Большая биографическая энциклопедия - черниговские князья

— О времени основания Чернигова мы нигде не находим известий. В первый раз он упоминается в летописях под 907-м годом, где говорится о мирном договоре Олега с греками и где Чернигов поставлен первым после Киева в числе городов, на которые Олег выговорил у греков "уклады". Чернигов, по Константину Багрянородному, вел с Византией торговлю, посылая в нее суда свои по южно-русским рекам и Черному морю. Таким образом, если в X веке он был уже весьма значительным городом, то безошибочно можно сказать, что он существовал уже до X века, может быть, даже до призвания Рюрика. В Х веке он принадлежал великому княжеству Киевскому, а в 1024 году его самовольно взял князь тмутараканский Мстислав Владимирович, который, по договору с братом своим, великим князем Ярославом, получил в свое владение Чернигов и, вообще, земли по левому берегу Днепра. Мстислав княжил в Чернигове с 1024 г. до своей кончины в 1036 году. Единственный сын его Евстафий умер раньше отца бездетным, и Чернигов опять присоединился к Киеву. Ярослав, незадолго до своей смерти, назначил уделы своим сыновьям, из которых второму, Святославу, достался Чернигов (1054 г.). По смерти отца, Ярославичи разверстали между собою уделы, при чем Святослав получил еще Тмутаракань, Рязанскую землю, Муром и землю вятичей. С этого-то Святослава и начинается непрерывный для всего вообще Черниговского удела ряд Черниговских князей с их разветвлениями по второстепенным уделам. В 1097 году на Любецком съезде за Святославичами подтверждены вышеназванные земли, и оставшиеся в живых, ко времени этого съезда, дети Святослава так разместились в своей волости: Давид, как старший, сел в Чернигове, за которым была и Тмутаракань; Олег получил Новгород-Северск и Курск, а Ярослав — Муромо-Рязанские земли. Этот Ярослав, занявший, в 1123 году, Чернигов после Давида, по праву старшинства, но в 1127 году выгнанный из него родным племянником своим, Всеволодом Ольговичем, уехал в Муром, где скончался в 1129 году. С этих пор Муромо-Рязанские земли совершенно обособляются в роду Ярослава, потомки которого, никогда — ни прямо, ни косвенно, — не изъявляли претензий на Чернигов, если не считать попытки Святослава Всеволодовича решить оружием какие-то темные недоразумения с рязанскими князьями насчет границ, чего не дозволил ему Великий Князь Владимирский, Всеволод III. Позднейшие столкновения (начала XIV или конца XIII в.) Рязанских князей с Черниговскими, в которых первыми была отобрана от вторых Лопастенская волость, перешедшая потом (около 1328 г.) к Москве, объясняются исключительно жаждой территориальных приобретений. Таким образом, Чернигово-Северская земля осталась во владении потомства двух князей, Давида и Олега Святославичей. Старшая линия, линия Давидовичей, вымерла очень рано в IX колене: она прекратилась со смертью правнука Святослава Ярославича, кн. вщижского Святослава Владимировича † 1166 г.), не занявшего по смерти Святослава Ольговича († 1165 г.) Черниговского стола, может быть, потому, что этот Давидович был единственным, последним в своей старшей линии, между тем, как члены младшей линии, линии Ольговичей, к этому времени весьма сильно размножились, и если не право старшинства, то материальная сила была на их стороне. Итак, по смерти последнего Давидовича, обладателями всей Чернигово-Северской волости остались одни представители младшей линии Святославичей, потомки Олега Святославича (Гориславлича, по "Слову о полку Игореве"), так что с этого времени все Чернигово-Северские князья совершенно верно называются, вообще, Ольговичами, а особенно по отношению к другим княжеским родам, как, напр., потомкам Мономаха — Мономаховичам. В свою очередь, и младшая линия Святославичей, оставшаяся единственной обладательницей Чернигово-Северской области, — Ольговичи — могут быть разделены на две линии, старшую и младшую: к первой нужно отнести потомков Всеволода Ольговича чрез сына его Святослава, а ко второй — потомков Святослава Ольговича чрез сыновей его, Олега и Игоря. Потомства Глеба Ольговича и племянника его, Ярослава, сына Всеволода, Глебова брата, рано угасли, и их можно, в настоящем случае, не принимать в расчет. Соответственно размножению Олегова племени размножались и уделы; как это было и в северо-восточной Руси, из первостепенных уделов Черниговского и Новгород-Северского выделялись уделы второстепенные, из этих последних образовывались новые, мелкие уделы. Таким образом, кроме главных уделов, Черниговского и Новгород-Северского, известны еще следующие: Березовский, Болховский (Болоховский), Борятинский, Брянский или Дебрянский, Белевский, Волконский, Воргольский, Воротынский, Вщижский, Глуховской, Гомельский, Елецкий, Звенигородский, Карачевский, Козельский, Конинский, Курский, Липецкий, Лопастенский, Масальский, Мезецкий или Мещовский, Мышагский или Мышецкий, Новосильский, Оболенский, Одоевский, Перемышльский, Путивльский, Ропеский, Рыльский, Свирельский, Сновский или Сонский, Спашский или Спасский, Стародубский, (Тмутараканский), Торусский, Трубчевский, Устивский (от Новосильского), Чичерский или Чечерский.

В разное время, при различных обстоятельствах уделы эти отбирались от их владельцев то Литвой, то Рязанью; Москва приобретала их частью непосредственно, частью из вторых рук, от тех же Литвы и Рязани. Что же касается собственно Черниговских князей, то они лишились самостоятельности раньше многих удельных: последним самостоятельным князем Черниговским, — вообще из Святославичей, в частности из Ольговичей, — был Роман Михайлович II, владевший Черниговом и Брянском, которого лишился в 1368 году, но владел Черниговом почти до конца второй половины XIV столетия, вероятнее всего, как подручник или наместник Великого Князя Литовского.

Здесь представляются в алфавитном порядке собственно Черниговские князья, которых, что и князей северо-восточной Руси, как совершенно обособившихся от главного центра (от Владимира и Москвы — в северной Руси, от Киева — в южной), летописи часто называют великими, конечно, в отличие от князей, выделившихся из главного удела и образовавших уделы второстепенные. Много входит сюда и владетельных князей второстепенных уделов, исключительно таких (не считая князя Мстислава Михайловича Карачевского, о котором см. т. III, c. 520), которые известны летописям. Многие из этих последних, как известные, так и неизвестные по своим второстепенным уделам, часто обзываются в летописях князьями Черниговскими. Что касается хронологического порядка, в каком потомки Святослава Ярославича занимали главный стол удела, т. е. Чернигов, то здесь встречается пока много недоразумений, которые могут быть решены разве только условно. Попытки составить хронологический список князей собственно Черниговских, начиная с попытки Маркова (в "Чтениях" 1847 г., № 1) и оканчивая такой же попыткой в исследовании Р. Зотова "О черниговских князьях по Любецкому синодику" и пр., так и останутся попытками. Результатами исследования г-на Зотова мы здесь позволили себе воспользоваться только при обозначении княжеских имен, данных им при крещении или принятии ими иноческого образа, и притом в таких только случаях, где не было места сомнению; остальные выводы г. Зотова, иногда довольно остроумные, не могли быть принятыми, по их условности и шаткости: там, где синодик сходится с летописью, дело стоит твердо; в остальных случаях — в громадном большинстве — дело ограничивается домыслами, догадками, предположениями и т. п. Притом, не все синодики сопоставлены, сверены один с другим. Громадная разница оказывается между синодиками, которые касаются Черниговских князей и которыми пользовались г-н Зотов, преосв. Филарет и г-н Квашнин-Самарин. Встречающиеся здесь проблемы могут быть разрешены разве только с открытием новых источников.

1. Андрей (по родословным Андреян или Адриан) Мстиславич — сын Мстислава Михайловича, князь козельский и звенигородский, упоминается в летописях под 1339 годом: в этом году, июня 23-го, он был убит племянником своим Василием Пантелеймоновичем, кн. Карачевским, только и упоминаемым в летописях по этому случаю. По Никоновской летописи он был женат на Елене, дочери литовского князя Гаманта, от которой имел сына Феодора, известного только по родословным.

2. Андрей, князь Рыльский — по соображениям хронологическим и по названию его у Плано-Карпини, в латинском издании его путешествия, князем Черниговским (название его во французском издании "duc de Sarvogle" напоминает и один из мелких черниговских уделов, Воргольский), должен быть Мстиславичем, сыном Мстислава Святославича (см.), князя Рыльского. О нем известно только, что он убит был, по приказанию Батыя, в 1245 году. Жена князя Андрея (по Любецкому синодику — Елена) и неизвестный по имени брат его явились к Батыю и просили его не отнимать у них Андреева удела, тот согласился, но заставил деверя вступить в брак с невесткою, как это было в обычае монголов.

3. Борис Ольгович — см. далее Святослав-Борис Ольгович (№ 61).

4. Борис Святославич — сын Великого Князя Святослава Ярославича, упоминаемый только Воскресенской летописью в перечне детей его и некоторыми родословными. Татищев, называя его князем вщижским, говорит, что в 1073 году он сидел в Вышгороде (в марте этого года отец его занял киевский стол). Но Татищев, в событиях 1077—1078 гг. отождествляет его с летописным Борисом Вячеславичем, боровшимся за Чернигов с Всеволодом и сыном его, Владимиром Мономахом.

5. Владимир Всеволодович — сын Всеволода Ольговича, князя черниговского и великого князя киевского. Он упоминается только в Воскресенской, Тверской и Никоновской летописях под 1201 годом, по случаю его кончины в южном Переяславле, и везде называется князем черниговским. Больше ничего о нем неизвестно. Его смешивают даже в Указателе к 8-ми томам "Полного Собрания Русских Летописей" с Владимиром Святославичем (см. далее, № 8).

