Краткие содержания произведений - ахматова анна андреевна - реквием

И не под защитой чуждых крыл, Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.

1961Вместо предисловия

В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то "опознал" меня. Тогда стоящая за мной женщина, которая, конечно, никогда не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):

А это вы можете описать?

И я сказала:

Могу.

Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом.

1 апреля 1957, Ленинград

ПосвящениеПеред этим горем гнутся горы,

Не течет великая река,

Но крепки тюремные затворы,

А за ними "каторжные норы"

И смертельная тоска.

Для кого-то веет ветер свежий,

Для кого-то нежится закат -Мы не знаем, мы повсюду те же,

Слышим лишь ключей постылый скрежетДа шаги тяжелые солдат.

Подымались как к обедне ранней,

По столице одичалой шли,

Там встречались, мертвых бездыханней,

Солнце ниже, и Нева туманней,

А надежда все поет вдали.

Приговор... И сразу слезы хлынут,

Ото всех уже отделена,

Словно с болью жизнь из сердца вынут,

Словно грубо навзничь опрокинут,

Но идет... Шатается... Одна...

Где теперь невольные подругиДвух моих осатанелых лет?Что им чудится в сибирской вьюге,

Что мерещится им в лунном круге?Им я шлю прощальный свой привет.

Март 1940

ВСТУПЛЕНИЕЭто было, когда улыбалсяТолько мертвый, спокойствию рад.

И ненужным привеском качалсяВозле тюрем своих Ленинград.

И когда, обезумев от муки,

Шли уже осужденных полки,

И короткую песню разлукиПаровозные пели гудки,

Звезды смерти стояли над нами,

И безвинная корчилась РусьПод кровавыми сапогамиИ под шинами черных марусь.

1Уводили тебя на рассвете,

За тобой, как на выносе, шла,

В темной горнице плакали дети,

У божницы свеча оплыла.

На губах твоих холод иконки,

Смертный пот на челе... Не забыть!Буду я, как стрелецкие женки,

Под кремлевскими башнями выть.

[Ноябрь] 1935, Москва

2Тихо льется тихий Дон,

Желтый месяц входит в дом.

Входит в шапке набекрень,

Видит желтый месяц тень.

Эта женщина больна,

Эта женщина одна.

Муж в могиле, сын в тюрьме,

Помолитесь обо мне.

1938

3Нет, это не я, это кто-то другой страдает.

Я бы так не могла, а то, что случилось,

Пусть черные сукна покроют,

И пусть унесут фонари...

Ночь.

1939

4Показать бы тебе, насмешницеИ любимице всех друзей,

Царскосельской веселой грешнице,

Что случится с жизнью твоей -Как трехсотая, с передачею,

Под Крестами будешь стоятьИ своею слезою горячеюНовогодний лед прожигать.

Там тюремный тополь качается,

И ни звука а сколько тамНеповинных жизней кончается...

1938

5Семнадцать месяцев кричу,

Зову тебя домой,

Кидалась в ноги палачу,

Ты сын и ужас мой.

Все перепуталось навек,

И мне не разобратьТеперь, кто зверь, кто человек,

И долго ль казни ждать.

И только пыльные цветы,

И звон кадильный, и следыКуда-то в никуда.

И прямо мне в глаза глядитИ скорой гибелью грозитОгромная звезда.

1939

6Легкие летят недели,

Что случилось, не пойму.

Как тебе, сынок, в тюрьмуНочи белые глядели,

Как они опять глядятЯстребиным жарким оком,

О твоем кресте высокомИ о смерти говорят.

Весна 1939

7

ПРИГОВОР

И упало каменное словоНа мою еще живую грудь.

Ничего, ведь я была готова,

Справлюсь с этим как-нибудь.

У меня сегодня много дела:

Надо память до конца убить,

Надо, чтоб душа окаменела,

Надо снова научиться жить.

А не то... Горячий шелест лета,

Словно праздник за моим окном.

Я давно предчувствовала этотСветлый день и опустелый дом.

