Краткие содержания произведений - виктор пелевин - чапаев и пустота

Одна из фундаментальных вещей Пелевина построена вокруг одного из самых фундаментальныхпсихологических образов, вокруг архетипа квадрицы. В одной палате психиатрической больницылежат четверо больных. Каждый поочередно рассказывает свою историю или, точнее, не историю,

а описывает свой мир. В одном из миров соответствующий персонаж вступает в алхимический бракс Западом (психический больной Просто Мария — с Шварценегером). В другом — в алхимический бракс Востоком (Сердюк — с японцем Кавибатой). Один из миров — это мир главного героя, Петра Пустоты,

который вместе с Василием Ивановичем Чапаевым и с Анной воюет на Восточном фронте (центральныймир повествования). Четвертый мир (рассказчик — свихнувшийся бандит Володин) сам распадаетсяна четыре составляющие части личности рассказчика: внутренний подсудимый, внутренний прокурор,

внутренний адвокат и «тот, кто от вечного кайфа прется». Повторная четверица как бы усиливаетцентральную символику произведения для тех читателей, которые не поняли её из символическойфигуры четырех больных в одной палате.Архетип четверицы, несмотря на формальную простоту сюжета (сумасшедший выписываетсяиз больницы, потому что переживает прозрение, хотя и не то, на которое рассчитывал врач,

а именно: больной приходит к выводу, что этот мир иллюзорен), придает произведениюглубину, многоплановость.В тексте обильно представлена и символика, так сказать, второго ряда. Например, фрагмент:

«Мы оказались на идущей в гору грунтовой дороге. С левого её края начинался пологий обрыв,

а справа вставала выветрившаяся каменная стена удивительно красивого бледно-лилового оттенка»,

— представляет собой цепь символов, являющихся в сновидениях, которые называют великимисновидениями. Обрыв слева тут означает бессознательное человека, каменная гора справа — этосознание. Подъем символизирует сложность погружения в бессознательное (мешает сознание).Конечно, Пелевин сам не придумывает всю философскую подоплеку своего произведения. Это жехудожественный текст. Явным заимствованием являются манипуляции барона Юнгерна с Петькой; ониудивительно точно повторяют ритуалы Дона Хуана, учителя Карлоса Кастанеды.В качестве параллельного сюжета повествования Пелевин намеренно берет жизнь и мысли ВасилияИвановича Чапаева. Тут автор совмещает простоту затертых до дыр народной молвой анекдотическихобразов с философской глубиной и задушевностью бесед этих же персонажей книги. Этопротивопоставление подготавливает читателя к восприятию основного конфликта произведения,

конфликта между реальностью и представлением о ней. Существует ли реально этот мир? Он не болеереален, чем тот Василий Иванович, который живет в анекдотах.Если Айвазовский расписывается на обломке мачты, болтающейся среди волн, то у Пелевинамы встречаем своеобразную подпись, описание стиля писательской работы. В сцене знакомства ПетраПустоты со своей медицинской картой автор по сути дела говорит не о персонаже повествования,

а о себе самом, что «его мысль, «как бы вгрызаясь, углубляется в сущность того или иного явления».

Благодаря такой особенности своего мышления в состоянии «анализировать каждый задаваемыйвопрос, каждое слово, каждую букву, раскладывая их по косточкам».В книге «Чапаев и Пустота» есть немало любопытных и нравоучительных мест. Мне больше всегозапомнилась как бы рекомендация автора, как литератору вести себя с некоторыми критиками:

«Будучи вынужден по роду своих занятий встречаться со множеством тяжелых идиотовиз литературных кругов, я развил в себе способность участвовать в их беседах, не особовдумываясь в то, о чем идет речь, но свободно жонглируя нелепыми словами…»

См. также:

Л Н Толстой Севастопольские Рассказы, Беляевар Человек Амфибия, Кристиа Мышеловка, Беляев Ар Человек-амфибия, Марк Твен Янки Из Коннектикута При Дворе Короля Артура, Дефо Даниэл Жизнь И Удивительные Приключения Робинзона Крузо, Моряка Из Йорка, Описанные Им Самим