—
митрополит московский и Всея Руси. По свидетельству Герберштейна, он род. в 1492 г.; судя по прозвищу "рязанца", происходил из Рязанской области.
Образование получил, вероятно, в Волоколамском монастыре под руководством его игумена Иосифа Волоцкого, последователем которого Д. явился в своей деятельности. В 1515
г. Иосиф, чувствуя
приближение смерти, предложил братии монастыря избрать преемника ему; выбор
монахов пал на Д. и был утвержден Иосифом. В
сане игумена Д. деятельно заботился о благосостоянии монастыря, расширил монастырскую библиотеку и ревностно поддерживал строгую дисциплину, заведенную Иосифом. В это же время начал он и свою литературную
деятельность. В рус. церкви происходила тогда борьба двух направлений, известных под именем иосифлян и заволжских старцев (см.). Иосифляне (ученики Иосифа Волоцкого) отождествляли церк. и
государство, подчиняя духовную иерархию верховной светской власти, но требуя от нее за то подчинения церковным интересам в смысле защиты всех прав и привилегий церкви, в том числе особенно права монастырей владеть населенными имениями, а также охраны религии путем преследования еретиков. Последователи Нила Сорского, иначе заволжские старцы, допускали исправление в церковных обрядах и правилах и стремились отгородить
церковь от государства, обеспечивая ее независимость в духовных делах и не допуская ни вмешательства иерархии в светские дела иначе
как во имя защиты религиозно-нравственных принципов, ии воздействиия на еретиков каким-либо другим оружием, кроме духовного; во имя
тех же нравственных принципов
они требовали отнятия у монастырей их населенных имений. Первые примыкали к зарождавшемуся абсолютизму московских государей, вторые — к старым удельным и боярским традициям и к земскому началу. Первый период борьбы был закончен еще при Иоанне III, когда вопросы об отношении к еретикам и о монастырских имениях были разрешены в пользу иосифлян благодаря усилиям самого Иосифа и архиеп. Новгородского Геннадия (см.). Литературная полемика продолжалась и после соборов 1490 и 1503 гг., а с вокняжением Василия Иоанновича, когда приближен был ко двору Вассиан Патрикеев
или Косой (см.) и сделался митрополитом приверженец заволжских старцев Варлаам, перевес склонялся, по-видимому, на сторону побежденной было партии. Вскоре, однако, Варлаам своею независимостью и частыми "печалованиями" за осужденных навлек на себя гнев вел. князя и 17
дек. 1521 г. был смещен с митрополии, а на его место
Василий без всякого собора назначил (27 февраля 1522) Д., с мнениями и характером которого успел ознакомиться. На митрополичьем престоле Д. явился типичным иерархом-иосифлянином, не только не противодействуя своими "печалованиями" злоупотреблениям власти, но не стесняясь ради желаний Василия поступиться своею совестыо и самыми церковными правилами. В 1523 г. вел.
князь, возымев подозрения на северского князя Василия Ивановича Шемячича (см.), вызвал его в Москву, причем Шемячичу, опасавшемуся приехать, были посланы "опасные грамоты" вел. князя и митрополита, в которых
последний брал его "на образ Пречистыя, да на чудотворцев, да на свою душу". Тем не менее
Шемячич через несколько дней по приезде был схвачен и посажен в
заточение, а Д. и не подумал за него вступиться. Когда несколько позже Василий Иоанновнч замыслил развестись с своей супругой Соломонией, многие и особенно
духовенство, принадлежавшее к заволжским старцам, с Вассианом Косым и Максимом Греком во главе восстали против развода, несогласного с учением церкви. Д. сперва повел себя осторожно, посоветовав обратиться за разрешением развода к восточным патриархам и на афонские
монастыри; но когда получил
отказ и от патриархов, и с Афона, а вел. кн. стоял на своем, митрополит решился исполнить его волю.
