Русская энциклопедия - власть

авторитет, обладающий возможностью подчинять своей воле, управлять или распоряжаться действиями др. людей. Христианство признает один источник власти — Бога, свидетельствующего о Себе: «У Меня отмщение и воздаяние... Я — и нет Бога, кроме Меня: Я умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю, и никто не избавит от руки Моей» (Втор. 32:35, 39).

«Что Бог... Вседержитель, все надзирающий, Промыслитель обо всем, имеющий власть над всем Судия — мы, конечно, и знаем, и исповедуем», — писал еще в VIII в. прп. Иоанн Дамаскин в «Точном изложении православной веры». Эта высшая неограниченная самодержавная власть Бога промыслительно охватывает бытие мира во всех подробностях. «Промысл есть воля Божия, по которой все сущее целесообразным образом управляется, — продолжал святой Иоанн. — Но одно из того, что подлежит Промыслу, бывает по благоволению, другое — по снисхождению. По благоволению — то, что беспрекословно хорошо; видов же снисхождения — много». Снисхождением святой отец называет в своем сочинении попущение Божие.

Итак, источник власти один — Бог. Люди сами по себе не являются источниками власти, как бы много их ни было, в каком бы взаимном согласии они ни находились. Народовластие, «народное представительство», с точки зрения христианства, — абсурд. Народ не может никому поручить свою «власть», ибо у него этой власти просто нет.

Но единый Божественный источник власти предполагает два ее вида. Первый, «по благоволению», — «беспрекословно хорош». Это власть богоугодная, находящаяся в соответствии с Законом Божиим, то есть законная. Об этой власти в Евангелии сказано: «Слово Его было со властию» (Лк. 4:32), «дал им силу и власть над всеми бесами» (Лк. 9:1), «Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи» (Мф. 9:6). Эта христианская власть направлена всецело ко благу людей. Ее государственным воплощением и является русское самодержавие.

Свидетельствуя о своем «подзаконном» отношении к заповедям Божиим самим фактом утверждения власти Царя в Таинстве Миропомазания, самодержавие не имеет своих «самостоятельных» нецерковных идеалов и целей. Вопреки расхожему взгляду, православная государственность России не претендовала на самоценность, в идеале смиренно довольствуясь ролью «ограды церковной». Целью такой власти является всемерное содействие попыткам приблизить жизнь народа во всем ее реальном многообразии к евангельскому идеалу. Иными словами, цель богоугодной власти — содействие спасению душ подданных, в соответствии со словами Божиими: «Не хощу смерти грешника, но еже обратися нечестивому от пути своего, и живу быти ему» (Иез. 33:11).

Однако есть в мире другая власть. Искушая Христа Спасителя господством над миром, сатана прельщал Его, говоря: «Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне». Источник этой сатанинской власти — попущение Божие. Сатана только временный ее владелец, он сам свидетельствует, что она ему лишь дана. «Ибо часто Бог попускает, чтоб и праведник впал в несчастия», — говорит прп. Иоанн Дамаскин. Эта попущенная Богом по Одному Ему ведомым причинам беззаконная (противная Закону Божию) власть губительна для народа, всецело направлена к погибели подвластных ей людей.

Осмысление религиозного содержания власти стало одной из первоочередных забот Руси после Крещения. Этой теме посвящено уже «Слово о вере христианской и латинской» прп. Феодосия Киево-Печерского, написанное в промежутке между 1069 и 1074 как поучение вел. кн. Изяславу Ярославичу, которого послы папы римского пытались склонить к католичеству. В «Слове» на первый план выдвигаются вопросы о долге власти защищать истинную веру и об обязанностях князя-христианина, в частности. Показательно, какое трепетное отношение вызывает вопрос чистоты православного вероисповедания. Католики в «Слове» не называются христианами, «латыньская» вера противопоставляется «хрестьянской», как тьма — свету.

«Княже боголюбивый, — начинает поучение святой подвижник, подчеркивая, что обращается к князю как к ревностному христианину, предлагая ему задуматься об обязанностях, налагаемых достоинством властителя. — Нет другой веры лучше нашей — такой, как наша чистая и святая вера православная... Не следует, чадо, хвалить чужую веру! Если кто хвалит чужую веру, тем самым он свою хулит... Если тебе скажет спорящий: «И ту, и эту веру Бог дал», — то отвечай ему так: «Ты, кривоверный, считаешь и Бога за двоеверца. Так не слышал ли ты, окаянный, развращенный злой верой, что говорится в Писании: един Бог, едина вера, едино крещение!»

Настаивая на самой жестокой позиции там, где дело идет о защите веры, прп. Феодосии не менее строго внушал князю мысль о необходимости милосердия и любви в вопросах гражданских. «Подавай милостыню не только единоверцам, но и чужим. Если увидишь раздетого или голодного, или больного лихорадкой, или одержимого какой-либо другой бедой, даже если это будет иудей... — всякого помилуй и от беды избавь, если можешь, и не оставит тебя Бог без вознаграждения».

Ход мысли прост: первый долг христианина — сделать все для спасения души. «Человек — олицетворенный долг», — говорили святые отцы. Выполняй, по мере сил, свой долг перед Богом, и спасешься». Князь, как имеющий от Бога власть, должен будет ответить за то, как он ее использовал — во благо ли? Власть есть лишь особое служение, источник дополнительных религиозных обязанностей. Князь распорядится властью достойно, богоугодно, если употребит ее на защиту веры и помощь нуждающимся, — таков, вкратце, вывод преподобного Феодосия. Его поучение стоит первым в длинном ряду древнерусских литературных памятников, сохранивших для нас многочисленные наставления на эту тему.