6. Владимир Давидович — старший из пяти сыновей Давида Святославича, начинает упоминаться в летописях с 1139 г. В этом году он получил, помимо Игоря Ольговича, Чернигов от двоюродного брата своего, Всеволода Ольговича (см. № 11), которому помогал овладеть Киевом под Вячеславом Владимировичем (см. это имя). Наступление Игоря на Чернигов (1141 г.) окончилось примирением. Всеволод, чтобы не обострять вражды между Мономаховичами и Ольговичами и спокойно владеть Киевом, желал жить в мире с первыми и, между прочим, отдал Вячеславу Владимировичу Переяславль, эту последнюю ступень к великокняжескому столу. Этим оскорблялись младшие Ольговичи. Чтобы уладить дело, Всеволод пригласил к себе как родных, так и двоюродных братьев — Давидовичей (Владимир, вместе с братом Изяславом, получил от него Чернигов). Но Давидовичи и младшие Ольговичи целовали друг другу крест на том, чтобы заодно требовать себе от великого князя волостей. Распря дошла до того, что князья-союзники пошли войной на Переяславль, на Вячеслава. Всеволод вынужден был удовлетворить и тех и других, но так, что на время разорвал их союз. Давидовичи, в придачу к Чернигову, получили от него Берестий (Брест), Дрогичин, Вщиж и Ормину (1142 г.). Стремясь к скреплению уз дружбы между Мономаховичами и Ольговичами, Всеволод, в 1144 году, одновременно выдал двух внук Мономаха, дочерей Всеволода Давидовича, князя городенского, одну за Юрия туровского, другую за Владимира Давидовича. На свадебных пирах Великий Князь уговорил Мономаховичей и Ольговичей смирить гордого и "многоглаголивого" Владимирка галицкого. В походе на него участвовали и Давидовичи. В следующем 1145 году, приглашенные в Киев, Давидовичи присягнули наследнику Всеволода, Игорю Ольговичу и ходили с последним помогать зятю Великого Князя, польскому королю Владиславу II, в борьбе его с младшими братьями, а в 1146 году с самим Всеволодом вторично ходили на Владимирка. По смерти Всеволода, когда Киеву начал угрожать Изяслав Мстиславич, Игорь, теперь уже великий князь киевский, еще раз спрашивал Давидовичей, стоят ли они в крестном целовании к нему. Давидовичи начали торговаться с ним насчет волостей, и Игорь обещал удовлетворить их требование, а те дали слово помогать ему против Изяслава. Великий Князь потребовал братьев к себе на помощь; те пришли, но тайно начали сноситься с Изяславом, который, наконец, овладел Киевом и отправил Игоря в заточение. Давидовичи некоторое время обманывали своей дружбой Святослава Ольговича, стремившегося к освобождению брата, но, наконец, формально заключив союз с Изяславом, вместе с последним послали сказать Святославу, что если он уступит им Новгород-Северский и откажется от брата Игоря, то может спокойно владеть своей областью. Святослав не согласился, и Давидовичи, с сыном Изяслава Мстиславом, подступили к Новгород-Северску, бились с Ольговичем, ограбили полное княжеских запасов сельцо Игорево, не пощадив и тамошнего храма св. Георгия, заняли Путивль и разделили между собой тамошний Святославов двор, а церковь Вознесения "всю облупиша". К Святославу прибыл сын Юрия, Иван, которому Ольгович еще раньше дал Курск и Посемье. К противникам Святослава также явилась помощь в лице самого вел. кн. Изяслава. Святослав, узнавши об этом, уехал в Карачев. Его преследовал, с тремя тысячами всадников и киевским воеводой Шварном, Изяслав Давидович. Но Святослав, сверх всякого чаяния, разбил его, разорил Карачев и ушел в землю Вятичей. За свои услуги, Давидовичи получили от Изяслава всю, завоеванную при его помощи, часть владений Ольговича, кроме Курска. Изяслав возвратился в Киев, а братья Давидовичи продолжали преследовать Святослава: выгнали его из Брянска, Козельска и Дедославля; но, заслышав о приближении к Святославу помощи от Юрия Долгорукого, отступили к Чернигову, объявив в земле вятичей, что тот, кто убьет Ольговича, получит его имущество. Святослав, между тем, побывав в Москве у Юрия, с помощью половцев победоносно наступал на врагов своих: посадники Давидовичей бежали от него из земли вятичей, Брянска и др. городов, — а Святослав, с сыном Юрия, Глебом, все ближе и ближе подвигался к Северскому уделу. Давидовичи, при таком обороте дел, чрез послов предложили Святославу мир и его отчину, но в то же время продолжали тайно сноситься с Изяславом. Заключивши союз с Ольговичем, коварные Давидовичи жаловались Великому Князю, что Святослав отвоевал у них их область, что с киевской помощью они желают выгнать его и смирить Юрия суздальского. Но коварство Давидовичей открылось (см. далее под словом Изяслав Мстиславич), и следствием этого было убиение киевлянами Игоря (1147 г.). Изяслав разорил некоторые черниговские места, но скоро воротился в Киев, отложив войну до более благоприятного времени. Скоро война возобновилась. Глеб Юрьевич взял Остер и готовился идти на Переяславль; Давидовичи, дружина Святослава и половцы опустошили киевский город Брягин. Смирив Глеба, Изяслав подошел к Чернигову и предлагал врагам своим битву. Союзники не отважились принять вызов и только тогда поднялись, когда Великий Князь пошел к Любечу, в котором находились запасы черниговских князей. Непогода помешала состояться битве, и Изяслав едва успел перебраться на другую сторону Днепра, через тронувшийся в реке лед, а союзники обратились к Юрию суздальскому с требованием от него помощи. Юрий медлил, а когда посланный им старший сын Ростислав перешел на сторону Изяслава, Давидовичи, Святослав Ольгович и Святослав, сын Всеволода, приставший к дядьям во время войны, предложили Великому Князю прекратить войну, тем более, что причина ее — Игорь Ольгович был уже в могиле. Давидовичи перед киевскими послами целовали крест в черниговском соборном храме. Вскоре Изяслав позвал союзников в Городец на совет. Давидовичи, отвечая за верность обоих Святославов, не хотевших являться на съезд, условились с Изяславом относительно общих действий против Юрия суздальского. Зимой союзники Изяслава должны были идти к Ростову и соединиться с Великим Князем на Волге. Но когда последний открыл военные действия в верховьях Волги, черниговские князья стояли в земле вятичей, "ожидаюча и зряча, што ся тамо учинить межю Гюргем и Изяславом" (1148 г.). Весенняя распутица помешала продолжению войны. По возвращении Изяслава в Киев, произошла известная история с Ростиславом (см.), сильно раздражившая Юрия и поднявшая его на племянника. Владимир Давидович известил Изяслава о вступлении суздальского войска в землю вятичей (1149 г.). Попытка Великого Князя и Давидовичей привлечь на свою сторону отшатнувшегося от них Святослава Ольговича не удалась: он примкнул к Юрию и вместе с последним, в свою очередь, склонял братьев пристать к ним. "Душею не можеве играти", отвечали Давидовичи, хотя прежде и часто играли ею. Но когда Юрий занял Киев, Владимир, по зову его, немедленно явился в столицу и присягнул новому Великому Князю (1149 г.). Юрий вскоре изгнан был из Киева Изяславом, но и последний не долго держался в столице: в 1150 году Владимир подступил с Юрием к Киеву и, по занятии его суздальским князем, договаривался с Владимирком галицким относительно преследования Изяслава. Вскоре Юрий опять потерял Киев, но Владимир не отставал от него: по приглашению его, он вместе со Святославом Ольговичем приплыл из Чернигова в Городец (Остерский), вместе с Юрием подступал к Киеву, прошел к Витичеву, Зарубу и, сражаясь в рядах Юрия, пал на берегу Рута в июле 1151 г. Изяслав Давидович, только на этот единственный раз отставший от брата своего Владимира и приставший к Изяславу Мстиславичу, вместе с последним оплакал потерю брата, отвез тело его в Чернигов и похоронил в Спасо-Преображенском соборе. Жена Владимира, Всеволодковна старшая (см. выше), бежала к половцам и вышла за хана Башкорда. От нее Владимир имел единственного сына Святослава (см.), со смертью которого (1166 г.) старшая линия Святославичей угасла.

7. Владимир-Петр (или Владимир-Антоний?) Игоревич, князь северско-путивльский — сын Игоря Святославича, род. в 1173 году. Зотов, в объяснениях статей Любецкого синодика, нашел соответствующего этому князю Владимира, но не Петра, а Владимира-Антония. Недоумение, почему в синодике есть Владимир-Антоний, а нет Владимира-Петра, привело его к заключению, что Владимир-Петр род. в 1173 г. и вскоре умер, а следующего сына-погодка отец назвал именем утраченного сына, но с христианским именем Антония, а не Петра. Владимир-Антоний, по этому объяснению, и есть летописный Владимир Игоревич. Само собой разумеется, что Владимир-Петр мог не попасть в синодик, как умерший в самом раннем младенчестве. Во всяком случае, если Владимир-Петр и Владимир-Антоний были погодки и если мы, признавая одного Владимира-Петра, делаем погрешность, так сказать, родословную, то хронологическая погрешность тут самая незначительная. Еще будучи отроком, он участвовал в походе отца на половцев, в 1183 году. Взятый отцом из Путивля, он был участником знаменитого похода на тех же половцев, в 1185 году, шел со своим полком впереди (что означало особый почет), бился с половцами у р. Сюурлия, а после поражения русских на р. Каяле взят был в плен одновременно с отцом. После бегства из плена отца его, Владимир подвергся более строгому надзору. Хан Кончак, по выражению "Слова о полку Игореве", упустив сокола, хотел опутать соколенка: он женил Владимира на своей дочери, с которой тот прижил в плену сына. В 1187 году он получил свободу, и вместе с Кончаковной, потом крестившейся, и сыном-младенцем возвратился к отцу: "и створи свадбу Игорь сынови своему и венча его и с детятем". — В 1205 году не стало Романа Мстиславича галицкого, оставившего после себя двух малолетков-младенцев. Черниговские князья на совете положили добывать Галич и пришли к нему. Галичане, не дождавшись ни замедлившего своим прибытием Ярослава Всеволодовича, ни помощи из Венгрии, послали в стан русских князей и пригласили к себе Владимира Игоревича, которого они, настроенные боярином Владиславом, сильно расхваливавшим им этого князя, еще раньше приглашали к себе. Владимир, тайно от остальных князей, поспешно перебрался в Галич, откуда еще раньше вышла вдова Романа с детьми в наследственный удел свой, Владимир-Волынский. Чтобы утвердиться на галицком столе, Владимиру нужно было устранить Романовичей, задобрить главу своего рода, Всеволода Чермного, и соседей, королей венгерского и польского. Чрез посла-священника Владимир потребовал у граждан Владимира-Волынского выдачи детей Романа, угрожая, в противном случае, разрушить город. Вдова Романа с детьми тайно ушла из города, который занял брат Владимира, Святослав, между тем, как другой брат его, Роман, еще раньше, кажется, занял Звенигород. Королям венгерскому и польскому Владимир послал дары, а Всеволоду Чермному, ни с чем ушедшему из-под Галича, лично помогал отнять Киев, в том же 1206 г., у Рюрика Ростиславича. Внешние дела, так или иначе, были улажены, — но внутри княжества не все было спокойно: вследствие ли боярских интриг или по каким-либо другим причинам, Владимир рассорился с братом Романом, который, при помощи венгров, занял Галич, заставив старшего брата удалиться в Путивль (1208 г.). Роман сидел не долго; его заменил венгерский вельможа Бенедикт. Крутой режим последнего заставил галичан опять позвать к себе Владимира. К последнему присоединились и братья его: Роман, бежавший из Венгрии, и Святослав, отпущенный из плена поляками. Игоревичи заставили Бенедикта удалиться, но должны были удовольствоваться только собственно Галицким княжеством, так как Владимиро-Волынская область занята была Александром белзским. Владимир сел в Галиче, Святослав — в Перемышле, Роман — в Звенигороде — один сын Владимира, Изяслав, получил Теребовль, а другой, Всеволод, послан был отцом к королю венгерскому с дарами и просьбой о выдаче Даниила Романовича (1210 г.). Теперь Игоревичи хотели крутыми мерами утвердиться в Галиче: посоветовавшись с братом Романом, Владимир многих знатных бояр предал суду, без вины осудил и около 500 человек лишил жизни. Остальные бояре возмутились этой жестокостью; один из них, прежний благодетель Игоревичей, Владислав, бежал в Венгрию и успел поднять в пользу Даниила Романовича короля Андрея. Города сдавались венграм один за другим. Игоревичи привели половцев, но и в рядах врагов их явились союзники: Александр Всеволодович владимиро-волынский (белзский), Ингварь луцкий, Мстислав пересопницкий и поляки (1211 г.). Роман и Святослав и еще какой-то князь Ростислав, может быть брат двух первых, а может быть только князь их рода, были повешены. Владимир, когда венгры от Звенигорода с пленным Романом пошли на Галич, бежал с сыном Изяславом; его преследовали до Незды, но он ускользнул от преследующих (1211 г.; по Ипатской летописи — в 1208; хронология этой летописи вообще отстает от других на 2—3 года.) Годом смерти его полагают 1212, так как после 1211 г. он уже не упоминается в летописях. От Кончаковны он имел двух, выше упомянутых, сыновей.

