Литературная энциклопедия - древнееврейская литература

I. ДРЕВНЕЙШАЯ см. Библия.

II. ДРЕВНЯЯ обнимает последние пять веков до и первые пять веков после начала христианского летосчисления. В начале и середине этого периода завершается работа по редактированию книг Библии, а под конец его фиксируются записи Мишны (II в. христ. эры) и Гемары (Талмуд иерусалимский в конце IV, вавилонский в конце V в. христ. эры). До III в. христ. эры центром побиблейской культуры является Палестина, хотя ее основные элементы складываются уже в Персии («Вавилоне»).Начало рассматриваемого периода протекает под знаком борьбы с маздеизмом (дуалистической религиозной системой Ирана). Отражение этой борьбы мы находим уже в Библии (у Исайи II), а позже в Мишне и Талмуде; той же борьбе с парсизмом мы обязаны одним из наиболее значительных апокрифов книгой Товии (конец III в. до христ. эры, сохранилась только в греческом переводе), к-рая по своим художественным достоинствам, по цельности и стройности своей архитектоники превосходит библейские повести и идиллии (Эсфирь, Руфь, Иона).Ценнейшей из апокрифических книг (если не считать I книги Маккавеев) является книга Иисуса сына Сирахова; по своему содержанию она приближается к так наз. «Притчам Соломона», вошедшим в Библию, а по языку это один из древнейших образцов библейской Д. е. л. Другие апокрифы сохранились только в греческом (и, отчасти, в сирийском) переводе, и почти все носят явственные следы позднейшей греческой культуры. Первоначальные следы влияния эллинизма встречаются еще в Библии: в «Песне песней» и в «Екклезиасте». В последней книге видно знакомство с греческим яз. и с греческой философией, а яз. ее является как бы переходом к яз. Мишны. Последняя возникает из записей правовых норм, складывавшихся в течение 6-7 столетий: крайнее обострение и усложнение общественных отношений, в связи с ростом имущественного неравенства и междуплеменными конфликтами, вызывают и в Палестине и в Персии усиленное развитие права. Иегуда га-Наси (135-219 христ. эры) собирает эти записи и данные «устной традиции» в «6 сборников Мишны» (впрочем, вставки в текст Мишны делаются и после Иегуды га-Наси, вероятно до конца III в.). В Мишне прежде всего обращает на себя внимание ее яз.: древнееврейская основа обрастает новыми формами, четкий и ясный слог приближается к складу сирийско-арамейской речи, заметна также примесь иноязычных слов (греческих, латинских).Огромный материал, накапливающийся при разработке и толковании Мишны, начинает собирать при Ездигерде II Рав-Аши (352-427), но труд этот заканчивается лишь под самый конец V в. Равиной и сыном Аши (Мар-бар-рав-Аши). Эта исключительная энциклопедия, получившая название «Вавилонского талмуда», содержит и богатый лит-ый, культурно-исторический и собственно-исторический материал особенно по истории борьбы социальных групп и партий в начале христ. эры. В «Агаде» Мишны, ее «Дополнении» («Тосефты») и Талмуде рассеяно многое из художественного творчества данной эпохи.

