Большая биографическая энциклопедия - репнин-волконский князь николай григорьевич

— генерал от кавалерии, генерал-адъютант, член Государственного Совета, Саксонский генерал-губернатор (1813—1814), Малороссийский генерал-губернатор (1816—1834); сын князя Григория Семеновича Волконского и супруги его княжны Александры Николаевны Репниной, дочери фельдмаршала и последней отрасли дома князей Репниных; родился в 1778 году и с первых дней окружен был заботами своей матери, которая и позднее занималась его воспитанием; отец же только любил и лелеял своих детей, а позднее, когда они стали взрослыми, восхищался их боевыми успехами. Молодой Р. был позднее определен в 1-й Кадетский Корпус, считавшийся в то время лучшим учебным заведением. Окончив воспитание в Корпусе 9 октября 1792 г., Волконский поступил прапорщиком в лейб-гвардии Измайловский полк, служа здесь, был произведен 1 января 1796 г. в подпоручики, а 12 декабря того же года — в поручики и находился в 1795 и 1796 гг. при армии в Польше, но в следующем, 1797 г., 14 апреля, был переведен в Лейб-Гусарский полк и 29 сентября того же года пожалован флигель-адъютантом,— должно полагать, за заслуги отца своего, сподвижника графа Румянцева и Суворова. 25 сентября 1798 г. князь Н. Г. был произведен в штабс-ротмистры и вскоре отправлен был в числе лиц свиты, посланной в Берлин на коронование короля Фридриха-Вильгельма III и тогда же посетил и Вену, куда был послан тогда фельдмаршал князь Н. В. Репнин, его дед. В 1799 году молодой Волконский был произведен в ротмистры и, причисленный к корпусу войск генерала Германа, принимал участие в неудачной кампании его в Голландии и, после бедственного для нас сражения при Бергене, находился до 30 августа 1801 г. на английском фрегате, крейсировавшем у берегов Франции и острова Джерсея и заслужил расположение герцога Йоркского. В 1800 г., сентября 27, Волконский был произведен в полковники. Император Павел был к нему милостив, но однажды и он подвергся его гневу. Посланный Императором к его супруге, князь H. Г. не мог достаточно скоро явиться на звонок Государя, который на его оправдание закричал: "в Сибирь", а на просьбу князя дозволить ему проститься с семейством, ответил: "Можешь, и прямо в Сибирь". Потом Павел вспомнил, что князь, им же посланный к Императрице Марии Федоровне, не имел возможности явиться скоро на его звонок, и не только отменил свое распоряжение, но даже извинялся в причиненной тревоге и беспокойстве.

В мае месяце 1801 г. кончил жизнь фельдмаршал князь Николай Васильевич Репнин; перед смертью к нему приехал его внук, которого фельдмаршал очень расспрашивал и допытывал, не участвовал ли он в печальном событии 11 марта. Узнав, что последний не принимал никакого в нем участия, умирающий благодарил Бога, что он спас внука от тяжкого греха, его самого — от горести, а род его — от посрамления. По кончине фельдмаршала, молодой Волконский, 12 июля 1801 г., получил фамилию своего деда, князя H. B. Репнина, — "да род князей Репниных, столь славно отечеству послуживших, с кончиною последнего в оном не угаснет, но, обновясь, пребудет навсегда, с именем и примером его, в незабвенной памяти Российского дворянства"; переведенный 17 сентября 1802 г. в Кавалергардский полк, Р. вступил в брак с дочерью графа Алексея Кирилловича Разумовского — графиней Варварой Алексеевной. Свадьба была совершена в Батурине 12 сентября 1802 г., в усадьбе деда невесты, известного графа Кирилла Григорьевича Разумовского, доживавшего свой век в любимой им Малороссии. Капризный гр. Алексей Кириллович Разумовский не желал выделить своей дочери причитающуюся ей долю наследства из огромного его состояния, а выдал ей лишь 50000 руб., а мать невесты, графиня Варвара Петровна, дала ей на приданое 50000 руб., на туалет 4000 руб., серебряный сервиз в 6 пудов веса и, кроме того, 3000 душ крестьян в Нижегородской губернии. Гораздо позднее на ее долю досталось 10000 душ, в том числе известное местечко Яготин, в Перятинском уезде.

