Казачий словарь-справочник - разин степан
Разин степан
РАЗИН Степан
Тимофеевич (дон.) казачий атаман; родился ок. 1632 г. в станице Зиская, теперь Пугачевская); с мовейской (после Потемкин, юных лет отличался сметливостью, мудростью суждения и смелостью. В молодости Р. совершил два паломничества в Соловецкий монастырь, о котором на Дону еще помнили, как о тихом казачьем пристанище в тяжелые годы татарских погромов и изгнания с родной земли; бывал он также в Москве, как участник посольской «Зимовой станицы». В 1661 г. по поручению Донского Круга, он дважды ездил к Калмыкам; первый раз для заключения договора о взаимной помощи против Ногайцев, а второй раз сопровождая к ним московских послов. В битве с Татарами под Молочными Водами (1663 г.) командовал одним из казачьих отрядов и способствовал поражению неприятеля. Р. был старшиною, т.е. принадлежал к тому слою донского населения, который не чувствовал ни в чем нужды и издавна пользовался особыми милостями московских царей. По своему положению он был обеспечен не только средствами к богатой жизни, но и возможным продвижением на высшие ступени казачьей правящей иерархии. Однако для него это было не все! В политической жизни Дона наступила эпоха значительных и роковых сдвигов. После заселения Запорожцами Слободской Украины, верхние части Северского Донца, после присоединения к Московии земли Запорожских Черкасов «от Коното-па до Чигирина» (б. Литовской Украины), когда перед враждебными татарскими и польско-литовскими гранями стали сплошной стеной полки Запорожцев Гетманщины и Слобожан-щины, Войско Донское потеряло значение буферного государственного образования, единственного оплота Московии от мусульманского Юга. Эти перемены грозили Вольному Дону большими осложнениями. Каждый Казак знал, что перед могуществом «белого царя», простирающего свою державную длань в сторону «естественных границ», маленькой республике устоять будет невозможно. А что сулило подчинение Москве, Верховые Казаки знали лучше Низовых из личного опыта. Подновлял их страхи и поток «новопришлых», устремившихся на низы родной реки, после передвижения границ Московии далеко на юг и ликвидации казачьей городовой и станичной службы на прежних московских «украинах». Все они знали, что при покорении Дона их ожидал наплыв спесивых и жадных «начальных людей», уже создавших в Московии для всех основных масс населения подневольное, невыносимое нищенское, рабское существование. Покорение Дона сулило Казакам и непрерывную «службу царскую» при полном обнищании семей. Эти грозные тени, падающие на Дон с севера, мало беспокоили богатых южан, но над сознанием Верховых Казаков они висели гнетущей тяжестью. Еще большие опасения и ненависть к московскому строю таилась в душах «голутвенных новоприходцев», только что избавившихся от голодной безработицы и ожидавших от Дона-Батюшки богатых и великих милостей. Всех их тревожило сознание, что им не избежать судьбы покоренного безответного слуги в том случае, если продвижению Русских в Старое Поле не будут своевременно поставлены преграды. И, может быть, именно потому Р. взял на себя инициативу организации сил сопротивления растущему могуществу северного соседа. В поддержке Верховых Казаков ему не приходилось сомневаться, потому что они еще сохраняли свежее воспоминание о притеснениях и злоупотреблениях «начальных людей» во время станичной и городовой службы их отцов на окраинах Московского царства. Надеялся Р. также привлечь на свою сторону и народные массы Руси, распространяя лозунги освобождения от рабства. Вероятно, он пытался договориться и с недавно покоренными нерусскими народами Поволжья. Не возбуждая подозрений о сокровенных целях, он начал подготовку похода «за зипунами для хозяйственного обзаведения голутвенных, т.е. тех Казаков, которые дольше других задержались на окраинах Московии, обеднели и теперь только возвращались на родной дон. В начале 1667 г. Верховые Казаки избрали Р-на походным атаманом, а в марте того же года царицынский воевода доносил царю: «На Дону в Паншине и в Качалинском городах избираются многие Казаки, а чаять де, их будет с две тысячи человек». К маю приготовления были закончены и струги разинцев появились на Волге. Первым пострадал от них большой караван русских судов. Казаки захватили ценный груз, начальников во время боя побили, а 160 человек стрельцов и работных людей попросили в их ряды. После этого Р. пошел к Каспийскому морю; не пытаясь овладеть попутными городами ниже Черного Яра, он разгромил полк царских стрельцов Беклемишева и в начале июня прошел мимо Астрахани. Скоро его отряд увидели под своими стенами жителя Яицкого городка, которые открыли разницам крепостные ворота и приняли их как друзей. Р. оставался здесь до весны следующего года, отражая нападения русских воевод. При этом Казаки разгромили несколько стрелецких полков. Перезимовав в Яицке, разинцы двинулись в конце марта 1668 г. к западным