции, к-рой свойственны были значительные политические колебания, но к-рая тем не менее стремилась к сотрудничеству с пролетариатом. В истории лит-ой борьбы встречаются случаи глубоко неверного толкования этого термина. Так, Троцкий, а вслед за ним Воронский, Полонский и некоторые другие критики определяли попутничество как «переходное искусство», созданное революцией, относя к нему и явно кулацкую литературу (Клюев и др.), и фактически отвергали возможность партийного воздействия на творчество попутчиков и руководства ими. Другие, «левые» напостовцы, ставили знак равенства между П. и буржуазными писателями. В резолюции I Всесоюзной конференции пролетписателей (1925) говорится: «преобладающим типом попутчика является писатель, который в литературе искажает революцию, зачастую клевещет на нее, который пропитан духом национализма, великодержавности, мистицизма... Попутническая художественная литература это в основе своей литература, направленная против пролетарской революции». И троцкистское и «лево»-напостовское понимание попутничества вытекало из отрицания культурной гегемонии пролетариата, перевоспитывающего в процессе революции широкие массы мелкобуржуазной интеллигенции.

Резолюция ЦК ВКП(б) о политике партии в области художественной литературы (1925), исправляя эти извращения политики партии, так формулировала в особом пункте задачи партии в отношении попутничества: «По отношению к попутчикам необходимо иметь в виду:1) их дифференцированность,2) значение многих из них как квалифицированных специалистов литературной техники,3) наличность колебаний среди этого слоя писателей.

Общей директивой должна здесь быть директива тактичного и бережного отношения к ним, т. е. такого подхода, который обеспечивал бы все условия для возможно более быстрого их перехода на сторону коммунистической идеологии. Отсеивая антипролетарские и антиреволюционные элементы (теперь крайне незначительные), борясь с формирующейся идеологией новой буржуазии среди части попутчиков сменовеховского толка, партия должна терпимо относиться к промежуточным идеологическим формам, терпеливо помогая эти неизбежно многочисленные формы изживать в процессе все более тесного товарищеского сотрудничества с культурными силами коммунизма».

По мере того как большинство попутчиков в годы пятилетки преодолело свои главнейшие политические колебания и прочно стало на платформу советской власти и социалистического строительства, термин «П.» потерял свое реальное содержание и ныне имеет значение лишь историческое.За редким исключением основные кадры буржуазных писателей после Октября 1917 оказались в лагере буржуазно-помещичьей контрреволюции.

В противовес им группы молодых писателей, вошедших в литературу к концу гражданской войны и к началу восстановительного периода, не будучи представителями искусства пролетариата, встали постепенно на путь сотрудничества с пролетарской революцией в той мере, в какой последняя еще не приступила к окончательному выкорчевыванию корней капитализма.

Так возникли первые объединения П. напр. ленинградская группа «Серапионовы братья» (Вс. Иванов, Н. Тихонов, М. Слонимский, Н. Никитин, Л. Лунц, В. Каверин и др.). П. явились и некоторые писатели дооктябрьского периода, различными путями пришедшие к принятию Октябрьской революции, хотя подлинный социалистический смысл ее ими тогда и не был понят (М. Шагинян, О. Форш, А. Толстой, Б. Пастернак, В. Лидин и др.). Впоследствии основными центрами попутничества стали журнал «Красная новь» и издательская артель писателей «Круг», руководимые А. Воронским.К началу восстановительного периода пролетарская литература, несмотря на то, что в ее рядах были такие писатели, как М. Горький, Д. Бедный, А. Серафимович, несмотря на передовое идейное значение ее, в целом была еще слаба. П. в то время составляли преобладающий отряд советской литературы.

Ими был создан ряд ценных произведений, выдвинувших советскую литературу в первые ряды современной мировой литературы. С большой художественной силой П. создали образы побеждающей революции, разрушающей старый мир господства помещиков и буржуазии. Но в то же время общими чертами, присущими всем оттенкам попутничества и его правого крыла, смыкавшегося с буржуазно-кулацкой литературой и сменовеховством, и его левого крыла, стремившегося к органическому сотрудничеству с пролетариатом, было в той или другой мере выраженное непонимание подлинных движущих сил революции, исторической роли пролетариата, задач пролетарской диктатуры.

