Энциклопедия Брокгауза и Ефрона - людовик xvi французский

(1754-93) — король Франции, наследовал деду своему Л. XV в 1774 г. Это был человек доброго сердца, но незначительного ума и нерешительного характера. Л. XV не любил его за отрицательное отношение к придворному образу жизни и презрение к Дюбарри и держал его вдали от государствен. дел. Воспитание, данное Л. герцогом Вогюйоном, доставило ему мало практических и теоретических знаний. Наибольшую склонность выказывал он к физическим занятиям, особенно к слесарному мастерству и к охоте. Несмотря на разврат окружавшего его двора, он сохранил чистоту нравов, отличался большой честностью, простотой в обращении и ненавистью к роскоши. С самыми добрыми чувствами вступал он на престол с желанием работать на пользу народа и уничтожить существовавшие злоупотребления, но не умел смело идти вперед к сознательно намеченной цели. Он подчинялся влиянию окружающих, то теток, то братьев, то министров, то королевы (Марии Антуанетты, см.), отменял принятые решения, не доводил до конца начатых реформ. Молва о его честности и хороших намерениях возбудила в народе самые радужные надежды. И действительно, первым действием Л. было удаление Дюбарри и прежних министров, но сделанный им выбор первого министра оказался неудачным: Морепа, старый царедворец, неохотно пошел по пути реформ и при первом удобном случае своротил с него в сторону. Отменена была феодальная повинность в 40 млн., droit de joyeux avènement, уничтожены синекуры, сокращены придворные расходы. Во главе управления поставлены были такие талантливые патриоты, как Тюрго и Мальзерб. Первый одновременно с целым рядом финансовых реформ — равномерное распределение податей, распространение поземельного налога на привилегированные сословия, выкуп феодальных повинностей, введение свободы хлебной торговли, отмена внутренних таможен, цехов, торговых монополий — предпринял преобразования во всех отраслях народной жизни, в чем ему помогал Мальзерб, уничтожая lettres de cachet, устанавливая свободу совести и т. д. Но дворянство, парламент и духовенство восстали против первовозвестников новых идей, крепко держась за свои права и привилегии. Тюрго пал, хотя король отозвался о нем так: "только я и Тюрго любим народ". Со свойственной ему нерешительностью Л. хотел смягчения злоупотреблений, но не искоренения их. Когда его убедили уничтожить крепостное право в своих владениях, он, "уважая собственность", отказался распространить эту отмену на земли сеньоров, а когда Тюрго подал ему проект об отмене привилегий, он написал на полях его: "какое преступление совершили дворяне, провинциальные штаты и парламенты, чтобы уничтожать их права". После удаления Тюрго в финансах водворилась настоящая анархия. Для исправления их были последовательно призываемы Неккер, Калонн и Ломени де Бриенн, но за отсутствием определенного плана действий министры не могли достигнуть никаких определенных результатов, а делали то шаг вперед, то шаг назад, то боролись с привилегированными классами и стояли за реформы, то уступали руководящим классам и действовали в духе Л. XIV. Первым проявлением реакции был регламент 1781 г., допускавший производство в офицеры только дворян, доказавших древность своего дворянства (4 поколения). Доступ к высшим судебным должностям был закрыт для лиц третьего сословия. Дворянство употребляло все усилия, чтобы освободиться от уплаты не только налогов, созданных Тюрго, но и тех, которые были установлены в 1772 г. Оно одержало верх в споре с земледельцами по поводу dîmes insolites — распространения церковной десятины на картофель, сеяную траву и т. п. Священникам запрещено было собираться без разрешения их начальства, т. е. тех, против кого они искали защиты у государства. Такая же реакция замечалась и в феодальных отношениях: сеньоры восстановляли свои феодальные права, предъявляли новые документы, которые принимались в расчет. Оживление феодализма проявлялось даже в королевских доменах. Доверие к королевской власти ослабело. Между тем, участие Франции в североамериканской войне усилило стремление к политической свободе. Финансы приходили все в большее расстройство: займы не могли покрыть дефицита, который достиг 198 млн. ливров в год, отчасти вследствие неумелого управления финансами, отчасти вследствие расточительности королевы и щедрых даров, которые король под давлением окружающих расточал принцам и придворным. Правительство почувствовало, что оно не в состоянии справиться с затруднениями, и увидело необходимость обратиться за помощью к обществу. Сделана была попытка реформировать областное и местное самоуправление: власть интендантов была ограничена, часть ее передана провинциальным собраниям с сохранением сословных отличий — но они введены были лишь кое-где, в виде опыта, и реформа никого не