Большая биографическая энциклопедия - словцов петр андреевич

— сибирский историк, директор народных училищ Иркутской губ. (1767—1843 гг.) С. происходил из семьи священника Нижнеусеянского завода (ныне Верхотурский уезд Пермской губ.). Отец С. мог дать ему лишь первоначальное обучение, да и то не без помощи наставника школы Нижнетагильского завода. Дальнейшее образование П. А. получил в Тобольской духовной семинарии, в которой он пробыл с 1779 до 1788 гг. Так как к году окончания С. семинарии вышел указ о присылке особенно хорошо окончивших курс семинаристов в Петербург, в Главную Александро-Невскую семинарию (ныне СПб. Духовная Академия) для продолжения образования, то он, как первый ученик, и был отправлен в Петербург. Здесь он усердно продолжал учиться и также кончил одним из первых. В числе его товарищей по семинарии были одновременно с ним поступившие М. М. Сперанский и известный в начале XIX века издатель журналов Мартынов. В 1792 г., по окончании курса Александро-Невской семинарии, П. А., как обязанный отслужить в качестве преподавателя выпустившей его семинарии, поехал в Тобольск учителем философии и красноречия. Здесь он вскоре выделился и как проповедник — в то время преподаватели семинарии обязаны были произносить проповеди в церкви по воскресным и праздничным дням — и как умный собеседник. В проповеди по случаю бракосочетания великого князя Александра Павловича проповедник С. позволил себе несколько легкомысленных намеков на обязанности правителей, вследствие чего слышавший эту проповедь лично, губернатор Алябьев сейчас же послал в Петербург донесение к генерал-прокурору Самойлову. Через небольшой промежуток времени в Тобольск приехал фельдъегерь, который и отвез П. А. в Петербург на суд. Допрашивали подсудимого и митрополит Гавриил, и генерал-прокурор Самойлов, и, наконец, главный политический следователь Екатерины II, тайн. сов. Шешковский. С. были поставлены в вину вышеотмеченная проповедь, "которая правилам не только богословия, но и философии противна", и "содержит в себе возмущение народа против правительства", и сделанный П. А. в черновых набросках для классных уроков резкий отзыв о действиях Александра Македонского. Так как П. А. признал, что слова, сказанные в проповеди, достойны осуждения, а каких бы то ни было улик хотя бы относительно преступных мыслей, за исключением проповеди, не оказалось, то С. постигла сравнительно незначительная кара: его отправили в Валаамский монастырь. Затем он был назначен преподавателем Александро-Невской семинарии по кафедре риторики. Здесь С. встретил своего друга М. М. Сперанского, уже в это время не только преподавателя философии, но и префекта семинарии. Поступив затем на гражданскую службу, он был назначен экспедитором департамента Министерства Коммерции; обвиненный в лихоимстве, он был выслан из Петербурга и зачислен в штат сибирского генерал-губернатора. Таким образом, ему снова пришлось отправиться в Тобольск. По дороге он получил письмо от своего друга, в то время уже имевшего значение, Сперанского, письмо с мистическими утешениями и советом читать Фому Кемпийского: Сперанский или не хотел, или не мог помочь С., хотя считал его невинным и жертвой какой-то интриги.

В начале своей ссылки П. А., в течение нескольких лет, только числился прикомандированным, но не нес никаких служебных обязанностей. Наконец, в 1814 г. он получил поручение обозреть присутственные места Забайкальского края, Нижнеудинского и частью Иркутского уездов, и за полезные замечания по разным предметам, гражданский губернатор выразил ему свою признательность. В 1815 же году его назначили Иркутским совестным судьей, а затем и директором, училищ Иркутской губ., а в том числе и Иркутской гимназии. На поприще директора С. проявил себя и особенно энергично, и особенно полезно для Сибири. По его старанию было открыто 16 приходских училищ, гимназия доведена до значительной степени совершенства. Сперанский, при своей ревизии, остался очень доволен состоянием подведомственных С. учреждений и ему, С., вскоре после приезда Сперанского по Высочайшему повелению был поручен осмотр учебных заведений в губерниях: Томской, Тобольской, Казанской, Пермской и Вятской. В 1820 г. П. А. получил повышение: его назначили визитатором Казанского учебного округа с производством в статские советники и со старшинством с 1808 года. С. прожил безвыездно, до самой своей смерти, в Тобольске, все свое время и оставшиеся силы посвящая кабинетным работам.

Сначала он писал проповеди, затем стихи и прозу. Проповеди его написаны весьма деланным, риторичным языком, но по содержанию они далеко не носили шаблонного характера. Стихи С. не обнаруживают даже небольшого дара творчества, и большинство его стихотворений не что иное как результат вымученного рифмоплетства в стиле ХVIII века. Время высылки П. А. пробыл на приуральских заводах и здесь в особенности занимался минералогией и составлением минералогической коллекции.

