Большая биографическая энциклопедия - феодор борисович годунов

(род. в 1589 г., † 10 июня 1605 г.) — сын Бориса Феодоровича Годунова и жены его, Марьи Григорьевны, урожденной Скуратовой; царь московский с 13 апреля до 1 июня 1605 г. Положение, которое занимал Борис Феодорович Годунов при царе Феодоре Иоанновиче как его шурин и ближайший советник, с самого малолетства поставило Ф. Б. в исключительные условия. Эти исключительные условия, а равно известная склонность Бориса к иноземцам и западноевропейскому просвещению и последующая роль Ф. Б., когда отец его стал царем, дают несомненные основания для заключения, что Борис дал ему хорошее образование и тщательное воспитание. Доказательством того, между прочим, могут служить известия об основательном знакомстве царевича Феодора с географией Московского государства. По всему вероятию, книга Большого Чертежа, начатая при Иоанне IV, была дополнена в царствование Бориса Годунова как руководство для царевича. Кроме того, любопытным памятником географических сведений Феодора осталась ландкарта России, изданная под его именем в 1614 г. немцем Герардом.

В конце мая 1597 г. приехал в Москву посол императора немецкого Рудольфа II, Авраам бургграф Донау; 22 мая он представлялся царю, а 25 заявил, что у него есть грамота императора к Борису Годунову. По докладу Бориса царь велел ему принять посла у него на дворе. 27 мая прием был устроен по посольскому чину: до сеней четыре встречи дворянами Годунова, среди сеней встретил посла Феодор (ему было 8 лет), подал послу руку и шел с ним в горницу; среди передней избы встретил уже сам Борис; проводы совершались так же, т. e. Борис довел посла до дверей передней горницы, а Феодор проводил в сени. Бургграф Донау привез дары не только Борису, но и сыну его, Феодору. Желая потешить мальчика, он подарил ему двух обезьян, четырех попугаев и "часы стоячие боевые, а приделан на них медведь". Принято было отдаривать; вследствие этого после царского отпуска посланы были дары от Бориса и от Феодора; от имени сына Борис подарил: серого кречета, сорок соболей, черную лисицу и двух живых соболей. Со всем этим ездил к послу дворянин Годунова, Михайло Косов.

После кончины в 1598 г. царя Феодора Иоанновича и добровольного пострижения в Новодевичьем монастыре его вдовы Ирины, с именем Александры, патриарх Иов от себя и от всего народа долгое время тщетно умолял Бориса принять московский престол. Наконец он снизошел на мольбы патриарха: 26 февраля, в воскресенье на масленице, Годунов торжественно въехал в Москву со всей семьей (до этого он жил в Новодевичьем монастыре), отстоял молебен в Успенском соборе, после которого было пропето многолетие ему, его жене, сыну Феодору и дочери Ксении, а затем снова вернулся к сестре-инокине в монастырь. Лишь 30 апреля совершился окончательный переезд его в Москву; после обедни в Успенском соборе и благословения (уже в третий раз) патриархом Годуновы вошли в царские палаты. 2 мая Борис, по "крымским вестям", выехал с войском на "берег", а Феодора оставил в Москве на попечение дядьки, Ив. Ив. Чемоданова, причем для осадного времени были расписаны во всех отдельных частях города воеводы и объездчики для "бережения от огня".

1 августа 1598 г. патриарх Иов созвал всех бояр, дворян, приказных, служилых людей и гостей и обратился к ним с назидательной речью по поводу всенародного избрания на царство Бориса Годунова, а затем предложил написать утвержденную грамоту и приложить к ней руки. Грамоту эту подписали и сам Борис, и царевич Феодор. С этого времени имя царевича встречается рядом с именем царя Б. Ф. во всех грамотах как новых, так и подтверждающих прежние царские грамоты, например тарханные грамоты разным монастырям и жалованную грамоту патриарху Иову. Для примера приведем подтвердительную надпись на обороте грамоты царя Феодора Иоанновича, данной им вдове старшего его брата, Иоанна Иоанновича, старице Александре, на дворцовое село Бережок с деревнями и угодьями, в Суздальском уезде. "Божией милостию мы Великий Государь Царь и Великий Князь Борис Феодорович, всеа Русии Самодержец, и сын наш Царевич Князь Феодор Борисович всеа Русии, по сей грамоте царицу старицу Александру пожаловали, сее у нее грамоты рудити не велели никому ничем, а велели ходити по тому, как в сей грамоте писано". 25 июня 1599 г. Борис "для своего царского венца и многолетнего здравия, и для сына своего царевича кн. Феодора Борисовича всеа Русии многолетнего здравия" освободил всех живущих в Сибири ясачных людей от взимаемой с них подати мягкой рухлядью.

