Исторический словарь - предпосылки создания первого классового общества в иране и средней азии

Иранское нагорье, т.е. земли, занимаемые главным образом современными государствами Иран(В новейшее время (до 1935 г.) это государство называлось Персией. Переименование внесло некоторую путаницу в научную терминологию: официальный язык государства Иран, не занимающего всей территории Иранского нагорья, называется персидским, а не иранским, а в научное понятие «иранские языки» входят многие индоевропейские языки, распространенные как вне государства Иран, так и вне Иранского нагорья (осетинский, таджикский, памирские). В древности на «восточноиранских» языках говорили также скифы, саки, сарматы, массагеты и другие народы Причерноморья и Средней Азии.) и Афганистан, к западу от Индостанского полуострова, входило еще в древнейшую зону возникновения земледелия и скотоводства; то же можно сказать и об узкой полосе на юге современной советской Средней Азии. Однако условия развития земледелия (преимущественно основанного на горно-ручьевом и дождевом орошении) здесь были менее благоприятными, чем те, которые были созданы человеком, например, в нижней долине Евфрата. Поэтому, когда в Шумере и Аккаде уже долгое время существовала цивилизация и бушевали страсти, вызванные противоречиями классового общества, здесь в течение всего периода медно-каменного века почти повсюду сохранялось первобытное общество. Лишь в юго-западном углу современного Ирана, на жаркой равнине, созданной отложениями рек Карун и Керхе, создались в первой половине III тысячелетия до н.э. города-государства (или номовые государства), по-видимому, того же типа, что и в Шумере; главным из них был город Сузы. Здесь создалась и своя иероглифическая письменность, во многом похожая на шумерскую. Хотя она до сих пор еще не дешифрована, однако ясно, что она, как и в Шумере Протописьменного периода, обслуживала большое, вероятно храмовое, хозяйство. Долина Каруна и Керхе в древности называлась Эламом или, на местном языке, Халтамти (Хатамти). Первоначально это было название только одного и даже не самого главного нома в этой области (шумеры именовали его Адамдун), и лишь позже оно распространилось на всю ту территорию (шумеры дали ей имя Ним, что значит «верх, нагорье»), которая объединялась с собственно Эламом общностью языка, в науке известного как эламский. Примерно до XXII в. до н.э. для него использовалась местная, пока не дешифрованная иероглифика, но еще с XXIII в. в Эламе стали писать сейчас вполне удобочитаемой клинописью — как на своем, эламском языке, так и по-шумерски и особенно по-аккадски. Недавними исследованиями молодого американского ученого Мак-Альпина было доказано, что эламский язык состоял в сравнительно близком родстве с протодравидским — предком дравидских языков. Можно думать, что в глубокой древности территория дравидского и территория эламского языка соприкасались. Это значит, что эламо-дравидское население должно было занимать всю полосу от Индостана до долины Каруна и Керхе. Хотя, кроме жителей этой долины, остальное население этой полосы в III—II тысячелетиях до н.э. явно еще не достигло уровня цивилизации, а материальные памятники, найденные на различных городищах, показывают, что культура здесь была неоднородной, однако там и сям существовали изолированные центры собственной эламской цивилизации. Одним из важнейших был город Аншан (в 45 км западнее нынешнего Шираза), находившийся в тесных сношениях с Месопотамией — на западе и с еще не открытым археологами центром неизвестной цивилизации (Араттой) — на востоке.

Другие опорные пункты эламской цивилизации отстояли еще дальше от Суз, ее средоточия. Создание их, возможно, до известной степени облегчалось родством языка Суз с языком (или языками) местного населения, но все же они, видимо, появились не в результате местного развития, а как торговые или военные форпосты Суз или Аншана с заимствованной оттуда культурой.

Находка табличек, написанных эламской иероглификой, показывает, что здесь, вероятно, существовали и эламские храмовые хозяйства. Древние названия этих городов-крепостей, окруженных все еще первобытным земледельческо-скотоводческим населением, нам неизвестны, и мы употребляем современные названия городищ: это Тепе-Сиалк, на дороге из Тегерана в Шираз (ближе к первому), и Тепе-Яхья, недалеко от той области, где и сейчас живут дравиды-брауи. Найденные здесь документы относятся к первой половине II тысячелетия до н.э. Этническая принадлежность населения других оазисов Ирана, помимо «эламо-дравидской» полосы, нам неясна. Для всего медно-каменного века (отчасти и позже) здесь повсюду характерно изготовление разнообразной глиняной посуды с высокохудожественной многоцветной орнаментальной росписью; поэтому все здешние культуры, довольно разные в деталях с археологической точки зрения, называются обобщенно «культурой крашеной керамики».

Подобная керамика встречается в дописьменный период также в Малой Азии, в Закавказье, в некоторых частях Средней Азии, в Китае. Надо полагать, что это скорее свидетельствует об однородности социально-культурного развития на нагорьях, чем об этническом родстве изготовителей этой посуды. Из клинописных источников можно заключить, что в северо-западных частях нагорья говорили на хурритских диалектах, а также на кутийском языке. О последнем известно очень мало, но полагают, что как хурритский, так и кутийский язык находились в ближайшем родстве с восточнокавказскими. Неясно также, что за язык касситский(Возможно, он относился к «эламо-дравидской» зоне.). О кутиях и касситах уже упоминалось в предшествующих лекциях и еще будет сказано далее. На западных склонах окраин Иранского нагорья в конце III тысячелетия до н.э. стали возникать сильно укрепленные города — видимо, центры номов, явившихся ядрами образования первых мелких горных государств.