III. ЛИТ-PA СРЕДНЕВЕКОВЬЯ (V-XV ВВ.). В начале этого периода центром культурного творчества еврейства является обширная область, входящая в состав Персидской монархии и получившая в еврейской письменности название Вавилонии. Область эта примыкает к древним великим торговым путям; еврейское население, сосредоточенное гл. обр. в центральной части, в долинах рек Тигра и Евфрата, земледельческое и ремесленное. Язык его разные наречия восточно-арамейского диалекта; в то же время еврейское население Палестины говорило на разных наречиях западно-арамейского диалекта, который иногда в еврейской письменности называется «сурсийским». На первом из этих диалектов остались литературные памятники в виде арамейских частей «Вавилонского талмуда» и «респонсов гаонов», на втором из них до нас дошли переводы Библии Таргумы и арамейские части «Палестинского талмуда» (ср. «Арамейские языки и литература»). О народной словесности «вавилонского» еврейства мы знаем очень мало; известны лишь истоки его лит-ры это книжное наследие, полученное еще из Палестины.В общем организация и культурный облик средневекового еврейства складываются именно в «Вавилонии». Европейское еврейство в средние века благодаря его связи с Востоком сохраняет и древнееврейско-ара-мейский язык как язык своей письменности и самую талмудическую (раввинскую) письменность, как непосредственно связанную с бытом и общинными судебными и фискальными органами, хотя особые условия европейских стран значительно видоизменяют внутренний строй жизни еврейского населения и накладывают свой отпечаток и на развивающуюся в каждой из них Д. е. л.До появления на политической арене арабов авторитет центров умственной жизни «вавилонского» еврейства (Суры и Пумбадиты) непоколебим. Извне проникают разные наслоения персидской культуры, а местами ощущаются греко-христианские веяния. Распространение арабского владычества в областях, ранее входивших в состав Персидской и Восточно-римской империй, в первое время усиливает воздействие «Вавилонии» на все еврейское население христианского Востока и Сев. Африки, а покорение арабами Испании (в начале VIII в.) подчиняет этому воздействию и Южную Европу (правда, вскоре центробежные тенденции, обнаружившиеся в халифате, сказываются и в еврействе: старые руководящие центры «Вавилонии» все более и более теряют свое значение, гегемония в пределах Востока переходит к Сев. Африке, а в Европе к Испании). Развитие арабской государственности и культуры на основе овладения торговлей на Средиземном море, в к-рой евреи играют видную роль, дает могучий толчок развитию Д. е. л. и в значительной мере определяет и характер и направление этого развития. Вплоть до XIV в. Д. е. л. развивается под непосредственным влиянием литературы арабской, и характер ее в каждой стране определяется степенью и близостью этого влияния. Нагляднее всего эта зависимость может быть прослежена на Востоке и в Испании; переработки и переводы с арабского составляют ядро Д. е. л. в Провансе, а еврейская письменность Сев. Франции и Германии, лишенная непосредственного соприкосновения с могучим умственным движением в Европе, является весьма бледным отражением «вавилонского» творчества до основания халифата.Единственная область, в к-рой заметно обратное влияние Д. е. л. на арабскую, это «Halacha». Автономная организация внутренней жизни стимулирует развитие в еврействе правовых построений, литературным выражением к-рых и является Талмуд (вставки в его текст делались до первой половины VII в. включительно). Его многочисленные комментарии и, наконец, респонсы ответы на запросы о случаях, не предусмотренных существующими нормами (сборники респонсов последних руководителей Сурской и Пумбадитской академий «гаонов» «Teschubotn ha-Geonim» представляют исключительный культурно-исторический интерес, т. к. отражают жизнь и быт средневекового еврейства на протяжении VII-XI вв.). «Halacha» развивалась формально в связи с правовыми догмами Библии; в связи с повествовательными произведениями Библии и библейской поэзией разрослась так наз. «Агада» область поэтического вымысла, сказаний и легенд. «Галаха», испытав сильное влияние римского права, получила свое дальнейшее самостоятельное развитие в персидской «Вавилонии», а перенесенная затем на европейскую почву, она все более разрасталась в ширину и теряла в глубине. «Агада» развивается из проповеди, и на всем протяжении своего развития она остается, как и сама проповедь, областью вольного, не стесняемого, но и не регламентируемого традицией творчества. Ее первоначальные формы притча, басня близко смыкаются с народной словесностью, и в нее проникает множество странствующих сказаний и повестей мировой литературы, главным образом индийской, затем арабской и персидской, а впоследствии и из словесности европейских народов. Агадический элемент имеется уже в самом Талмуде и в