Представление об Октябре как о стихийном социальном сдвиге, задачи которого ограничивались «доделкой» буржуазно-демократической революции, преувеличенное представление о роли крестьянства (без учета классовой диференциации в его среде) и мелкобуржуазной интеллигенции, расчет на «затухание» классовой борьбы характерны для П.

С различной силой и в различных сочетаниях эти черты можно вскрыть при анализе наиболее характерных для попутничества восстановительного периода произведений «Барсуки» Л. Леонова, «Бронепоезд» Вс. Иванова, «Перегной» Л. Сейфуллиной, «Брага» Н. Тихонова, «Города и годы» К. Федина, «Конармия» Бабеля, «Падение Дайра» А. Малышкина и др.

Наконец П. прокламировали независимость, «автономность» искусства от политики, от классовой борьбы. Объективно такой «аполитизм» П. означал их стремление обособиться от воздействия на них пролетарской революции.Наличие диференциации в попутничестве (на что указывала резолюция ЦК), различных оттенков, струй, тенденций в годы восстановительного периода как правило еще не осознавалось самими П.

Они рассматривали себя как единое целое. Тесной связи и организованного сотрудничества между пролетарскими писателями и П. в то время еще не было.Последовательное проведение линии партии в отношении попутчиков затруднялось тем обстоятельством, что целая группа критиков пыталась проводить свои законченно-ликвидаторские взгляды.

Основным идеологом их был Троцкий, антиреволюционными взглядами к-рого на пролет. литературу руководствовались в своей работе А. Воронский и критики «Перевала»: Горбов, Лежнев, Пакентрейгер и др.

Антиленинская, контрреволюционная концепция культурной революции у Троцкого, отрицание им возможности создания пролетарского искусства, ограничение культурных задач пролетариата прихлебательством у стола буржуазной культуры все это приводило к ставке на П. как на опорный, ведущий отряд литературы в течение всего периода диктатуры пролетариата, к отказу от классового подхода к П.

, к апологетике таких черт в них, к-рые препятствовали приближению П. к позициям пролетариата. Группа Троцкого Воронского была реакционно-капитулянтской не только в вопросах литературно-политических, но и в вопросах творческих. Теория Воронского о «первоначальных ощущениях», о «незаинтересованности эстетического наслаждения», об «искусстве видеть мир», превознесении интуиции все это культивировало в творческой работе П.

черты идеализма, стихийничества, вело к обособлению попутчиков от пролетариата. Но помимо капитулянтства была и другая опасность. Резолюция ЦК говорит также о необходимости решительной борьбы с комчванством. Комчванство, «левацкое» вульгаризаторство в вопросах попутничества было особенно ярко представлено в журнале «На посту» группой Вардина Лелевича Родова, впоследствии оформившейся в «левую» оппозицию в ВАПП.

Разногласия по вопросам П. особенно обострились в период 1926-1927, непосредственно предшествовавший созданию Федерации объединений советских писателей (ФОСП).Перед ФОСП была поставлена задача срабатывания пролетарских и попутнических писателей и содействия наибольшему приближению попутничества к пролетариату.

И Воронский и «левые» решительно выступили против создания ФОСП, причем первый мотивировал это отсутствием необходимости бороться за гегемонию пролетарской литературы, а вторые выражали общее недоверие к П.В последние годы восстановительного периода начался глубокий идейный кризис значительной части попутничества. Переход пролетариата к развернутому социалистическому наступлению и вызванное этим резкое обострение классовой борьбы в стране усилили общественно-политические и творческие колебания в попутничестве.

Мировоззренческие и творческие установки времен «Бронепоезда» и «Городов и годов» приходили в решительное противоречие с новыми задачами классовой борьбы. Перед попутничеством во весь рост встала необходимость четко определить свои позиции в борьбе.Линия развития значительной части попутничества в этот период делается зигзагообразной. Так, Л. Леонов после «Барсуков» пишет «Вора» и «Унтиловск», Вс. Иванов после «Бронепоезда» «Тайное тайных» и «Особняк», И. Сельвинский после «Улялаевщины» «Пушторг», К. Федин после «Городов и годов» «Трансвааль». И «Особняк», и «Унтиловск», и «Трансвааль», и «Пушторг», и ряд других произведений выражают собой в разной мере рост реакционных настроений в части П. Бегство от действительности, мысль о поражении социалистической революции, противопоставление интеллигенции пролетариату, проповедь буржуазного делячества или «всечеловеческого» гуманизма, апологетика сильной индивидуалистически настроенной личности, уход в формализм в этих формах нашли для себя выражение колебания части П. Некоторые П. восстановительного периода превращались в подголосков буржуазии.