При наступившей в 1805 г. войне с Францией молодой Репнин двинулся с полком в пределы Австрии, командуя 4-м эскадроном его и в последовавшей вскоре, 20 ноября, битве при Аустерлице произвел во главе этого эскадрона знаменитую атаку (описанную в романе "Война и Мир"), после которой из всего эскадрона осталось 18 человек, а сам Репнин, контуженный и раненный в грудь, был взят в плен французами. Наполеон отозвался с большой похвалой о его действиях. Репнин был переведен в аббатство Мельк и пользовался там хорошим уходом. Скоро прибыла к нему и его супруга, следовавшая за ним в поход и находившаяся в Тешене; ей разрешено было Наполеоном ухаживать за больным мужем. Находясь в Брюсселе, Наполеон намеревался освободить Репнина на честное слово, что он не будет более сражаться против Франции, но Репнин на это не согласился, сказав, что он принял присягу служить своему Государю до последней капли крови и исполнит свою клятву. Наполеон, тем не менее, освободил из плена Репнина, который 30 января 1806 г. был награжден орденом св. Георгия 4-ой степени и получил отпуск для лечения ран до сентября 1806 г., вскоре же за тем был уволен по болезни от службы с чином генерал-майора. В это время он был избран Нижегородским дворянством в уездные начальники и кандидатом в губернские начальники, но вскоре был вновь принят на службу (11 ноября 1808 года) и в самом начале следующего года (9 января) назначен чрезвычайным посланником при Вестфальском короле Иерониме, брате Наполеона; при этом назначении он получил инструкцию, в которой высказывалось, что основанием всей русской политики служит самое дружеское единение и доброе согласие между Францией и Россией ("l'union la plus intime et bonne harmonie"), усилия же наших общих врагов ослабить эти узы только сделают их более прочными. Репнин должен был при всяком случае давать знать королю о дружественном к нему расположении Императора Александра І; Императрица Мария Федоровна, ввиду родственных ее отношений с Вюртембергским домом дала Репнину письма к королю и своей племяннице — королеве. Репнину поручено было составить подробное статистическое описание всего Вестфальского королевства, собрать сведения о настроении населения, о степени привязанности его к новому правительству, о числе войск, состоянии их и т. д. В случае удаления короля из Вестфалии, Репнин не должен был вступать ни в какие сношения с временным правительством. Прибыв в Кассель 2 июля 1809 г., Репнин был очень любезно встречен королем Иеронимом и стал исправно сообщать в Петербург о современных событиях в Германии, о передвижениях французских и вестфальских войск, о слухах, доходивших в Кассель о политическом положении Европы и т. д. Ожидалось присоединение ганзейского вольного города Бремена к Вестфальскому королевству, и Репнин, сообщая об этом Императору Александру І, просил его оказать городу свое высокое покровительство. На заявление барона Кюстера, Прусского посланника, о вероятности перемены в политике России, Репнин ответил, что принципы Императора навсегда неизменны, и что, при его твердости и верности обязательствам, не может последовать никакой перемены в политике, если только с Императором будут откровенны и будут по-прежнему искать его дружбы. Собственно из Вестфалии Репнин доносил только о разных торжествах, так как политических дел вопросов там вовсе не возникало и не было поводов к переговорам Репнина с Кассельским правительством; самым важным делом являлось намерение короля Вестфальского пожаловать орден Вестфальской короны Императору Александру, который, не желая его, поручил Репнину отклонить осуществление этого намерения, чего последнему и удалось достигнуть после беседы с вестфальским министром Фюрстенштейном.

Репнин, за неимением к сообщению серьезных дел, обращал внимание нашего правительства на разные мелочи этикета и немало преувеличивал их значение, как, например, по вопросу об отличиях, коими пользовались французские посланники перед представителями других дворов, по вопросу о том, следует ли ему принимать приглашения на обеды во дворце за гофмаршальским столом, а не за королевским, и т. д. Репнин извинялся за мелочность своих донесений, просил Канцлера не отказать ему в просвещенном руководстве для избежания подобных ошибок и т. д. Находясь в Касселе, Репнин представил Канцлеру две любопытные записки о состоянии финансов Вестфальского королевства и о настроении умов обывателей. Кроме того, он прислал обозрение военных сил Вестфальского королевства и производимых на них расходов. Репнин успел снискать расположение двора и общества в Вестфалии и был даже избран членом Геттингенского Ученого Общества в 1809 г. Узнав о намерении нашего двора перевести его ко двору Испанского короля Иосифа (брата Наполеона), Репнин убедительно просил оставить его без перемещения в Касселе, потому что такое перемещение является до крайности ему тягостным. Он прежде всего обязан был уплатить долг в 12000 дукатов, затем болезненное его состояние (постоянные головные боли и лихорадки от полученных ран) побуждало его ехать на воды в Пирмонт. Вместе с тем, он ходатайствовал о выдаче ему денег для уплаты долга, для обзаведения в Мадриде при перемещении туда, о дозволении ему остаться в Касселе до разрешения от бремени его супруги и о назначении ему адъютанта. Несмотря на все это, Репнин был назначен в Мадрид, причем на прощальной аудиенции 30 июня 1810 г. король пожаловал ему табакерку со своим портретом, украшенным бриллиантами. Он отбыл в Париж 5 июня, получив инструкцию говорить о мире и тесном союзе с Францией, при совместной борьбе с гибельным деспотизмом Англии, для восстановления мира. "Я не имею", писал Александр I, "более тесного союза и не знаю более полезного для России, чем тот, который существует между мною и Наполеоном". Репнину поручалось узнать в Испании об истинном положении дел во всем королевстве, сообщать эти сведения более надежным путем и более осторожно; он должен был показывать преданность королю, но не компрометировать себя,— особенно от имени Императора.

