Литературная энциклопедия - литфронт

ЛИТФРОНТ литературная группа, в заявлениях своих представителей именовавшая себя внутрирапповской группой, на деле же с самого начала своего существования выходившая за пределы РАПП как по составу участников, так и в силу противопоставления себя РАПП в ряде литературно-политических, творческих и организационных моментов.Формально группа Л. существовала под этим названием с августа по ноябрь 1930, фактически же история ее начинается несколькими месяцами раньше, с возникновения так наз. «беспринципного блока», элементы которого оформлялись в борьбе против РАПП во время дискуссии о Переверзеве. В блоке этом для общей атаки на РАПП объединялись две группы: незадолго до того вошедшие в РАПП участники разбитой в дискуссии переверзевской школы («партийные друзья Переверзева» И. Беспалов, А. Зонин, М. Гельфанд, В. Кин и др.) и представители «левой» рапповской оппозиции (группа Г. Горбачева, А. Безыменского, С. Родова и др.). Литфронту удалось привлечь на свою сторону небольшую часть рапповских литкружков (гл. обр. в Ленинграде и частью в Закавказьи). «Литературная газета», редактировавшаяся Б. Ольховым, и журнал «Печать и революция» (позже переименованный в «Литература и искусство») стали органами сначала «блока», а потом Л.

в развернувшейся дискуссии по вопросам художественного метода пролетарской литературы. Полемика разгорелась с особенной силой в связи с обсуждением романа Либединского «Рождение героя». Наличие ошибок идеалистического и правооппортунистического характера руководства РАПП дало повод к демагогическим нападкам литфронтовцев на творческие установки и литературно-политическую линию РАПП в целом.

Вопреки официальным декларациям, а также заверениям отдельных литфронтовцев, блок не представлял собой творческой группы внутри пролетарской литературы, объединенной общей точкой зрения в вопросах художественного метода пролетлитературы; это конгломерат разнородных элементов, выражавших давление классово-чуждых течений, то явно противостоящих марксизму (переверзевщина, формализм), то прикрывающихся «левой» фразой, почему Л.

фактически выходил за пределы пролетарского литературного движения и марксистского литературоведения. Выросший из «беспринципного блока», Литфронт создался на основе взаимного амнистирования друг друга недавними противниками (например Беспаловым и Горбачевым). Ни механистические ошибки учеников Переверзева, ни формалистски-субъективистские ошибки Горбачева и ошибки рапповской «левой» критике подвергнуты не были.

Подобный беспринципный характер объединения не дал возможности Литфронту выдвинуть развернутую, единую положительную платформу по творческим вопросам, хотя в то же время в творческих взглядах литфронтовцев есть и общая основа, выражающаяся в разнообразных проявлениях субъективистских установок. Поэтому, указывая на ряд серьезных ошибок рапповских руководящих работников (напр.

теорию «непосредственных впечатлений» и др.), Л. не мог по-настоящему вскрыть их, не мог противопоставить и не противопоставил им правильных положительных утверждений.Зараженность Л. антимарксистскими взглядами не могла не стоять в связи с литературно-политическими позициями группы. Л. с самого начала был группой и литературно-политической, а не только творческой, как об этом заявляли ее лидеры, группой, пытавшейся политически и организационно обособиться в пролетарском литературном движении.

Об этом свидетельствовало и наличие прямых политических обвинений, предъявлявшихся Л. руководству РАПП («сползание на позиции классового мира»), и ряд организационных моментов в деятельности Л. С полной же доказательностью литературно-политический характер группы вскрывается вместе с разоблачением антипартийного двурушнического блока Сырцова Ломинадзе.

Предъявляя руководству РАПП целый ряд политических обвинений, Литфронт стремился противопоставить линии РАПП свою литературно-политическую линию. Неоднородность группы, ее фракционный характер, некоторые особенности в ее взглядах создали возможность использования ее в политических антипартийных целях. Двурушнически право-«левый» блок Сырцова Ломинадзе пытался через своих агентов (Зонин, Гальперини др.