Царь Борис не только сам нежно любил сына, но желал, чтобы все как русские подданные, так и приезжие иностранцы его любили, а потому, по выражению Карамзина, "в делах внутренних и внешних давал ему право ходатая, заступника, умирителя; ждал его слова, чтобы оказать милость и снисхождение".

У Бориса были сношения с империей Немецкой (теперешней Австрией), с Польшей, Швецией, Англией, Шотландией, Грузией и Крымом. Мы не станем останавливаться на этих сношениях подробно, так как о них уместно говорить в биографии Бориса Годунова. Упомянем лишь о том, что относится непосредственно к Феодору Борисовичу.

1) Сношения с немецким императором. В 1599 г. отправлен был к немецкому императору думный дьяк Афанасий Власьев с грамотой о воцарении Бориса. Власьеву оказали хороший прием, и эрцгерцог Максимилиан позвал его к себе однажды на обед; чашу за здоровье Бориса и императора Рудольфа эрцгерцог выпил стоя, а затем сел и, налив другую чашу, сказал: "Дай Господи, здоров был и счастлив царевич кн. Феодор Борисович на многие лета, а с нами б был в ссылке и в любви". В 1601 г. приезжал в Москву посланник немецкого императора Шель; встречал его за Тверскими воротами и приветствовал от царя и царевича дворянин Петр Владимирович Благово. 21 мая Шель был на отпуске у Бориса; в этот день, вследствие приема грузинских послов, царь и царевич Феодор сидели в Грановитой палате в царском платье и в диадиме. Мих. Глеб. Салтыков "явил" Шеля им обоим. В 1604 г., в ожидании приезда гонца от императора Рудольфа, Борис с сыном поехал 23 мая молиться в Троице-Сергиев монастырь, о чем и велел сказать гонцу. По возвращении в Москву царь и царевич приняли гонца в Золотой палате: они сидели на своих царских местах (следовательно, было два престола) в "смирных", т. е. по-теперешнему траурных бархатных гладких шубах и в черных шапках, для выражения скорби по случаю кончины сестры Бориса, вдовы царя Феодора Иоанновича царицы Ирины, в пострижении инокини Александры. Каждый из них спросил гонца про здоровье императора и пожаловал ему по сороку соболей; что касается кубков, которыми гонец им ударил челом, то они, по государеву приказу, отвезены были ему назад.

2) Сношения с Польшей. 16 октября 1600 г. торжественно въехало в Москву польское посольство, во главе которого находился литовский канцлер Лев Сапега, уже ранее бывавший в России. Под предлогом болезни царь долго не принимал послов; их представили наконец 26 ноября, и возле Бориса сидел царевич Феодор. После представления все еще медлили с переговорами. 3 декабря послы явились во дворец, но на царском месте нашли не Бориса, а сына его, окруженного боярами и думными людьми, который и объявил послам, что отец его приказал своим боярам вести с ними переговоры. Такой прием был, конечно, необычен, но послы уже знали, что Борис всюду постоянно выдвигает сына; например, им говорили неоднократно: "Великий государь, царь и великий кн. Борис Феодорович всея Русии самодержец и сын его царевич Феодор Борисович жалуют вас своим обедом". Лишь в августе 1601 г. заключили с Польшей перемирие на двадцать лет; взять с короля Сигизмунда присягу в соблюдении перемирия отправились боярин Мих. Глеб. Салтыков и думный дьяк Афанасий Власьев. По приказанию Бориса Салтыков сказал панам рада, что перемирие заключается вследствие челобитья царевича. Пируя в январе 1602 г. в день отпуска в королевском дворце, Салтыков и Власьев видели сына Сигизмунда, Владислава, которому было в то время 7 лет. Они выразили желание поцеловать у него руку; Владислав встал с места, снял шапку, велел кланяться царевичу Феодору и сказать ему, что хочет быть с ним в искренней дружбе.

