Философский словарь - мистика

(от греч. mystika таинственные обряды, таинство): 1) в широком, обобщенном смысле загадочное и непонятное, "выходящее за рамки индивидуальной способности и понимания" (Ф.В.Й. Шеллинг); 2) в духовном смысле ощущение и понимание мира как таинства, "живое прикосновение к тайне" (Н.А. Бердяев), непосредственное созерцание таинственного, вырастающее из опыта переживания человеком своего единения с бесконечным бытием (Абсолютом, Богом, Единым, Универсумом, "космической тотальностью" и т.п.). Диапазон родовых признаков М. предельно широк: от понимания ее как "всеобъемлющего чувства жизни", проявления "жизненного порыва" (А. Бергсон), "бытийственной основы религии" (Бердяев) до признания ее в качестве "единственно глубокого и совершенного мировоззрения" (А. Швейцер). К видовым признакам М. относят прежде всего непосредственность и целостность мистического восприятия и неизреченность мистического опыта.

Главным критерием М. является непосредственный опыт единения человека с бесконечным бытием unio mystica. При этом само единение может выступать в форме мистериального посвящения (натуралистическая М.), экстатическо-чувственной (духовная М.) или рефлективно-умозрительной (спекулятивный, "теософский" мистицизм). Несмотря на различие способов единения, его суть в преодолении разрыва между конечным и бесконечным, временным и вечным, земным и небесным. Отсюда, согласно Швейцеру, М. имеет место тогда, когда кто-либо считает предопределенным разрыв между земным и неземным, временным и вечным и, все еще пребывая в земном и временном, "переживает свое вхождение в неземное и вечное".

Опыт мистиков всех времен и народов свидетельствует о том, что путь мистического единения, восхождения души к Абсолюту имеет сходные ступени, в классической форме зафиксированные еще Псевдо-Дионисием Ареопагитом (О мистическом богословии, 1, 3). Первая, подготовительная ступень предполагает нравственные и аскетические упражнения (см.: Аскетизм), чтобы обуздать чувственность, животную природу и преодолеть порочные наклонности. Это ступень нравственного очищения, освобождающая человека от привязанностей к внешнему миру. Вторая ступень включает духовные упражнения, имеющие целью молитвенное сосредоточение и концентрацию мыслей на Абсолютном, что ведет к внутренней отрешенности и духовному просветлению, открывающему способность видения, созерцания Абсолюта. Наконец, третья ступень, как цель всех предыдущих упражнений, есть выход сознания за пределы конечного, тварного, земного экстаз: непосредственное переживание единения с Абсолютом.

Всякая М. является в той или иной мере этически окрашенной, ибо необходимо включает в себя момент нравственного очищения, самосовершенствования, культивирование очистительных (cathartikai) добродетелей: воздержания, смирения, самоотречения, терпения, прощения и т.п. На основании этого некоторые философы выделяли даже особый "морально-аскетический" тип М. Напр., Бердяев различал М. "совершенствования души" и М. "познания божественных тайн бытия": этическую и гностическую М. Примером первого типа может служить М. христианских аскетов; примером второго М. Плотина, Я. Бёме, И. Экхарта или М. каббалы. На тесную связь между этикой самосовершенствования и М. указывал Швейцер, подчеркивая, что создать этику самосовершенствования не означает ничего иного, как обосновать этику с помощью М. Тем не менее в строгом смысле слова "морально-аскетическая М." не может рассматриваться в качестве самостоятельного типа. Она имеет прикладной характер и подчинена высшей сверхэтической цели: единению с Абсолютом. Восхождение души к Богу, слияние с Абсолютом и т.п. акт, по существу, "не этический, а чисто духовный" (Швейцер). На высшей ступени мистического опыта происходит метафизическое отстранение, снятие этического: душа больше не нуждается в различении добра и зла; она должна отрешиться "не только от всего дурного, но и от всего хорошего, от всякой формы, даже духовной" (Плотин. Эннеады, VI, 7, 34). Согласно Экхарту, на высшей ступени единения с Абсолютом душа должна утратить, забыть и самого Бога и "утвердиться на полном Ничто".

Попытки этического оправдания М. предпринимались такими мыслителями, как B.C. Соловьев, Л.Н. Толстой, Бергсон и др.

В систематической форме проблема М. была рассмотрена Швейцером, показавшим, что "этическая М." может вырасти только на почве "духовной преданности таинственной бесконечной воле к жизни". В этой связи Швейцер переосмысливает сам факт единения с бесконечным бытием, понимая его не как "возвышение в Абсолютном" или растворение конечного в бесконечном, но как единение со всем живым.