Русская энциклопедия - поминальные традиции

обширнейший пласт духовности русских, выраженный в четких традиционных формах, пронизывающих весь годовой цикл жизни и, сверх того, связанных с каждым конкретным усопшим в отдельности — непосредственно после смерти и в дальнейшем — в дни, особо значимые для данного человека (См.: Погребение усопших).

Из д. Рыбково (она же — Рыбки) Дорогобужского у. Смоленской губ. писали в к. XIX в., что крестьяне часто по воскресным и праздничным дням подают в церкви поминаньица (поминальные записки), по которым священники и церковнослужители читают имена усопших. В этом же сообщении отмечалось поминовение умерших на Радоницу (т. е. в первый вторник после Светлой — Пасхальной седмицы) и в Родительскую субботу — перед днем св. Димитрия Солунского (26 октября/8 ноября).

Поминания умерших родственников на праздники описаны в 1899 наблюдателем из Карачевского у. Орловской губ. На Рождество, например, возвращаясь от ранней (до восхода солнца!) обедни, говорили встречным: «С праздником, будьте здоровы, здравствуйте! Вот и просвирочка, родителев помянул; нам-то тут хорошо, праздничек, а им-то там каково — Бог весть, сердешным, Царство им Небесное», — при этом крестились. Живая вера в загробную жизнь и теплое отношение к ушедшим очевидна в подобных замечаниях. Только Бог знает, какова посмертная судьба их, — наше же дело молиться за них, поминать их в церкви.

О Дулевской и других волостях Жиздринского у. Калужской губ. в это время извещали, что четыре родительских дня соблюдают там очень строго. Речь идет о Радонице, субботе перед Троицей, Дмитровской родительской субботе и Вселенской родительской (мясопустной) субботе — накануне масленицы. В эти дни здесь курили в домах ладан, зажигали свечи перед образами и молились об усопших. Принято было подавать в церковь на канун поминальную пищу, часть которой несли потом на кладбище. Памяти родителей (под названием родителей в связи с поминовением подразумеваются все умершие родственники) посвящали также три субботы Великого поста — вторую, третью и четвертую.

Четыре родительских дня выделены и в информации из с. Овстуг Брянского у. Орловской губ. Здесь прибавляется к сказанному выше важный факт: священник с причтом служит на кладбище на каждой могиле. По-видимому, речь идет все-таки не буквально о каждой могиле, но о тех умерших, чьи родственники приглашают священника.

Среди дружного хора голосов из разных губерний, сообщающих о значении для крестьян дней особого поминовения усопших, прозвучало одно сожаление об ослаблении этого обычая. В материалах, собранных в 1901—02 в Васьяновской вол. Кадниковского у., записано: «В субботу перед днем св. Димитрия Солунского крестьянки ходят в храм к Богослужению и над принесенными ими в храм пирогами и лепешками отправляют панихиды по усопшим родственникам. Заметим, что этот прекрасный обычай, к великому сожалению, все более и более оставляется».

Повсеместно было распространено посещение могил на Светлой седмице (неделе). Местами оно совершалось сразу же после Пасхальной утрени. Так, в с. Берёзово Лихвинского у. Калужской губ. между утреней и обедней, когда освящали куличи, в это же время шли на кладбище христосоваться с покойниками: катали на могилах красные яйца и произносили трижды «Христос воскрес!» Затем разбивали яичко и крошили, «чтобы птицы поклевали и помянули покойных родителей».

В сообщении из Щигровского у. Курской губ. 1852 объяснено, что в первые дни Святой недели сразу же после обедни идут на могилы христосоваться с покойниками в тех деревнях, где погосты устроены подле самих церквей. Произнеся три раза «Христос воскрес!», кланялись, клали на могилу красные яйца или писанки (расписанные узорами яички) собственного изготовления. Здесь не принято было разбивать яйца — их собирали нищие и поминали покойных. Во вторник на Фоминой неделе, то есть на следующей после Святой седмицы, поминовение родителей совершалось на всех погостах. Это была, как мы уже говорили, Радоница, которую здесь называли Проводы. Служили панихиды на могилах и угощали духовенство и бедных принесенными кушаньями.