Крупные, но пока еще не укрепленные поселки земледельцев существовали к этому времени и в южных, предгорных районах нынешней Туркмении (городища Алтын-тепе, Намазга, Анау и др.). Для земледельческих поселков Ирана и юга Средней Азии IV—III тысячелетий очень характерны большие, многокомнатные дома — вероятно, обиталища большесемейных домашних общин.

У хурритов на западной окраине нагорья такие общины жили также в укрепленных башнях. В III тысячелетии до н.э. через Иранское нагорье проходят торговые пути, по которым на северо-восток современного Ирана и в Южную Туркмению прибывают из Шумера и Элама образцы для местной культовой глиняной и золотой мелкой скульптуры и других мелких поделок.

По этим же путям в различные центры Ирана и Переднюю Азию поступает синий лазурит из Северного Афганистана, индийский сердолик и золото. Но самым важным: товаром (и в то же время самым загадочным) с конца этого тысячелетия было олово. Олову принадлежала роль чуть ли не важнейшего сырья наступающего бронзового века. Люди к этому времени уже давно поняли, что медь слишком мягка для многих видов работ (для которых все еще приходилось поэтому применять камень) и что для улучшения рабочих качеств инструментов и боевых качеств оружия к ней необходимы приплавы. Но ни один приплав, кроме олова(Когда не было олова, к меди чаще всего добавляли мышьяк, не мог дать достаточно высокого качества металла. Ради производства бронзовых орудий и оружия олово везли издалека, не страшась опасностей на далеком пути и не жалея средств. Бронзовые инструменты могли служить гораздо дольше медных, их рабочий край был острее и меньше снашивался. Из бронзы изготовляли даже бритвы, которые ранее приходилось делать из обсидиана (вулканического стекла). Из бронзы стали производить кинжалы и мечи, шлемы и чешуйчатые панцири, что значительно увеличивало боеспособность войска и возможности эксплуатации рабского труда. Конец III—начало II тысячелетия до н.э. были началом бронзового века в Передней Азии. Но откуда шло олово, мы не знали. Лишь во второй половине II тысячелетия до н.э., когда торговые пути меняются, олово начинает поступать в Переднюю Азию с запада. На востоке же существующие месторождения олова, достаточные для промышленной разработки, расположены не ближе к Передней Азии, чем Малайя и Южный Китай. Греческий географ I в. н.э. Страбон назвал источником олова Дрангиапу — страну на юго-западе современного Афганистана, но геологи отвергли такую возможность. Лишь недавно (в начале 70-х годов) советские геологи обнаружили в тех краях большие древние оловянные выработки, исчерпанные по меньшей мере тысячу лет назад (археологи их -не посещали, и абсолютная дата пока неизвестна). Одно месторождение, видимо особенно древнее, было расположено севернее оз. Хамун; поскольку здесь же была и медь, постольку отсюда могли вывозиться готовьте бронзовые слитки. Другое, очень большое, находилось в бассейне р. Хильменд. Так был раскрыт секрет бронзового века. С III тысячелетия до н.э. в Средней Азии было одомашнено новое важное транспортное животное — двугорбый верблюд. Его начали запрягать в четырехколесные телеги. Появляется довольно широко развитое земледелие — пока, правда, па базе не столь больших рек, как Амударья, а более мелких. Оросительные каналы длиной до 3 км напоминают те, которые копали в Месопотамии перед началом Протописьменного периода. К середине III тысячелетия до н.э. на юго-западе Средней Азии, в долинах Мургаба и Зеравшана, в Афганистане возникают крупные поселения площадью в десятки гектаров с застройкой городского типа, домами для больших семей, с обширными культовыми сооружениями, огражденными толстыми стенами из сырцового кирпича. По-видимому, во II тысячелетии до н.э. появляются и городские стены. Очевидно, господствовало профессиональное ремесло и существовали торговые связи с Ираком и Индией. Уже говорилось о хараппской «колонии» на южном берегу Амударьи. В то же время на периферии таких крупных поселков располагались мелкие селения из нескольких или даже одного большесемейного жилища. Такие «хутора» исчезли в Нижней Месопотамии в начале Протописьменного периода. Аналогичная картина создания предгородской (или даже раннегородской) культуры наблюдается и в Дрангиане (городища Шах-и Сохте, Мундигак). Однако в эпоху бронзы процесс образования классового общества, явно намечавшийся по всему Иранскому нагорью (в Иране и в Афганистане), а также в Южной Туркмении, так и не найдя завершения, сменился периодом упадка. Причины его неясны. Второе тысячелетие до н.э. было эпохой засух и этнических перемещений в этом регионе.

Именно в это время, если не раньше, в Иране появляются индоиранские племена, о которых будет рассказано далее. Но следы этнических перемещений, если они не сопровождаются массовой резней и пожарами, археологически обнаружить трудно, а письменных данных о них нет. Древнейшие культуры Ирана и Средней Азии все ещё загадочны; археологические данные о них недостаточны, и только о западной окраине Иранского нагорья, примыкающей к долине р. Тигра, до нас доходят известия из надписей царей Месопотамии, к которой нам и предстоит теперь вернуться. .