ПОЭЗИЯ „МИРОВОЙ СКОРБИ“ представляет одну из самых ярких страниц истории всемирной литературы. Временем ее наибольшего развития был конец XVIII в. и начало XIX в., когда она и получила свое наименование, впервые в Германии, Weltschmerz'a, т.-е. «скорби о мире», но отдельные проявления ее наблюдаются как значительно раньше, так и позже этой эпохи. «Мировая скорбь» стоит в тесной связи с развитием пессимистического миропонимания или мироощущения, которое находило себе то или другое выражение почти во все времена и у всех народов. Пессимистические жалобы на жизнь раздавались в древне-еврейской литературе: ими полон «Эклезиаст». Начиная с греков, отдельным народам свойственно было считать свое
время наихудшим. У Гомера и Гезиода, а в особенности у трагиков: Эсхила, Софокла и Эврипида встречаются глубоко-скорбные мысли: «нет ничего на свете несчастнее человека»; «лучше совсем не родиться, а для родившихся — самое лучшее поскорее умереть». Подобные же скорбные ноты не редкость и в римской литературе, особенно у поэта-философа Лукреция в его поэме «О природе вещей», которая является одним из ранних изложений материалистического миросозерцания. В средние века пессимистическое настроение питалось суровыми аскетическими тенденциями, набрасывавшими мрачный оттенок на природу человека; поэтому низкая оценка жизни встречается и у поэтов того времени (Гартман фон дер Ауэ, Вальтер фон дер Фогельвейде и др.). В эпоху жизнерадостного Возрождения, восставшего против крайностей аскетизма и провозгласившего принцип наслаждения жизнью, зародились, однако, более или менее осознанные настроения, предваряющие будущую «мировую скорбь»: глубокой меланхолией подернут духовный облик первого гуманиста я вдохновенного
лирика Петрарки (1304—1374); он сквозит и в «Песеннике», и в исповеди «Secretum»; своему состоянию разочарования, недовольства жизнью, душевного разлада поэт сам ставил диагноз и давал ему
имя «acedia», в которой некоторые критики не без основания видят первообраз мировой скорби. Первые художественные типы разочарованных людей создал
Шекспир (1564—1616) в лице меланхолика Жака («Как вам угодно») и, в особенности, Гамлета, у которого намечаются уже все основные элементы «мировой скорби»: пессимистическое понимание жизни, меланхолическое настроение, мучительные
думы над загадками бытия, отсутствие душевной цельности и равновесия, внутренний разлад, мысли о смерти и т. д. Два столетия спустя, гамлетовское настроение упало на крайне благоприятную почву у новых гуманистов эпохи «Просвещения» и дало обильные плоды. Первыми провозвестниками наступающей «мировой скорби» явились в XVIII в. английские писатели: мрачный сатирик
Свифт (1667—1745), глубокий меланхолик, автор «Ночей»
Юнг (1681—1765), т. н.
Оссиан с его элегическим тоном и др. Гуманисты эпохи «Просвещения», отдавшие себя на служение человечеству, задумавшие полное переустройство общественно-политической и частной жизни на новых, более совершенных и справедливых началах, особенно глубоко ощутили непримиримое противоречие между идеалом и жизнью, возвышенными представлениями о назначении человека и действительным положением его на земле. Вот почему в их оптимистическое в общем настроение, унаследованное от эпохи Возрождения, врываются порою пессимистические переживания и тоны. Наиболее яркое выражение дал им
Ж. Ж. Руссо (1712—1778) в «Новой Элоизе», «Исповеди», «Странствованиях одинокого мечтателя» и др.; именно его идеалы, отрицавшие весь внешний и внутренний строй современной культуры и общества, особенно резко разошлись с неприглядною действительностью, что и заставило его глубоко задуматься над вопросом о возможности счастья в здешней жизни, причем начала сентиментализма, которые он проводил в поведении и творчестве, еще более изощряли его чувствительность к невзгодам и изъянам человеческого существования. Поэтому все его идеалистические порывы получили меланхолическую окраску, и крупные темные нити «мировой скорби» вплелись в светлую ткань его оптимизма. Его Сен-Прэ, обуреваемый страстями, недовольный ни людьми, ни собою, мечущийся по свету, чтобы разогнать тоску, его снедающую, явил пример «мирового скорбника», увлекши за собою и других писателей. Все поклонники Руссо, т.-н. руссоисты, воспринимая его общее учение, столь расходившееся с окружающим, впитывали в себя и его скорбные вопли и находили им оправдание в личных переживаниях. Таковы были поэты эпохи «бурных стремлений» в Германии с
Гете (1742—1832) во главе, который в юношеском романе «Страдания молодого Вертера» дал психологически углубленный и художественно законченный
тип «мирового скорбника», затмивший собою менее рельефную и плаксивую фигуру героя Руссо. В Вертере он нарисовал благородного идеалиста, вступившего в жизнь с самыми высокими и гуманными побуждениями, с раскрытым сердцем и просвещенным умом, но предъявлявшего такие требования, которые эта жизнь не могла удовлетворить, вследствие чего получилось глубочайшее разочарование, поведшее к самоубийству. Вертеризм имел большое распространение не только в немецкой, но и других литературах. Ноты мучительной неудовлетворенности звучат и в монологах Фауста (первой части).