берегам Каспийского моря. В устьях Волги, Кумы и Терека их ожидали значительные пополнения; уже несколько месяцев сюда собирались отовсюду Казаки для соединения с главными силами Походного атамана. Отряд, возросший до 6-ти тысяч бойцов, поплыл на юг к персидским берегам. Там Казаки хозяйничали около года, разорили несколько крупных городов и одержали блестящую победу над флотом кызылбашей (Персов). К гирлам Волги они вернулись только в августе 1669 г., отягощенные добычей. Астраханский воевода, для которого казачьи походы на Каспий были обычным делом, принял Р-на и его отряд пушечным салютом и беспрепятственно пропустил его суда к Волго-Донской переволоке. На Дону местные участники похода разошлись по домам, а новоприходцы расположились двухтысячным отрядом на большом острове, поблизости от Кагальницкого городка, укрепили его и занялись постройкой новой флотилии. От этого времени Кагальницкий остров разделил Дон на две части. Население верховых станиц безоговорочно признало Р-на своим атаманом, перестало считаться с просьбами и угрозами царя и было готово к выступлению против Москвы; а в то же время Черкасск с Войсковым атаманом Корни-лой Яковлевым и значительной частью низовых старожитных Казаков готов был продолжать с Москвой военное сотрудничество, ни в коем случае не вмешиваясь в ее внутренние дела. Однако, после удачного Персидского похода, там в глазах низовой «черкасы» авторитет Р-на стоял достаточно высоко. Он приобрел сторонников даже среди местных «домовитых» и без опасения наезжал в Черкасск. Явившись туда однажды в марте 1670 г., он застал там царского посла Герасима Евдокимова и на Круге оказался достаточно влиятельным для того, чтобы обвинить его «ты приехал де к нам лазутчиком». Возбужденные Казаки посадили Евдокимова, как шпиона, «в куль да в воду» Атаману же Яковлеву, выступившему в защиту посла; его крестник Р. пригрозил той же участью. Молва о планах атамана Р-на пошла широко по всей России. Передавали друг другу, что он призывал «итти на Русь против государевых неприятелей, и изменников, чтоб им из Московского государства вывесть изменников, бояр и думных людей и в городах воевод и приказных людей. И им бы всем постоять и изменников из Московского государства вывесть и чорным людям дать свободу». В глазах Казаков особа помазанника Божия, царя, стояла вне всяких упреков, за все несправедливости в государстве были ответственны представители исполнительной власти, непосредственные виновники всех народных бед. Против них и разжигалась ненависть общественных низов России и недавно покоренных народов. С Кагальницкого острова пошли также призывы к гетману Днепровского Правобережья Дорошенко и к Кошевому атаману Ханенко. На Дон стали стекаться толпы Казаков из Запорожья и с московских рубежей. Тамбовский воевода Хитрово доносил в Москву «А сверху де Доном беспрестани к нему идут Казаки и иные беглые люди» Так что к весне 1670 г. Р. имел уже до пяти тысяч войска. В апреле Войсковой круг ра-зинцев постановил начать новый поход на Волгу. Казаки пошли к: Царицыну, который вскоре сдался и получил управление по казачьим образцам. Скоро та же участь постигла Камышин, Черный Яр и Астрахань. В первых числах июля разинцы двинулись обратно к Царицыну, оставив в Астрахани: двухтысячный гарнизон с атаманом Василием Усом. В Царицыне Р. сообщил разросшемуся отряду о своем намерении идти на Москву и возражений, не встретил. Круг постановил двигаться в глубь России по Волге, потому что в нижней части она «ныне стала их, казачья», выше по течению проходила по землям сочувствующих инородцев, готовых к восстанию против русской власти. К тому же по воде было легче всего перевозить и людей и грузы снабжения армии. Отряд Р-на начал движение вверх по реке, непрерывно пополняясь новыми Казаками, Русскими, Мордвинами, Черемисами, Татарами и др. повстанцами. Саратов, Самара сдались без сопротивления. 4 сентября 1670 г. двадцать тысяч разинцев подошли к Симбирску. Однако здесь их ожидала неудача; городдержался стойко и дождался подкреплений из Москвы. Неоднократно разбитые свежими полками Барятинского, повстанцы сняли осаду и стали отступать в разные стороны. Многие из них попали в плен и погибли в руках палачей. Дважды раненого Р. Казаки увезли на дон. Однако здесь они застали иные настроения. Если раньше его планам сочувствовало большинство Донцов, то теперь при побитом неудачнике осталась только небольшая группа его приверженцев. Р. попробовал восстановить свой прежний авторитет; собрав остатки преданных людей, он бросился на Черкасск, но встретил там решительный отпор и вернулся в Ка-гальницкий городок уже как нарушитель внутреннего порядка на земле Казачьего Присуда. Этим воспользовались сторонники мирного сожительства с Москвой. 14 апреля 1671 г.