древнейших чисто галахических произведениях, как «Safro», «Sifri» и «Mechilta», но, так сказать, в чистом виде «Агада» дана в сборниках «Medrasch», по форме являющихся комментариями к Библии. Важнейшие «Medrasch’и» созданы между VII и XII вв., но они сохранили и более древний материал. Своеобразное место занимают непосредственные переводы Библии Targum’ы; по тенденции своей они строго согласованы с традицией, с данными Галахи (в особенности канонизованный Targum Onkelos), но помимо буквального перевода они дают и агадический материал. От Targum’ов ведут свое происхождение комментарии («Peruschim»), а развитием последних являются глоссы («Tosfoth»). Комментаторская литература разрослась в средние века, особенно в Германии и Сев. Франции. Классический комментарий Соломона Ицхаки (Раши, 1040-1105) к Библии и Талмуду приобрел исключительную популярность во всех странах; его рассматривали до XIX века как единственный канонизованный комментарий. Комментарий Раши к Библии первое еврейское печатное произведение; он влиял на всех последующих еврейских интерпретаторов и переводчиков Библии (а косвенно и на перевод Лютера).Собственно философской Д. е. л. до средних веков мы не знаем; центр тяжести библейских книг Иова и Екклезиаста исключительно в этике; Талмуд ограничивается опасливым предостережением от умствований и увлечений «греческой мудростью». Творцы Мишны и Талмуда, правоведы по преимуществу, интересуются только правилами («Midoth») формальной логики, необходимыми для умелой интерпретации норм и ведения состязательного процесса. Лишь в средние века появляются зачатки философской лит-ры, в виде так наз. «тайного учения», гностики (поводом для нее является космогония первых глав кн. Бытия и «Видение» I гл. кн. Иезекииля). Первый известный нам крупный памятник этой лит-ры «Sefer Jezirah» (Книга творения) появляется, как полагают, еще в VIII в., но «тайное учение» долгое время остается уделом немногих, и место в еврейской письменности оно завоевывает себе лишь после того, как слабые веяния христианской гностики сменяются длительным влиянием арабской философии, через посредство к-рой средневековое еврейство знакомится с Платоном и Аристотелем.В XIII и последующих веках древнее «тайное учение», одновременно углубленное и вульгаризированное, обогащенное слишком 300-летним опытом еврейской и арабской философской мысли, но в еще большей степени уснащенное магией и хиромантией, воскресает в виде Каббалы; выступая реакцией против рационалистической философии, эта смесь из христианской гностики, неоплатонизма и неопифагореизма, воплощенная в книге «Зогар», приобретает популярность, далеко выходящую за пределы еврейства.Первым выдающимся писателем в области древнееврейской философии можно считать Саадию Гаона (892-942), перенесшего в нее арабский калам, но и Саадия и другие еврейские мыслители, в том числе Маймонид (1135-1204) и Иегуда Галеви , до XII в. писали гл. обр. по-арабски, и их произведения только переводились на древнееврейский язык. Из видных авторов, писавших по-древнееврейски, можно назвать Леви-бен-Гершона (Ралбаг, 1288-1344) и Иосифа Альбо (в XV в,): «Milchamoth Adonai» первого отмечается как серьезная оригинальная работа в области собственно философии, а «Ikarim» второго как попытка систематизации еврейской догматики.Изучение древнееврейского яз. начинается, конечно, задолго до образования арабской государственности (начало так наз. Masorah, т. е. работа по установлению официального текста Библии, относится еще к V в.), но оформляется лишь после того, как арабский язык становится господствующим на всем протяжении от Персидского залива до Красного моря. И в грамматике и в стихосложении учителями евреев выступают арабы, и лишь под конец рассматриваемого периода в Италии и Провансе древнееврейская поэзия проникается местными мотивами и приобретает подлинный местный колорит. К какому времени относится начало влияния арабов на Д. е. л., вряд ли можно установить (согласно одной гипотезе даже «Книга Иова» арабского происхождения), но в средние века это влияние было исключительно благотворно.Ранняя поэзия восточного (внепалестинского) еврейства мало известна. «Вавилония» знает уже литургических поэтов. У Иосе-бен-Иосе мы находим акростих, Янай вводит рифму, Элиэзер га-Калир (начало IX века) из-за рифмы искажает даже самый яз. (недаром «Oz Kojzez» га-Калира и поныне является нарицательным именем тяжеловесного яз.), но поэзия, в точном смысле слова, появляется на древнееврейском яз. лишь после того, как грамматик Дунаш-бен-Лабрат из Феца (в X веке) вводит арабский стихотворный размер.Золотым веком древнееврейской поэзии является эпоха владычества арабов в Испании. Стих Самуила га-Нагида (993-1055) еще слаб, но уже в философских стихотворениях Соломона Ибн-Габирола (Авицеброна, 1021-1070), в творчестве Авраама Ибн-Эзры (1093-1167), в интимной лирике Моисея Ибн-Эзры (р. около 1070), а в особенности у Иегуды Галеви он приобретает исключительную силу.