Энциклопедия Брокгауза и Ефрона - полемика литературная

(греч. πόλεμος — война) занимает своеобразное и характерное место в истории литературы. Предмет литературной борьбы служит показателем преобладающих интересов исторического момента; тон и формы ее являются отражением культурного уровня литературных деятелей и общего состояния нравов. Вся история проходит в нескончаемой борьбе воззрений, и борьба эта получает литературное выражение в П. В зависимости от перевеса тех или иных интересов содержание П. составляют вопросы философские, теологические, политические, литературные, научные. П. была везде, где была духовная жизнь; она замирала и оживлялась вместе с последней. Любопытным примером этого служат эпохи общественного возбуждения — наши пятидесятые и шестидесятые годы, эпоха "просвещения", Реформация, Ренессанс. В момент духовного пробуждения, знаменующего начало новой истории, предметом П. служат разнообразнейшие предметы, от древних текстов и орфографических правил до важнейших вопросов политической и личной жизни. И позже не было видного новатора, которому не приходилось бы отстаивать свои идеи, т. е. принимать участие в литературной П. Как и во всякой борьбе, в П. — независимо от ценности отстаиваемых идей — возможно как преднамеренное, так и невольное применение таких приемов, которые не могут быть одобрены с различных точек зрения; поэтому литература не раз пыталась создать какой-либо кодекс, нормирующий правильное ведение литературной борьбы; имеется также немало разрозненных указаний на те предосудительные средства, к которым иногда прибегают полемисты. Шопенгауэр посвятил приемам ведения спора (по большей части — нечестным) целое рассуждение (см. Эристика). Знакомство с П. литературной в ее старых и новых образцах приводит к убеждению, что хотя современная П. до известной степени освободилась от грубых форм прежней литературной борьбы, но она еще бесконечно далека от желательного совершенства. Известные политические и общественные формы делают просто невозможными некоторые ее приемы, наиболее предосудительные. Так, напр., указания на политическую неблагонадежность противника ("доносы") лишены всякой силы при строе, обеспечивающем свободу мысли; извращения мысли противника ("передержки") могут быть устранены постоянным контролем выборного органа корпорации писателей и т. д. В нашей литературе есть любопытная попытка кодифицировать общеизвестные правила честной литературной борьбы, принадлежащая профессору Киевского университета Хлебникову. "Писатель, не соблюдающий следующих условий, не может требовать к себе уважения: 1) если упрекает другого писателя за его религию, национальность, сословное происхождение, образ жизни, форму занятий, место воспитания; 2) если упрекает в незнании и непонимании, в тупости и бездарности; 3) если, обходя существо книги или статьи, нападает только на мелочи, подробности или недосмотры; 4) если искажает текст сочинения или умышленно неверно передает его содержание; 5) если упрекает в ненравственном происхождении религиозных, философских или политических убеждений противника; 6) если, выбирая отдельные места или фразы, вставляет их в другие сочинения, придавая им иной смысл; 7) если сопровождает свою критику бранью; 8) если называет доносчиком или подкупленным писателем. Писатель, грешащий против первых трех пунктов, виновен в литературном неприличии; грешащий против третьего пункта виновен в недобросовестности; грешащий против последних пяти пунктов виновен в бесчестном ведении литературной борьбы. В литературной борьбе дозволительно: 1) доказывать, что приведенные факты недостаточны, односторонни, неверны; 2) что не приведены противоположные факты; 3) что принципы писателя противоречат таким-то основаниям науки; 4) что из этих принципов следуют нелепые последствия; 5) что принципы автора ведут к такому-то общественному злу; 6) что они находятся во взаимном противоречии; 7) что упущены из внимания следующие литературные работы; 8) что принципы автора находятся в противоречии с основами государственности, религии, нравственности; но никоим образом нельзя доказывать, что автор намеренно подрывает государство, религию, нравственность, ибо это может доказывать лишь прокурор, а не критик. Эти правила обязательны для сочинений, статей, рецензий, но необязательны для корреспонденций, имеющих своим предметом не литературные, а жизненные явления. Было бы желательно, чтобы эти вопросы решались особым литературным судом присяжных, разбирающим, конечно, только вопрос о форме борьбы, а не о ее сущности. Признание судом факта литературного неприличия, недобросовестности или бесчестного ведения борьбы имело бы все значение нравственного суда" ("Заметка о правилах и формах литературной борьбы", "Киевские университетские известия", 1879, XI).

Образцы П. прошлого столетия см. в статье Афанасьева в "Библиографических записках", 1859, №№ 15 и 17. Указания на полемическую литературу 60-х гг. см. в "Материалах для истории словесности" Межова. Из иностранной литературы ср. L'abbé Irailh, "Querelles littéraires" (П., 1761); Aublet de Maubuy, "Histoire des démêlés littéraires" (Пар., 1779); книги d'Israeli и Laanne, указанные в статье Плагиат; Riganit, "Histoire de la querelle des anciens et des modernes" (1856); Ch. Nisard, "Les Gladiateurs de la République des lettres aux XV, XVI et XVII siècles" (1860).

Ар. Г.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон

1890—1907