Энциклопедия Брокгауза и Ефрона - шервуд-верный

(Иван Васильевич, 1798—1867) — первый доносчик по делу декабристов. Его отец, механик, по повелению императора Павла I был приглашен в 1800 г. из Англии на службу в открытую за два года перед тем Александровскую мануфактуру. Ш. получил довольно тщательное образование и знал английский, немецкий, французский и даже латинский языки. 21 года, в 1819 г., он поступил рядовым в 3-й Украинский уланский полк, через несколько месяцев был произведен в унтер-офицеры и в этом звании оставался до января 1826 г.

От природы Ш. был весьма наблюдателен, и его внимание не могли не привлечь "толки о какой-то перемене в государстве, которые особенно были распространены во 2-ой армии, на юге. Ш. состоял на посылках у своего полковника Гревса, полк которого стоял в Новомиргороде, в 60 верстах от Каменки — одного из главных пунктов собраний декабристов, но декабристы держались очень осторожно, и Ш. не успел тут ничего ни подслушать, ни проведать; случай открыл Ш. существование заговора. Приехав в Ахтырку к графу Булгари весной 1825 г., Ш., ожидая в передней пробуждения, подслушал разговор его с Ф. Ф. Вадковским, членом тайного общества, умным, но доверчивым. Ш. произвел на Вадковского впечатление благородного и убежденного человека, и он решил завербовать Ш. в члены общества. "Я вам вверю важную тайну, — сказал Вадковский, —. ..наше общество без вас быть не должно". Ш. заявил Вадковскому, что в Ахтырке не время и не место для разговоров, и обещал приехать в Курск, где стоял полк Ф. Вадковского. Немедленно после разговора в Ахтырке, Ш. через лейб-медика Виллье обратился к государю с письмом, в котором просил вызвать его под каким бы то ни было предлогом в С.-Петербург. В начале июня Ш. был привезен с фельдъегерем в С.-Петербург и доставлен во дворец. Рассказав то, что он знал, Ш. просил предоставить ему действовать по своему усмотрению и раскрыть весь заговор. Ш. должен был получить годовой отпуск по вымышленному поводу и, прикинувшись преданным обществу, разведать возможно больше; первое свое донесение он должен был передать в руки фельдъегеря в Карачеве 20 сентября 1825 г. Из С.-Петербурга Ш., производя попутные наблюдения, направился прямо в Курск; здесь Вадковский рассказал ему о существовавших обществах. "На это, — пишет Ш., — я улыбнулся и сказал ему, что давно принадлежу к обществу...что теперь совершенно свободен и, конечно, по любви к человечеству, употреблю весь год на разъезды от одного общества к другому". А пока Ш. обещал доставить список членов его общества, который Вадковский должен был присоединить к своему списку и отослать с Булгари в С.-Петербург. 20 сентября Ш. приехал в Карачев с донесением, в котором просил прислать кого-нибудь для принятия решительных мер по открытию заговора и прежде всего, конечно, для ареста Булгари с бумагами. Любопытно то, что фельдъегерь прибыл гораздо позже назначенного срока: в Грузине была убита наложница Аракчеева, Настасья Минкина, и Аракчееву было не до дел. "Эти 10 дней опоздания, — по словам Ш., — имели большие последствия: никогда бы возмущение гвардии не случилось бы; затеявшие бунт были бы заблаговременно арестованы". 12 ноября, по письму Ш., прибыл в Харьков полковник Николаев, а 18-го Ш. отправил новое донесение Дибичу. Ш. не терял времени, собирал сведения, втерся в доверие к Вадковскому и другим и постепенно осуществлял свою цель — добыть возможно большее количество письменных улик. Между прочим, он взялся доставить Пестелю письмо Вадковского. В нем Вадковский дает следующую характеристику Ш.: "Его характер вообще английский...он тверд в своем слове и неуклонно стремится к своей цели. На первый взгляд кажется холоден, но он способен к горячей преданности; нет жертв, на которые он не решился бы для достижения своих замыслов, нет опасности, которой он не презрел бы, чтобы успеть в задуманном им предприятии...он обладает необычайной тонкостью в выборе средств для своих действий".

С 1826 г. Ш. быстро подвигается по службе. 1 июня 1826 г. "в ознаменование отличного подвига", совершенного Ш., велено было прибавить к его фамилии слово Верный и составить ему герб (в сочиненном по этому указу гербе изображена рука, выходящая из облаков и сложенная для присяги). 8 января 1826 г. Ш. был переведен юнкером в лейб-гвардии драгунский полк, а уже в 1831 г. имел чин капитана и орден Станислава 3-й степени, в 1833 г. вышел с чином подполковника в отставку. И после 1826 г. Ш. продолжал свою специфическую деятельность. Сохранилась инструкция Бенкендорфа от 13 января 1827 г., предлагавшая Ш. "отправиться для исполнения данных ему поручений в разные губернии Российского государства". В обществе роль Ш. была хорошо известна. "Ш., — пишет один современник, — в обществе, даже петербургском, не назывался иначе как Ш. скверный...товарищи по военной службе чуждались его и прозвали его собачьим именем "фиделька"..." Причины его выхода в отставку не ясны. Н. В. Басаргин говорит, что Ш. "должен был покинуть службу, надоел государю своими наглыми требованиями и семь лет содержался в крепости". Последние годы жизни Ш. провел в большой нужде. Он получал пособия из собственной Его Императорского Величества канцелярии, но некоторое время он даже содержался в долговом отделении. В 1896 г. ("Исторический Вестник", № 1) появилась "Исповедь Ш." — его записки, в которых он рассказывает о своих подвигах так же хладнокровно и методично, как рассказывал бы рабочий о своей дневной работе.

О Ш. см. Н. Шильдер, "К биографии Ш." ("Исторический Вестник, 1896, май), его же, "История Александра I" (т. IV) и "История Николая I" (т. I; здесь напечатаны доносы Ш.), "Шервуд. Из записок генерал-майора Б.-П." (Берлин, 1880); записки Н. В. Басаргина, С. Волконского. По последним составлена статья "Ш." в "Вестнике всемирной истории" (1901, №1).

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон

1890—1907