3) Сношения с Англией и Шотландией. 15-го мая 1600 г. был отправлен в Англию к королеве Елизавете посланник Гр. Ив. Микулин и подьячий Ив. Зиновьев. Их встретил в Лондоне с великой честью советник королевы, лорд Харберт (William Herbert, earl of Pembroke) и спрашивал про здоровье царя и царевича; королева, когда они ей представлялись в начале своего пребывания, тоже спрашивала про здоровье царя и всех членов его семьи, каждого порознь, а при отпуске послала им поклоны. В бытность в Англии у Микулина зашла речь с послом шотландского короля Иакова относительно "любительской ссылки" между шотландским королем и царем Борисом Годуновым. Микулин заявил, что Борис желает соединения всех христианских государей, чтобы стоять заодно против басурман, и прибавил, что к царю и к царевичу Феодору многие государи присылают своих послов и посланников поздравлять и просить, чтобы царь был с ними "в братской любви, и в ссылке, и в крепкой дружбе и в соединенье". По возвращении Микулина в Москву в том же 1600 г. ожидали приезда посла королевы Елизаветы Ричарда Лея через Архангельск. Велено было приставу Воейкову, отправленному встречать посла, ответить на его вопрос о царевиче: "Дай Господи! государь наш, великий государь царевич князь Феодор Борисович всеа Русии здоров был на многие лета, чтоб ему, государю, жити неисчетные лета; а ныне государь наш царевич, Феодор Борисович всеа Русии одиннадцати лет и Божьею помочью сел на конь". Воейков говорил Лею, что в России мир и внешний, и внутренний, что все с радостью служат царю и царевичу и что раньше никогда не бывало такого благоденствия.

17-го сентября 1601 г. королева Елизавета писала Борису, что хотела предложить в невесты царевичу Феодору одну из дочерей знаменитого лорда Дэрби и с сожалением узнала о неравенстве лет: младшей графине Дэрби уже 18 лет, а потому брак не может состояться. Елизавета прибавила, что она с радостью отдала бы за Борисова сына не только родственницу, но свою дочь, если бы имела таковую. Два года спустя королева, предлагая ему руку знатной одиннадцатилетней англичанки, вызывалась немедленно прислать "парсуну" ее и других лондонских красавиц и просила, чтобы царь не искал до того времени невесты для Феодора. Борис ответил, что желает знать, кто невеста и родня ли королеве, и уверял, что многие великие государи добиваются чести соединить браком своих детей с его семейством. В 1604 г. к Борису приехал от шотландского короля Иакова посланник Томас Смит. Он подробно описывает свое представление царю и царевичу, причем говорит, что престол царевича не многим уступал в великолепии престолу его отца.

Дочь Бориса, Ксения, была старше Феодора, и Борис начал приискивать ей жениха с 1599 г., когда вызвал в Москву шведского принца Густава (сына Эрика XIV), изгнанного из Швеции и жившего в Италии. После торжественной встречи в Новгороде и Твери Густав был принят в Москве Борисом и поцеловал на приеме руку у него и у царевича. Когда Густав оказался человеком совершенно неподходящим, Борис предложил датскому принцу Иоанну, брату короля Христиана, приехать в Москву, чтобы сделаться его зятем и удельным князем. 28-го сентября Иоанн был на приеме у царя в Золотой палате: Борис и Феодор были в бархатных порфирах, унизанных крупным жемчугом; в их коронах и на груди сияли алмазы и яхонты необыкновенной величины. Увидев принца, они встали, обняли его, сели с ним рядом и долго беседовали. Во время обеда в Грановитой палате царь сидел на золотом троне за серебряным столом, под висящей короной с боевыми часами, между Феодором и Иоанном. Угощение заключилось дарами: Борис и Феодор сняли с себя алмазные цепи и надели на шею Иоанну. Обручение и свадьбу отложили до зимы. Иоанн остался в Москве, а царь с семьей отправился на богомолье в Троице-Сергиев монастырь; Феодор ехал верхом, и лошадь его вели под уздцы. Девять дней пробыли они на богомолье; на обратном пути, на стану в Братовщине, 16-го октября царь получил известие о болезни Иоанна. 19-го октября Феодор посетил больного, который, несмотря на старания докторов, умер 28-го октября от горячки. О тех слухах, которые ходили по случаю кончины датского принца, не распространяемся, потому что они касаются исключительно Бориса. 7-го ноября 1602 г., при приеме гонца крымского хана, царь, царевич, а также весь двор были в одежде "смирной" вследствие кончины Иоанна. Две недели спустя, 21-го ноября, Борис издал указ, от имени своего и царевича, о дозволении крестьянам мелкопоместных господ переходить только к мелкопоместным, а не к богатым владельцам, которые легко могли сманивать к себе работников.