Ряд крупных поэтов Испании замыкает Иегуда аль-Харизи. Его «Machberoth Itiel» не лишены культурно-исторического интереса, но более всего известно его произведение «Tachkemoni», написанное легкой рифмованной прозой в форме арабской драматической повести макам.Конец XII и начало XIII в. ознаменованы появлением сатирической повести. Из представителей этого жанра можно отметить: Иосифа Ибн-Сабора (его «Sefer Schaa-schuim» пользовался в свое время успехом), Иегуду Саббатаи («Minchath Jehudah Sone ha-Naschim» «Повесть о женофобстве» и «Milchemeth ha-Chachmah weha-Oscher» «Борьба Мудрости и Богатства»), Иедайя га-Пенини автора философско-поэтического произведения «Bchinath Olam» выступившего против «Повести о женофобстве» написанным в том же духе «Ohew Naschim» (Женофилом). К этому жанру примыкают и сатиры поэта Калонимоса бен-Калонимоса («Igereth Baale-Chajim» сюжет заимствован из арабской литературы; «Masecheth Purim» остроумная пародия на Талмуд и др.). Сатирой по преимуществу пользуется и известнейший из еврейских поэтов Италии Имануил Римский, в поэзии к-рого как бы слились художественные достоинства арабского Востока и христианской Италии. Сонеты Иммануила Римского с перемежающимися рифмами принадлежат к лучшим произведениям его времени. В XV веке Моисей из Риэте (1388-1430) дал в своем «Mikdasch meat» интересную литературную хронику, написанную терцинами.В Южной Франции Д. е. л. литература научных переводов (в особенности весьма ценны переводы и работа над созданием научного языка в древнееврейской письменности семьи Ибн-Тиббон в XII-XIII вв.) и языковедческих сочинений. В отношении поэзии древнееврейская литература там примыкает к литературе Испании.В Северной Франции и Германии разрабатывались гл. обр. Halacha (Peruschim, Tosphoth, респонсы) и дидактическая литература, из к-рой выделяется написанный в XIII в. «Sefer Chasidim» Иуды из Регенсбурга. Светская литература (рыцарские песни, повести, роман) возникает у евреев Германии (в XIII-XVI в.) уже на разговорно-еврейском языке. (Judisch-Deutsch, Jidisch).В Италии в X в. появилась и древнееврейская переделка книги Иосифа Флавия, полная легендарного материала, под названием «Josiphon».От средневековья дошли до нас книги путешественников: «Книга Элдада га-Дани» (конец IX в.), «Путешествие Вениамина из Туделы» (1166-1173), «Кругосветное путешествие» («Sibub») рабби Петахья из Регенсбурга (1170-1180).

IV. ПЕРИОД ДЛИТЕЛЬНОГО УПАДКА (XVI-XVIII вв.) наступает в связи с изгнанием евреев из Испании (1492 и Португалии (1497).Древнееврейская поэзия вплоть до XIX в. ни разу не поднимается до уровня еврейско-испанской. Светская поэзия развивается в Италии, а отчасти в Голландии и на Востоке, но она везде весьма легковесна. Крупнейшим поэтом среди сефардских выходцев Востока является Израиль Наджара (XVI в.); многие из его гимнов вошли в литургию, в собрание субботних застольных песен («Zmiroth»; среди последних весьма популярен написанный на древнееврейско-арамейском яз. и распеваемый на несколько ладов «Jah Ribon Olam»). В своих звучных стихах он разрабатывает ходкие зачастую и нееврейские мотивы. На творчестве древнееврейских поэтов Италии все более и более сказывается влияние итальянской изящной лит-ры. В XVII в. появляются первые опыты драмы: «Jessod Olam» и «Tofteh Aruch» Моисея Закуто (1625-1697), последняя написана в 5-строчных строфах и разрабатывает мотивы из Данте, и 3-актная аллегорическая драма Исаака Пенсо «Assire ha-Tikwah» первая из напечатанных на древнееврейском яз. драм. В 4-актной идиллической драме «Migdal Oz» М. Х. Луцатто (1707-1747) и в его же аллегорической «La-Jescharim Tehilah» видно большое мастерство яз.; религиозные настроения и склонность к мистицизму роднят М. Луцатто с его веком, но по своему стилю он принадлежит уже новой литературе.Сефардские изгнанники на Востоке культивируют гл. обр. Галаху и Каббалу. В области первой кодекс Иосифа Kapo, «Schulchan Aruch» (1550), еще при жизни автора становится исключительно популярным во всех странах с более или менее значительным еврейским населением. Из многочисленных же сочинений XVI-XVII вв. по Каббале нет ни одного, к-рое могло бы хоть в какой-либо мере сравниться с «Зогаром» и др. произведениями XIII в.В XVI в. заслуживают быть отмеченными исторические сочинения: «Schewet Jehudah» Иуды, Соломона и Иосифа Ибн-Верга (1554), хроника А. Закуты «Sefer Juchasin», летопись Давида Ганса «Zemach Dawid» и первая критическая работа по философии еврейской истории «Meor Enajim» Азарии де-Росси (1504-1578). Первая крупная библиографическая работа по Д. е. л. относится к XVII в. («Sifte Jeschenim» Саббатая Басса, 1680), а крупнейший био-библиографический словарь к XVIII веку («Sehem hagedolim» Азулаи).

