Философский словарь - субъект исторический

Оба эти смысла акцентируются в гегелевской "Философии истории". Говоря об исторических субъектах Г.В.Ф. Гегель замечает: "Их дело знать этот общий элемент, необходимую, ближайшую ступень в развитии их мира, сделать ее своей целью и вкладывать в ее осуществление свою энергию". Об устойчивости содержания, заключенного в понятии "Си." свидетельствуют новейшие попытки осмысления механизмов историчности или исторического "производства общества". Так, А. Турен пишет: "Общество не является системой, существующей вне и независимо от актеров участников исторического производства. История представляет собой социальную драму их противоборства, ставкой которого является контроль за производством обществом самого себя посредством использования знаний, накопленных ресурсов, мобилизации ценностей".

Однако в последние годы, в связи с общей установкой европейской мысли на критику историцизма, подвергается критике и С.и. как потенциальный или актуальный узурпатор др. исторических воль и др. альтернативных вариантов истории. Для историософской классики была характерна акцентация совпадения особых интересов исторического субъекта-гегемона с целями-векторами всемирной истории, как бы передоверяющей историческому авангарду (на период, пока длится его авангардное время) право вершить судьбы людей от ее имени. Именно эти акценты стали оспариваться школой исторического плюрализма. Ее сомнения выразил Х.Г. Гадамер, заметивший, что совпадение частных устремлений того или иного С.и. и общего смысла истории оправдано, "лишь если исходить из предпосылок Гегеля, согласно которым философия истории посвящена в планы мирового духа и благодаря этой посвященности способна выделить некоторые частные индивиды в качестве всемирноисторических, у которых наблюдается якобы действительное совпадение их партикулярных помыслов и всемирно-исторического смысла событий". Постулат совпадения неотделим от исторического априоризма и телеологизма представлений о заранее заданном "плане истории", осуществление которого предусмотрительно вверяется наиболее достойному исполнителю.

На самом деле исторический процесс выступает как столкновение различных С.и., олицетворяющих его альтернативные варианты. Опасность монологизма, провоцируемого представлениями о монопольно действующем субъекте-гегемоне, проявляется в объединении исторического процесса, многовариантность и разнообразие которого урезаются диктатом "авангарда". Не помогает здесь и концепция "снятия", успокаивающая нас тем, что авангард разрушает ("снимает") только "окончательно устаревшее" и бесполезное, а все ценное, находящееся в прошлом или у др. С.и., он сохраняет и приумноженным переносит в будущее. Реальная драма авангарда в том, что устраняемое им с дороги историческое наследие может в будущем вновь стать востребованным и тогда нам остается уповать не столько на бдительность авангарда, сколько на его "халатность", оставившую нетронутым то, что "по плану" подлежало полному искоренению.

С.и., выступающий в авангардной роли монополиста-узурпатора, реально снижает резервы социокультурного разнообразия, по-настоящему являющиеся залогом устойчивости общества и его качественно иных перспектив. Т.о., можно говорить о новой социальной поляризации людей: те, кто живет в истории собственной жизнью, воплощая собственные планы и интересы, и тех, кому тот или иной авангард навязывает свой исторический проект, легитимируя эту узурпацию исторической свободы др. ссылками на права авангарда и неумолимые законы прогресса. В этом свете 20 в. выступает как панорама развертывания "чужих" проектов, навязываемых историй. Столичный авангард ведет провинцию, развитые страны мировую периферию и т.п.

Эта проблема по-новому высвечивает суть демократического идеала в истории. Современный либерализм трактует его как всемирно-историческую победу зап. модели общественного устройства, давшей образцы парламентаризма, прав человека и правового гос-ва. Но если иметь в виду демократизацию самого исторического процесса превращение мировой периферии из пассивного объекта чужой воли в самостоятельный С.и., то вместо унификации мира по зап. модели нам следует ожидать усиления исторического и социокультурного разнообразия и новой проблематизации тех зап. эталонов, которые с позиций авангардного мышления представляются единственно правильными и безальтернативными.

Гегель Г.В.Ф. Философия истории. М.; Л., 1935; Гадамер Х.Г. Истина и метод. М., 1988; Tourain A. La society invisible: Regarde. 1974-1976. Paris, 1977. A.C. Панарин