8. Владимир Святославич, князь новгородский — сын Святослава Всеволодовича, князя черниговского (неизвестно, на каком основании "Указатель к 8 тт. "П. С. Р. Л." называет этого князя: "кн. новгородский, потом черниговский", каковым он не был, т. е. не сидел на черниговском столе), в первый раз упоминается в летописях под 1176 годом: в этом году, по поручению отца, он провожал, приглашенных к себе на княжение владимирцами, Михалка и Всеволода (Большое Гнездо) Юрьевичей, которым помогал в битве их на Белехове поле с Ярополком Ростиславичем. После этой битвы Юрьевичи одарили его и отпустили домой. В следующем году, опять по поручению отца, он ходил на помощь Всеволоду Юрьевичу в войне его с Глебом Ростиславичем рязанским и другим Ростиславичем, Мстиславом, с которыми бился на берегах Колокши, а в 1178 году Всеволод вызвал его во Владимир и женил на племяннице своей, дочери Михалка, с которой Владимир возвратился в том же году в Чернигов. В 1180 году в Новгороде скончался Мстислав Ростиславич Храбрый, и новгородцы, к досаде Всеволода ІІІ, обратились за князем для Новгорода к Святославу черниговскому, который и отпустил к ним сына Владимира. Между князем владимирским и бывшим благодетелем его, князем черниговским, последовал открытый разрыв, и Владимир, в том же году, выходил с новгородцами на Волгу, к Твери, помогать отцу против Всеволода. Не совсем удачные военные действия и весенняя распутица заставили Святослава и Владимира отступить в Новгород, откуда черниговский князь направился к югу, имея в виду отнятие Киева у Ростиславичей. Между тем Всеволод взял Торжок и вынудил новгородцев "показать путь" Владимиру из Новгорода. Святославич удалился "в Русь" к отцу. Вскоре Всеволод и Святослав, обладавший уже Киевом, примирились, и Владимир Святославич, в 1182 году, даже участвовал в походе владимирского князя на болгар. Затем о Владимире Святославиче летописи упоминают еще только два раза: под 1185 годом говорят о посылке его отцом в Посемье (города по Сейму) с известием о пленении Игоря Святославича половцами, и под 1191 годом об участии его в походе южных князей на половцев. Годом смерти этого князя обыкновенно считают 1201 г. Но в летописях, в которых говорится под этим годом о смерти Владимира черниговского ("П. С. P. Л.", VII, 107; X, 33; XV, 200), этот последний назван по отчеству Всеволодовичем; Лаврентьев. летопись, говоря под тем же годом о смерти Владимира черниговского, не называет его отчества, но, очевидно, здесь разумеется тот же Всеволодович, — и только Густынская летопись (II, 327) называет Владимира, умершего в 1201 году, Святославичем. Во всяком случае, о разных лицах здесь (1191 и 1201 г.) говорится или об одном и том же, — между 1191 и 1201 годами о деятельности того или другого Владимира в летописях ничего не говорится. Детей от жены своей, дочери Михалка, по некоторым известиям, Пребраны-Елены, Владимир не имел.

9. Всеволод Владимирович — сын Владимира Игоревича (см. выше) упоминается только один раз под 1210 годом (по Ипатской летописи — 1206) по случаю поездки его к королю венгерскому. Никаких других известий о нем по дошло до нас.

10. Всеволод Давидович, князь муромский — сын Давида Святославича (см. далее), упоминается в летописях два раза: в 1116 году он ходил с Ярополком, сыном Мономаха, на половцев, а в 1124 году женился в Муроме на какой-то польке ("ведена бысть леховица" — в других "ляховка" — "в Муром за Давыдовича Всеволода"). Больше ничего о нем не известно.

11. Всеволод Ольгович, сын Олега-Михаила Святославича, княжил в Чернигове с 1127 до 1139 года, в котором отнял Киев у Вячеслава Владимировича. О нем см. по алфавиту под словом Всеволод.

12. Всеволод Святославич — сын Святослава Ольговича, князь курско-трубчевский, более известен по участию в походе брата своего Игоря на половцев, в 1185 году. Но в летописях он начинает упоминаться много раньше этого года. В 1159 году отец его, находившийся в ссоре с Изяславом Давидовичем, нуждался в помощи Великого Князя Ростислава Мстиславича, — но киевляне подозрительно относились к Ольговичу, почему Ростислав и взял у него в заложники сына Всеволода. Вообще, деятельность этого князя представляется более пассивной: в 1165 году он терпит обиду от двоюродного брата своего, Святослава Всеволодовича, обещавшего, но не давшего ему волостей; в 1169 году участвовал в походе Великого Князя Мстислава на половцев; в 1175 году вместе с братом Олегом осаждал Стародуб; в 1180 году ходил со Святославом Всеволодовичем на Всеволода III и, между прочим, на р. Влене оттеснил союзников владимирского князя, князей рязанских, от обозов Святослава. По возвращении из этого похода, Всеволод оставлен был в Чернигове братом Игорем; в 1183 году с этим братом ходил на половцев, а в 1185 году участвовал в знаменитом походе того же Игоря на тех же половцев. Выступивши из Трубчевска, Всеволод соединился с братом близ Переяславля. По удостоверению летописи, он мужественно бился с врагами при р. Каяле: "толма бившеся, яко и оружья в руку его не доста". Тем не менее он взят был в плен. Автор "Слова о полку Игореве" называет его буй-туром, который сыплет на врагов стрелы и гремит о шлемы неприятелей мечом булатным; "где сверкнет золотой шлем его, там лежат головы половецкие". Таковы же были и его сподвижники — куряне, которые "под звуком труб повиты, концом копья вскормлены; пути им сведомы, — овраги знаемы; луки у них натянуты, колчаны открыты; рыщут они в поле, как серые волки: ищут самим себе чести, а князю — славы". — Из плена Всеволод освобожден вместе с племянником, Владимиром Игоревичем, в 1187 году. После того летописи еще только три раза отмечают его: в 1191 году он ходил с братом Игорем на половцев; в 1194 году был в Рогове на совещании с двоюродным братом Святославом Всеволодовичем о несостоявшемся походе на Рязань. В мае 1196 года Всеволод скончался и погребен в Черниговской Богородицкой церкви. Южная летопись так характеризует его: он был "в Ольговичех всих удалее рожаем (дородством), и воспитанием, и возрастом, и всею добротою и мужественною доблестью". По догадке проф. Тихонравова, в "Слове о полку Игореве" под именем Глебовны, жены Всеволода, разумеется Ольга Глебовна, внучка Юрия Долгорукого. Но по летописям и родословным у Глеба Юрьевича значатся только два сына. Из летописей и родословных не видно, чтобы у Всеволода были дети, хотя весьма правдоподобным будет предположение, что упоминаемый в летописях без отчества, под 1232 годом, князь Трубчевский Святослав был его сыном.

13. Всеволод Святославович, по прозванию Чермный (Красный или Рыжий, как некоторые называют его, переводя церковно-славянский на русский язык) — сын Святослава Всеволодовича, типичный представитель беспокойных и коварных Ольговичей. До занятия им черниговского стола (в 1204 году) он только дважды упоминается в летописи: в 1183 году он участвовал в походе Игоря Святославича на половцев и битве с ними на берегах реки Хирии (Хороль); в 1191 году, по приказанию отца, опять ходил на половцев. Затем летописные известия о нем прекращаются до 1204 года включительно, когда он, по смерти брата Олега, занял черниговский стол. В 1205 году не стало знаменитого Романа галицкого, — и южные князья пришли в движение: их привлекали Киев и Галич. Киев захвачен уже был тестем Романа, Рюриком Ростиславичем, — но на него имел виды, как показывает смысл движения тогдашних южных князей, и князь черниговский. В перспективе у тех и других оставался еще Галич с его наследниками — Романовичами, младенцами Даниилом и Васильком. Ольговичи, после совещаний в Чернигове, решили идти на Галич. Когда они подошли к Днепру, навстречу им вышел Рюрик, как показывает смысл дальнейших событий, не с добрым намерением, так как он знал о видах Всеволода на Киев. Очевидно, здесь решено было идти всем на Галич и добывать его для Всеволода. Рюрик шел с Ольговичами, конечно для того, чтобы, добыв Галич для Всеволода, самому спокойно владеть Киевом; но вмешательство в это дело венгерского короля Андрея, а потом приглашение галичанами Владимира Игоревича (см. выше) расстроило все прежние комбинации, и соединенные князья вынуждены были уйти из-под Галича "со срамом великим". У Всеволода теперь развязаны были руки по отношению к Рюрику, так как Галич попал в другие руки, и он, на обратном пути из похода, захватил Киев (1206—1207 гг.) и посадил в киевских городах своих наместников, отдав Переяславль сыну своему Михаилу, по удалении из этого города Ярослава Всеволодовича. Рюрик, однако, не хотел помириться с таким положением дел: с сыновьями своими и племянниками он подступил к Киеву и выгнал из него Всеволода, а Михаила — из Переяславля. В том же году (1206) Всеволод с братьями, племянниками и половцами подступал к Киеву, но, простояв под ним три недели, отошел без успеха. В следующем 1207 году Всеволод поднял всех своих родичей, в том числе и Владимира Игоревича галицкого, даже князей туровских, и пошел к Киеву. Узнав, что Рюрик ушел в Овруч, а Мстислав Романович — затворился в Белгороде, Всеволод подошел к последнему; Мстислав просил пути, получил его и ушел в Смоленск; затем победитель обратился на засевшего в Торческе Мстислава Мстиславича Удалого. Последний не мог противиться Всеволоду и целовал крест "на его воли". Всеволод сел в Киеве, "много зла сотворив земли русской", так как союзники его, половцы, беспощадно разоряли население грабежами и злодействами. Народ ждал спасения с севера, от великого" князя владимирского, который, действительно, поднялся на черниговских князей, но, по обстоятельствам, остановился в Рязанской земле. С вестью об этом к Всеволоду Чермному прибыл зять его, князь пронский Кир-Михаил. Ободренный таким оборотом дел, Рюрик Ростиславич напал на Киев и выгнал из него Всеволода. По летописям нельзя с точностью определить, сколько времени сидел на этот раз в Киеве Рюрик; но сопоставление всех относящихся к 1208—1210 годам фактов заставляет правдоподобно предполагать, что в 1209 или в начале 1210 года его уже не было в живых. Изгнанный из Киева, угрожаемый с севера, Чермный видел всю необходимость примирения с великим князем владимирским. Чрез посредство им же поставленного киевского митрополита Матвея, Чермный вступил в переговоры о мире с Всеволодом III, который, по некоторым известиям, не хотел договариваться без свата своего, Рюрика Ростиславича. Мир, однако, состоялся в 1210 или 1211 году и Всеволод Чермный, в том же году, — вследствие ли этого мира или вследствие, надо полагать, последовавшей около того времени кончины Рюрика, а может быть, вследствие того и другого, занял Киевский стол. Мир с великим князем владимирским был упрочен родственными связями: в 1211 году дочь Чермного (Агафия) повенчана во Владимире с Юрием Всеволодовичем, впоследствии великим князем владимирским. Но излишнее властолюбие погубило Всеволода: в 1213 году, право или неправо, он обвинил детей и племянников Рюрика Ростиславича в гибели галицких Игоревичей, Романа и Святослава, и выгнал их из Руси, т. е. из Киевской земли. Но изгнанники нашли защитника в князе новгородском Мстиславе Удалом, который заставил Всеволода бежать за Днепр (1214 г.). Вместе с братом Глебом, Чермный затворился в Чернигове, но здесь осажденный Мстиславом, с горя умер (1215 г.), а Глеб, покорностью и дарами, купил у победителя мир. Всеволод Святославич был женат дважды: 1) на Марии, дочери польского короля Казимира II, от которой имел сына Михаила, и 2) на N, от которой имел двух дочерей: Агафию (см. выше), и другую, неизвестную по имени, бывшую за Кир-Михаилом Всеволодовичем, князем пронским, которая у Татищева названа Верой.

14. Всеволод-Лаврентий Ярополкович — сын Ярополка Ярославича, не известный по летописям, но известный по Любецкому синодику, по некоторым соображениям, должен был княжить в Чернигове после св. Михаила Всеволодовича, с 1246 г. по 1263 г. За этот период времени летописи отмечают два более или менее крупных события, касающихся Черниговской области: в 1255 году Черниговское княжество, наравне с другими русскими областями, подверглось татарской переписи, а в 1258 году его разорил литовский князь Миндовг. В Ипатской летописи под 1261 годом говорится, что князь волынский Василько Романович отдал дочь свою Ольгу за Андрея Всеволодовича "Чернигову" ("до Чернегова"), т. е. в Чернигов. Само собою разумеется, что этого Андрея нельзя считать кн. Черниговским, т. с. занимавшим черниговский стол. Но чей он был сын? Сыном Всеволода Чермного, братом св. Михаила он не мог быть: чересчур поздно было бы жениться ему в 1261 году. Но в Любецком синодике есть троюродный брат Михаила, одного с ним колена, Всеволод Ярополкович, и всего вернее считать Андрея, женившегося в 1261 году на Ольге, княжне волынской, сыном этого Всеволода, при котором он и находился, в 1261 году, в Чернигове. Для разных соображений в решении таких проблем приводим здесь два факта из летописей: в 1263 году брат Ольги Васильковны, по той же Ипатской летописи, Владимир, женился на Ольге, дочери Романа, сына св. Михаила; еще факт: Ольга Васильковна, жена Андрея Всеволодовича (чей бы ни был он сын), в 1288 году находилась во Владимире Волынском при погребении выше помянутого брата своего Владимира.