В иных местах в поминальном цикле Пасха — Радоница упор делался на первое воскресенье после Пасхи, то есть на Фомино воскресенье. Об этом писали из села Домнино Меленковского у. Владимирской губ.: «В первое воскресенье по Пасхе крестьяне носят на могилы яйца и блины с той целью, что будто бы в этот день души умерших выходят из могил и невидимо беседуют с людьми». Яйца и блины подбирали нищие.

В Тульской губ. (с. Верхотишанка) на праздник Преполовения (то есть посредине между Пасхой и Троицей — Пятидесятницей), отслушав обедню, шли в сопровождении духовенства на кладбище, где «бабы голосили» над могилами своих родных. И лишь после этого служили молебны на полях. Учитель, автор этого сообщения, подчеркивает, что никто из участников всего этого цикла служб (обедня — панихиды на могилах — молебны в поле у каждого колодца) ничего не ест до тех пор, пока не принесут образа обратно в церковь.

Информатор из с. Бежаница Ново-Ржевского у. Псковской губ., отмечавший распространение причитаний (плачей) в этой местности, выделил также из поминальных обычаев опахивание (обметание) могил родственников на Троицу. Могилы мели зелеными ветвями березы, с которыми стояли в храме (по-видимому освященными кроплением), а затем втыкали эти ветки. По толкованию крестьян, это радостно для умерших — «душеньки их будут радоваться».

В последний четверг перед Троицей (называемый в народной традиции Семик — седьмой четверг после Пасхи — столь богатый обычаями, уходящими корнями в христианскую и дохристианскую древность) было принято ухаживать за могилами для странников, не имевших в данном месте близких людей. Для Подмосковья этот обычай отметил Н.М. Карамзин в своей «Истории государства Российского»: «Близ Москвы было кладбище, называемое селом скудельничим, где люди добролюбивые в четверток перед Троицыным днем сходились рыть могилы для странников и петь панихиды в упокоение душ тех, коих имена, отчество и вера были неизвестны; они не умели назвать их, но думали, что Бог слышит и знает, за кого воссылаются к Нему сии чистые, бескорыстные, истинно христианские молитвы».

Так же четко, как в обычаях родительских дней и в праздничных посещениях кладбищ, видна вера в загробную жизнь и возможность контакта с умершими в более частном случае выходов на могилы — поездках на кладбище невест-сирот за благословением от умерших родителей. Обычай этот был широко распространен по территории расселения русских в XIX в. Так, из с. Шельбово Юрьевского у. Владимирской губ. писали в 1850-х: «Если невеста не имеет родителей, то она после молебна прямо из церкви уезжает с большим в доме на могилу отца или матери. Как скоро выйдет из церкви, начинает вопить (причитать. — М.Г.) пока едет на кладбище: «Не пчела летит, не в устах несет, не в устах несет меду сладкого...» У могил невеста причитала, просила благословения у умерших родителей. Когда отъезжали от кладбища, просила крестного отца (с которым чаще всего и ездили невесты-сироты) ехать помедленнее и снова причитала. В Моршанском у. Тамбовской губ. (1848) невеста-сирота отправлялась на кладбище накануне свадьбы с подругами — перед утренней зарей. На могилах родителей она «повергалась в слезах на землю», просила благословения. Возвращалась в дом «с сильным рыданием, в коем участвуют и подруги». В восточносибирском описании этого же обычая подчеркивается, что невеста за день до свадьбы идет на могилы выть (причитать), если даже отец или мать умерли очень давно. Таким образом, вера в особую силу родительского благословения сохранялась и относительно умерших родителей.