Дон-ской атаман Корнила Яковлев повел своих сторонников на малочисленные силы своего крестника. Ворвавшись в стены городка, они перебили многих его защитников, а самого Р-на схватили и заковали в тяжелые цепи. Скоро, по требованию царя, он был отправлен в Москву, вместе с братом Фролом. Так был нарушен древний закон: «С Дона выдачи нет!» В Москве при допросах Разиных истязали изощренными пытками и 6-го июля того же года Степана и Фрола Тимофеевичей казнили на лобном месте четвертованием. Русские порабощенные крестьяне безусловно сочувствовали Разину, но не поддержали его достаточно дружно. Они ограничились местными возмущениями и не стремились пробиться к войску атамана. Акты свидетельствуют о том, что главными «приставальщиками» были крестьяне-инородцы: Чуваши, Мордвины, Татары, также как Слободские и Городовые Казаки с Донца, из Тамбова, Саранска, Ломова и т.п. О том же свидетельствуют незначительные размеры разинского войска под Симбирском (всего 20 тыс.). Вместе с тем, память о Степане Тимофеевиче, о его самоотверженном служении интересам народных масс, преклонение перед мощью его духа, не сломленного жестокими истязаниями, сохраняются в русском народе больше, чем среди Казаков. Не одно поволжское предание связано с его именем, ему посвящено много народных песен и литературных произведений, его считают также одним из первых в России революционеров, в 1919 году на месте его казни коммунисты поставили ему памятник. Благодаря всему этому, а также благодаря разинским цепям, висевшим тяжелым воспоминанием в притворах черкасского собора, свежа память о нем и у Казаков: «Все мы Разина порода, ермаковс-кая семья», говорит казачья поговорка. Однако, все русское творчество, как и актовый материал, сильно искажают образ этого выдающегося Казака. Р. совсем не поводырь босяковатой российской голытьбы или восстающего крестьянства, как его часто изображают, а вождь широкого идеологического движения, возникшего в казачьей среде и имевшего основной целью борьбу за человеческую личность и, прежде всего, за человеческое достоинство Казаков, ставших, в результате несправедливостей русских «начальных людей», из служилых Казаков голутвенными Казаками. Дерзающий и смелый военачальник, которому совсем не подходит имя «Стенька», как его называют Русские. Голландец Ян Стрейс, очевидец его пребывания в Астрахани, записал о его внешности: «Это был высокий и степенный мужчина крепкого сложения с регулярными чертами гордого лица. Он держался скромно и с большим достоинством». Следуя московским актам, некоторые русские авторы представляют Р. в виде какого-то безжалостного убийцы, а это совсем не отвечает исторической действительности. Время было суровое, борьба жестокая, но предполагать в казачьем атамане кровожадного зверя нет данных. Его карающая десница не падала на всех дворян без разбора; наказывались только открытые враги и виноватые. «А которые цивиле-вя дворяня и дети боярские и мурзы и татаровя, похотев за одно тоже стоять, за дом Пресвятыя Богородицы и за всех святых, и за великого государя, и за благоверных царевичев, и за веру православных крестиан, и вам бы, чернь, тех дворян, и детей боярских, и мурз, и татар ничем не тронуть и домов их не разореть». Так писал Р. в одной из «прелестных грамот» для Цивильского уезда сентябрь 1670 г.). Один из советских историков даже поставил ему упрек, что он своевременно не прикончил с оппозицией домовитых Казаков, уничтожив атамана Яковлева и других сторонников Москвы (В.И. Лебедев, Крестьянская война под предводительством Степана Разина, М. 1955). Имеется достаточно оснований, что все поступки Р-на направлялись волею казачьих Кругов, причем и в казнях и в миловании первое слово принадлежало народному усмотрению. Теперь, когда время несколько сгладило память о деятельности этого атамана, казачья национальная история хочет видеть в Степане Тимофеевиче Р-не борца за интересы Дона. Предполагается, что, лелея в душе какие-то чисто казачьи планы, он просто не успел их осуществить и выявить; что главной целью его движения было ослабление могущественного соседа и укрепление политических позиций независимой казачьей государственности, что бурное развитие начатого им дела, помимо воли, увлекло его далеко в сторону, заставило отдать слишком много сил чужим интересам и привело к прямо противоположным результатам: после неудачного завершения смелого разинского предприятия, Донские Казаки должны были поневоле смириться и под присягой обещать царю больше не допускать в своей среде никаких выступлений против московских порядков. По тексту присяги, они должны были бороться тайными заговорами против государя, заговорщиков присылать в Москву и самостоятельных сношений с ее врагами, Поляками, Татарами и Немцами не вести. Таким образом подрывался, существовавший до сих пор, суверенитет Дона в области внешних сношений, а одновременно ликвидировалось старинное право Донских Казаков «не выдавать с реки».
Казачий словарь-справочник. — Сан. Ансельмо, Калифорния, С.Ш.А.
Составитель словаря Г.В.Губарев, редактор издатель А.И.Скрылов
1966-1970