Философский словарь - искусство

форма творчества, способ духовной самореализации человека посредством чувственно-выразительных средств (звука, пластики тела, рисунка, слова, цвета, света, природного материала и т.д.). Особенность творческого процесса в И. в нерасчлененности его субъективно-объективной обусловленности. Возникая как результат творчества конкретного субъекта, произведение И. в своем бытии обретает надличностный характер. Свойства содержания и формы произведения И., а также способ его восприятия не только свидетельствуют о психическом своеобразии творца, но и характеризуют коллективные формы переживания, направленность мышления, свойственные культуре породившей его эпохи.

Тайна рождения произведения И. во все времена была предметом активных дискуссий. Из "вещества жизни" разрозненного, эклектичного, лоскутного художник создает "вещество формы". Размышляя о тайне этого преобразования, философия и эстетика разрабатывали представления о специальных механизмах энтелехии (Аристотель), художественном метаболизме и др. Не раз отмечалась одна из самых больших загадок И., состоящая в его умении представить ограниченность жизненных коллизий разных эпох через безграничное разнообразие художественных форм, умение добиваться беспрерывного художественного обновления "одной и той же жизни". В этом причина того, что исторически складывающаяся форма любого произведения И. не только отражает характер мастерства и художественных традиций эпохи, но и выступает источником нашего знания о человеке: понимания того, как изменялись способы его восприятия и чувственности, каким он видел или хотел видеть себя, как развивался его диалог с внутренним миром, менялся интерес к окружающему и т.д. Эволюция художественных форм, взятая в мировом масштабе, прочерчивает грандиозную траекторию движения человеческого духа.

Особенность истолкования художественных произведений состоит в том, что заложенный в них смысл оказывается непереводимым на язык понятий, невыразимым до конца никакими иными средствами. В этом находит свое подтверждение идея самоценности И. Парадокс состоит в том, что И. способно удовлетворять художественную потребность, лишь когда выступает не в качестве средства, а в качестве цели. Только обнаруживая свою изначально самобытную, уникальную природу, не замещаемую никакой иной моральной, религиозной или научной, И. оказывается оправданием самого себя и утверждает необходимость своего места в жизни человека.

Идея самоценности И. чрезвычайно трудно пробивала себе дорогу в истории. Эволюция представлений о природе художественного простиралась от утверждения ценности чувственно-пластического совершенства к приоритету знаковосимволической стороны в Средневековье, от поисков утопической красоты идеального мира в эпоху Возрождения к культу импульсивности и чрезмерности барокко, от канонического равновесия классицизма к метафорической углубленности и психологической задушевности романтиков.

Пройдя сквозь сложные историко-культурные лабиринты, идея самоценности И. восторжествовала в творчестве романтиков, в немецкой классической эстетике. При этом оказалось, что, только обретая цель в самом себе, И. оказывается способным к глубокой культуросозидательной роли восполнению нецелостности человеческого бытия. Т.о., можно зафиксировать парадокс, схваченный эстетиками нач. 19 в.: И. становится по-настоящему незаменимым, когда, казалось бы, максимально сосредоточивается на самом себе; др. словами, только через воплощение принципов самодостаточности художественного творчества И. способно реализовывать себя как уникальная деятельность, значимая и за своими пределами.

Каждая художественная эпоха не оставляла после себя незыблемой нормы, демонстрировала разные эстетические свойства и безграничные возможности И. Всякий раз оказывалась подвижной и трактовка самого феномена И. Абсолютизация любых нормативных и "ненормативных" теоретических манифестов И. разбивалась новыми волнами художественно-творческой стихии. Идеи о смерти И. либо декларации о бессмертии определенных стилистических форм опровергались продуктивностью новых художественных стадий. Все это убеждает в том, что любые филос. дефиниции И. продуктивны тогда, когда вырастают на основе тщательного анализа исторического материала, они не могут опираться на отвлеченные абстрактные конструкты.

В связи с этим особенно важен принцип историзма в изучении столь существенной категории эстетики, как художестве иное сознание. До недавнего времени история художественного сознания отождествлялась с историей эстетической мысли. История художественных представлений разных эпох сводилась к перечню того, что сказал об И. тот или иной философ. В исследовательских работах, стремившихся рассмотреть содержание художественного сознания более широко, основное внимание уделялось разработке теоретической конструкции этого понятия. Дальше дело не шло, в итоге понятие художественного сознания застывало в своем надвременном, безликом содержании.

Художественное сознание эпохи вбирает в себя все наличествующие в ней рефлексии по поводу И. В его состав входят бытующие представления о природе И. и его языка, художественные вкусы, художественные потребности и художественные идеалы эпохи, эстетические концепции И., художественные оценки и критерии, формируемые художественной критикой и т.п. Всю эту многоаспектность художественного сознания и его историческую подвижность можно раскрыть, только опираясь на анализ и обобщение реальных фактов И. Это обстоятельство чрезвычайно важно, ибо художественное сознание эпохи выражали не только философско-художественные теории; в формировании художественного сознания каждой исторической эпохи участвовала творческая практика всех видов И., культивируемые массовые формы художественного досуга и др. Изучение закономерностей эволюции художественного сознания должно аккумулировать все его реальное содержание и не сводить к узко понятой истории эстетической мысли как "истории головастиков" (Л. Февр).