[22 июня] 1939, Фонтанный Дом

8

К СМЕРТИТы все равно придешь зачем же не теперь?Я жду тебя мне очень трудно.

Я потушила свет и отворила дверьТебе, такой простой и чудной.

Прими для этого какой угодно вид,

Ворвись отравленным снарядомИль с гирькой подкрадись, как опытный бандит,

Иль отрави тифозным чадом.

Иль сказочкой, придуманной тобойИ всем до тошноты знакомой,-Чтоб я увидела верх шапки голубойИ бледного от страха управдома.

Мне все равно теперь. Клубится Енисей,

Звезда Полярная сияет.

И синий блеск возлюбленных очейПоследний ужас застилает.

19 августа 1939, Фонтанный Дом

9Уже безумие крыломДуши накрыло половину,

И поит огненным виномИ манит в черную долину.

И поняла я, что емуДолжна я уступить победу,

Прислушиваясь к своемуУже как бы чужому бреду.

И не позволит ничегоОно мне унести с собою

(Как ни упрашивай егоИ как ни докучай мольбою):

Ни сына страшные глаза -Окаменелое страданье,

Ни день, когда пришла гроза,

Ни час тюремного свиданья,

Ни милую прохладу рук,

Ни лип взволнованные тени,

Ни отдаленный легкий звук -Слова последних утешений.

4 мая 1940, Фонтанный Дом10

РАСПЯТИЕ

Не рыдай Мене, Мати,

во гробе зрящия.

___Хор ангелов великий час восславил,

И небеса расплавились в огне.

Отцу сказал: "Почто Меня оставил!"

А матери: "О, не рыдай Мене..."

1938

___Магдалина билась и рыдала,

Ученик любимый каменел,

А туда, где молча Мать стояла,

Так никто взглянуть и не посмел.

1940, Фонтанный Дом

ЭПИЛОГ

IУзнала я, как опадают лица,

Как из-под век выглядывает страх,

Как клинописи жесткие страницыСтрадание выводит на щеках,

Как локоны из пепельных и черныхСеребряными делаются вдруг,

Улыбка вянет на губах покорных,

И в сухоньком смешке дрожит испуг.

И я молюсь не о себе одной,

А обо всех, кто там стоял со мною,

И в лютый холод, и в июльский знойПод красною ослепшею стеною.

IIОпять поминальный приблизился час.

Я вижу, я слышу, я чувствую вас:

И ту, что едва до окна довели,

И ту, что родимой не топчет земли,

И ту, что красивой тряхнув головой,

Сказала: "Сюда прихожу, как домой".

Хотелось бы всех поименно назвать,

Да отняли список, и негде узнать.

Для них соткала я широкий покровИз бедных, у них же подслушанных слов.

О них вспоминаю всегда и везде,

О них не забуду и в новой беде,

И если зажмут мой измученный рот,

Которым кричит стомильонный народ,

Пусть так же они поминают меняВ канун моего поминального дня.

А если когда-нибудь в этой странеВоздвигнуть задумают памятник мне,

Согласье на это даю торжество,

Но только с условьем не ставить егоНи около моря, где я родилась:

Последняя с морем разорвана связь,

Ни в царском саду у заветного пня,

Где тень безутешная ищет меня,

А здесь, где стояла я триста часовИ где для меня не открыли засов.

Затем, что и в смерти блаженной боюсьЗабыть громыхание черных марусь,

Забыть, как постылая хлопала дверьИ выла старуха, как раненый зверь.

И пусть с неподвижных и бронзовых векКак слезы, струится подтаявший снег,

И голубь тюремный пусть гулит вдали,

И тихо идут по Неве корабли.

Около 10 марта 1940, Фонтанный Дом

См. также:

Другой Автор Повесть Временных Лет, Ш Л Де Монтескьё О Духе Законов, Твардовский Александр Василий Тёркин, Джордж Байрон Паломничество Чайльд Гарольда, Андрей Вознесенский Авось!, Максим Горький Коновалов