В эти годы появилось произведение Вяч. Шишкова «Дикольче», объективно являвшееся апологией кулацкого сопротивления; в этот период Пильняк издал за границей свой пасквиль на революцию «Красное дерево», активизировались «Литературный центр конструктивистов» («ЛЦК») и группа «Перевал».

Лидер «ЛЦК», впоследствии распущенного, И. Сельвинский сам охарактеризовал политический смысл взглядов конструктивизма как попытку противопоставления интеллигенции пролетариату. Весьма активно действовала группа «Перевал», сосредоточившая реакционно настроенных П.В среде попутнического литературного движения народов СССР усиление реакционных тенденций обычно сопровождалось переходом на сторону национал-демократизма, ростом националистических настроений, курсом на культуру буржуазного Запада или феодального Востока.

Раскрытие контрреволюционных национал-демократических организаций на Украине, в Белоруссии и Узбекистане показало, что эти организации имели свои литературные ячейки, в к-рых часть П. шла на поводу откровенных идеологов кулачества.Последние годы восстановительного периода обозначены были однако не только усилением реакционных тенденций в попутнической литературе, но и значительным укреплением левого крыла попутничества, искавшего сближения с пролетариатом и его литературой.

В разных формах это нашло свое выражение в творчестве таких писателей, как Б. Лавренев, Н. Огнев, А. Малышкин, Н. Тихонов, Н. Асеев и др.

Диференциация в попутничестве получила свое яркое выражение в 1929 в связи с изданием за границей «Красного дерева» Пильняка и романа Е. Замятина «Мы», клеветнически изображавшего будущее социализма. Основные кадры попутничества резко осудили поступок Пильняка и Замятина. Прежнее реакционное руководство Всероссийского союза писателей было изменено, и союз, переименованный во Всесоюзный союз советских писателей, начал перестройку своей деятельности.

Успехи социалистического строительства и разгром контрреволюционных замыслов классовых врагов пролетариата обусловили решительный поворот в сторону социализма огромного большинства прежнего попутничества. Прежний термин «П.» оказался уже неприменимым для определения того отряда писателей мелкобуржуазной интеллигенции, который в период социалистической реконструкции четко встал на сторону наступающего пролетариата.

Общественно-политическое единство с пролетариатом, признание пролетарского руководства в эпоху выкорчевывания корней капитализма, участие в строительстве новой по своему качеству культуры и литературы, органическое включение в практику пролетариата, критический пересмотр творческих установок прежнего попутничества таковы основные черты нового типа советского беспартийного писателя в годы первой пятилетки.

Так возник в 1931 термин «литературный союзник». Проблема «союзничества» (при всей неточности этой, вскоре отпавшей терминологии) была проблемой превращения мелкобуржуазно-интеллигентского писателя в писателя социалистического.Сдвиги в среде прежнего попутничества начали получать осознанное и оформленное выражение. В этом смысле очень интересны дискуссии 1931 о попутничестве и союзничестве.

Так например Тихонов и Слонимский, входившие некогда в группу «Серапионовы братья», делавшие ставку на аполитичность искусства, на примат интуиции в творчестве, дали крайне симптоматичные заявления, тем более ценные, что они были подкреплены творческой практикой этих писателей. «Мы должны учиться вскрывать объективную диалектику действительности так, чтобы служить переделке мира, делу социализма», заявлял Слонимский.

Н. Тихонов подчеркивал: «Для меня ясно, что сейчас я не могу написать ни одного произведения, которое не предусматривало бы политического содержания... Произведения без политики сейчас быть не может». Эти высказывания уже в то время были типичными для лучшей и большей части П. Но переход последних на новые позиции не совершался равномерно.

Отдельные П. преодолевали значительные препятствия. Проблема судьбы личности при социализме, проблема судеб искусства выдвинуты были целым рядом писателей, и интерес к ним был своеобразной формой неприятия, спора с новой действительностью, желанием сохранить мир мелкобуржуазных интеллигентских настроений в прежней его форме.

Серия книг 1931-1932 «Сумасшедший корабль» Ольги Форш, «Вишневая косточка» и «Список благодеяний» Ю. Олеши, «Художник неизвестен» В. Каверина, ряд стихотворений Пастернака ставила и по-разному разрешала указанные проблемы.Некоторые писатели подменяли глубокую борьбу за переделку своего отношения к действительности внешним, поверхностным отображательством фактов социалистического строительства.