V. НОВАЯ ЛИТ-РА возникает в XVIII в. в Италии, где имеется некоторая традиция светской древнееврейской письменности. С общеевропейской литературой она смыкается прежде всего в области стихосложения. В произведениях Франко Мендеса (1709-1792) сказывается уже новейшее литературное направление классицизм («Gmul Athaljah» Франко Мендеса перевод «Аталии» Расина).Классицизм в новейшей Д. е. л. ориентируется не на древнюю греко-римскую письменность, а на древнейшую гебраистскую литературу, гл. обр. на Библию , и является направлением реакционным как с точки зрения тематики, поскольку приковывает читателя к древности, а самую древность изображает, исходя из примитивно-рационалистических представлений о ней, так и с точки зрения формы, ибо игнорирует формальные достижения средневековой древнееврейской поэзии и прозы.В германских и славянских странах переход к светской лит-ре совершается значительно труднее и медленнее. В связи с оживлением торговых связей между сев.-зап. окраиной России и Германией, в «Литве» (Белоруссия, Жмудь, Прибалтика) возникает светская Д. е. л., главным образом научная. В центре ее вопросы естествознания. Типичным произведением той эпохи является энциклопедическая книга «Sefer ha Brith» (1797) П. Гуревича. Влияние этой лит-ры невелико, оно охватывает лишь верхушки тогдашней еврейской интеллигенции.Сильнейший толчок развитию Д. е. л. дает Гаскала («Haskalah» «Просвещение») просветительное движение, зародившееся в Зап. Европе (гл. обр. в Германии) в конце XVIII века и проникшее в Вост. Европу в начале XIX в. Это движение длилось здесь до 70-80-х годов. Движение это отразило стремление еврейской буржуазии примкнуть к общему капиталистическому «прогрессу», вклиниться в состав коренной буржуазии в целях общей эксплоатации «отечества». Гаскала еврейский либерализм, прогрессивное движение еврейской буржуазии в период ее расцвета. Подобно тому как общественное и политическое самоопределение буржуазии вообще сопровождается переоценкой феодальных идеологических ценностей, так и политическое самоопределение еврейской буржуазии требует пересмотра идейного багажа еврейского средневековья. Гаскала энциклопедична, универсальна; ее деятели (так наз. «Маскилим») отличаются разносторонностью умственных интересов, разнообразием знаний, исповедуют, как и большинство мыслителей периода буржуазных революций в Европе, рационализм.В Зап. Европе, при общей малочисленности еврейского населения и преобладании в нем зажиточных элементов, Гаскала была умственным течением лишь маленькой интеллигентской верхушки еврейской буржуазии. В классической стране зап.-европейской Гаскалы, в Германии, переход от еврейского яз. к яз. государственному совершается быстро. Вождем германской Гаскалы считается Моисей Мендельсон (мендельсоновский перевод Библии на немецкий яз. в 70-х гг. XVIII в. был событием в истории еврейского просвещения). Мендельсон воплощение умеренности, оппортунизма, эклектизма.Политический идеал Гаскалы просвещенный абсолютизм. Программой-манифестом Гаскалы является «Diwre schalom weemeth» посредственного поэта Н. Виссели. В ней даны основные положения просветительного движения еврейской буржуазии: модернизация, приобщение к государственному яз., европейской науке и культуре, нормализация быта и воспитания. Просветители Германии издают (1784-1811, с перерывами) сборники «Ha-Measef», вокруг к-рых группируются лучшие еврейские литературные силы того времени. Художественная литература в «Ha-Measef» весьма малоценна, а научная устарела, но эти сборники интереснейший исторический памятник умственного и политического движения еврейской буржуазии в эпоху ее самоопределения.