Соломония была насильно пострижена в монахини и отправлена в м-рь, и затем Д. сам обвенчал вел. кн. при живой жене с Еленой Глинской. Подобные действия в глазах многих современников роняли
авторитет митрополита: его называли "потаковником", не хотели в
нем видеть пастыря. "Не ведаю де и митрополит, не ведаю простой чернец", говорил про него боярин Берсень: "учительного слова от него нет никоторого, а не печалуется ни о
ком, а прежние святители сидели на своих местах в манатьях и печаловалися государю о всех людех". Это нисколько не уменьшило влияния Д. в делах государственных и церковных. После
того, как вел. князь отнял свою поддержку от противников иосифлян, участь их была решена. Сперва Максим Грек был подвергнут суду по обвинению в ереси и соборами 1524 и 1531 гг. осужден на заточение в монастыре, а за ним привлечен был к суду и Вассиан, в 1531 г., по такому же обвинению. Признанный еретиком, он был сослан в Волоколамский
монастырь, где, по словам Курбского, его "иноки умориша вскоре". При отправлении в ссылку и Максиму, и Вассиану воспрещено было писать что бы то ни было. Иосифляне, добившиеся тесного союза с светскою властью, торжествовали полную победу, и как бы в ознаменование ее Д. 1
мая 1531 г., еще
до второго собора над Максимом Греком, торжественно канонизовал Пафнутия Боровского, учителя Иосифа Волоцкого. После смерти Василия Д. по-прежнему ревностно служил целям и задачам правительства. В 1534 г. с его помощью был привлечен в Москву кн. Андрей Старицкий. Митрополит брал его "на свои руки" в случае приезда и грозил церковным отлучением за ослушание. Но, подобно Шемячичу, и кн. Андрей попал в темницу. Прежним значением, однако, Д. не пользовался и должен был спокойно смотреть, как
новое правительство под влиянием бояр покушалось на материальные права духовенства и на владения монастырей. В 1535 г. вышел
закон, воспрещавший монастырям покупать и
брать в
заклад вотчинные
земли служилых людей без ведома и согласия на то правительства. По смерти Елены Д. принял сторону кн.
Ив. Бельского против Шуйских и после падения Бельского был сведен Иваном Шуйским с митрополии 2
февр. 1539 г. и сослан в Волоколамский монастырь, где умер в 1547 г. На его место
бояре возвели сперва представителя противоположной партии, игумена Троицкого монастыря Иоасафа; но строгий охранитель нравственных принципов оказался неудобным и уже в 1642 г. был заменен иосифлянином, архиепископом новгородским Макарием. Дело Д. не пропало, таким образом, и после его падения; этому в значительной мере способствовало и то, что за время своего управления он наполнил иерархию людьми своего образа мыслей. Личный
характер Д. не отличался большими достоинствами:
человек практического
ума, он был честолюбив, мстителен и жесток, любил пышность и великолепие и охотно пользовался благами жизни, против которых
так вооружался в проповедях.
В. М-н.
Сочинения Д.: 1) так называемый "Соборник", содержащий в себе шестнадцать "слов" Д.; 2) Сборник, содержащий в себе четырнадцать обширных посланий; 3) "Окружное послание к пастве о согласии и любви и о соблюдении прав. веры"; 4) отдельное "Поучение м-та Д. всея Руси"; 5) послание к кн. Юрию Ивановичу; 6) послание к неизвестному; 7) наказ епископу Досифею; 8) ответ некоему христолюбцу о здравии; 9) ряд "посыльных грамот по всех владык"; "грамоты" разным лицам; 10) "отреченная грамота". Им была составлена не сохранившаяся до нас "Кормчая". В сочин. Д. довольно полно и с замечательною даже и не для его времени эрудицией изложено догматическое и нравственое учение церкви. Особенную цену имеют для истории сочинения Д. правообличительные. Он энергично обличал пороки вельмож, общества, самого духовенства, оставив, таким образом, всестороннее и яркое изображение быта и нравов для потомства своей эпохи. Он вооружался против увеселений, пьянства и разгула, роскоши, против разводов, нарушения целомудрия и супружеской верности (любопытно, что, ревнуя о целомудрии, проповедник одобрял даже оскопление, т. е. впадение в ересь), против астрологии, занесенной на Русь немцами, против ложных доносов и сплетней, против поединков; касался положения женщины в обществе и семье, воспитания детей, положения рабов, угнетения низших классов высшими, несправедливости властей по отношению к подвластным; особенно хорошо обрисованы типы тогдашних франта и волокиты. В нескольких сочинениях об иночестве изложена подробная регламентация трех видов монашеской жизни и нарисован идеальный образ монаха. Особенным уважением пользуются сочинения Д. между старообрядцами, так как в четвертом его слове содержится учение о двоеперстии для крестного знамения, заимствованное из известного подложного "Слова Феодоритова". Подробнее см. "Митрополит Даниил и его сочинения", исследование В. Жмакина (М. 1881); Беляев, "Даниил митрополит Московский" (Историч. чтения о языке и словесности в заседаниях II отд. Имп. Акд. н., 1856-7 г., 96—118. Известия Имп. Акд. н. по отделению русск. языка и словесности, т. V, 1856 г., 195-209); Николаевский, "Русская проповедь в XV и XVI вв. ("Ж. м. н. пр.", 1868 г. CXXXVII и CXXXVIII): Преосв. Макарий, "Сочинения московского митрополита Даниила" (Христиан
ское чтение, 1872, ч. III), и его же "История русск. церкви" (т. VI и VII).
Н. Б.
Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон
1890—1907