) использовать Литфронт для борьбы против партии. Связь блока Сырцова Ломинадзе с Л. однако нельзя сводить только к участию в последнем отдельных антипартийных двурушников. Между «блоком» и группой Л. обнаруживается и внутреннее созвучие (из этого не следует разумеется, что каждый участник Л. разделял политическую платформу Сырцова Ломинадзе).

Это созвучие выражается уже в характерной для обоих блоков двойственности проявления классово-враждебной идеологии: для сырцовско-ломинадзевского блока это сочетание правой и «левой» опасности, для Л. сочетание явно буржуазных, антимарксистских взглядов и правооппортунистических ошибок (переверзевщина, формализм, оппортунистическая недооценка призыва ударников) с крикливой левацкой фразеологией («левая» фраза о действенности искусства при игнорировании объективно-познавательной его функции).

«Левые» фразы Л., приводящие к капитулянтским выводам в области литературы (ликвидация специфичности искусства, замена его наукой и газетой, курс на чисто внешнюю, вульгарно понятую злободневность, которой якобы оправдывается слабое художественное качество) и пессимистически расценивающие современное состояние пролетарской литературы, перекликаются с капитулянтством и пессимистической оценкой нашего хозяйственно-политического положения со стороны блока Сырцова Ломинадзе.

Раскрытие двурушническо-оппортунистического блока в ноябре 1930 одновременно явилось и концом Л. Часть литфронтовцев, осудив в особом документе деятельность Л., объявила о своем выходе из Л. Несмотря на попытки другой части Л. (Безыменский и др.) сохранить группу, очистив ее от явно антипартийных элементов, Л. распался. Формальный конец Л.

не означал конечно полной ликвидации литфронтовских тенденций и литфронтовских выпадов в литературе. Осколки Л. продолжали время от времени защиту своих позиций, иногда в более прикрытой, иногда в явной форме. Несомненные вылазки литфронтовщины проявляются в книгах М. Майзеля («Очерк современной литературы»), С. Родова («На посту») и П.

Рожкова («Против толстовщины и воронщины»), вышедших в середине 1931. О живучести литфронтовских настроений свидетельствовал также характер ряда статей в журн. «Литература и искусство», руководимом вплоть до половины 1931 (кончая № 2-3) П. Керженцевым и не выражавшем в этот период линии Института литературы, искусства и языка Комакадемии, несмотря на то, что журнал именовался его органом.

Л. не выдвинул разработанной творческой платформы. Установки его, сформулированные в декларации «Против чего и за что мы боремся», в декларации 16 ленинградских кружков и в статьях руководителей Л., отличаются крайней скудостью положительных утверждений. Дискуссия по вопросам творческого метода Литфронтом велась почти исключительно в плане отрицания лозунгов РАПП.

Повторялись общеизвестные положения о связи искусства с классовой практикой, требование показа людей в их общественно-значимых действиях, в плане обусловленности индивидуального социальным и т. п. утверждения, давным-давно указанные в марксистской литературе, отмеченные в ряде документов РАПП по творческим вопросам и теперь извращенно преподносимые Л.

Творческая платформа самого Л. в основном исчерпывается чисто формальным призывом к классовой действенности искусства, отрываемой от объективно познавательной его функции.Несмотря на разнородность элементов, составляющих Литфронт, основные группы его имели общую идеологическую основу субъективизм, хотя и в разных его выражениях.

Г. Горбачев, с его полуформалистской методологией, субъективистски сводил литературу к восприятиям читателей или творческим переживаниям художника. Отсюда и субъективистское утверждение Горбачева о том, что вне читательского восприятия литература представляет собой «груды исчерченного материала».