Власть на Руси всегда осознавалась не как предмет тщеславных вожделений, награда самым наглым, хитрым и беспринципным бойцам политического ринга, не как бездонная кормушка для чиновников и бюрократов, но как религиозное служение заповедям справедливости и добра, как «Божие тягло». «Гордости не имейте в сердце своем и в уме, — писал в 1117 вел. кн. Владимир Мономах, поучая княжичей, как надо относиться к власти, — смертные все, сегодня живы, а завтра в гробу, все, что имеем, Ты, Господи, дал. Не наше, но Твое поручил нам еси на мало дней». Эта мысль, что князь (царь, любой «власть имеющий») лишь распорядитель власти, данной Богом, и ответчик перед Ним за врученную его попечению страну и людей, — лежала в основе самовоззрения всякой законной власти на Руси.

Такое ее осмысление невозможно в рамках атеистического, рационального, материалистического мировоззрения. К нему не способны люди, ставящие во главу вещественные, материальные интересы быта и низшие потребности человеческого естества, отвергая христианскую духовность.

Русская история учит, что общество, желающее сохранить в себе державные черты, должно признавать — верховная власть в стране принадлежит не партии какой-нибудь, не организации или сословию и даже не народу в целом: она принадлежит основополагающим принципам нравственности. «Не лги!», «Не воруй!», «Не блуди!», «Не скупись!», «Не завидуй!», «Не злобься!», «Не гордись!» — вот что должно определять нашу жизнь. Это хорошо понимали русские люди уже много веков назад. «Кому уподоблю великого сего князя Димитрия Ивановича, — вопрошает автор жития св. Димитрия Донского, современник князя. — Ты чистоту соблюл, и будучи рабом Божиим, Божий (врученный Господом. — Примеч. авт.) престол соблюл, явившись державным господином земли Русьской». Эта нравственная чистота, это обоюдное — со стороны народа и власти — признание над собой верховенства Закона Божия есть основа их единения не за страх, а за совесть: в горе и в радости, в блеске величия и пред лицом исторических испытаний и потрясений.

Конституцией Православной России всегда были Заповеди Божий. В евангельских заповедях Сам Господь Бог явил людям Свою святую волю, и потому-то иного источника власти христианство не признает впредь. Именно эту власть воплощал в своем лице Помазанник Божий — Русский Царь. Вот отчего тяготела всегда российская государственность к Самодержавной форме устроения. Русское Самодержавие — система не столько политическая, сколько религиозная, свидетельствующая о высоте нравственных воззрений народа на природу и цель власти.

При таком воззрении место самого народа в государственном и общественном организме Русской державы было всегда гораздо более ответственным и почетным, нежели то, которое предлагают ему иные льстивые радетели «народовластия». В своей соборной полноте он являлся живым хранителем святынь религиозной нравственности в их жизненно-практической, бытовой, повседневной определенности. И такое служение народ не прекращал никогда. Потому-то и сегодня, несмотря на дьявольские усилия по растлению России, жива еще русская душа и есть прочная основа для возрождения страны.

Препятствием на таком пути (как бы это ни казалось странным нынешнему общественному мнению) является прежде всего миф о «народовластии». Этот принцип на деле неосуществим. Ответьте мне, русские люди, положа руку на сердце: кто из вас чувствует себя сегодня «власть имеющим»? Лозунг народовластия — всего лишь лукавая приманка для доверчивых, ширма, за которой обделывают свои мрачные делишки политиканы, без чести и совести грабящие народ «от имени народа». Так что давайте скажем честно — никому народ своей власти не препоручал по той простой причине, что власти у него никогда не было.

В России во все века Церковь была заинтересована в сильной, здоровой и ответственной власти. Не из подобострастия, конечно, а потому, что такая власть — это мир вместо гражданских конфликтов и войн, это возможность воспитать из русских детей достойных граждан, а не безродных рвачей и беспамятных себялюбцев, это возможность научить русских девушек быть верными женами и любящими матерями, а не размалеванными блудницами, это возможность спокойно и внятно объяснить людям, что смысл жизни — в спасении души, то есть в творении добра и правды, а вовсе не в бешеной гонке за деньгами и славой.

Такая власть всегда укрепляла на Руси свое единство с народом бережным отношением к его святыням. Потому-то их взаимоотношения даже в худшие времена быстро теряли характер конфликта, недоверия и отчуждения, без лишнего труда становясь отношениями со-служения, со-работничества на ниве Божией, угождения Господу в делах правды и благочестия.

«Душа каждого человека — от рождения христианка», — говорили Святые Отцы. Здоровые нравственные понятия любого из нас неизбежно тяготеют к евангельскому идеалу. Воцерковление же дает точку опоры этому природному тяготению, сообщает нравственным понятиям стройность, полноту и определенность.

На попечительном, отеческом отношении Церкви к духовно-нравственной стороне государственной и общественной жизни веками основывалась «симфония властей» — светской и духовной. Эта симфония есть такое их взаимное отношение, когда каждая несет полноту ответственности в своей области, в то же время взаимно поддерживая, дополняя и обогащая друг друга. К этому идеалу не может не стремиться Церковь, ибо в нем воплощен многотысячелетний опыт христианской национальной государственности — человеколюбивой и сострадательной, в отличие от той беспощадной системы, которую в России ныне пытаются прикрыть фиговым листком «демократии».

Митрополит Иоанн (Снычев)Источник: Энциклопедия "Русская цивилизация"