В Париже оказалось, однако, что Наполеон І не намерен допускать непосредственных сношений между королем Иосифом и иностранными кабинетами. Приняв у себя Репнина 3 августа, Наполеон был чрезвычайно с ним любезен, вспоминал об Аустерлице, пожелал познакомиться с княгиней — его супругой, убеждал его остаться в Париже до сентября месяца, ибо в Испании слишком жарко в это время. Репнин очень просил Наполеона разрешить ему ехать по назначению, но, не получив такового, через месяц просил снова о прощальной аудиенций. В ответ на это последовало приглашение Репнину со стороны Наполеона в Фонтенбло, где ему предстояло пробыть несколько времени, участвуя в разнообразных увеселениях Наполеона І и его двора. Наполеон на каждом шагу оказывал Репнину знаки своего высокого благоволения ; Репнин танцевал с королевой Голландской, имея против себя французскую Императрицу, за столом он сидел рядом с Наполеоном и был допущен в частные императорские апартаменты. 12 октября Репнин опять просил прощальную аудиенцию, чтобы благодарить за милостивый прием. Наполеон скоро сообщил Репнину, что ему нет настоятельной надобности сноситься непосредственно с Мадридом, и что во всяком случае необходимо выждать окончания Португальской экспедиции, так как тогда, при общем умиротворении на полуострове, можно будет безопасно ехать в Испанию. Репнин заявил, что может сообразоваться с волей Наполеона до получения новых точных приказаний своего Императора и писал Румянцеву, что здешнее (французское) правительство опасается, чтобы чужестранные державы в точности не узнали настоящее положение дел в Испании. Вместе с тем, Репнин просил разрешения прибыть хотя бы на время в Петербург.

Проживая праздно в Париже, Репнин стремился быть полезным своему правительству, успел отправить в Мадрид члена своей миссии Моренгейма и установить с ним переписку при пособии особых курьеров и при помощи особого секретного шрифта; этим путем он сообщал в Петербург любопытные сведения о положении дел в Испании и о расположении французских войск за Пиренеями, чем был очень доволен Император Александр I. Репнин сообщил также описание настоящего размещения французских войск в Европе, которое Румянцев в 1810 г. переслал нашему военному министру и, кроме того, точную копию с карты Германии, на которой были означены приобретения Франции.

Ввиду нежелания Наполеона пропустить Репнина в Испанию, последний возвратился в Петербург в марте 1811 года и был награжден орденом св. Анны 1-й степени за отличие и деятельное усердие во время служения его по Министерству Иностранных Дел.