У беспаловской группы субъективизм, являясь обратной стороной переверзевского объективизма, вытекал из непреодоленной переверзевщины с ее отрицанием познавательной роли литературы и отождествлением субъекта и объекта.Субъективистские позиции Л. сказались прежде всего в противопоставлении познавательной и классово-действенной функции литературы.

Журнал «Печать и революция» еще со времен переверзевской дискуссии обрушивался на требование реалистического показа действительности как на апологию «наивного реализма» и «пассивного отображательства» Беспалов ополчился против «правдоподобия» в художественных произведениях, противопоставляя ему классовую точку зрения, классовую идеологию.

Подобным же образом высказывался В. Кин, находивший достоинство «Китайских новелл» Эрдберга не в том, что они являются показом китайской революции, а в том, что они отражают точку зрения на нее пролетариата. Действенная роль литературы, осуществляющаяся только в неразрывном единстве с познавательной функцией, несмотря на усиленную ее декларацию, фактически сводилась Л.

к нулю. «Освобождая» литературу от необходимости познавать действительность и правильно ориентировать в ней класс соответственно его целям, Л. превращал литературу в негодное для борьбы оружие и фактически отрицал принцип партийности в литературе.С субъективизмом Л. тесно связана антидиалектичность его методологии и формализм в трактовке вопроса о содержании искусства.

Субъективизм, отрывающий идеологию от познания действительности, разрывает единство «отражений» объективной действительности и классовой точки зрения, в них выражающейся. Поэтому «отражения» действительности в искусстве оказываются готовым, противостоящим художнику «материалом», а классовая точка зрения оторванным от «снимков» действительности и объективно необусловленным принципом отбора, извне упорядочивающим материал.

Такая трактовка идеологии Л. выражается в представлении литфронтовцев о реализме как «выравнивании плохого и хорошего» или в понимании показа «живого человека» как «придания» ему и «хороших» и «дурных черт», а не вскрытия реальных противоречий в действительности. Отсутствие диалектики в методологии Л. обнаруживается в механистическом понимании закона единства противоположностей. Отсюда разрыв познавательного и субъективно-классового моментов в идеологии. Отсюда же требование идеализировать в художественном творчестве пролетариата одни стороны действительности и резко противопоставлять им другие. Единство противоположностей заменяется здесь внешней противопоставленностью явлений однородных и непротиворечивых внутри себя.

Объективно следствием такого художественного метода «двух красок» (сплошь белой и сплошь черной) является «лакировка» действительности, т. е. такой ее показ, который не может правильно ориентировать в революционной практике пролетариата. Той же механистичностью отмечены и частные творческие лозунги Литфронта, конкретизирующие призыв к классовой действенности искусства в литфронтовском понимании.

Таков лозунг показа коллектива (класса) вне личностей, его составляющих. Показ личности по Литфронту отрицает показ класса, а показ класса требует растворения личности в коллективе, являющемся суммой тождественных единиц (данная точка зрения художественно воплощена в поэме Безыменского «День нашей жизни»).Механистичность творческого метода Л. обнаруживается и в тенденции, ведущей к отрицанию изображения психологии в художественных произведениях. Законен протест против психологизма как ковырянья в самоценных переживаниях личности, взятой в отрыве от классовой практики; но такой психологизм и не был никогда творческим лозунгом пролетлитературного движения.

Требование показа психологических переживаний расценивалось литфронтовцами как требование показывать только «личное»; тем самым психология, отождествленная с узко индивидуальным, изымалась из сферы классовой практики. Нападая на ошибки работников РАПП, преувеличивавших значение психологизма, Л. ратовал за рационализм. Разработке диалектического метода пролетлитературы Л.

вопреки своим декларациям не помогал и не мог помочь.Творческие установки Л. обнаруживают в себе лефовские тенденции, исходящие от общего с Лефом разрыва познания и действенности, объективного и субъективного в искусстве. Лефовщиной окрашены и вышеприведенные творческие лозунги (отрицание психологии например). Лефовщина в особенности проявилась в тенденции к ликвидации искусства, к замене его публицистикой и газетой, в походе против образа в искусстве, в трактовке особенностей его формы (форма единичности явлений, способ выражения всеобщего) как чисто внешнего, ненужного правдоподобия и т.