В эти годы повышается интерес к очерку. В очерковом жанре ряд писателей П. в то время дает хорошие образцы (Стонов, Лапин, Шагинян и др.). Но наряду с этим для некоторых П. переход к очерковому жанру сделался отпиской от возрастающих требований, предъявляемых к литературе, заменой искусства больших художественных обобщений поверхностным описательством, публицистикой.

Появляется ряд очерковых произведений, соединяющих безудержную лакировку действительности с проповедью реакционных идей (напр. сб. «Большая Балахна»).Попутничество сбрасывало с себя уже устаревшую оболочку. Путь Маяковского от мелкобуржуазного анархического бунтарства к пролетарской литературе, путь бывших конструктивистов Э.

Багрицкого и В. Луговского, путь М. Шагинян от ее ранней книги мистико-эстетствующих стихов «Orientalia» до подлинно революционного, близкого пролетарской литературе романа «Гидроцентраль» таковы яркие примеры изменений, внесенных в литературу новой, социалистической действительностью.Практика опровергла не только переверзианское положение о фатальной ограниченности писателя рамками своей классовой группы, но и утверждения о том, что художественное качество творчества П.

неизбежно будет снижаться по мере приближения их к мировоззренческим позициям пролетариата. «Гидроцентраль» Шагинян, «Соть» Леонова, «Война» Тихонова, «День второй» И. Эренбурга, «Петр I» А. Толстого, «Фома Клешнев» М. Слонимского, «Похищение Европы» К. Федина, «Могила неизвестного солдата» и «Великий или Тихий» В. Лидина, «Время вперед» В.

Катаева, «Похождения факира» В. Иванова, «Время, пространство, движение» Л. Никулина, «Строгий юноша» Ю. Олеши, «Последняя ночь» Э. Багрицкого, «Жизнь» В. Луговского таков далеко не полный перечень важнейших произведений, созданных беспартийными советскими писателями за последние годы, произведений, по своему идейно-художественному качеству заслуженно входящих в актив советской литературы.

При всем разнообразии художественных свойств творчества различных представителей попутнической литературы, при социальной неравнозначности отдельных прослоек в ней ряд типовых черт литературы мелкобуржуазной интеллигенции, сотрудничавшей с пролетариатом, проявляется отчетливо. Типовые черты литературы П. на раннем этапе развития советской литературы обособляли попутническую литературу от пролетарской.

В годы восстановительного периода основной проблемой попутнической литературы была проблема отношения к пролетариату и пролетарской революции, проблема роли и места интеллигенции и крестьянства в этой революции. Социалистическое содержание революции не было освоено П. С большой искренностью и мастерством они изображали послеоктябрьский период как стихийное движение масс, гл.

обр. крестьянских. Первое попутническое произведение поэма Блока «Двенадцать» ставит проблему отношения к пролетарской революции прежде всего в морально-этическом разрезе, и такой же подход свойственен большому количеству последующих попутнических произведений. Судьба в революции «маленького человека», его переживания, мысли и чувства на фоне грандиозных всемирно-исторических потрясений вот содержание значительной части ранних попутнических произведений: повестей Л.

Леонова, рассказов Бабеля, Федина и т. д. Произведения эти социально двойственны, в них отсутствует понимание реальной закономерности революционного процесса, а восхищение размахом революции переплетается с сочувственным отношением к страданиям и болям «маленького человека». При бесспорной художественной значительности попутнических произведений раннего этапа ряд существенных сторон современности в них не был отражен, а рабочий класс и коммунисты подвергались предельной схематизации («кожаные куртки» у Б.

Пильняка напр.).Закономерно в последующие годы нэпа «маленький человек» превращается в «лишнего человека» в революции, и проблема интеллигенции выдвигается на первый план. Попутнические произведения, посвященные уже не гражданской войне, а годам нэпа, оказываются бесперспективными, а выраженное в них мелкобуржуазное неприятие нэпа объективно противопоставляется программе действий партии пролетариата.

«Проточный переулок» Эренбурга, «Особняк» Вс. Иванова, «Трансвааль» Федина все эти произведения искажают соотношение классовых сил в СССР, неверно показывая якобы рост и мнимую победу буржуазно-собственнических сил в Советской стране. Утрата веры в будущее революции сказалась в произведениях нек-рых П. Тема об интеллигенции стала основной и для левого крыла литературы П.