При наступившей вскоре Отечественной войне Репнин 15 марта 1812 г. был назначен начальником 9-ой кавалерийской дивизии, находившейся в корпусе Витгенштейна, назначенном защищать Петербург от нашествия французов. Репнин участвовал в делах при Клястицах (20 июня), Свольной (30 июня), Полоцке (5 и 6 августа, также 6 и 7 октября), Чашниках (20 октября) и был награжден орденом св. Георгия 3-й степени и золотой шпагой с алмазами. В конце 1812 г. он был послан в Курляндию для ведения переговоров с прусским генералом Йорком, но это оказалось излишним, так как эти переговоры возложены были затем на Рижского военного губернатора Паулуччи. По переходе наших войск в пределы Пруссии Репнин, перейдя Одер у Кюстрина, занял без сопротивления Берлин 20 февраля 1813 г. и преследовал французов до Эльбы. За благоразумные распоряжения при занятии Берлина он был пожалован, 8 марта 1813 г., в генерал-адъютанты, состоял при Императоре во время сражений при Дрездене, Кульме и Лейпциге и награжден был бриллиантовыми знаками к ордену св. Анны 1-й степени и австрийским крестом Леопольда. После сражения под Лейпцигом Саксонский король Фридрих-Август, приверженец Наполеона, был отправлен, 8 октября 1813 г., пленным в Берлин, а князь Репнин назначен генерал-губернатором Саксонского королевства от имени трех союзных держав, а также начальником русских войск, занимавших в то время Саксонию, причем в некоторых местах,— как-то Торгау, Виттенберге, Дрездене— находились еще французские войска. Только после сдачи генерала Сен-Сира, занимавшего столицу Саксония, 30 октября, князь Репнин мог вступить в Дрезден и приступить к мерам для облегчения отчаянного положения всего королевства. Саксония была опустошена войной, города и деревни сожжены, армия рассеяна, администрация и финансы расстроены, государственная казна — пуста и при том множество сирот и увечных без призрения, 50000 раненых и больных, требовавших всякого рода ухода; большой недостаток съестных припасов; в стране свирепствовал тиф и другие заразительные болезни. Князю Репнину предстояло не только исцелить все раны войны и установить порядок, но и организовать еще армию для подкрепления союзных войск, продолжавших бороться с Наполеоном. В казначействах королевства имелось всего 1500000 талеров ассигнациями, курс которых упал до 14 грошей за талер (вместо 30); денег недоставало на обыкновенные текущие расходы, а между тем необходимо было покрывать еще большие чрезвычайные расходы. Князь Репнин обратил особенное внимание прежде всего на упорядочение финансов и вскоре достиг немалых сбережений, причем он должен был, в интересах России, разыскивать фальшивые русские деньги, выпущенные Наполеоном в значительном количестве. С этой целью Репнин издал объявление о строгом наказании и даже о ссылке в Сибирь всех, у кого будут обнаружены русские фальшивые деньги; это имело такое успешное действие, что он вскоре представил русскому министру финансов русских фальшивых денег на шесть миллионов рублей и, кроме того, целый миллион рублей от банкира Фрегеля, получившего таковые от самого Саксонского короля Фридриха-Августа. Кроме того, Репнин открыл хранившуюся в Кенигштейне кассу герцогства Варшавского, состоявшую из наличных в различных облигациях, купонах, пьемонтских монетках, и переслал все это нашему генерал-губернатору в Варшаве В. С. Ланскому, а прочие найденные ценности, как-то наличные деньги, слитки золота и серебра должен был оставить у себя и никуда не расходовать без особого Высочайшего разрешения. Князь Репнин не прекратил уплаты процентов по всем государственным долгам королевства, уплачивал исправно жалованье служащим, платил по счетам и обязательствам без задержки и т. д.; все это содействовало поднятию курса и доставило средства для помощи населению, пострадавшему от военных действий. С этой же целью была учреждена особая вспомогательная и восстановительная Комиссия (Hülfsund Wiederstellung-Kommission), которая действовала вполне самостоятельно и только ради отчетности была подчинена Правительственному Тайному Совету. Эта Комиссия раздавала нуждающимся, бесплатно или на льготных условиях, хлеб для прокормления и обсеменения полей, рабочий и племенной скот, лес на постройку и т. д. Кроме того, были отменены пошлины на ввозимый в королевство хлеб, скот и водку — для удешевления этих предметов потребления; были также сложены многие подати или взимались с большими льготами; было устроено призрение вдов, сирот и инвалидов, в чем очень содействовала Репнину его супруга.

Дрезден приводился в порядок и отстраивался; взорванная арка на мосту через Эльбу была исправлена, река Эльба освобождена от загромоздивших ее при взрыве камней и восстановлено по реке, судоходство, устроена заново Брюллевская терраса с знаменитой лестницей, построен бельведер, открыт большой сад и пр., и пр. На все это Репнин назначил деньги, вырученные от продажи крепостных палисадов, составлявших, по военному праву, собственность генерал-губернатора покоренного города. Вместе с тем, Репнин сделал возможные для него преобразования в сфере суда, администрации и полицейского управления,—конечно, не коренные, но отменявшие только явные злоупотребления или явно нецелесообразные порядки. Он ввел новый порядок обнародования законов, образовал Комиссию для отмены ленного права в королевстве, преобразовал и расширил Академии королевства,— как-то: художеств, инженерную, артиллерийскую, лесную (в Таранде) и горную (во Фрейберге); в медико-хирургическую Академию он пригласил известных профессоров, учредил клиники, больницы и т. д. Благодаря деятельности и заботливости князя Репнина, Саксония уже в январе 1814 г. выставила в действующую армию 6000-ное войско, а затем, в феврале и марте,—еще 12000, оставив при том в пределах Саксонии 3000 человек. Император Александр I, оценив деятельность Репнина, произвел его в генерал-лейтенанты (5 марта 1814 г.) и пожаловал его орденом св. Владимира 2-й степени (2 августа). Личные качества и характер князя Репнина привлекли к нему всех жителей; он был внимателен ко всем просителям, очень предупредителен и обладал большим тактом. Он не поселился в королевском дворце, где продолжали жить сестра и племянница короля, но занял особый флигель в Брюллевском дворце, не пользовался королевским погребом, а приказал его запечатать, равно как и королевскую ложу в театре. Он имел слабость к представительству, соответственному занимаемому им посту, и эта слабость немало расстроила его личное состояние. Он торжественно принимал короля датского и Великую Княгиню Екатерину Павловну, прожившую у князя Репнина вместо трех дней три недели. Репнин в честь ее дал ряд празднеств и великолепный фейерверк на Эльбе. На это представительство князь Репнин в течение одного года издержал своих денег до миллиона рублей (при получаемом от казны содержании в 12000 руб.), что, очевидно, должно было расстроить его состояние.