В 1834 году П. А. выпустил книжку, написанную им уже после его отставки, под заглавием "Прогулки вокруг Тобольска". Книжка эта интересна тем, что, хотя и написана весьма тяжелым языком, обнаруживает весьма любопытно жизнь, времяпрепровождение, и интересы обывателей г. Тобольска в начале второй четверти XIX в. Последние годы своей жизни П. А. посвятил всецело историческому исследованию судеб Сибири, хотя, впрочем, старательно пополнял свой минералогический кабинет, который впоследствии, согласно его завещанию, достался Казанскому университету. По отношению к окружающей жизни П. А. весьма не чужды и большая наблюдательность, и критичность, и острая насмешка. Сперанский в одном из своих писем писал дочери: "Я привык здесь к уединению, но с кем слова промолвить. Словцов, один здесь умный и некогда острый человек, болен и старый: это потухающий огонек, который только изредка вспыхивает". Не без едкой иронии, например, толкует С. о сибирском судоустройстве, когда говорит: "юриспруденция дошла до Урала и повернулась к Сибири спиною. Что мне там делать, сказала она, когда судей не баллотируют сословия, и когда я не видала их на экзаменах". П. А. хорошо видел один из коренных социальных недугов Сибири — это деление всего сибирского населения, с самого завоевания Сибири, на два класса: многочисленный класс закабаленных инородцев-невольников и зажиточный класс рабовладельцев эксплуататоров. Заботясь о возможном улучшении быта сибиряков, П. А. обратил свое внимание и на вопрос, уже издавна жизненный для некрепостной Сибири, и получивший для внутренних губерний особенное значение перед освобождением крестьян, вопрос о целесообразности общинной организации крестьян. Автор "Прогулок вокруг Тобольска" не слышал и не видел, чтобы крестьяне удобряли землю или имели какие-либо модели усовершенствованных орудий. Объяснить такое явление — думает С. — можно или только тем, что они не имеют в этом нужды, или тем, что, при общинном владении, нет особенного смысла радеть о временных участках, и он объясняет последним.

Все вышеотмеченные взгляды С. имеют лишь исторический интерес, но есть еще у него произведение, которое имеет еще и поныне некоторое научное значение. Это "Историческое обозрение Сибири". Хотя Сперанский в 1820 г. и писал, что С. — "потухающий огонек", однако еще много бодрости и живучести было в этом человеке, чтобы с 1829 г. посвятить себя историческому исследованию судеб Сибири и выпустить двухтомную работу. Если принять во внимание условия работы человека в далекой провинции, без ближайшего с кем-либо научного общения, без достаточно оборудованных библиотек, при отсутствии ученых предшественников на этом поприще (Миллер и Фишер довели свои работы до половины XVІI в.), то все же нельзя не удивляться, при всех серьезных недостатках этого труда, его результатам, обнаруживающим и трудолюбие и способности автора. Труд С. опирался на печатные и на рукописные источники. Первыми, главным образом, были труды Фишера, Миллера, Семивского, Корнилова, Спасского, о. Иакинфа, Полное Собрание Законов, Собр. Гос. Грамот и Договоров, Акты Арх. Эксп. и некоторые путешествия. Вторыми были так называемая Черепановская летопись, Иркутская летопись, описание Тобольской губ., сочиненное землемерами в 1816 году, Краткое описание Остяцкого народа и др.

Сочинения С.: Стихотворения: "Послание к М. М. Сперанскому", Владимирские епархиальные ведомости, 1882 г., № 5; "Китаец в Петербурге", "К Сибири", "Похвальное слово Иоанну Вас. IV"; "Похвальное слово Пожарскому и Минину" и др. в журнале Мартынова "Пантеон русской словесности". — Проповеди (3) с предисловием Бодянского в Чт. М. О. И. и Др., 1873 г., кн. 3-я. Проповедь по случаю бракосочетания Вел. Кн. Александра Павловича в предисловии К. М. к изданию "Исторического Обозрения Сибири", 1886 г. — "Изображение нашей с Китаем торговли", Казанские Известия, 1816 г., №№ 66—69. — "Топографическое описание кислых вод при Дарасунском поселении", там же, 1816 г., № 82. — "О Якутской области", там же, 1816 г., № 87—89. — "Выписка о числе братских и тунгузских родов в Верхнеудинском и Нерчинском уездах", там же, 1816 г., № 84. — "О состоянии населения за Яблоновым хребтом", там же, 1815 г., № 94. — "О состоянии Нерчинского уезда", там же, 1816 г., № 75 и 76. — "Замечание о реке Ангаре", там же, 1817 г., № 10. — "Общий взгляд на Иркутскую губ.", там же, 1817 г., №№ 11 и 12. — "О забайкальских достопамятностях (Какие есть городища в Иркутской губ.)", Сибирский Вестник, 1821 г., XV, стр. 1—16, Казанский Вестник 1821 г., № 5, стр. 3—12. — "Вопросы Иркутска", Вестник Европы, 1822 г., №№ 17 и 18. — "Письма о Сибири", отдельной книжкой изд. С.-Петербург, 1826. — "Письма о Сибири", продолжение книжки, Московский Телеграф, 1828 г., № XII; 1830 г., III и V; 1831, XIII. — "Кораковское соляное озеро", Вестник Имп. Русского Геогр. Общества, 1851 г., ч. І, стр. 13—16. — "Историческая записка о чукотском народе", Вестник Имп. Русского Геогр. Общ., 1856 г., ч. XVIII, № 5 стр. 19—25. — "Прогулки вокруг Тобольска в 1830 году" изд. отд. книгой. Москва 1844 г. — "Историческое Обозрение Сибири", ч. І (1588—1742) — 1838 г., ч. II (1742—1823) — 1844 г. "Историческое Обозрение Сибири", 2-е изд. в 1 томе изд. Сибирякова, 1886 г., с предисловием К. М. (Константина Прокопьевича Михайлова, сибирского писателя).