15. Георгий — см. Игорь.

16. Глеб Ольгович, князь курский — внук Святослава Ярославича, только два раза упоминается в летописях: в 1137 году с курянами и половцами он ходил на помощь брату своему, князю новгородскому Святославу против Всоволода-Гавриила Мстиславича, князя псковского. Он скончался в Курске, в 1138 году. От брака с неизвестной он имел двух сыновей, Изяслава и Ростислава.

17. Глеб Святославич, сын Святослава Ярославича, князь тмутараканский, жил и действовал во второй половине XI в. В 1064 году он сидел в Тмутаракани, откуда выгнан был двоюродным братом своим, князем-изгоем Ростиславом Владимировичем, явившимся из Новгорода. Отец Глеба, Святослав Ярославич, пришел в Тмутаракань с войском, и Ростислав, не желая поднимать оружия против дяди, удалился. Но как только Святослав ушел из города, Ростислав вторично выгнал оттуда Глеба, который ушел к отцу (в том же или — по другим известиям — в 1065 году). Вскоре после смерти Ростислава († 1065 г.) Глеб опять сел в Тмутаракани. В 1067 году, по догадке С. М. Соловьева, Глеб получил от дяди, великого князя Изяслава Ярославича, Новгород, — но уже в следующем году, когда на великокняжеский стол возведен был Всеслав Брячиславич полоцкий, должен был опять возвратиться в Тмутаракань, и здесь, между прочим, как свидетельствует надпись на известном Тмутараканском камне, в 1068 году "мерил море по леду от Тмутаракани до Керчева (Керчи) 10000 и 4000 сажен" (т. е. 14 тыс. саж.). Вероятно, в какой-нибудь связи с бегством из Киева Всеслава находится и перемещение Глеба из Тмутаракани в Новгород, на который, в 1069 году, с сильным войском напал, выгнанный из Полоцка, Всеслав; но Глеб с новгородцами нанес ему сильное поражение на Гзени. Под 1071 годом в летописях говорится о появлении в Новгороде волхва, который прельстил и привлек на свою сторону почти всех граждан, говоря, что перед всеми пройдет по Волхову и погубит епископа Феодора. В городе произошел мятеж. Епископ, вышедши к народу с крестом, пригласил стать на свою сторону верующих в Распятого: на его стороне стали кн. Глеб и бояре, а народ почти весь столпился около волхва. Князь, имея в руке под плащом топор, подошел к волхву и спросил его, знает ли он, что случится с ним в этот день, и, когда волхв сказал, что он сотворит великие чудеса, рассек ему голову топором. Народ разошелся и успокоился. Татищев, под 1073 годом, называет Глеба князем переяславским, и очень возможно, что он тогда сидел подле отца, в Переяславле, так как в 1074 году мы видим его в Киеве, где отцу его и ему св. Феодосий преподал свое предсмертное благословение. Но по смерти Святослава († 1076 г.), мы видим его опять в Новгороде: в 1077 году сюда приходил к нему Владимир Мономах (упоминающий об этом в своем "поучении") в помощь против ли новгородцев, как некоторые думают (напр., С. М. Соловьев), или против Чуди, которой он был убит в Заволочье в 1078 году. Тело его, в июле того же года, было перевезено в Чернигов и погребено за Спасо-Преображенским собором. Был ли он женат и имел ли детей, ниоткуда не видно. Летописи так описывают внутреннюю и внешнюю красоту его: он был "взором красен", милостив к убогим и страннолюбив, попечителен о церквах, при теплой вере был тих, кроток и долготерпелив.

18. Глеб Святославич, князь белогородский, потом черниговский — сын Святослава Всеволодовича, в первый раз неудачно выступает действующим лицом в 1180 году: посланный отцом на помощь Роману Глебовичу Рязанскому против Всеволода III, он с его пьяной дружиной взят был последним в плен и отправлен во Владимир. После неудачного похода Святослава Всеволодовича в Суздальскую область для освобождения сына из оков и плена, Всеволод, управившись с Новгородом, из-за которого у него был раздор с черниговским князем, на радостях с честью отпустил Глеба домой и примирился с его отцом. Женившись, в 1182 году, на дочери Рюрика Ростиславича, и справивши свадьбу свою, Глеб в следующем 1183 году (по другим известиям, в 1185 г.) принимал участие в походе отца своего на половцев. В 1189 году, по поручению отца, он ездил в Галич для переговоров, по делам галицким, с венгерским королем Бовою ІІІ. Зимой следующего 1190 г. Глеб оставлен был отцом у Канева, куда привел половцев князь торков, Кунтувдей. Глеб напал на них, и многие из половцев, бежа из города, попались ему в плен, а некоторые обломились на льду р. Роси и потонули. В 1196 году, во время похода Ольговичей к Витебску и возгоревшейся потом войны их с Мономаховичами, тогдашний князь черниговский Ярослав Всеволодович оставлял Глеба в Чернигове блюсти город. В 1205 году, когда Ольговичи условились идти на Галич с Рюриком Ростиславичем, последний отдал им Белгород, в котором сел Глеб. Но в 1206 году, когда Всеволод Чермный занял Киев, а Рюрик ушел в Овруч, Белгород занял Мстислав Романович смоленский. Когда, в 1210 году, Всеволод Чермный в третий раз овладел Киевом, Глеб, по довольно основательным соображениям позднейших исследований по истории Чернигово-Северской земли, получил Переяславль. В 1214 году Мстислав Удалой заставил Чермного с его "братью" удалиться за Днепр, потом осадил Чернигов (1215 г.), где Всеволод скончался, а брат его Глеб, не видя никакой возможности противостоять силам Мстислава, изъявил покорность и, по выражению Карамзина, дарами купил мир. Вероятно, Глеб сидел в Чернигове до 1219 г., под которым (в Никоновской летописи; а в других — под 1220—1221 гг.), в качестве черниговского князя, упоминается о брате его, Мстиславе. От Рюриковны, названной в Любецком синодике Анастасией, он имел сына Мстислава и двух дочерей: Евфимию, выданную, в 1194 г., за какого-то греческого царевича, и неизвестную по имени, вышедшую, в 1215 году, за сына Всеволода III, Владимира.

19. Давид Ольгович — сын Олега Святославича, в первый раз упоминается в летописях под 1190 годом, по случаю женитьбы его на неизвестной по имени дочери Игоря Святославича. В 1191 году он ходил с Игорем и Всеволодом Святославичами на половцев, но от Оскола воротился без боя. В 1196 году Давид ходил с отцом и другими Ольговичами к Витебску, бился со смольнянами, которые его "иссекоша". От Игоревны Давид Ольгович имел сына Мстислава (см. далее).

20. Давид Ольгович, князь рыльский и воргольский — см. далее Олег, князь рыльский и воргольский (№ 38).

21. Давид Святославич, князь черниговский — сын Святослава Ярославича. В 1073 году Святослав Ярославич черниговский взял Киев под братом своим Изяславом. Переяславль южный, по мнению С. М. Соловьева, он отдал тогда сыну Давиду; но по смерти отца, в 1076 году, он вынужден был уйти в Муром, одну из черниговских волостей. В 1093 году от одного из дядей своих — или от Всеволода, или от преемника его Святополка-Михаила, Давид получил Смоленск, но в 1095 году он выведен был оттуда в Новгород Святополком и Мономахом, вследствие ссоры их с Давидовым братом Олегом. Но Давид сидел там не долго: новгородцы невзлюбили его, и он опять ушел в Смоленск, откуда, по некоторым известиям, выгнал Мономахова сына Изяслава (1096 г.). В 1097 году, после Любецкого съезда князей, на котором распределены и утверждены за каждым князем его наследственные земли, — за Святославичами, в частности, Чернигово-Северские и Муромо-Рязанские земли и земля вятичей, — Давид утвердился в Чернигове, который занимал до своей кончины. В следующем, 1098 году, по почину Мономаха, вместе с этим последним и братом Олегом, Давид подступал к Киеву и требовал от великого князя Святополка II объяснений по поводу ослепления Василька, князя теребовльского, по наветам Давида Игоревича. В 1100 году, на съезде князей в Уветичах, вместе с братом Олегом он дал 200 гривен серебра Давиду Игоревичу, лишенному, за его злодеяние, Владимира-Волынского. Согласные действия князей на этом съезде устрашили половцев, которые и решили просить у них мира; в заключении последнего в Сакове, в 1101 году, участвовал и Давид. Но уже в 1103 году, по почину Владимира Мономаха, князья должны были предпринять против половцев поход, в котором принимал участие и Давид. В битве у Сутеня тогда пало до 20 половецких ханов. В 1107 году он участвовал в разбитии тех же половцев на р. Хороле; в 1110 году — в походе Святополка и Мономаха на них же; в 1111 году — опять на них в походе за Дон и в блистательной победе над ними на р. Сальнице. В 1111 году скончался великий князь киевский Святополк, и старшими в роду Ярослава оказывались черниговские Святославичи, из которых прежде всех имел право на киевский стол Давид; но киевляне и слышать о том не хотели: они пригласили к себе Мономаха. Тем не менее, Давид не изъявлял по этому поводу недовольства и шел рука об руку с великим князем: так, в 1115—1118 годах он ходил с сыном Мономаха — Ярополком на князя минского Глеба Всеславича, пустошившего соседние киевские места, участвовал в перенесении мощей свв. Бориса и Глеба в Вышгороде, с самим Мономахом ходил на того же Глеба минского и на Ярослава ( "Ярославца") Святополковича владимиро-волынского. Давид Святославич скончался в январе 1123 года в Чернигове и погребен в Спасо-Преображенском соборе. От брака с неизвестной он имел сыновей: Владимира, Изяслава, Всеволода, Святослава (Никола-Святоша) и Ростислава.

22. Игорь-Георгий Ольгович, князь северский и великий князь киевский — см. Игорь Ольгович.