Большое значение для понимания предназначения, возможностей и роли И. имеет давняя и малоразработанная проблема историзма художественных потребностей. Представления о предназначении И. все время менялись. Ответы, предлагаемые философией и эстетикой разных эпох на этот счет, со временем обнаруживали свою ограниченность. И. всегда обладало неиссякаемой способностью расширять круг своих возможностей. От первоначальной способности фокусировать в художественном произведении все самое совершенное, что художник находил в мире (античность, Возрождение), И. переходило к умению воплощать в художественном образе эзотерическое знание, невидимые смыслы и сущности (Средневековье, романтизм, символизм, экспрессионизм) и т.д.

Накопленный И. опыт взаимопроникновения чувственно-материальной формы и скрытого духовно-психологического содержания лег в основу концепции И. как идеального, выраженного в реальном. Г.В.Ф. Гегель видел истоки художественного творчества в потребности человека в духовном удвоении себя в формах внешнего мира, опосредованно. Этот взгляд в последующем многократно дополнялся и модифицировался. Действительно, любое содержание, выраженное опосредованно, кажется человеку более богатым, представляет для него особую ценность. Благодаря языку символов, намеков, мерцающих нюансов рождается художественная реальность, недосказанность и невыразимость которой проявляет себя как нерастраченная энергия. Возможность сделать внутреннее явным, бесконечное конечным способствовала формированию взгляда на И. как на дополнение, завершение и оформление неуловимой сущности бытия.

Потребность наслаждения собой в чувственном предмете не исчерпывает всех объяснений потребности в И. Важно прийти к пониманию, что образы И. не только знак внутреннего, но вся полнота жизни, т.е. сама жизнь в ее ключевых символах, пороговых моментах, предельных мигах бытия. Художественное иносказание, оставляющее люфт для домысливания, интуиции, иррационального, так или иначе удовлетворяет глубинную тягу человека к закрепляющей структуре, выражает эту структуру в художественной картине мира. Утверждение И. вечности циклов языческого мира либо отрицание им вечности посюстороннего мира любой из ответов служил в свое время установлению отношений человека и мира, способов общения людей. Сказанное значит оформленное, понятое, опирающееся на тот или иной принцип. Творя собственный мир, И. упорядочивает восприятие окружающего мира, помогая человеку ориентироваться в нем. Каждая эпоха осуществляла "онтологическое вбрасывание" в И. собственной сущности; художественные произведения хранили, изучали и возвращали эту сущность современникам. Вырабатываемые И. культурные коды, до того как они превращались в мифологему, хотя бы на время создавали у человека сознание "хозяина", иллюзию владения окружающим миром.

Ситуация, развернувшаяся в Новейшее время получила осознание как "неклассический" период развития И. Поколеблены многовековые представления о предметности художественного образа, об истоках его содержательности. Стала доминирующей идея об отделимости художественных смыслов от предметности реального мира, о нетождественности художественных идей и вещественности, художественных смыслов и событийности знакомой реальности (X. Ортега-и-Гасет, Н. Саррот, Р. Гароди). В 20 в. И. встало перед необходимостью подтвердить свой высокий статус, доказывая, что ему под силу выразить и утвердить в сознании современников новые онтологические связи, даже если для этого придется прибегнуть к радикальной ломке имеющихся средств, изобретению нового художественного языка.

Современная философия и эстетика, отвечая на вопрос: каков баланс эволюционности и революционности в современных художественных процессах, исходят из убежденности в том, что в силу самой своей природы И. в этом отношении олицетворяет наличный человеческий опыт, в другом преодолевает его. Внутренняя природа человека становится неизмеримо сильнее и богаче, когда он смело обращается к неизведанному, раздвигает горизонты, переживает новые конфликтные ситуации. И. Новейшего времени всячески культивирует эту великую страсть жизни к расширению своих границ, неистребимую тягу человека к восхождению в неизведанное, неограниченность устремлений человеческого духа, его подвижность, раскованность, незакоснелость. Именно благодаря этому свойству И. смогло стать панорамой, отразившей цепь последовательных "открытий человека" в ментальной истории последних двух тысячелетий.

Возможность пересматривать будущие духовные стереотипы, выбирать среди множества накопленных культурных представлений и приоритетов, сомневаться в абсолютности найденных ответов, т.е. находиться в непрерывном поиске важнейшее завоевание И. прошедших столетий. Т.о., помогая процессу адаптации человека к окружающему миру, И. вместе с тем всегда стремится эту адаптацию разрушить, преодолевая автоматизмы восприятия, формируя тип человека, знающего осуществление, но не знающего осуществленного. И. 20 в. побуждает человека не замыкаться в границах найденных и освоенных мифологем, постоянно ощущать безбрежность окружающего мира, понимать важность столь же безграничного формирования себя.

Ни один из ответов на вечный и сложный вопрос: зачем человеку необходимо И., не может быть полным и окончательным.

Ястребова Н.А. Искусство и эстетический идеал. М., 1975; Вещь в искусстве. М., 1986; Роднянская И.Б. Художественность // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987; Кривцун О.А. Эволюция художественных форм. Культурологический анализ. М., 1992; Батракова С.П. Художник XX века и язык живописи. М., 1996.

О.А. Кривцун