д. Отсюда и провозглашение творческого метода Маяковского образцом для пролетарской литературы при игнорировании в творчестве Маяковского элементов мелкобуржуазного рационалистического схематизма. По лефовской линии идет и противопоставление «большим формам» литературы «малых форм» (очерк), якобы призванных ликвидировать отставание литературы (Б.

Кушнер).Л. с его ярко окрашенными лефовщиной позициями в творческих вопросах является ликвидаторской по отношению к пролетарскому искусству группой. Это находит свое выражение и в прямых высказываниях, направленных против спецификума литературы, каковы напр. высказывания Б. Кушнера о причинах отставания литературы: «В чем же причины отставания? Где корни этого явления? Важнейшие из них приходится искать в самой специфике лит-ой работы, в ее традициях, в творческих навыках, применяемых многими пролетарскими писателями».

То же ликвидаторство заключается и в противопоставлении «больших форм» литературы «малым», провозглашении теории авангардизма очерка, призванного спасти литературу от отставания и вытеснить собою «большие полотна». Ликвидаторство объективный результат и частных и общих творческих лозунгов Л. с их курсом на снижение художественного качества литературы чрез схематизм, лакировку действительности и субъективистский рационализм.

В целом Л. капитулянтская в вопросах литературы группа, убоявшаяся борьбы за высокий идейно-художественный уровень пролетарской литературы и для «спасения» классовой действенности решившая жертвовать высоким художественным качеством литературы. «Большевизм» и «искусство» капитулянтски и политически неправильно противопоставлены друг другу.

Призывом к субъективистски понимаемой классовой действенности почти исчерпывается творческая платформа Л. Пытаясь решить вопрос о художественном методе, литфронтовцы ограничиваются пропагандой определенных «жанров», наиболее с их точки зрения классово-действенных (производственный, публицистический, философский, утопический и др.

). Вопросом о жанрах Л. формалистски подменяет вопрос о творческом методе, забывая, что от того или иного решения вопроса о творческом методе зависит разработка жанра как определенной стороны стиля пролетарской литературы.Столь же несомненна связь переверзианских взглядов другой части группы (Беспалов, Зонин и другие) с их литфронтовскими позициями.

Переверзевская методология, сводящая литературу к воспроизведению бытия классового субъекта («бытие изображающее»), как бы продолжается в литфронтовских призывах к однобокому субъективизму. Точка зрения тождества субъекта-объекта у Переверзева обусловливает собою и его объективизм вычеркивание классовой идеологии из художественных произведений, положение о непосредственном воспроизведении классового бытия в искусстве и его скат к субъективному идеализму (теория «переодевания», «замкнутый круг образов»). Л., как и Переверзев, не умел диалектически разрешить проблему субъекта-объекта в искусстве. Субъективизм Л. обратная сторона переверзевского объективизма, неизбежно связанная с его же субъективно-идеалистическими положениями.

Второй момент, связывающий переверзианство с литфронтовщиной, это механистичность, являющаяся основной чертой методологии Переверзева и столь же явно окрашивающая собой творческие установки Л. Наконец формалистские тенденции Л. созвучны элементам формализма, несомненно присущим переверзевской методологии с ее деидеологизацией, внеисторизмом, абстрактностью, давшим в работах Беспалова, Зонина и др.

яркие образцы меньшевиствующего идеализма.Творческая практика Литфронта, представленная произведениями писателей-литфронтовцев (А. Безыменский, Выстрел; Вс. Вишневский, Первая конная и особенно Последний решительный), несет, на себе печать механистичности творческих установок и снижает достоинства произведений абстрактностью, схематизмом и рационализмом.