23. Игорь-Георгий Святославич, князь новгород-северский — сын Святослава Ольговича, род. 10-го апреля 1151 г. (по Ипатской летописи; по Густынской летописи — 1150 г.). Уже с отроческих лет он принимал, хотя и пассивное, участие в делах старших князей: в 1159 году вместе с отцом он присутствовал на съезде черниговских князей по делу об Иване Берладнике; в 1165 году не был наделен волостями, против обещания, Святославом Всеволодовичем, — а в 1169 году находился в числе одиннадцати князей, ходивших, по приказу Андрея Боголюбского, на Мстислава Изяславича и разоривших Киев. В 1172 году Игорь выступил на половцев, перешел Ворсклу, но, узнав от пленных неприятелей, что главные половецкие силы пошли к Переяславлю, пустился за ними и нанес сильное поражение ханам Кобяку и Кончаку. Прибывши в Киев, где Роман Ростиславич торжествовал свое восшествие на киевский стол, Игорь, в знак уважения к Роману, вручил ему сайгат (трофеи), был одарен Ростиславичами и праздновал вместе с ними в Вышгороде день св. Бориса и Глеба. В 1174 году, вместе со Святославом Всеволодовичем, Игорь присоединился к многочисленным войскам, посланным Андреем Боголюбским на Киев против Ростиславичей, и безуспешно осаждал в Вышгороде Мстислава Храброго. В 1180 г. (по Ипатской летописи — 1178 г.) скончался Олег Святославич, и Игорь сел на новгород-северском уделе, на котором оставался до своей кончины. В том же году он принимал участие в совещаниях черниговских князей с великим князем Святославом Всеволодовичем, который готовился к войне с Всеволодом III и Ростиславичами. На время похода Святослав оставил Игоря с братом своим Ярославом блюсти Чернигов и, в случае надобности, действовать против Ростиславичей; затем приказал им выступить в землю Кривичей, где Игорь с половцами должен был действовать против князя друцкого Глеба Рогволодовича и Давида Ростиславича смоленского, — но без Святослава не смел решиться на битву. В Киевской области, куда прибыл Святослав по разорении Друцка, Игорь ожидал его под Вышгородом. По просьбе половцев, Святослав отпустил его к Долобску. Посланный против них Рюриком Ростиславичем, Мстислав Владимирович с черными клобуками разбил их, и Игорь с ханом Кончаком в лодке ушел чрез Городец в Чернигов. В 1183 году южные князья задумали идти на половцев. Великий князь Святослав Всеволодович вместо себя послал Игоря. Князь переяславский Владимир Глебович просил Игоря пустить его впереди полков (что считалось тогда особым почетом), но получил отказ и, в гневе на Игоря, обратил оружие свое на северские города, в которых взял "много добытка". Тем не менее Игорь дошел до р. Хирии (Хороля) и здесь захватил половцев, не успевших переправиться через реку. В том же году мы видим его еще раз в походе на половцев, которых он разбил, а затем — в Путивле, где он принял и дал приют своему шурину, Владимиру Ярославичу галицкому, которого примирил с отцом и, после двухгодичного пребывания у себя, отпустил в Галич. Как видно из летописных известий, Игорь был заклятым врагом половцев: в 1184 году великий князь Святослав Всеволодович собрался идти на половцев; брат его, Ярослав черниговский, отказался лично участвовать в походе, что сильно возмутило Игоря: "не дай Бог", сказал по этому случаю Игорь, "на поганые ездяся отрещи: поганы есть всим нам обьчий ворог". Но и ему воспрепятствовала участвовать в этом походе дружина его: она указывала на невозможность догнать Святослава. Зато в апреле 1185 года Игорь твердо решил сделать поход на половцев. Этот поход, послуживший канвой для "Слова о полку Игореве", более или менее известен: Игорь, в битве на берегах р. Каяла, попался в плен, который счел "отместьем от Господа Бога" за свои грехи. При распределении пленных он достался на часть Чилбука. Хан Кончак поручился за Игоря, почему последний пользовался некоторой свободой, благодаря которой ему удалось потом бежать из плена. Набожный князь вызвал к себе из Руси священника, полагая, что ему долго придется оставаться в плену; но "за молитву хрестьянскую", по убеждению находившейся при нем дружины, при помощи половчанина Лавра, он освободился из плена бегством: одиннадцать дней он пешком прошел до Донца, отсюда — в свой Новгород-Северский, где ему все обрадовались. Из Новгорода он отправился в Чернигов к двоюродному брату Ярославу Всеволодовичу просить помощи, и отсюда — в Киев, где ему обрадовались и великий князь Святослав и сват Рюрик. В 1190 году, выдавши свою дочь за Давида Ольговича (см. выше), Игорь сделал два похода на половцев; из первого возвратился с добычей, из второго — без успеха. В 1194 году, по приглашению великого князя, он ездил в Рогов (по позднейшим поправкам в летописи и по Карамзину — в Корачев), где черниговские князья совещались о походе на Рязань для разрешения спорных дел о границах, но этот поход не осуществился по несогласию на него великого князя владимирского. В 1198 году Игорь, по смерти Ярослава Всеволодовича, занял черниговский стол, на котором сидел до своей кончины, последовавшей в 1202 году. Он женат был на неизвестной по имени дочери князя галицкого Ярослава Осмомысла, от которой имел пятерых сыновей и неизвестную по имени дочь, бывшую за Давидом Ольговичем.

24. Изяслав Владимирович, князь новгород-северский — сын Владимира Игоревича, родился в 1187 году, когда отец его был еще в плену у половцев. По вторичном занятии Владимиром Галича в 1210 году (по Ипатской летописи — 1206), Изяслав получил от отца Теребовль, на р. Серете. Когда Игоревичи, в 1211 году, должны были расплачиваться за жестокости с галицким боярством, приведшим на них венгров, Изяслав вместе с отцом бежал из Галича. Погоня преследовала его до р. Незды, где он бился с нею, потерял коня, но все-таки спасся бегством. Летописи затем в продолжение лет 15-ти ничего не говорят об Изяславе. В 1226 году к нему явился (куда, в какой город — в летописях не говорится) галицкий боярин Жирослав, за клевету изгнанный из Галича Мстиславом Удалым. Неизвестно, по каким соображениям и с какою целью, с этим Жирославом Изяслав ушел в Венгрию за разбитыми Мстиславом войсками венгерского короля Андрея II. По летописям опять не видно, как и где жил и действовал Изяслав в продолжение лет пяти; но в 1231 году мы видим его в Киеве: он присутствовал там на хиротонии архимандрита владимирского Рождественского монастыря Кирилла во епископа Ростову. В 1233 году Даниил Романович галицкий взял его из Киева против Дьяниша, угорского воеводы, угрожавшего Галичу. Хотя Даниил привел Изяслава к присяге, тем не менее присяжник, пришедший в Галицкую область с половцами, "лесть створи: веле воевати землю Данилову, и възяша Тихомль". В 1234 году он принял участие в распре Михаила Всеволодовича с Даниилом галицким и Владимиром Рюриковичем киевским. При наступлении последнего на Черниговскую область, Изяслав бежал к половцам, которых привел к Киеву, соединился с Михаилом Всеволодовичем и у Торческа наголову разбил войска Даниила и Владимира, который был взят в плен. Изяслав сел на киевском столе, а Михаил занял Галич. Незадолго до этого события один из болоховских князей, Борис межибожский, после совещания с некоторыми лицами, как темно говорит об этом летопись, послал к Даниилу с ложным известием, что Изяслав с половцами пошел на Владимир-Волынский, к которому Даниил отправил брата Василька, а сам вынужден был удалиться в Венгрию (1235 г.). Возвратившись оттуда, Даниил не мог воротить Галича и, кроме того, должен был действовать против галичан и князей болоховских, пришедших к Каменцу. Последние взяты были в плен и отведены во Владимир к Даниилу. Михаил и Изяслав потребовали у Даниила, чтобы он отдал им "их братью", и, получив отказ, навели на него поляков, русь и половцев. Вероятно, вследствие примирения Даниила с Михаилом, Изяслав, по поручению волынского князя, ходил на Конрада, князя мазовского (1235 г.). К этому же году летописи относят изгнание Изяслава из Киева Ярославом Всеволодовичем суздальским. Во время похода Батыя, в 1240 году, через южную Русь в Венгрию, Изяслав владел Каменцем, который взят был Батыем. В последний раз Изяслав упоминается в Ипатской летописи под 1255—1256 гг.: в 1255 году он собрался на Галич против Даниила; для этого он просил у татар помощи, но те отказали, ссылаясь на то, что Даниил "лют есть". Последний выслал против него сына Романа, который взял Изяслава в плен и привел к отцу; в 1256 году он ходил с Романом на ятвягов. Дальнейшая судьба этого князя неизвестна. "Указатель к 8-ми томам "Полн. Собр. Рус. Летоп." заканчивает летописные известия об этом князе 6743 (1235) годом, а известия 1240 и 1255—1256 годов, под которыми упоминается Изяслав без отчества, ни к какому другому Изяславу не приурочивает. Предположение Хмырова, что Изяслав 1240 и 1255 гг. есть сын Владимира Ингваревича луцкого, за которым в родословных не значится сыновей, так и должно остаться предположением.

25. Изяслав Глебович — сын князя курского Глеба Ольговича. О нем известно только, что он умер 14-го мая 1134 года.

26. Изяслав Давидович, князь черниговский и великий князь киевский — сын Давида Святославича, занимал черниговский стол с 1151 по 1154 г. и с 1154 по 1155 г. О нем см. соотв. статью.

27. Иоанн Константинович, князь торусский — сын Константина Иоанновича. Летописи отмечают походы его с великим князем Дмитрием (Донским) в 1375 году на Михаила Александровича великого князя тверского, и в 1380 году на Мамая; он был тогда в сторожевом полку. Больше об этом князе ничего не известно.

28. Иоанн Михайлович, князь козельско-перемышльский — единственный сын Михаила Семеновича, кн. Козельского (Михаил Семенович известен только по родословным, почему здесь о нем и не будет говориться), в конце XV века перешел из подданства (подручничества) Литвы в подданство Москве. В 1492 году он бился с литовцами у Мосальска, а в 1499 году вместе с другими князьями черниговских уделов отбивал татар и азовских казаков из-под Белева и Козельска. В 1503 году он с московскими полками ходил в Литву отвоевывать свои родовые владения, занятые литовцами. В известных разрядных списках (печатных) он более не встречается, и дальнейшая судьба его неизвестна.

29. Иоанн Ольгович — об этом князе говорит только Никоновская летопись, что он скончался в Новгород-Северске в 1148 году. Время и место кончины этого князя — если только верно известие Никоновской летописи — не оставляют никакого сомнения в том, что он был сыном Олега Святославича.

