Философский словарь - мудрость

(греч. sophia, лат. sapientia, инд. prajna, др.-перс. mazda, кит. чже, евр. hokma) понятие, обозначающее высшее, целостное, духовнопрактическое знание, ориентированное на постижение абсолютного смысла бытия и достигаемое через духовно-жизненный поиск истины субъектом знания. Большинство определений М., встречающихся в классической этико-философской традиции, подчеркивают в ней именно момент высшего знания в его ценностном выражении. Напр., по Г.В.Лейбницу, М. есть "знание высшего блага"; по И. Канту, М. это "свойство воли согласовываться с высшим благом как конечной целью всех вещей"; Л.Н. Толстой определяет М. как "знание вечных истин, приложимых к жизни", и т.д.

Смысл мудрости, обозначающий состояние высшей сверхличностной духовности, соотносится с различными сверхнормальными проявлениями ментальности: провидением и ясновидением, глубоким умом, широким знанием, богатым жизненным опытом, житейской находчивостью и хитростью и т.п. "Словарь русского языка 11-17 вв." приводит некоторые наиболее устойчивые смысловые значения слова "М.": 1) ум, разум, благоразумие умудренность; 2) совокупность знаний, ученость великомудрие; 3) религиозная благочестивость премудро с т ь; 4) душевная чистота, нравственное совершенство смиренномудрие; 6) хитрость, лукавство, плутовство мудрствование. В соответствии с этими смыслами бытуют и различные образы мудреца: духовный наставник, старец, философ, мыслитель, провидец, святой, хитрец, плут и т.д. Большинство из этих значений сложилось в контексте широкой фольклорной традиции и духовно-религиозной литературы под сильным влиянием византийского богословия и популярной греч. философии.

В этико-философском контексте значение рус. слова "М." теснее всего переплелось с греч. понятием "софия". Слово "софия", хотя и переводится традиционно на рус. язык как "М." или "премудрость", означает не только субъективное состояние души или ума, но и объективное положение вещей: их совершенство, красоту, гармонию. Кроме того, в нем содержится вполне четкое указание на творчество. Из тех значений, которые были намечены в "Словаре русского языка 11-17 вв.", понятию "софия" больше всего соответствует смысл "мастерства" и "совершенства" совершенномудрия. П.А. Флоренский замечает, что слово "софия" правильнее было бы переводить на современный рус. язык как "мастерица", "художница" (Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. М., 1990). У Гомера, Гесиода и др. греч. авторов слово "софия", как и производные от него слова, употребляется в значении художественно-технического умения, знания, мастерства, совершенства, т.е. способности воплощать определенный замысел в действительности.

Данное значение понятия "софия" наложило заметный отпечаток и на его этикофилософское осмысление начиная с Сократа и Платона и кончая рус. философамисофиологами (B.C. Соловьев, П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков, Е.Н. Трубецкой, Л.П. Карсавин и др.). Основой этико-философского смысла софии-мудрости стало понимание ее как творческого воплощения идеи в бытии, истины в жизни, что определяет состояние идеально преображенной действительности и жизненно воплощенной идеальности. Это духовно-бытийное состояние осуществляется в образе жизни мудреца, пытающегося через нравственное творчество жизни и софийное преображение "этоса" достичь единения с Абсолютом.

Целостность М. выступает в единстве трех сторон: познавательной, коммуникативной и нравственной. Познавательная сторона определяет связь мудреца с трансцендентальным миром, с источником абсолютного знания, высшим выражением которого является мистическое единение с Абсолютом unio mystica (см.: Мистика). Коммуникативная сторона определяет связь мудреца с социальным миром, с др. людьми, общение с которыми, в силу необходимости претворения трансцендентного в мирское, выливается в символико-игровые и иронико-плутовские формы поведения. Наконец, нравственная сторона определяет отношение мудреца к своему духовному миру, что выражается в аскетическом очищении духа, самоотречении и стремлении к нравственному совершенству (см.: Аскетизм). В своем классическом виде это триединство М. воплощается в лице Сократа, у которого познавательно-мистическое начало выступает в форме "даймониона", коммуникативноповеденческое преломляется в иронии, а нравственное в совершенствовании души и стремлении к добродетели.

Все многообразие форм М. и типов мудреца обусловлено в целом соотношением этих трех начал и преобладанием одного из них. Так, познавательно-мистическое начало преобладает у мудрецов-магов, пророков, духовидцев, теософов. Плутовское начало доминирует в образах фольклорных плутов и хитрецов трикстеров, шутов. Нравственное начало становится преобладающим у филос. мудрецов, учителей жизни: Конфуция, Пифагора и др. Тождество мистики и добродетели определяет тип религиозного мудреца: святого, старца; тождество плутовства и добродетели тип юродивого, "скомороха Божьего" (Франциск Ассизский), а также тип кинизирующего или иронизирующего философа и софиста в духе Диогена, Сократа и т.д.

В.Н. Назаров

Редкое и с трудом достигаемое соединение знания, опыта и ценностей, позволяющее выносить взвешенные, глубокие и дальновидные суждения о человеке, обществе и мире. Этимологически слово "философия" означает "любовь к М.", однако само понятие "М." пока не прояснено философами. Из кажущихся очевидными свойств М. можно выделить следующие. М. не сводится к обширным знаниям о мире, человеке и обществе. Проницательность в отношении природы позволяет наукам о природе глубоко судить о ее объектах, но такие суждения никогда не называются мудрыми. Как говорил еще Гераклит, впервые употребивший слово "philosophos" для обозначения исследователя природы вещей, многознание не научает М., которая заключается в постижении оснований и причин. Вместе с тем знание представляет собой одну из необходимых предпосылок М. Касающаяся прежде всего человека и его непосредственного окружения, М. может быть скорее обнаружена в науках о культуре, чем в науках о природе, хотя и в первых она является довольно редкой и ее трудно выделить из общей массы эмпирического, субъективного и поверхностного. М. связана прежде всего с деятельностью человека и, значит, с теми ценностями, которыми он руководствуется в своей жизни и в своих действиях. М. опирается на здравый смысл, но идет гораздо дальше его и встречается значительно реже. М. требует опыта жизни и известного отдаления от тех событий, о которых приходится судить. Как говорил Г.В.Ф. Гегель, "сова Минервы вылетает в сумерки".

Как пишет в своей "Этике" Н. Гартман, М. есть "проникновение чувства ценности в жизнь, в любое чувствование вещей, во всякое действие и реагирование вплоть до спонтанного "оценивания", сопровождающего каждое переживание; постижение всего действительно этического бытия с точки зрения этого бытия; всегда лежащая в основе образа действия практического сознания его связь с ценностью. В строго антиинтеллектуалистическом смысле это можно было бы назвать этической духовностью, господствующим положением этики как основного духовного фактора во всей жизни человечества". Единственное, с чем трудно здесь согласиться, это ограничение М. сферой этики, хотя и понимаемой весьма широко. М. это доступное в конкретное время видение наиболее глубинных, возможно, еще не устоявшихся ценностей человеческого существования (не только этических, но и любых иных) и умение связать их с постоянно меняющимися обстоятельствами жизни.

А.A. Ивин