Лозунги Л. питались в основном мелкобуржуазной псевдореволюционностью. Не отождествляя механически литературных течений с политическими, следует отметить, тем не менее, созвучие ряда литфронтовских положений с троцкистскими установками. Такими троцкистскими тенденциями в Литфронте являются в основном:1. утверждение о «кризисе» пролетарской литературы, связанное с отрицанием наступления пролетариата в области литературы и с неверием в силы рабочего класса;2.

ликвидаторство по отношению к борьбе за создание большого искусства рабочего класса, облеченное в «левые» фразы.Не случайным являлось и наличие в Литфронте участников предшествовавших троцкистских оппозиций (Горбачев, Родов и др.). Паникерство перед отставанием литературы, растерянность и бессилие перед новыми огромными задачами пролетлитературы реконструктивного периода, истерические «левые» фразы с их объективно-капитулянтской правой сутью, боязнь действительности, отраженная творческими лозунгами с их призывом к «лакировке», схеме, антипсихологизму, все это убедительно свидетельствует о мелкобуржуазных корнях литфронтовства.

Характерная для Л. «левая» фраза мелкобуржуазного паникерства прикрывала собою ликвидаторство, сдающее позиции буржуазным течениям в литературе. Л. как течение стоит вне рядов пролетарского движения. Однако, пока в СССР существует обостренная классовая борьба, не исчезает и опасность проявления литфронтовских влияний внутри пролетарской литературы и литературоведения, влияний, выступающих в виде «левой» фразы в сочетании с явной буржуазной опасностью (переверзевщина, формализм) и прикрывающих собою капитулянтскую сущность.

Библиография:

Авербах Л., Левая оппозиция и творческие вопросы, «На литературном посту», 1928, № 8; Его же, Доклад на расширенном пленуме РАПП, «На литературном посту», 1929, № 21-22; Его же, Перестраиваемся, М., 1930; Речь большевика-напостовца XVI съезду, изд. «Московский рабочий», М.

, 1930; Безыменский А., Головокружение от неуспехов (Партия или РАПП), «Литературная газета» от 12/V 1930; Беспалов И., В поисках стиля, «Литературная газета» от 30/XII 1929; Его же, В защиту действительности, «Красная новь», 1930, № 9-10; Вишневский В., О творческом методе, «Литературная газета» от 10/XI 1930; Его же, Развал Литфронта, «Литературная газета» от 29/XI 1930; Гельфанд М.