, но левые П. разрешали ее в широком социальном диапазоне: они пытались разоблачать иллюзии, связанные с преувеличенным представлением о роли и значении интеллигенции. Так появился ряд произведений со специфически-интеллигентской тематикой (начиная от «Исхода Никпетожа» Н. Огнева или «Списка благодеяний» Ю. Олеши и кончая «Севастополем» А.

Малышкина и «Временем, пространством, движением» Л. Никулина).Процесс пересмотра прежних идейных и художественных позиций и «прощания с прошлым» охватил в годы первой пятилетки большинство беспартийных советских писателей. С одной стороны, ликвидируется специфически-попутническая ограниченность тематики прежних лет: теперь внимание писателей привлекает во всем ее объеме тематика социалистической реконструкции и социалистического перевоспитания масс. Уже не анархиствующий партизан, не «лишний человек», не интеллигент-одиночка становится центральным героем, но строитель социализма, отважный исследователь, советский ученый, коммунист, хозяйственник, рабочий.

С другой стороны, снимаются как окончательно решенные проблемы принятия и непринятия, в каких пределах и с какой стороны, пролетарской революции. Н. Тихонов, А. Толстой, Л. Леонов, М. Шагинян, В. Катаев, В. Лидин, Ю. Олеша, Э. Багрицкий, В. Луговской и др. стремятся полностью перейти на позиции пролетариата. Это стремление сопровождается порой частичными неудачами, неполным пониманием смысла происходящих событий, рецидивами прежних, мелкобуржуазно-интеллигентских колебаний. Но тем не менее основной чертой их творчества является все большее приближение к партии, все более органическое сближение с практикой социалистического строительства, все большее желание осмыслить жизнь с высоты теории Маркса Энгельса Ленина Сталина. В соответствии с этим изменяются и основные черты художественной практики прежнего попутничества. Детальное психологизирование, соединенное с книжно-абстрактными построениями, увлечение самоцельным орнаментализмом стиля, утверждение художественного интуитивизма, ограничение запаса жизненных наблюдений крайне узким, кабинетным, преимущественно интеллигентским мирком, частое изображение случайных, нетипичных «анекдотических» явлений все это сменяется теперь тягой к широким обобщениям, к созданию типичных характеров, к осмыслению опыта, к непосредственному ознакомлению с живой жизнью во всех ее проявлениях, к активному вмешательству в ее ход.

Постановление ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 о перестройке литературно-художественных организаций и ликвидации РАПП явилось поворотным моментом в лит-ой политике партии, вызванным новой расстановкой сил на литературном фронте. Постановление это исходило из учета решающих успехов социалистического строительства, поворота, вносимого этими успехами в практику и сознание миллионов людей, в том числе интеллигенции.

В новых условиях существование обособленной организации пролетарской литературы, нужной на прежних этапах, стало тормозом в дальнейшем развитии литературы и создало реальную опасность изоляции пролетарских писателей от писателей советской интеллигенции. Такая опасность усугублялась тем, что руководство РАПП и рапповская критика проводили по отношению к П.

«левацко»-вульгаризаторскую линию. Руководство РАПП не сделало всех необходимых выводов из речи т. Сталина на совещании хозяйственников.Лозунг «Союзник или враг», извращавший директивы партии о необходимости чуткого подхода к попутчикам, стал повсеместно распространенным. Товарищеская критика произведений подменялась администраторским окриком.

Не понимая особенностей путей приближения беспартийных советских писателей к партии, теоретики РАПП схоластически навязывали им требования писать по «методу диалектического материализма» (см. также «РАПП»). Занятое групповой борьбой, руководство РАПП проглядело решающие сдвиги в среде беспартийных писателей.Решение ЦК от 23 апр.

, положившее начало созданию единого Союза советских писателей, было встречено единодушным одобрением всех отрядов советской литературы, стало импульсом для развертывания творческой работы. Если в ответ на резолюцию ЦК по вопросам литературы от 1925 в высказываниях ряда писателей (см.

анкету, проведенную редакцией «Журналиста») звучало завуалированное требование избавить советскую литературу от руководства партии, то в 1932 беспартийные советские писатели единодушно демонстрировали свое доверие партии и ее руководству.Вторая пятилетка выдвигает задачу построения бесклассового социалистического общества, превращения всего трудящегося населения страны в активных и сознательных строителей социализма и ликвидации пережитков капитализма в экономике и сознании людей.