После потрясающих событий французской революции 1789 г., не оправдавшей возлагавшихся на нее надежд и поведшей к крушению идеалов, которыми жило XVIII столетие, в эпоху наступившей повсюду мрачной реакции, пессимистическое настроение лучшей части общества еще более усилилось; первые десятилетия XIX в. ознаменованы расцветом поэзии «мировой скорби», которая уже не довольствовалась сентиментализмом Вертера. Шатобриан (1708—1847) создал в лице Ренэ (1802) новый вариант типа «мирового скорбника», придав ему черты демонизма, гордости, загадочности, непримиримости. В свою очередь, Ренэ оказал влияние на близкие к нему типы Обермана («Obermann», 1804), — Сенанкура — (1770—1846), Адольфа («Adolphe», 1816), Бенжамена Констана (1767—1830) и др. После этого французского начала, поэзия «мировой скорби» нашла себе особенно яркое проявление в Англии, в творчестве Байрона (1788—1824), который силою своего таланта и рельефностью созданных им типов разочарованных в жизни скорбников превзошел всех своих предшественников, представив богатую галлерею их, начиная с Чайльд-Гарольда и кончая Манфредом и Каином. В поэзию «мировой скорби», развившуюся на почве сентиментализма XVIII в., он внес новые элементы энергии, деятельности, борьбы, протеста против разгула реакционных сил и вдохновенной проповеди свободы. Пассивного Вертера, сломившегося от неудачливой любви, и такого же Ренэ, замкнувшегося в беспредельном эгоизме, заменяют демонические Конрады и Лары, ищущие применения своих сил, и титанические Манфреды и Каины, падающие жертвами своего человеколюбия; тем выразительнее выступает их «скорбь», принимающая действительно «мировой» характер. До беспросветного пессимизма Байрон, однако, не доходит; благородный идеалист, он не теряет надежды на лучшие судьбы человечества в будущем. Его настроение и поэтическое его отражение получили название байронизма (см.), разлившегося широкой волной по всем европейским литературам. Одновременно с ним писал итальянский поэт Леопарди (1799—1837), пессимизм которого дошел до крайних пределов и свелся к полному отрицанию жизни и восхвалению смерти. У австрийца Ленау (1802—1850), затронутого влиянием Байрона, пессимизм зиждется преимущественно на личных переживаниях и не доходит до последнего вывода Леопарди. У Альфреда де-Виньи (1797—1863), который, подобно Леопарди, дает философское обоснование своему пессимизму, печальное миросозерцание ведет к проповеди любви и сострадания к людям. Следует иметь в виду, что после Байрона нередко трудно бывает отличить «байронизм» от других более или менее самостоятельных течений поэзии «мировой скорби».
Расцветом в эпоху романтизма не ограничилась поэзия «мировой скорби» и продолжала свое развитие и во вторую половину XIX в. под влиянием, как общих причин, так и систем философского пессимизма, созданных Шопенгауэром и Гартманом. Французская поэтесса Акерман (1819—1890) издала уже в старости томик стихотворений, свидетельствующих о живучести «мировой скорби», отдаленные звуки которой не редкость встретить и у многих других современных писателей самых различных национальностей. Отголоски ее мы находим и в произведениях Тургенева, особенно в «Стихотворениях в прозе».
БИБЛИОГРАФИЯ.
Н. Стороженко. Поэзия мировой скорби («Из области литературы». М. 1901). Н. Котляревский. Мировая скорбь в конце XVIII в. и в начале XIX в. 2-е изд. СПБ. 1910. Джемс Селли. Пессимизм. Перев. В. Яковенко. СПБ. 1893. Erich Schmidt. Richardson, Rousseau und Goethe, Jena, 1877. Де-ла-Барт. Шатобриан и «мировая скорбь» во Франции. Киев, 1905. Ю. Веселовский. Леопарди («Литературные очерки». М. 1900). А. Веселовский. Байрон. 2-е изд. М. 1914 Hermenjat. Werther et les frères de Werther Lausanne 1892. См. также библиографию при ст. «Байронизм».
Академик М. Розанов.
Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. — М.; Л.: Изд-во Л. Д. Френкель
Под ред. Н. Бродского, А. Лаврецкого, Э. Лунина, В. Львова-Рогачевского, М. Розанова, В. Чешихина-Ветринского
1925