, О творческом методе пролетлитературы и об ошибках налитпостовцев, изд. «Федерация», М., 1930; Его же, В борьбе за творческий метод, «Литература и искусство», 1930, № 2; Гельфанд М. и Зонин А., К дискуссии о творческом методе, «Печать и революция», 1930, № 4; Ермилов В., Еще о творческих путях пролетарской литературы, «На литературном посту», 1928, № 6; Его же, О творческом лице пролетарской литературы, «На литературном посту», 1929, № 1; Его же, «Рождение героя» Ю. Либединского, «На литературном посту», 1930, № 12; Его же, Наши творческие разногласия, изд. «Московский рабочий», М., 1930; Камегулов А., На литературном фронте, изд. «Прибой», Ленинград, 1930; Его же, Письмо товарищам, «Печать и революция», 1930, № 5-6; Его же, Посредственная теория о непосредственных впечатлениях, «Звезда», 1930, № 8; Киршон В., Против беспринципности и политиканства, «На литературном посту», 1930, № 11; Кирьяков С., Как блок ведет дискуссию, «На литературном посту», 1930, № 17; Костров Т., Рождение героя, «Литературная газета» от 24/III 1930; Его же, О реализме, живом человеке и стиле пролетарской литературы, «Литературная газета» от 31/III 1930; Кушнер Б., Причины отставания, «Красная новь», 1930, № 11; Либединский Ю., Еще о художественной платформе РАПП, «На литературном посту», 1929, № 1; Его же, Генеральные задачи пролетарской литературы, ГИХЛ, Ленинград, 1931; Мазнин Д., Заметки о творческом методе и материалистической диалектике, «На подъеме», 1930, № 1; Нусинов И., Новые ошибки т. Кушнера, «Литературная газета» от 29/IX 1930; Родов С., На посту, Ленинград, 1931; Рожков П., Против воронщины и толстовства, Москва, 1931; Селивановский А., Корни творческих разногласий, «Октябрь», 1930, № 5; Его же, Прицел и выстрел, «Октябрь», 1930, № 2; Серафимович А., Речь на XVI партсъезде, «На литературном посту», № 13-14; Серебрянский М., Критика художественной платформы РАПП, «На литературном посту», 1930, № 17; «С кем и почему мы боремся», Сб. ст. под ред. Л. Авербаха, «ЗИФ», Москва, 1930; Сутырин В., Воскрешение из мертвых (литературная полемика), ЛАПП «Прибой», Л., 1930; Тамарченко и Танин, Напостовство или воронщина, «Печать и революция», 1930, № 5-6; «Творческая дискуссия в РАПП», изд. «Прибой», Л., 1930; «Творческие пути пролетарской литературы», сб. II, Гиз, М., 1929; «Удар за ударом», Альманах под ред. Безыменского, Гиз, М., 1930; Фадеев А., Столбовая дорога пролетарской литературы, изд. «Прибой», Л., 1929; Его же, За напостовское руководство РАПП, Документы борьбы с «Литфронтом», «На литературном посту», 1930, № 12; О творческих путях пролетарской литературы (Резол.

III областной Ленинградской конференции), «На литературном посту», 1930, № 12; Платформа-декларация 16 ленинградских кружков, «Печать и революция», 1930, № 5-6; К итогам III областной конференции ЛАПП (Резолюция секретариата РАПП), «Литературная газета» от 20/VII 1930; РАПП в реконструктивный период (Резолюция Ленинградской конференции), «Литературная газета» от 26/V 1930, «Печать и революция», 1930, № 5-6; Обращение секретариата РАПП, «Литературная газета» от 25/VII 1930, «Рост», 1930, № 11-12, «На литературном посту», 1930, № 13-14; Безыменский, Гельфанд, Костров, За подлинную консолидацию (ответ на обращение секретариата РАПП), «Литературная газета» от 25/VII 1930; Секретариат РАПП, За большевизацию пролетарской литературы, «На литературном посту», 1930, № 17; Против групповщины (заявление 38), «Литературная газета» от 20/VII 1930; «Против чего и за что мы боремся» (декларация Беспалова, Безыменского, Гельфанда, Горелова, Камегулова и др.

), «Ленинградская правда» от 15/VI 1930; Секретариат РАПП о «Литфронте», «Литературная газета» от 14/IX 1930, «На литературном посту», 1930, № 17; Письмо секретариата РАПП о развертывании творческой дискуссии, «Литературная газета» от 4/X, 9/X, 14/X 1930, и отдельным изд., М., 1931; Роспуск литературно-политической группы «Литфронт» (Постановление секретариата РАПП, высказывания рабочих кружков), «Литературная газета» от 5/XI 1930; О положении в группе «Литфронт», «Литературная газета» от 15/XI 1930; Ответ ленинградского «Литфронта» секретариату РАПП, «Литературная газета» от 15/XI 1930; Балтфлотцы вышли из «Литфронта» (Резолюция комфракции группы), «Литературная газета» от 29/XI 1930; Письмо фракции секретариата РАПП по поводу статьи «Против правого уклона внутри РАПП», «Правда» от 21/XI 1930; «За генеральную линию РАПП» (Сб.

документов), «Московский рабочий», М., 1930; см. также: Художественный метод, РАПП, Пролетарская литература. .