30. Михаил Всеволодович, князь черниговский — сын Всеволода Святославича Чермного, начинает упоминаться в летописях с 1206 года: в этом году отец его занял Киев, а Михаила посадил в Переяславле. Но в том же году и отец и сын изгнаны были из занятых ими городов Рюриком Ростиславичем. Затем до 1224 года он как бы исчезает со страниц летописей, а в этом году, после совещания князей в Киеве, принял участие в походе на татар и в битве с ними на Калке. После Калкской битвы мы видим его в Новгороде, куда он принят был по предложению великого князя владимирского Юрия Всеволодовича, за которым была сестра Михаила. Новгородцы полюбили нового князя, но Михаил недолго оставался в Новгороде: он стремился к родному Чернигову, но, прибыв туда в 1225 году, встретил врага в Олеге Святославиче курском, после битвы на Калке завладевшем Черниговом. Михаил обратился за помощью к зятю своему, великому князю владимирскому, который прибыл в Чернигов с племянниками своими, Васильком и Всеволодом Константиновичами. Но дело до кровопролития не дошло, благодаря посредничеству киевского князя Владимира Рюриковича, приславшего в Чернигов, для примирения родичей, митрополита Кирилла (1226 г.). Михаил сел в Чернигове. Года через два в Новгороде произошел мятеж по случаю голода; дети Ярослава Всеволодовича тайно выехали оттуда, и новгородцы позвали к себе Михаила. В это время Михаил (1228 г.), держа сторону Владимира Рюриковича киевского против Даниила Романовича галицкого, ходил на Каменец, а после неудачной осады этого города и заключения мира, через Брынь уехал с младенцем-сыном Ростиславом в Новгород, где встречен был с великой радостью (1229 г.). Чтобы еще более привязать к себе новгородцев, он дал им клятву — не нарушать их вольностей, дарованных им грамотами Ярослава, и дал льготы в дани бедным людям; наконец, восстановив в городе тишину, он предложил избрать нового святителя: избранным оказался диакон Спиридон; при этом жребии с престола брал Михаилов сын-младенец Ростислав. Оставив в Новгороде сына, Михаил уехал в Чернигов, взяв с собой несколько знатных новгородцев, как говорит Карамзин, для совета или в залог верности. В следующем году он опять приехал в Новгород, совершил над юным Ростиславом обряд постриг и, удаляясь опять в Чернигов, обещал новгородцам приехать к ним в сентябре, чтобы выступить в поле на защиту новгородских областей, но, по обстоятельствам, изменил своему слову. В Новгороде возгоралась вражда, сопровождавшаяся убийствами, между посадником Водовиком и Степаном Твердиславичем; к этому присоединились голод и мор. Между тем, между Ярославом Всеволодовичем и Михаилом черниговским из-за Новгорода готова была вспыхнуть война. Владимир Рюрикович киевский, при посредстве митрополита и черниговского епископа Порфирия, и великий князь владимирский Юрий Всеволодович успели примирить враждующих. Новгородцы остались недовольны этим и послали в Торжок сказать Ростиславу (который удалился туда с Водовиком), что отец его изменил им, что он, Ростислав, должен удалиться от них, что они найдут себе другого князя. Михаил не соблюдал условий мира, принимая у себя новгородцев, врагов Ярослава, и это оскорбило не только последнего, но и брата его великого князя Юрия. Юрий выступил против Михаила, но с дороги воротился назад, а Ярослав с племянниками Константиновичами выжег Серенск и осаждал Масальск, города черниговские (1232 г.). Между тем у Михаила еще раньше этого события произошла ссора с Владимиром Рюриковичем, неизвестно по какой причине. Даниил галицкий, зять Михаилов, помирил их. В 1234 году ссора снова возгорелась и окончилась тем, что Киев занят был Изяславом Владимировичем, а Галич — Михаилом. Два раза пытался Даниил возвратить Галич, но неудачно. Михаил уступил ему Перемышль, но вскоре опять отнял его у Даниила (1235 г.). Дальнейшие события южной Руси представляются не очень ясными, чтобы из фактов делать положительные выводы: в 1235 году в Галиче мы видим одного Ростислава, у которого город в том же году отнят Даниилом; Михаил, очевидно, куда-то ушел, и, по всей вероятности, в Чернигов, а не в Киев, как некоторые думают, потому что в последнем с 1236 по 1238 г. сидел Ярослав Всеволодович, и только по удалении его во Владимир Михаил занял Киев. В 1239 году, по разорении Чернигова и других мест, татары подступили к Киеву. Посланный Батыем для осмотра города Менгу-хан "лестию" послал к Михаилу послов с предложением сдаться, но послы эти были убиты, а сам князь бежал вслед за сыном Ростиславом в Венгрию. Во время бегства его Ярослав Ингваревич луцкий захватил в плен Михаилову супругу (сестру Даниила) в Каменце, но, по требованию Даниила, отпустил ее в Галич. Между тем Михаилу пришлось скитаться по чужим землям: венгерский король, видя его изгнанником, не только отказал сыну его Ростиславу в руке своей дочери, но и приказал обоим удалиться из своих владений, Михаил удалился в Польшу, откуда обратился к Даниилу и Васильку Романовичам с просьбой простить ему те "пакости", которые он многократно чинил им. Романовичи вызвали его из Польши, возвратили ему супругу его, сыну его Ростиславу дали Луцк, а ему самому — Киев, в котором, до разорения его татарами, сидел наместник Даниила, Димитрий. Но Михаил не смел идти в Киев "за страх татарский", почему Романовичи дозволили ему "ходити по земле своей"; кроме того дали ему "пшенице много, и меду, и говяд, и овец доволе". Между тем Киев, в 1240 году, взят был татарами, которые, после того, пошли далее, на Запад. Теперь Михаил возвратился на Русь: по одним известиям он пришел к Киеву и жил под городом на одном днепровском острове, а Ростислава послал в Чернигов (Ипатская летопись); по другим же (Никоновская летопись), он, после скитальчества, прошел в Чернигов. Как бы то ни было, в 1241 году мы видим Ростислава под Бакотой, затем в Венгрии, где он женился-таки на дочери Белы IV, Анне. Узнавши об этом, Михаил, в 1245 году, отправился сам в Венгрию посоветоваться с Белой, как ему избавиться от татар. Сухой прием, сделанный ему сватом и даже сыном, заставил его скоро с неудовольствием оставить Венгрию. Вернувшись в Чернигов, он нашел там ханских сановников, делавших поголовную перепись народу для обложения его данью. Эти сановники приказали Михаилу явиться в орду, куда он и отправился с любимым боярином своим Феодором и юным внуком, Борисом Васильковичем ростовским. Перед представлением Батыю, от Михаила требовали, чтобы он исполнил языческие религиозные обряды татар: прошел сквозь разложенный перед ханской ставкой священный огонь и поклонился кумирам. Михаил решительно отказался от исполнения этого требования, несмотря на просьбы юного внука и сопровождавших его в орду ростовских бояр покориться воле Батыя. Принявши запасные Св. Дары, взятые им из Чернигова, он отдал себя на казнь, которая и совершилась над ним 20-го сентября 1246 г. Тела его и погибшего с ним боярина Феодора первоначально погребены были в Чернигове, потом перенесены в Москву и здесь положены были сначала на Тайницких кремлевских воротах (1572 г.), в посвященном обоим мученикам храме, потом в Сретенском кремлевском соборе (1770 г.), наконец — в Архангельском соборе (1774 г.). Память причтенных православною церковью к лику святых кн. черниговского Михаила и боярина его Феодора празднуется 20-го сентября. Дети его занимали, по смерти отца, второстепенные уделы: Роман — Брянск, Мстислав — Карачев, Симеон — Глухов, Юрий — Тарусу, а старший, Ростислав, оставшийся в Венгрии, был потом баном Мачвы и Бозны.

33. Михаил Романович, князь брянский — сын Романа Михайловича Старого (№ 47), упоминается в летописях только один раз: в 1264 г. он послан был отцом провожать сестру свою Ольгу, вышедшую за Владимира-Ивана Васильковича, князя волынского. Более ничего о нем не известно.

34. Мстислав-Федор Глебович, князь черниговский — сын Глеба Святославича (№ 18), выступает действующим лицом только два раза: в 1234 г. Михаил Всеволодович (№ 32) и Изяслав Владимирович (№ 24) находились в ссоре с Владимиром Рюриковичем киевским, в которую замешан был и Даниил галицкий; киевский и галицкий князья вошли в Черниговскую область, попустошили ее и в Чернигове заключили мир не с главными действующими лицами из черниговских князей, а с двоюродным братом Михаила, Мстиславом Глебовичем и черниговцами. Впрочем, это торжество Владимира и Даниила вскоре затмилось, а именно после битвы у Торческа (см. № 24). В 1239 г., когда в Киеве сидел Михаил, татары подступили к Чернигову, на защиту которого выступил Мстислав Глебович. (Трудно утверждать, где был Мстислав перед самым приходом к Чернигову, в самом ли Чернигове, или в другом месте, откуда поспешил к Чернигову на защиту его. Большею частью летописи так об этом выражаются: "Слышав же М. Г. нападение на град иноплеменных, приде на не со всими вои..." [Ипатская]. "Слышев же то кн. М. Г. ... и изыде на них..." [Никоновская]. "Слышав то М. Г... и прииде на них с многыми вои к Чернигову..." [Тверская]). Как ни храбро черниговцы защищались и бились из-за стен и за стенами города, Чернигов был взят татарами и сожжен, многое множество воинов было перебито, а князь Мстислав едва мог спастись бегством в Венгрию. Никаких других известий об этом князе до нас не дошло.

35. Мстислав-Федор Давидович — сын Давида Ольговича (№ 19), упоминается в летописях только по случаю его рождения в 1193 г. Если исследователи черниговских синодиков верно приурочивают к этому князю статью 41 любецкого синодика, то оказывается, что этот князь был женатым и жена его называлась Матроной.

36. Мстислав-Пантелеймон Святославич, князь черниговский — сын Святослава Всеволодовича (№ 58), начинает упоминаться в летописях с 1182 г.: в этом году он женился на Ясыне, неизвестной по имени свояченице вел. князя владимирского Всеволода III. Справив свадьбу, в следующем 1183 г. он участвовал в блистательном походе отца своего на половцев и поражении последних на берегах р. Угла или Орели; в 1191 году тоже участвовал в неудачном походе черниговских Ольговичей на тех же половцев. После брата Глеба (№ 18) занял Чернигов в 1219 г., а в 1220 напавших на Черниговскую область литовцев "гони... и изби всех, полон отъят". М. C. пал на p. Калке в битве с татарами (1224).

37. Мстислав Святославич, князь рыльский — сын Святослава Ольговича (№ 62), упоминается в летописях только один раз: в 1241 г. он был убит татарами, но где, почему, при каких обстоятельствах, в летописях не поясняется. Андрей (№ 2), кн. рыльский, упоминаемый в летописях под 1245 г., должен, по всем соображениям, считаться его сыном.

38. Олег, князь рыльский и воргольский — сын не известного по имени отца, по сопоставлению некоторых фактов, касающихся князей рыльских, и по хронологическим соображениям, внук Святослава-Бориса Ольговича (№ 62), известен по очень характерному эпизоду, рассказанному в летописях. В 1283 г. в Курском княжестве был баскаком бесерменин Ахмат, сильно притеснявший население при сборе даней, от которых сильно обогатился и основал две слободы, населив их людьми со всех мест княжества; по количеству жителей и числу ремесленников, эти слободы не уступали городам. Олег и родственник его Святослав, кн. липецкий, часто ссорились между собою из-за этих слобод, часто шли и рука об руку против Ахмата. Однако, это было для всех них делом домашним и до хана не доходило. Но насилия и притеснения, чинимые слобожанами жителям княжеств, заставили князей заключить союз с целью совместно и согласно действовать против Ахмата. По заключении союза, Олег отправился в орду к хану Телебуге с жалобой на баскака. Хан дал Олегу приставов с приказанием взять из слобод Ахмата княжеских людей и возвратить их по принадлежности, а самые слободы вообще разогнать. Пока Олег был в орде, князь липецкий сделал на слободы нападение ночью, чего Олег, старавшийся идти законными путями, не мог одобрить; затем оба князя исполнили приказание Телебуги. Когда весть об этом дошла до Ахмата, бывшего тогда у хана Ногая, он представил последнему князей, как разбойников и ратных ему, хану. Убедившись в последнем, Ногай послал в Курскую землю татар: Олег бежал к Телебуге, а Святослав — в воронежские леса. Княжества были опустошены; много людей и добра забрано в них и отправлено в слободы к Ахмату, который, казнив княжеских бояр, одежду их роздал забранным в качестве пленных собирателям милостыни, которых отпустил на волю, приказав везде рассказывать, какая участь ждет противников баскака. Так как князья не были пойманы, то Ахмат, боясь оставаться в своих слободах, ушел с полоном к Ногаю, оставив двух братьев блюсти слободы. Эти последние шли однажды (1284 г.) из одной слободы в другую, имея при себе, кроме своих, 25 человек русских; Святослав подстерег их на пути и сделал нападение; при этом убито было 20 человек русских, которые сопровождали братьев Ахмата, и два бесерменина. Ахматовы братья бежали к Курску. Олег только что возвратился тогда из орды и почтил побитых бояр своих поминовением. Через послов он укорял Святослава за его разбойничьи деяния и советовал отправиться в орду для оправдания в своих действиях. Между прочим, Олег ставил на вид Святославу, что по договору они оба должны были действовать совместно, с общего согласия, и "своею правдою бесерменина потягати". Но Святослав "затерял правду" и свою, и его, Олегову, и не хотел идти к своему царю Ногаю "на исправу", почему Олег и разорвал с ним договор. Он привел из орды татар и, по приказу хана, убил Святослава. Брат последнего Александр, в отмщение одновременно убил и Олега, и двух сыновей его, Давида (№ 20) и Симеона (№ 68).

39. Олег-Павел Игоревич — сын Игоря Святославича, князя новгород-северского (№ 23), упоминается в летописях только два раза: под 1275 г., по случаю рождения его, и под 1283 г., когда отец поручил ему отвести киевские полки из-под Переяславля обратно, по случаю несостоявшегося похода на половцев.

40. Олег (Леонтий) Романович, князь брянский — сын Романа Михайловича (№ 47), причтенный православною церковью к лику святых. Летописи мало говорят о нем: в 1274 г. вместе с отцом своим он ходил, по приказу хана Менгу-Тимура, помогать кн. галицкому Льву Даниловичу против литовского князя Тройдена, и от Новогрудка, у которого ничем окончился поход, послан был отцом во Владимир-Волынский к сестре своей Ольге Романовне, бывшей за кн. волынским Владимиром Васильковичем, который на этот раз приглашал к себе собственно тестя. В 1286 г. он участвовал в не совсем удачном походе отца на Смоленск. Но тяготея более к иноческой жизни, О. основал в Брянске Петропавловский монастырь, в котором и скончался в самом конце XIII в. Мощи его покоятся под спудом в Петропавловском храме основанного им, но потом упраздненного, монастыря. (Любецкий синодик так называет его: ".... Олега Романовича, вел. князя черниговского, Леонтия, оставившего дванадесять тем людей и приемшаго ангельский образ, во иноцех Василия". Синодик называет великими князьями вообще тех князей, которые занимали Чернигов).