В Галиции Гаскала развивается своеобразным путем. Крайняя бедность и отсталость еврейского населения, количественная слабость еврейской буржуазии и то обстоятельство, что государственный яз. (немецкий) не был яз. местного населения (польского и украинского), все это ослабляет Гаскалу и превращает ее из общего Kultur-Kampf’а в длительную борьбу в самых верхних этажах надстройки. Галицийские просветители выдвигают из своей среды мыслителя-гегелианца Н. Крохмаля , «More Nebuche ha-Zman» которого является крупнейшим и глубочайшим произведением этого периода. Им же Д. е. л. обязана и сатирическими произведениями. «Megaleh Tmirin» Иосифа Перля и «Ha-Zofeh le-Beth Israel» И. Эртера классические произведения этого жанра на древнееврейском языке. Веру отсталой хасидской толпы в чудесное и таинственное Перль высмеивает, мастерски имитируя язык самих хасидских писаний.В Россию влияние западных или, как их здесь называли, «берлинских» просветителей проникает еще в XVIII в., но размах движения при наличии многочисленной отсталой еврейской бедноты суживается, подобно тому как суживается и политическая борьба еврейской буржуазии; заметным оно становится лишь в XIX в., по мере укрепления и развития еврейской буржуазии и буржуазной интеллигенции России. Крупная еврейская буржуазия и буржуазная интеллигенция настоящая социальная база Гаскалы, хотя в развитии своем движение охватывает и выходцев из низов. «Маскилим» поддерживают политику Александра I, Николая I и Александра II по отношению к еврейскому населению, совершенно не понимая подлинных мотивов «просветительных» мероприятий царского правительства. И. Б. Левинзон «Российский Мендельсон» проповедует программу Гаскалы с исключительной страстностью, включая в нее и лозунг перехода к производительному труду, в частности к земледелию, но и он не мыслит себе осуществления своих чаяний иначе, как при помощи царского правительства. В специфических условиях России видоизменяется развитие Гаскалы: 1. Модернизация и вклинивание еврейской буржуазии в состав коренной буржуазии происходит с трудом ввиду феодально-крепостного строя России. 2. Просветительное движение еврейской буржуазии развертывается в России в то время, когда в стране, наряду с либерализмом, уже дают себя чувствовать более крайние течения («нигилизм», затем народничество).Берлинское просвещение проникает вместе с немецким яз., с Клопштоком, с идеализмом Фридр. Шиллера и др. Д. е. л. художественная наводняется стихотворчеством, выспренней риторикой; в ней господствует сентиментализм. Сентиментальной является и лирика Лебенсона-отца («Adam ha-Kohen») и проза М. А. Гинзбурга. В лирических стихах Лебенсона-сына, в исторических романах А. Мапу «Ahawath Zion» и «Aschmath Schomron» сентиментализм уступает место романтизму.Собственно российская Гаскала начинает сказываться в Д. е. л. лишь с 50-х и 60-х гг. Влияние немецкой и еврейско-германской лит-ры идет на убыль, усиливается влияние русской лит-ры, в частности русских критиков. «Просветители» обзаводятся еженедельниками («Ha-Magid», «Ha-Meliz», «Ha-Karmel»), в к-рых ведут отчаянную борьбу с темными сторонами еврейского быта. Романы А. Мапу «Хамелеон» (Ajit Zowua) и С. Я. Абрамовича (см. «Менделе Мойхер-Сфорим») «Отцы и дети», публицистическая деятельность М. Л. Лилиенблюма, поэмы И. Л. Гордона, крупнейшего поэта периода Гаскалы, преследуют одну и ту же цель борьбу с отсталостью масс, с отсталым бытовым укладом жизни, с нелепыми предрассудками.В Д. е. л. России 60-х гг. боевой задор, явственный отклик русской лит-ры того времени (идеалом поэта для И. Л. Гордона является Некрасов, а М. Л. Лилиенблюма вдохновляет Писарев). По своей политической ориентации многие представители Д. е. л. умереннее даже российского либерализма, хотя все же восприимчивы к новым веяниям русской лит-ры: еврейский капитал, привлекаемый к участию в общем развитии российского капитализма, при некоторой «терпимости» правительства Александра II к еврейскому населению, питает тягу к «прогрессу».