Создается бесклассовая литература бесклассового социалистического общества. Классовая борьба в литературе существует и на данном этапе, принимая новые формы и обостряясь в отдельные периоды и на отдельных участках. Но все более сближаются ряды пролетарских писателей, писателей-коммунистов и беспартийных советских писателей.

Процесс создания литературы бесклассового социалистического общества (при продолжающейся классовой борьбе) является и процессом органического слияния беспартийных советских писателей со всей армией художников социализма.I Всесоюзный съезд советских писателей (июль август 1934) явился реальным подтверждением факта создания единого производственно-творческого коллектива, состоящего из писателей-коммунистов и огромного большинства беспартийных советских писателей.

Выступления беспартийных писателей, в прошлом называвшихся П. (Вс. Иванова, И. Эренбурга, Л. Леонова, К. Федина, Н. Тихонова, Ю. Олеши и др.), с заявлениями о партийности творчества, о важнейшей задаче писателя создать образ большевика, строителя социализма такие выступления были не только могучей демонстрацией доверия к партии, признания плодотворности ее руководства и понимания задач социалистической литературы, но и прямым выводом из творческой практики советской литературы за последние годы. Старое понятие «попутничество» изжило себя как в литературно-политическом, так и в творческо-художественном смысле.

Библиография:

Григорьев Я., Кризис старых попутчиков, «На литературном посту», 1927, № 20; Ермилов В., Буржуазия и попутническая литература, «Ежегодник литературы и искусства на 1929», М.,1929; Машбиц-Веров И., Русская литература в 1928. Статья вторая, Литература попутчиков, «Русский язык в советской школе», 1929, №№ 1 и 2; Ольховый Б., Еще раз о литературном попутничестве, «Печать и революция», 1929, № 8; Его же, О попутничестве и попутчиках, «Печать и революция», 1929, №№ 5 и 6; Динамов С., Из попутчиков в союзники, «Литературная газета», 1930, № 51; Либединский Ю., Сегодня попутнической литературы, «Звезда», 1930, № 1; Мессер Р., Попутчики второго призыва, «Звезда», 1930, № 4; Нусинов И., От попутчика к союзнику, «Литературная газета», 1930, № 43; Саянов В., Современные литературные группировки, Л., 1930; Северин Е., В преодолении попутничества, «Литература и искусство», 1930, № 3-4; Авербах Л., За писателя союзника, «На литературном посту», 1931, № 15; Его же, Кризис буржуазной литературы, «Литературная газета», 1931, № 33, 20 июня; Его же, Темпы саморазоблачения. О Троцком, Маяковском и попутничестве, «РАПП», 1931, № 1; Браун Н., Борьба за перестройку, «Ленинград», 1931, № 10; Лузгин М., Больше самокритики, «Ленинград», 1931, № 6; М. Б., Национал-демократизм и борьба за попутчиков. На диспуте в Комакадемии, «Литературная газета», 1931, № 31; (О попутничестве).

Стенограммы речей в Ленинградск. ВССП, М. Слонимский, Н. Тихонов, Н. Никитин, Н. Браун, М. Козаков, «Звезда», 1931, № 8; О попутничестве и союзничестве. Резолюция пленума РАПП по докладу Селивановского, «На литературном посту», 1931, № 26, и «Литературная газета», 1931, № 50, 15 сент.; Тихонов Н., Нет произведения без политики, «На литературном посту», 1931, № 26 (ср.

«Литературная газета», 1931, № 42, 5 авг.); Чумандрин М., О попутчиках, перестройке и «штампмейстерах», «На литературном посту», 1931, № 26; Штейнман З., На путях от попутничества к союзничеству, «Пролетарский авангард», 1931, № 9; Гольцев В., Перед новыми задачами, «Литературная газета», 1931, №№ 39 и 40 от 20 и 25 июля; За пять дней, Творческая дискуссия в ВССП, «Литературная газета», 1931, № 38, 15 июля; За четкое размежевание в рядах ВССП.