удовлетворила. Созвано было собрание нотаблей, которое согласилось на установление всеобщего поземельного налога и штемпельного сбора, на отмену дорожных повинностей и т. д. Парламент отказался зарегистровать эти постановления, смело указывая на расточительность двора и королевы и впервые потребовав созыва Генеральных штатов. Король в lit de justice заставил парламент зарегистровать эдикты и изгнал его в Труа, но затем обещал созвать через пять лет Генеральные штаты, если парламент утвердит заем на покрытие расходов за это время. Парламент отказался. Тогда король приказал арестовать нескольких его членов и издал 8 января 1788 г. эдикт, уничтожавший парламенты и учреждавший на их место cours plénières из принцев, пэров и высших придворных, судебных и военных чинов. Это возмутило всю страну: Бриенн должен был покинуть свой пост, и на его место назначен был опять Неккер. Парламент был восстановлен. Новое собрание нотаблей ни к чему не привело; тогда наконец были созваны Генеральные штаты. Они собрались 5 мая 1789 г. в Версале. Во всех cahiers (см. Госуд. чины) требовалось коренное преобразование старого порядка вещей. На очереди стоял, прежде всего, вопрос о том, должны ли Генер. штаты сохранить свою старую, сословную форму. Третье сословие разрешило его в смысле разрыва с прошлым, объявив себя 17 июня Национальным собранием и пригласив другие сословия к объединению на этой почве. Л., поддавшись увещаниям аристократии, в королев. заседании 23 июня приказал восстановить старый порядок и голосовать по сословиям. Национальное собрание отказалось повиноваться, и король сам вынужден был просить дворянство и духовенство соединиться с третьим сословием. Постоянно колеблясь, Л. становился то на сторону народа, то на сторону придворных, придумывая с ними вечно не удающиеся планы государственных переворотов. 11 июля он отставил Неккера, что сильно возмутило народ. Сосредоточение 30000 войска около Парижа только подлило масла в огонь: 14 июля в Париже вспыхнуло восстание, Бастилия была взята народом. Напрасно маршал Брольи убеждал монарха стать во главе войск и удалиться в Лотарингию. Король, опасаясь гражданской войны, 15 июля отправился пешком в Национальное собрание и заявил, что он и нация — одно и что войска будут удалены. 17 июля он поехал в Париж, одобрил учреждение национальной гвардии и вернулся в сопровождении ликующей толпы. 18 сентября он утвердил декрет собрания об уничтожении остатков феодализма. После мятежа 5 и 6 октября он переселился в Париж и впал в полную апатию; власть и влияние все больше переходили к учредительному собранию. В действительности он уже не царствовал, а присутствовал, изумленный и встревоженный, при смене событий, то приспособляясь к новым порядкам, то реагируя против них в виде тайных воззваний о помощи к иностранным державам. В июне 1791 г. Л. сделал попытку убежать с семьей в Лотарингию, но беглецы были задержаны в Варенне и возвращены под конвоем в Париж. 14 сентября 1791 г. Л. принес присягу новой конституции, но продолжал вести переговоры с эмигрантами и иностранными державами, даже когда официально грозил им через посредство своего жирондистского министерства, и 22 апреля 1792 г., со слезами на глазах, объявил войну Австрии. Отказ Л. санкционировать декрет собрания против эмигрантов и мятежных священников и удаление навязанного ему патриотического министерства вызвали движение 20 июня 1792 г., а доказанные сношения его с иностранными государствами и эмигрантами привели к восстанию 10 августа и низвержению монархии (21 сентября). Л. был заключен с семьей в Тампль и обвинен в составлении заговора против свободы нации и в ряде покушений против безопасности государства. 11 января 1793 г. начался суд над королем в Конвенте. Л. держал себя с большим достоинством и, не довольствуясь речами избранных им защитников, сам защищался против взводимых на него обвинений, ссылаясь на права, данные ему конституцией. 20 января он был присужден к смертной казни большинством 383 голосов против 310. Л. с большим спокойствием выслушал приговор и 21 января взошел на эшафот.

Литература. Soulavie, "Mémoires du règne de L. XVI" (П., 1801); Bournisseaux, "Hist. de L. XVI" (П., 1829); Tocqueville, "Coup d'oeil sur le règne de L. XVI" (П., 1850); Droz, "Hist. du règne de L. XVI" (П., 1839-1842, 2 изд. 1858); Jobez, "La France sous L. XVI" (1877 и сл.); Semichon, "Les réformes sous L. XVI" (П.); Amy-Cherest, "La chute de l'ancien régime" (П., 1884 и сл.); Gertanner, "Schilderung des häusslichen Lebens, des Characters und der Regierung L. XVI" (Б., 1793); Barrière, "La cour et la ville sous L. XIV, XV et XVI" (П., 1829); Cléry, "Journal de la captivité" (Л., 1798); Nicolardot, "Journal de L. XVI" (1873).

И. Л-ий.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон

1890—1907