41. Олег-Михаил Святославич, кн. черниговский — сын Святослава Ярославича (№ 65), родился около 1058 г. (По летописям, он умер в 1115 г., имея от роду около 60-ти лет). До вступления в сферу действий в междукняжеских отношениях О. спокойно княжил, как видно из поучения Мономаха, во Владимире-Волынском с 1073 по 1076 г. В 1076 г., вместе с Владимиром Мономахом, он послан был отцом, тогда вел. князем киевским и союзником поляков, в Силезию на помощь Болеславу Смелому против чехов; князья доходили до Глогау. Между тем, обстоятельства на Руси круто изменились: 27-го декабря 1076 г. Святослав Ярославич скончался, и в размещении князей по княжествам произошли перемены: Олег должен был выйти из Владимира и праздно жить в Чернигове, который достался Всеволоду Ярославичу (1077 г.). Так как Чернигов раньше занимал отец Олега, то последнему, естественно, дядя Всеволод мог казаться похитителем его отцовского наследия. В апреле 1078 г. Олег бежал к брату своему Роману в Тмутаракань (№ 49), где приютился еще князь-изгой, Борис Вячеславич смоленский. Наняв половцев, эти изгнанники вошли в Черниговскую область, разбили Всеволода и заняли Чернигов. Через месяц с небольшим Всеволод и Изяслав Ярославичи с сыновьями подступили к Чернигову, когда там не было ни Олега, ни Бориса. Последние спешили на выручку города, но Ярославичи встретили их у Нежатиной нивы. Видя превосходство неприятельских сил, Олег советовал Борису вступить с дядями в переговоры, но Вячеслав не слушал его, вступил в битву, в которой пал, а Олег опять бежал в Тмутаракань. Роман Святославич, желая отмстить за Бориса и Олега, нанял половцев и пошел к Переяславлю. Но Всеволоду Ярославичу, тогда уже великому князю, удалось отвлечь половцев от Романа и заключить с ними мир; на обратном пути половцы убили Романа; хозары, игравшие при этом видную роль, уговорили половцев силою отправить Олега в Константинополь, связанный родством с домом Всеволода (1079 г.). Прожив на острове Родосе, куда отправлен был из Константинополя, два года, в 1083 г. он каким-то образом вышел оттуда и явился в Тмутаракань, где только что засели Володарь Ростиславич и Давид Игоревич, которых он захватил, но скоро отпустил в Русь. Наказав хозар, виновников своего изгнания, Олег с половцами, в 1094 г., осадил Владимира Мономаха в Чернигове. Восемь дней Владимир отбивался от неприятеля, но, наконец, добровольно уступил Чернигов Олегу и ушел в Переяславль; Смоленск также оставлен был Олегу. Заключен был мир. Но вскоре опять обнаружилась вражда между двоюродными братьями. В 1095 г. Олег не сдержал своего слова: не ходил с вел. князем на половцев и в то же время держал у себя сына половецкого князя Итларя. Святополк-Михаил и Владимир Мономах требовали, чтобы Олег, по крайней мере, или выдал им Итларева сына, или сам убил его. Олег отверг это требование. Из-за этой распри немало потерпел и брат Олега, Давид (№ 21). С другой стороны, сын Мономаха, Изяслав курский, нечаянно завладел достоянием черниговского князя, Муромом, схватил тамошнего Олегова наместника и оселся там. При таких-то обстоятельствах Святополк и Мономах позвали Олега в Киев на княжеский съезд для обсуждения вопроса об обороне Русской земли от поганых "пред епископы и игумены, и пред мужи отец наших, — говорили киевские князья, — и пред людьми градными". — "Несть мене лепо судити епископом, или игуменом, или смердом", — гордо отвечал Олег. Святополк и Мономах взяли Чернигов и подступили к Стародубу, куда бежал Олег. Более месяца держался здесь Олег, — наконец, голод заставил его смириться и дать клятву приехать в Киев на совет. Князья требовали, чтобы он отправился к Давиду и вместе с ним явился на съезд. Не впущенный почему-то жителями в Смоленск (Воскр. летопись под одним и тем же годом дает две версии этого эпизода: Олег пошел из Стародуба к Смоленску, но, не принятый жителями, ушел в Рязань. Сказав потом о нескольких нападениях половцев на Русь, летопись "возвращается на предняя" и уже так варьирует эпизод: Олег обещал только, но не хотел исполнить требования князей: он пришел к Смоленску, взял воинов и отправился к Мурому и т. д.), Олег подступил к Мурому, между тем как его ждали в Киеве. Изяслав заблаговременно призвал к себе войска из Ростова, Суздаля и с Белоозера. Олег требовал Мурома, как своего достояния, но получил отказ. В происшедшей затем битве юный Изяслав пал, и Олег занял Муром, Суздаль и Ростов. Изяславов брат, крестник Олега Мстислав новгородский требовал только, чтобы Олег вышел из Ростова и Суздаля, но тот хотел взять даже и Новгород; он даже послал людей своих в новгородские волости собирать дань, но посланный Мстиславом наперед себя "в стороже" Добрыня Рагуилович захватил этих "данников" и сбил Олегово передовое войско на берегах Медведицы. Ни Ростова, ни Суздаля Олег не мог удержать за собой; с досады он даже выжег Суздаль, когда выходил из него. Одерживая верх над крестным отцом, Мстислав не хотел доводить дело до крайности, мирил Олега с отцом своим и требовал от противника только возвращения пленных. В то же время Мономах, послав к Мстиславу сына Вячеслава с отрядом союзных половцев, написал Олегу красноречивое письмо, которым приглашал его к христианскому смирению и миру. Олег согласился на мир, но, когда Мстислав распустил войска, двинулся на Суздаль, где сын Мономаха беспечно пировал с боярами. Получив известие, что Олег стоит уже на Клязьме, Мстислав быстро собрал новгородские, ростовские и белозерские рати и приготовился к отпору. Олег медлил, а, между тем, Вячеслав успел соединиться с братом. Мономаховичи выиграли битву. Олег, поручив Муром младшему брату Ярославу, ушел в Рязань. Мстислав, ограничившись освобождением ростовских и суздальских пленников, оставил Олега, не знавшего, где приклонить голову, в покое, вышел из Муромской области и постарался даже примирить своего крестного отца с вел. князем и отцом своим (1096 г.). Чтобы положить конец распрям из-за уделов, в 1097 г. князья собрались на совет в Любече. За Олегом с братьями здесь утверждены, как отчина их, Чернигов, Рязань и Муром. Казалось, что, по распределении уделов, должен был водвориться мир. Но клевета Давида Игоревича перед великим князем на Мономаха и Василька Ростиславича и ослепление последнего подняла на ноги всех князей. Мономах, пригласив Олега и Давида Святославичей, потребовал от великого князя отчета в совершенном злодействе (см. Владимир Мономах). На съезде в Уветичах, на котором Давида Игоревича лишили Владимирского стола, Олег с братом Давидом, в вознаграждение Игоревича за лишение, дают последнему 200 гривен (1100 г.). В следующем 1101 г. Олег присутствовал в съезде князей на p. Золотче, где заключен был мир с половцами, но на следующем съезде, на Долобске, отказался быть по болезни. Однако, в 1104 г. ходил с войсками Владимира Мономаха против Глеба Всеславича минского. В 1107 г. Олег был участником в победах русских князей над половцами за Сулой и у Хороля, а в 1111 г., будучи не в состоянии сам участвовать в походе на тех же половцев, посылал на последних сыновей своих, Всеволода и Святослава. Этот честолюбивый, энергичный князь, названный в "Слове о полку Игореве" за его неудачи Гореславичем, умер в Чернигове 1-го августа 1115 г. Тело его погребено в черниговском Спасо-Преображенском соборе. Имел он пятерых сыновей: Всеволода, Игоря, Святослава, Глеба и Ивана.

42. Олег Святославич, князь новгород-северский — сын Святослава Ольговича (№ 63), выступает на историческую сцену в разгар борьбы отца своего с Изяславом Мстиславичем, которого Святослав считал виновником гибели брата своего, великого князя Игоря. Это обстоятельство заставило Святослава искать помощи у суздальского князя. В 1147 г. оба князя съехались в Москве, куда еще несколько ранее прибыл сын северского князя Олег, подаривший тогда Юрию Долгорукому редкой красоты пардуса. В 1150 г., при осаде Луцка Юрием, последнего успел примирить с Изяславом, признавшим себя побежденным, князь галицкий. Следствием мира были свадебные пиры: между прочим, Олег Святославич женился на дочери Юрия, Марии. В 1158 г. О. С. участвовал на Лутавском съезде отца своего с Изяславом Давидовичем, тогда вел. кн. киевским, по делам Иоанна Берладника, а в следующем 1159 г., побив набежавших на Черниговскую область половцев, причем убит был Олегом князь последних, Сантуз; Святославич ходил с отцом и осаждал во Вщиже Святослава Владимировича (№ 57). В 1160 г. Святослав послал Олега в Киев, где вел. кн. Ростислав Мстиславич хотел дружелюбно угостить его. Но некоторые злонамеренные бояре, вероятно, сторонники Изяслава Давидовича (№ 26), уверили Олега, что великий князь готовит ему темницу. Олег стал проситься у Ростислава домой под предлогом болезни матери. Ничего не сказав отцу, Олег стал проситься у него к Курску, где его любовно встретили послы Изяслава, на сторону которого Олег перешел. Святослава сильно оскорбил поступок сына; но черниговские бояре чернили перед своим князем Ростислава, и это обстоятельство увлекло его на сторону того же Изяслава. Олег, после того, два раза участвовал в походах Изяслава в том же 1160 г.: к Переяславлю на Глеба Юрьевича и к Киеву на Ростислава, победа над которым доставила Изяславу великокняжеский стол. В битве следующего года с Ростиславом, стоившей Изяславу жизни, дружина Олега была разбита и много черниговцев пало на месте. В следующем году Олег вместе с отцом своим заключил мир с Ростиславом, по требованию которого в 1162 г. вместе с другими князьями ходил на меньшого брата Ростиславова, Владимира Мстиславича, Изяславова союзника, и выгнал его из Слуцка... В 1164 г. умер Святослав, а Олег находился в отсутствии. Привязанная к нему дружина три дня скрывала смерть князя. Но епископ, хитрый грек Антоний, также давший клятву скрывать смерть Святослава, тайно известил о ней Святослава Всеволодовича новгород-северского, который немедленно послал одного из сыновей своих занимать черниговские города, а потом и сам выступил к Чернигову. Однако, Олег предупредил его. Святослав вступил в переговоры, и Олег уступил ему, как старшему в роду, Чернигов, а себе взял Новгород-Северский. Святослав дал клятву, что наградит братьев Олега иными уделами, но по смерти бездетного кн. вщижского, Святослава Владимировича (1166 г.), присвоил его удел себе одному. С обеих сторон стали готовиться к войне, но в эту распрю вступился тесть Олега (по его второй супруге), вел. кн. киевский Ростислав, и Святослав должен был уступить Олегу четыре города. Кажется, следствием примирения князей был поход на половцев: в жестокую зиму 1168 г. Олег с братом Святослава, Ярославом, с небольшими дружинами углубились в половецкие степи и напали на двух ханов; Олег взял вежи хана Козы (Кзы), забрал его жену с детьми, золото и серебро. Вскоре за тем, в числе многих других князей, он принимал участие в блистательном походе вел. кн. Мстислава на половцев за р. Орель, освободил при этом многих русских из половецкого плена и воротился домой с большой добычей, табунами коней и пленными половцами. Но после этого похода Олег явно отшатнулся от вел. кн. киевского в сторону Андрея суздальского, питавшего неприязнь к Мстиславу по делам новгородским: он был в числе одиннадцати князей, участвовавших в походе грозной рати Андрея на Киев, в обложении этого города, взятии и разорении его 12-го марта 1169 г. Года через четыре после этого похода возникли из-за чего-то неприязненные отношения между Олегом и Святославом черниговским. В 1174 г. Святослав сильно попустошил Олеговы города за то, что Олег перед тем сам пустошил города черниговские. Северский князь обратился за помощью к шурьям своим, Ростиславичам смоленским, и Ярославу Изяславичу луцкому, у которого были столкновения с Святославом из-за Киева. Союзники сожгли Лутаву, Моравск и осадили Чернигов, но успеха никакого не имели. Приглашенные кн. северским, союзники ушли, заключив отдельный мир со Святославом. Олег хотя и остался только с братьями, но продолжал борьбу: братья осадили Стародуб и хотя не взяли города (крепости), но в окрестностях захватили весь скот и угнали его в Новгород-Северск. В свою очередь и Святослав осадил Новгород: Олегова рать сопротивлялась недолго и обратилась в бегство; укрепления были сожжены и большая часть северской дружины попала в плен. Тогда Олег вынужден был просить мира, на который Святослав охотно согласился (1174—1175 гг.). Олег скончался 16-го (по другим известиям, 18-го) января 1180 г. в Новгороде-Северском и погребен "у св. Михаила", в храме, теперь неизвестном. Он женат был дважды: а) с 1150 г. на Марии, дочери Юрия Долгорукого, умершей в 1165 г.; б) с 1165 г. на Агафии, дочери вел. кн. киевского Ростислава Мстиславича, от брака с которой имел единственного сына Святослава-Бориса, кн. рыльского (№ 62).