Расслоение в среде еврейской интеллигенции приводит к тому, что собственно буржуазная ее прослойка (Оршанский, Маргулиес и мн. др.) связывается с русской культурой; Kultur-Kampf в еврейской среде продолжают вести представители мелкого мещанства и духовенства. В Д. е. л. тон задают именно выходцы из мелкой буржуазии, но они обнаруживают полную идейную беспомощность. И. Л. Гордон провозглашает свою знаменитую формулу «будь человеком на улице и евреем дома», требуя этим принятия европейской (в частности российской) культуры при сохранении преемственности и связи с еврейским прошлым. В области лит-ры формула эта оказывается несостоятельной уже в 60-х гг. Еще не осознано то обстоятельство, что при специфических условиях еврейской жизни в России еврейская буржуазия не может не ассоциировать выход в «люди» с разрывом с «евреем», но уже остро чувствуется, что Д. е. л. наглядный символ преемственности еврейской докапиталистической культуры явно не может удовлетворить «человека» эпохи Александра II.В 1860 Менделе в «Mischpat Schalom» осуждает Д. е. л. до 60-х гг., ее оторванность от жизни, бедность ее тем, убогость и подражательный характер ее форм. В том же духе пишет А. Паперна. Крайнее крыло «маскилим» (А. Ковнер, О. Лернер) под влиянием Писарева подвергает уничтожающей критике всю Д. е. л. XIX в.В 70-х годах, по мере проникновения в среду еврейской интеллигенции народнической агитации, социалистические идеи находят отражение и в Д. е. поэзии.: поэмы И. Иегалеля (Левина) «Kischron ha-Maaseh», стихотворения И. Каминера по своей идейной насыщенности и социальной целеустремленности исключительное явление в Д. е. л. А. Либерман, Л. Цукерман, М. Винчевский группируются вокруг социалистического журнала «Ha-Emeth», а по закрытии и этого журнала в «Asephath Chachomim» Родкинсона.Еврейская буржуазная журналистика встречает крайне враждебно и «Ha-Emeth» и статьи Либермана и его товарищей. Такое отношение к немногим представителям соц. идей в Д. е. л. еще больше усиливается в 80-х гг. в связи с погромной политикой царизма и русской буржуазии.К концу 70-х гг. в Д. е. л. назревает кризис: переход еврейской буржуазии к государственному языку уже совершившийся факт, и среди радикальных выходцев из мелкой буржуазии уже возникают сомнения в самой целесообразности древнееврейской литературы (Ковнер); Гордон грустно вопрошает: «Для кого я тружусь?»В 80-х и 90-х годах, при Александре III и Николае II, еврейская буржуазия остается на тех же патриотических позициях, но либерализм и радикализм еврейского мещанства исчезают без остатка. Для еврейской буржуазии попрежнему остается излишней вторая часть указанной формулы Гордона, а мелкой буржуазии не под силу ее первая часть: царизм лишил еврея возможности выйти в «люди». По мере того как усиливается и растет антисемитизм в среде царского правительства и российской буржуазии, еврейская мелкая буржуазия проникается националистическими настроениями, и Д. е. л., базой к-рой с 80-х гг. становится мещанство, вся пропитывается национализмом, становится палестинофильской, а с конца 90-х гг. сионистической.Глашатаем национализма является П. Смоленский (1842-1885) в своем романе «Nekam Brith» и в ряде статей в журнале «На-Schachar». На путь национализма переходят М. Лилиенблюм, И. Л. Гордон, Иегалель (Левин) и многие из тех, кто в свое время отстаивал «прогресс» в духе воззрений русских шестии семидесятников.Начало 80-х гг. выдвигает посредственных поэтов М. Долицкого, М. Инбера (1856-1909) автора сионистского гимна «Ha-Tikwah».В конце 90-х гг. выдвигаются реалисты: новеллист Бен-Авигдор (Шалкович) и романист Гольдин. Тенденции реалистического изображения еврейского быта продолжает в XX в. Бершадский.Менделе с конца XIX в. пишет больше на еврейском яз., но те же мотивы (см. «Менделе Мойхер-Сфорим»), которые побудили его писать на яз. еврейской массы, побуждают его и к реформе древнееврейского яз. Яз. древнееврейских произведений Менделе впоследствии становится образцом для всех древнееврейских прозаиков: своеобразная комбинация древнееврейского и арамейского языка приобретает некоторое подобие ритма живой речи.Д. Фришман в своих «Письмах о лит-ре» высмеивает убожество Д. е. л. и призывает ее следовать за «Европой» (т. е. за немецкой литературой). От Фришмана ведут свое начало эстеты, ценящие в Д. е. л. гл. обр. язык, форму. Эстетство и культура формы в Д. е. л. XX в. одно из наиболее резких проявлений отрыва Д. е. л. от действительности. Эстетствующая поэзия достигла крайнего развития в XX в. в творчестве С. Черниховского, З. Шнеура и др.