Поминание каждого умершего начиналось со дня похорон. На поминках перед каждым блюдом молились и желали покойному Царствия Небесного. Местами было принято, чтобы каждый участник поминального обеда в течение шести недель полагал ежедневно один или два земных поклона за покойного и поминал его. Совместно поминали умершего в шестой, девятый, двадцатый и сороковой дни, а затем постоянно — в день святого, имя которого он носил (день именин), и в день смерти. В этих сроках могли быть местные варианты. В сообщении из Тульской губ. сроки индивидуального поминания были определены несколько иначе: 3 недели, 6 недель, 6 месяцев, год. В другом описании Тульской губ. отмечено, что женщины ходят голосить над свежей могилой мужа или родственника каждое воскресенье и праздник в течение сорока дней.

В ответах на программу Географического общества из Бобровского у. Воронежской губ. утверждали, что «сродники всегда ходят на могилу хотя бы и давно умершего и оплакивают его». Дома здесь служили панихиды до каждого поминального обеда и после него.

Современная исследовательница русских поминальных традиций И. А. Кремлёва пришла к выводу о том, что особое значение придавали и придают в народе раздаче милостыни в помин души усопшего: в течение первых сорока дней, чтобы благополучно миновал мытарства, и позднее — для улучшения его загробной участи. Начиналась подача милостыни с самого движения в церковь на отпевание. Так, в Шуйском у. Владимирской губ. перед выносом покойника в церковь приготовляли пшеничный пирог — встречник и кусок холста. Пирог и холст отдавали первому встретившемуся по пути в церковь человеку, «чтобы душу покойника встретили на том свете так же хорошо и ласково, как они (родственники. — М.Г.) встретили первого человека — встречника».

При похоронах повсеместно раздавали нищим что-либо из вещей умершего; милостыня подавалась также холстом. Зажиточные крестьяне в поминовение усопшего разносили по сорока домам сорок милостынь. Широко бытовала номинальная тайная милостыня (См.: Милосердие).

Приведенные нами факты далеко не исчерпывают всего богатства русских поминальных традиций. Но даже упоминаемые здесь описания говорят о многом. Они исходят из двенадцати губерний, представляющих центр, север, юг, запад и восток России, и несомненно свидетельствуют о массовости веры в загробную жизнь умерших. Разумеется, вера в бессмертие души проявлялась не только в разных формах поминовения усопших и обращения к ним. Упованием на Царствие Небесное и стремлением спасти свою бессмертную душу пронизана вся религиозная жизнь православного человека. Но в многообразии и массовости поминаний наиболее отчетливо проявляются представления о связи живых и мертвых, о том, что «у Бога все живы».

Сознание необходимости поминаний умерших для облегчения их участи и для того, чтобы они были нами довольны, — устойчивая черта мировоззрения русских, сохранившаяся в значительной степени и после десятилетий гонений на православную веру. Достаточно вам сегодня прийти в любой православный храм в воскресенье перед началом литургии, чтобы убедиться, как много подастся записок с надписью «О упокоении» с перечнем имен поминаемых лиц. Это записки, на основании которых священник в алтаре вынимает частицы из просфор на проскомидии (за каждого поминаемого по имени особую частицу) и влагает их затем в св. потир со словами: «Отмый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Твоею Честною молитвами святых Твоих». «Сам этот процесс погружения частиц в Кровь Христову символически означает соединение поминаемых лиц со Христом, то есть означает для них как бы заочное причащение Святых Тайн Христовых, со всеми проистекающими от этого благами». Вынуть за литургией частицу о живом или умершем в Православной Церкви всегда считалось самым спасительным и плодотворным действием. В иных церквах записок бывает даже в обычное воскресение так много, что священник не может прочитать их все сам и благословляет читать поминания дьякона и псаломщиков.