Князь Репнин управлял Саксонией ровно год: по занятии нами Парижа и заключении Парижского мира ему было предписано, 9 октября 1814 г., передать заведование Саксонией в прусское управление, — что он и исполнил 8 ноября. Прусский король прислал ему орден Черного Орла и сто тысяч талеров. Проводы Репнина из Дрездена отличались и большой торжественностью, и особенной сердечностью. Возвратившийся в Дрезден король признал все его мероприятия целесообразными, но выражал ему недоброжелательство мелочными выходками. Довольно серьезные нарекания на него исходили из Англии, и в Парламенте на него яростно нападали. Соотечественники, современники князя Репнина, также его порицали, как, напр., начальник ополчения А. Д. Гурьев, который даже не явился к нему со всеми офицерами на официальный обед, данный Репниным в день тезоименитства Государя 30 августа. Репнин его уволил и этим обратил Гурьева в яростного себе врага, который стал распускать о Репнине самые неблагоприятные слухи. Равным образом и князь А. С. Меншиков не упускал случая отзываться неодобрительно о Репнине.

Покинув Дрезден, князь Репнин с супругой поехал в Вену, где и провел зиму, во время происходившего знаменитого Венского Конгресса. Не принимая никакого участия в занятиях этого Конгресса, Репнин участвовал во всех увеселениях и празднествах, бывших в это время в Вене, и был принят в высшем местном обществе.

По возвращению из Вены в Петербург князь Репнин 29 сентября 1816 г. был назначен, на место князя Лобанова-Ростовского, генерал-губернатором Малороссии, куда поздно осенью, в распутицу, и отправился с большим обозом. После трудного и продолжительного пути он приехал в Полтаву—центр Малороссийского генерал-губернаторства — и вступил в управление краем, не скрывая от себя всех трудностей этого дела, при веками сложившихся обычаях края, разнообразном составе его населения, права и обязанности которого определялись не общегосударственными законами, а особыми старыми уставами, как то Литовским Статутом и Магдебургским правом. Ему были и ранее известны беспорядки в крае и меры, принимавшиеся к их пресечению. Главным злом края князь Репнин считал непотизм при замещении должностей по выборам дворянства и предложил, для отстранения этого зла, составить списки лиц, служащих по выборам, с указанием родственных между ними отношений, и собрать сведения о проживающих в поветах дворянах, дабы можно было предназначить, кого из них желательно бы было избрать на должности в предстоящие выборы. После объезда своего Малороссии Репнин усмотрел, что никто нес исполняет его предписаний, а указов Губернского Правления — еще того менее. Он лично являлся примером трудолюбия и аккуратности: он вставал в 3 часа утра, занимался до 12 ч. делами, сам все читал; с 12 ч. принимал просителей; с 2-х до 4-х часов слушал всякие доклады, в 6 часов обедал и до 9 ч. отдыхал, после чего принимал гостей и нередко просителей. Дела у него не залеживались; каждый проситель получал повесткой извещение о решении генерал-губернатора по его просьбе. Для приведения в порядок старых малороссийских дел он образовал особую Комиссию из 20 членов и вел обширную переписку с губернскими и поветовыми судебными местами. Он не был сухой формалист в делах, а обращал внимание всегда на сущность дела; он был нелицеприятен, не делал никому послаблений,—даже своему тестю, графу Разумовскому, притом был неумолим к нерадивым чиновникам и особенно к прямым нарушителям закона. Недоброжелатели Репнина не замедлили выставить принимаемые им меры необходимой строгости жестокостью и самовластием, а лица, расположенные к нему, объясняли их влиянием его правителя канцелярий Новикова.