Второй и третий день дискуссии в Москве, «Литературная газета», 1931, № 50, 15 сент.; К дискуссии в Московском отделе ВССП, «Литературная газета», 1931, № 50, 15 сент.; Леонов Л., Речь, Дискуссия в ВССП, «Новый мир», 1931, № 10; Лидин Вл., Проверка по времени, «Литературная газета», 1931, № 43, 10 авг.; Никитин Ник., Нужно знать и любить пролетариат и ненависть его, «Литературная газета», 1931, № 42, 5 авг.

; Его же, От разума к сердцу, «На литературном посту», 1931, № 26; Нусинов И., Уровень и качество отступления, «Литературная газета», 1931, № 38; Огнев Н., О трех крушениях, «Литературная газета», 1931, № 34, 25 июня; О первом этапе творческой дискуссии в Ленинградск. организации ВССП. Резолюция бюро фракции ВКП(б) Ленинградск. ассоциации пролетписателей и Ленотдела федерации объединения советских писателей, «Литературная газета», 1931, № 42, 5 авг.

; Первые уроки дискуссии в ВССП, «Литературная газета», 1931, № 54, 7 окт.; Полонский В., Речь, Дискуссия в ВССП, «Новый мир», 1931, № 10; Его же, Интуиция и творчество, Доклад, «Литературная газета», 1931, № 53, 2 окт.; Рест Б., О попутнической поэзии. На докладе В. Саянова в ВССП, «Литературная газета», 1931, № 47, 30 авг.; Его же, Дискуссия в Ленинграде, «Формулы перехода» доклад Зел. Штейнмана, «Литературная газета», 1931, №№ 38, 39, 40 и 42 от 15, 20 и 25 июля и 5 авг.; Его же, Творческая дискуссия в ВССП в Ленинграде, «Литературная газета», 1931, № 58 (о детской литературе); Сейфуллина Л., Речь, Дискуссия в ВССП, «Новый мир», 1931, № 10; Селивановский А.

, Два творческих полюса в попутничестве и союзничестве (Отрывки из доклада на пленуме правления РАПП), «Литературная газета», 1931, № 50, 15 сент.; Его же, Из попутчика в союзники, «Известия ЦИК СССР», 1931, № 142, 25 мая; Его же, Попутчики и союзники, «Правда», 1931, № 275, 5 окт.; Его же, Попутничество и союзничество, «Пролетарская литература», 1931, № 4; Его же, Ваша работа проверяется (Заключительное слово т.

Селивановского), «Литературная газета», 1931, № 52, 25 сент.; Его же, О чем идет спор? (К дискуссии в ВССП), «Октябрь», 1931, № 11-12; Его же, Против вульгаризации, «Литературная газета», 1931, № 51, 20 сент.; Слетов П., Речь, Дискуссия в ВССП, «Новый мир», 1931, № 10; Селивановский А., О буржуазном реставраторстве и социалистической лирике (Речь на поэтической дискуссии в ВССП 16 дек.

1931), «Красная новь», 1932, № 2; Слонимский Мих., Новые формы могут быть созданы новым отношением к действительности, «Литературная газета», 1931, № 42, 5 авг.; Его же, Против «бессмысленного» орнамента за мировоззрение, «На литературном посту», 1931, № 26; Творческая дискуссия в ВССП, «Литературная газета», 1931, № 51, 20 сент.; Творческая дискуссия ВССП (Шестой и седьмой день), «Литературная газета», 1931, № 52, 25 сент.

; Творческая дискуссия в Моск. отд. ВССП, «Пролетарская литература», 1931, № 5-6; Асеев Н., Сегодняшний день советской поэзии (Речь на поэтической дискуссии в ВССП 16 дек.), «Красная новь», 1932, № 2; Павленко П., Творческая дискуссия в ВССП, «Красная новь», 1932, № 1; Рест Б., Плохо понимающие необходимость перестройки, Творческая дискуссия в ВССП в Ленинграде, «Литературная газета», 1932, № 7, 11 февр.; Творческая дискуссия в ВССП в Ленинграде, «Литературная газета», 1932, № 5, 28 янв.; Селивановский А., Попутничество и союзничество, ГИХЛ, М.-Л., 1932 (Массовая критич. биб-ка «На литературном посту»); Корабельников Г., Талант и направление, «Литературная газета», 1933, № 18-19, 23 апр.; Его же, Конец чеховской темы, «Правда», 1933, 27 мая (то же, «Литературный критик», 1933, № 1); Серебрянский М., Прощание с прошлым, в сб. «Советская литература на новом этапе», М.-Л., 1934. .