Не все подающие записки понимают их евхаристический смысл, так как среди пришедших ради поминания есть маловоцерковленные люди и даже просто неверующие. Но и таких привела сюда глубинная традиция православного народа: они выполняют чью-то просьбу — живого или мертвого — или сами считают, что об умершем верующем обязаны подать поминание, либо подают его «на всякий случай» — «а вдруг там все-таки что-то есть».

Многие заказывают еще и панихиды — специальные службы об упокоении усопших, выполняемые около поминального стола — кануна — после литургии. Панихиды служат по всем церквам ежедневно — и в будни, и в праздники. При этом на кануне лежит пища, принесенная за упокой души конкретных людей. Она может быть специально приготовленной, поминальной — кутья, блины, но может быть и просто купленной или выделенной из собственного хозяйства: хлеб, печенье, мука, конфеты, яблоки, варенье и др. В народной православной поминальной традиции особый смысл придается хлебу (и в виде муки, и печеному; это перенесено теперь в какой-то мере и на покупное печенье): считается, что лучше всего принести на канун в поминовение усопшего хлеб. Несомненно, эта традиция связана с евхаристическим значением хлеба. В каждое приношение на кануне вставляется свеча, которая зажигается к началу панихиды.

Верующие, присутствовавшие на панихиде (это не только те, кто заказал панихиды, но и часть молящихся, оставшихся после окончания литургии), охотно подпевают клиросным (певчим), ибо хорошо знают некоторые из молитвенных песнопений об умерших: кондак «Со святыми упокой, Христе, душу раба Твоего...»; икос «Сам Един еси Безсмертный, сотворивый и создавый человека...»; тропарь «Со духи праведных скончавшихся душу раба Твоего, Спасе, упокой...»; припев «Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим». После окончания литургии что-то из пищи, стоявшей на кануне, забирают домой или раздают тут же, угощая присутствующих с просьбой помянуть такого-то. Так чаще всего поступают с кутьей и блинами, приготовленными в связи с поминками, девятым, сороковым днем или годовщиной смерти (на канун приносят для освящения, а потом подают дома к поминальному застолью). Остальное все остается в церкви и раздается самим священником или церковнослужителями, стоящими при кануне по благословению настоятеля. Раздают своим служителям, добровольным бескорыстным помощникам церкви, бедным прихожанам. Если при храме есть трапезная, поминальную пищу уносят туда. В обязанность стоящей при кануне церковницы входит также следить за свечками — ведь редкий посетитель храма не поставит свечку о упокоении.

В дни же родительские, особо благоприятные для поминовения усопших, храмы сейчас, как и некогда, переполнены. Для подачи записок стоят очереди, хотя во всех церквах выделяются на такой день дополнительно лица, принимающие поминания. Записки носят в такие дни от ящика (деревянная стойка, где продают свечи, иконы, литературу) в алтарь тазами и для чтения их священники благословляют не только церковнослужителей, но и нескольких прихожан из хорошо известных в храме, пользующихся доверием.

Возвращается постепенно в наши дни к православным русским людям обычай приглашать священников служить панихиды на могилах близких людей — в советское время это было запрещено, как религиозная пропаганда вне храма. Заказывают панихиды больше всего на близких к церквам кладбищах, но иногда привозят священника и издалека. Заказывают и в общие родительские и праздничные дни, и в дни, значимые для данного усопшего.

В словаре В. И. Даля приводится характерное обращение нищих того времени (1860-е): «Подайте, Христа ради, поминаючи родителей во Царствии Небесном!» В этом случае подающий должен был откликнуться не только на просьбу нищего, как таковую (согласно Евангелию, «просящему у тебя дай», — Мф. 5: 42), но и не отказать в милостыне о упокоении души умерших. Это хорошо сознавали и просящие, и подающие. Интересна в этом отношении и русская пословица, звучащая как заповедь: «Живы родители, так почитай, а умерли, так поминай!» Здесь поминание возводится на уровень основных христианских заповедей.

М.М. ГромыкоИсточник: Энциклопедия "Русская цивилизация"