43. Олег Святославич, кн. черниговский — сын Святослава Всеволодовича (№ 58), в первый раз упоминается в летописях под 1167 г. по случаю кончины его супруги. Действующим лицом в междукняжеских отношениях он начинает упоминаться с 1176 г.: в этом году он, проводив, по приказанию отца, до Москвы жен Михалка и Всеволода (Большое Гнездо) Юрьевичей, воротился в волость свою Лопасну и отсюда послал дружину свою занять Свирельск. Глеб Ростиславич рязанский выслал к Свирельску войско, но оно разбито было Олегом. В это время отец его находился в столкновениях из-за Киева с Ростиславичами смоленскими. Готовясь к борьбе с Романом, Святослав, ища союзников, послал Олега к Треполю побудить жившего там зятя своего, кн. дорогобужского Мстислава Владимировича, отступиться от Ростиславичей, и Мстислав отступился от них. В следующем 1177 г. Олег с братом Владимиром, по приказанию отца, ходили на помощь Всеволоду III в борьбе его с Глебом Ростиславичем рязанским. Скоро отношения между Всеволодом и Святославом Всеволодовичем обострились: последний выступил против Всеволода; с ним был и сын его Олег (1180 г.). К Святославу вскоре должен был присоединиться остававшийся в Чернигове Ярослав Всеволодович и идти к Друцку с Игорем Святославичем; уходя из Чернигова, Ярослав оставил в нем Олега и Игорева брата Всеволода блюсти город от неприятелей. В 1183 г. Олег принимал некоторое участие в весьма успешном походе отца своего и многих других южных князей на половцев, которые потерпели сильное поражение на берегах Угла или Орели и близь Хороля. После знаменитого похода Игоря Святославича на половцев в 1185 г., когда на Русь пришла весть о печальном исходе Игорева предприятия, все жители Руси пришли в волнение, потому что, как тогда думали или знали, победа половцев над русскими князьями отворяла первым дороги в Русь. В Черниговской области особенно волновалось население по Сейму: "взмятошась... города Посемские, и бысть скорбь и туга, яко николижь... мнози отрекахуся душь своих, жалующе по князех..." Святослав, для успокоения населения, послал в Посемье сыновей Олега и Владимира. В беспокойное для Ольговичей и Мономаховичей время 1195 — 1196 гг. Олег принимал деятельное участие в войне Ярослава, дяди своего, с князьями смоленскими: посланный Ярославом к Витебску на Давида Ростиславича, он сначала потерпел поражение, но вовремя подоспевшие к нему полочане ударили на смольнян с тылу, и племянник Давида, Мстислав Романович, уже гнавший было черниговцев, окруженный с двух сторон, попал в плен полочанам, которые уступили его Олегу, а этот передал его Ярославу Всеволодовичу. В 1196 г. Ярослав, выступая в поход против Всеволода III, оставил Олега блюсти Чернигов. В 1202—1203 гг., вместе с другими Ольговичами, Олег Святославич принимал участие в усобице между Рюриком Ростиславичем и зятем его Романом Мстиславичем, держа сторону первого. В 1204 г., при посредстве Романа, Олег и другие Ольговичи примирились с вел. кн. Всеволодом ІІІ; в том же году бились с литвой, которой положили в бою 1700 человек. В этом же году Олег умер, неизвестно где и при каких обстоятельствах. Он был женат дважды: а) на дочери Андрея Владимировича Доброго, кн. владимиро-волынского, и б) на дочери кн. муромского Юрия Ростиславича, от которой имел сына Давида (№ 19). Имена Олеговых жен ни в летописях, ни в родословных не сохранились (Зотов считает сыном этого Олега упоминаемого в 15 ст. Любецкого синодика "вел. кн. Константина Ольговича черниговского". Он считает этого Константина тождественным Рюрику Ольговичу, который княжил в Чернигове в 1210 по 1214 г. (или, по другим известиям, по 1212 г.), именно в те года, в которые родной дядя его, Всеволод Чермный, княжил в Киеве. Рюрик же Ростиславич киевский, у которого отбивал Киев Всеволод Чермный и который, по отнятии у него Киева Всеволодом в третий раз, вокняжился в Чернигове, где и умер в 1215 г., никогда в последнем не княжил: летописи смешали Рюрика-Константина Ольговича с Рюриком Ростиславичем. Арцыбашев, Карамзин, Соловьев сомневаются в известии Лаврентьевской летописи о смерти Рюрика Ростиславича в 1215 г. и полагают, как Костомаров и Иловайский, что он умер раньше 1214 г., а Татищев говорит положительно, что он умер в 1211 г. в Киеве. Передавая и по летописям известные факты о заключении Чермным мира с Всеволодом III (в 1211 г.) и об отправлении во Владимир дочери своей, невесты Юрия Всеволодовича, Татищев говорит, что последнюю встретил в Чернигове Рюрик Ольгович, который по этому случаю дал большой пир и послал сына своего провожать невесту до Коломны. Хотя доказательства Зотова в пользу Рюрика-Константина Ольговича и не неотразимо убедительны, особенно его объяснение занятия Рюриком-Константином Чернигова раньше родного дяди своего, Глеба Святославича (добавим еще двоюродных дядей Ростислава и Ярополка Ярославичей), тем, что с 1210 по 1214 г. (как нарочно на это время!) "руководящая идея Ольговичей о порядке наследования ими черниговских столов по родовому старшинству как будто отошла у них на задний план", — тем не менее непосредственное чутье, при чтении относящихся сюда летописных известий, говорит, что эти последние относительно Рюрика Ростиславича неверны и не выдерживают критики).

44. Олег Святославич, князь курский — сын Святослава-Адриана Игоревича (№ 60), смешиваемый некоторыми историками с другими одноименными черниговскими князьями, в первый раз упоминается в летописях под 1224 годом: в этом году он "крепко бился" с татарами на р. Калке, вместе с Даниилом Романовичем храбро теснил густые толпы татар. Пользуясь смутным временем, Олег после Калкской битвы, не обращая внимания на старшинство, занял Чернигов помимо князей не только своей, младшей линии Святослава Ольговича, но и помимо нескольких членов старшей линии Всеволода Ольговича. Из последних вступился за свои права Михаил Всеволодович (святой, № 32), с которым Олег, при посредстве митрополита Кирилла и вел. кн. владимирского Юрия Всеволодовича, примирился, уступив ему Чернигов; а с вел. кн. владимирским, года через два, даже породнился, выдав дочь свою Ольгу за его племянника, Всеволода Константиновича, князя ярославского, сидевшего тогда (1228 г.) в Переяславле южном. О дальнейшей судьбе этого князя ничего не известно. Из детей его летописи отмечают только сейчас упомянутую дочь его, Ольгу.

45. Роман Игоревич — сын Игоря Святославича (№ 23), принимал видное и деятельное участие, в 1202—1203 годах, в борьбе Рюрика Ростиславича со знаменитым Романом галицким, держа вместе с другими Ольговичами черниговскими сторону первого, а по смерти Романа, вместе с братьями приглашенный галичанами на княжение, сел в Звенигороде (подробности см. под № 7). В 1208 г., рассорившись с братом Владимиром, он занял Галич при помощи венгров, которым вынужден был уступить его в 1209 г.; но, помирившись с братом и выгнав венгров общими силами в 1210 г., опять занял Звенигород. Крутые меры Игоревичей против галицких бояр вызвали месть со стороны последних: младшие Игоревичи, Роман, Святослав (и Ростислав), были повешены в 1212 г. (см. № 7). Больше об этом князе ничего не известно.

46. Роман Михайлович І (или Старый — так назван он в Любецком синодике) — сын св. Михаила (№ 32), по летописям и некоторым родословным князь брянский, по другим родословным — брянский и вел. князь черниговский, в первый раз упоминается в летописях под 1263 г., когда Миндовг, еще раньше, в 1258 г. разоривший Черниговскую землю, ходил на него со всем своим войском. Впрочем, нет сомнения, что и тот Роман (без отчества), которого в 1246 г. встретил на пути в орду Плано-Карпини, был этот самый Роман Михайлович. В 1264 г. он разбил литовцев, но и сам был ранен в бою. В том же году он выдал дочь свою Ольгу за Владимира, кн. волынского (см № 33). В 1275 г. он ходил на помощь Льву галицкому против Тройдена литовского. В 1285 г. Роман ходил с войском на Смоленск, сжег пригород его и ушел обратно. После этого похода он уже не упоминается в летописях, но в "Сказании о начале Свенского монастыря" (ныне Брянский Успенский Свенский монастырь) говорится, что в 1288 г. "вел. кн. черниговский Роман Михайлович", будучи в своей отчине в Брянске, ослеп, но исцелился от чудотворного образа Пресв. Богородицы Печерской и в память этого события основал на р. Десне, против р. Свини, Успенский монастырь. Когда он княжил в самом Чернигове, по запутанности известий и междукняжеских русских и литовских отношений определить трудно, хотя есть основание полагать, что после Всеволода-Лаврентия Ярополковича (№ 14). Он имел двух сыновей, Михаила и Олега-Леонтия, и четырех дочерей, из которых по имени известна только вышеупомянутая Ольга.

47. Роман Михайлович II — последний из Ольговичей, владевших Черниговом, сидевший в последнем, всего вероятнее, в качестве литовского подручника или наместника, сын пока еще не известного Михаила. Он упоминается в летописях с 1375 г., в котором принимал участие в походе Димитрия Донского на Тверь. Но кроме его некого разуметь и под тем "вел. князем Романом", который еще раньше упоминается, а именно в договоре 1371 г. Димитрия Донского с Ольгердом (Иловайский нерезонно видит в этом Романе князя новосильского: сколько известно, на юге называли [летописи] вел. князьями князей только главного города всего удела, напр., Чернигова, как на С.-В. в Ярославском, например, уделе — только кн. ярославского, и то не всегда). Еще только раз упоминается в летописях Р. М. под 1401 г.: он был, по каким-то обстоятельствам, в Смоленске, который только что завоеван был Витовтом, и это пребывание его там, очевидно, находится в связи с какими-то отношениями его к вел. кн. литовскому. Тогда Юрий Святославич смоленский при помощи тестя своего, Олега Ивановича рязанского, взял свою отчину, и при этом взятье Р. М. был убит, а жена и дети его были отпущены. Относительно занятия этим Романом Чернигова нужно сказать то же, что и о предшествующем князе, его соименнике. Но необходимо заметить, что Витовт, в 1404 г., перед вел. кн. московским Василием, к которому бежал Юрий смоленский, укорял последнего в том, что он много зла сделал ему: "Брата мне и тобе, — говорил Витовт Василию, — князя великого Романа черниговского убил и казну его взял". Это — известие Тверской лет.; другие летописи прибавляют, что жена и дети Романа были отпущены. Но мы только из Любецкого синодика узнаем, что "у вел. кн. Романа Михайловича черниговского, убиенного от кн. Юрия смоленского", был сын Симеон с женою Марией Корчевской (Карачевской?), о которых летописи ничего не говорят, — молчим и мы.

48. Роман Святославич, кн. тмутараканский — сын Святослава Ярославича (№ 65), только два раза упоминается в летописях: в 1077 г. к нему в Тмутаракань бежал Борис Вячеславич, занявший было Чернигов; в 1078 г. за того же Бориса и брата своего Олега, добивавшихся Чернигова, начал междоусобную войну, которая стоила ему жизни (см. № 42). Потомства Р. С. не оставил.