Антисемитизм, усиливая реакцию в еврейской среде, суживает кругозор еврейской мещанской интеллигенции, сюжеты и мотивы Д. е. л. Но параллельно с ростом антисемитизма, как крайней формы групповой («национальной») конкуренции, идет также рост капитализма; последний, проникая в еврейскую среду, разлагает старый еврейский быт и деформирует тем самым базу Д. е. л. бытовой уклад еврейского мещанства. Еврейская интеллигенция не может не подвергаться воздействию нового хозяйственного строя, но новая жизнь ее пугает, ибо она несет с собой гибель докапиталистической еврейской культуры и самого мещанства. Порождением этих настроений надрыва и мучительного надлома («Kera scheba-Lew»), «вечного» конфликта между «человеком», приемлющим капитализм и современную культуру, и «евреем», не могущим расстаться с обреченным на смерть бытовым укладом эпохи, является поэзия Файерберга (важнейшее из его произведений «Leon?» «Куда?»), М. Бердичевского , и Бреннера .Произведения И. Л. Переца 90-х гг. (позже он писал гл. обр. по-еврейски) по своей тематике продолжают Гаскалу, но в трактовке тем сказывается сильное влияние русского народничества. Древнееврейские писания Переца в Д. е. л. конца XIX в. стоят особняком, но и он отдал дань национализму («Manginoth ha-Sman» и др.).Конец XIX и начало XX в. период расцвета литературной деятельности Ахад Гаама, Х. Н. Бялика и вообще новой гебраистской литературы. Талантливый публицист, хотя и с ограниченным философским кругозором (его сведения шли не дальше английских позитивистов), приверженец умеренно-правых политических воззрений, Ахад Гаам однако имел огромнейшее влияние на всю еврейскую интеллигенцию. Он игнорирует материальную нужду и нищету еврейских масс; его занимает гл. обр. проблема «еврейского стиля» и «самобытного» еврейского культурного творчества. «Духовный сионизм» Ахад Гаама рекомендует создание в Палестине «духовного центра», как общего «центра подражания» для еврейской интеллигенции, но отказывается от разрешения вопроса о социально-экономическом положении еврейских масс. Трибуной его в 1896-1902 был редактировавшийся им журнал «Haschiloach». Его «Al Poroschath Drochim» крайнее выражение политической «мудрости» еврейской средней буржуазии, консервирования «самобытного» «духа юдаизма».Х. Н. Бялик ученик Ахад Гаама. Недюжинный дар поэта, новеллиста, критика, исключительное мастерство яз., все это он отдал на службу национализму.В связи с распространением сионистских иллюзий в широких кругах еврейской мелкой буржуазии растет культ древнееврейского языка, возникают специальные курсы и кружки для его изучения, «образцовые хедера», богатая учебная и детская литература. Литературному оживлению способствуют в немалой степени издательства «Тушия» и «Ахиасаф».Еще в 1904-1905 на древнееврейском яз. выходит 4 ежедневных газеты («На-Meliz», «Ha-Zefirah», «Ha-Zofeh», «Ha-Sman»), но с 1906 начинается быстрое увядание Д. е. л. Накануне войны 1914-1918 гг. Д. е. л. уже явно хиреет.

VI. НОВЕЙШАЯ (ПОСЛЕВОЕННАЯ) ЛИТ-РА в настоящее время имеет своей базой почти одну Палестину. Вся она под знаком сионизма, еврейского фашизма. Тиражи книг и газет на древнееврейском яз. ничтожны. На всех этих писаниях лежит печать посредственности. Многие из беллетристов и поэтов пишут одновременно и на еврейском языке («идиш»).

Марксистской истории Д. е. л. нет. Для справок можно пользоваться след. лит-рой: Steinschneider M., Judische Literatur; Karpeles G., Geschichte der judischen Literatur (русск. перев. под ред. А. Гаркави, 2 тт., СПБ., 1896); Клаузнер И., Новоеврейская литература XIX в. (1785-1898), литературно-историч. очерк, Варшава, 1900; Кац Б., Toldoth Haskalath Ha-Jehudim, «Hasman», 1905, кн. I-III; Марек П., Очерки по истории просвещения евреев в России, М., 1909; Цинберг С., История еврейской печати в России в связи с общественными течениями, П., 1915; Лилиенблюм, Afoth Ha-Haskalah, сб. «Ахиасаф», VIII; Гейликман Т., История еврейских общественных течений в Польше и России, М., 1930.