12-го июня 1604 г. состоялся приговор Бориса с патриархом Иовом, царевичем, со всем освященным собором и царским синклитом о высылке патриарших, митрополичьих, архиерейских и монастырских слуг, годных на службу, против названного царя Дмитрия. В то время как царские воеводы шли осаждать Кромы, где засели приверженцы Лжедмитрия и донские казаки с атаманом Королой, 13-го апреля 1605 г. скоропостижно умер царь Борис. В тот же день патриарх Иов со всем духовенством, бояре и всяких чинов люди нарекли на царство Ф. Б. Присяга ему дана была такая же, как и его отцу, т. е. не ему одному, а целой семье, и из того обстоятельства, что имя царицы Марьи Григорьевны поставлено впереди, не следует выводить заключения, что Феодор вступил на престол под ее опекой. После обязательства не хотеть на Московское государство Симеона Бекбулатовича прибавлено: "И к вору, который называется князем Дмитрием Углицким, не приставати, и с ним и с его советники ни с кем не ссылатись ни на какое лихо, и не изменити, и не отъехати, и лиха никакого не учинити, и государства не подъискивати, и не по своей мере ничего не искати, и того вора, что называется князем Дмитрием Углецким, на Московском государстве видети не хотети". В грамотах архиереям о молебствии за нового царя вступление на престол Феодора передается так же, как рассказывалось о вступлении на престол его отца: "По преставлении великого государя нашего, святейший Иов и весь освященный собор и весь царский синклит, гости и торговые люди и всенародное множество Российского государства, вел. госуд. царицу Марью Григорьевну молили со слезами и милости просили, чтоб государыня пожаловала, положила на милость, не оставила нас сирых до конца погибнуть, была на царстве по прежнему, а благородного сына своего благословила быть царем и самодержцем; также и государю царевичу били челом, чтоб пожаловал, по благословению и приказу отца своего, был на Российском государстве царем и самодержцем. И великая государыня слез и молений не презрела, сына своего благословила, да и государь царевич, по благословению и по приказу отца своего, по повелению матери своей, нас пожаловал, на Московском государстве сел". Опасаясь, что в областях произойдет какое-нибудь смятение по случаю присяги, в грамотах, разосланных воеводам, было прибавлено: "Берегли бы накрепко, чтоб у вас всякие люди нам крест целовали, и не было б ни одного человека, который бы нам креста не целовал".

Новое правительство отозвало из-под Кром кн. Мстиславского и князей Шуйских, оставило там двух князей Голицыных (Василия и Ивана Васильевичей), Мих. Глеб. Салтыкова и Ив. Ив. Годунова и послало в качестве главного воеводы кн. Мих. Петр. Катырева-Ростовского, а вторым воеводой большого полка назначило Петра Феодор. Басманова. Вместе с кн. Катыревым-Ростовским и Басмановым был отправлен новгородский митрополит Исидор, чтобы войско в его присутствии целовало крест Феодору. Прощаясь с Басмановым, Ф. Б. выразил надежду, что он будет служить ему так же усердно, как служил его отцу. Басманов клялся в верности. Прибыв в стан под Кромы 17-го апреля, он созвал войско, объявил о смерти Бориса и воцарении Феодора и обещал от его имени награды после Борисовых "сорочин". Митрополит Исидор возвратился в Москву с известием о присяге войска, но вскоре в его рядах обнаружился поворот в пользу Лжедмитрия, и Басманов, вместо того чтобы держать сторону Ф. Б., обратился к войску с речью о правах на престол того самого Дмитрия, против которого они сражались. Полки присягнули мнимому Дмитрию; Басманов, Салтыков, кн. Вас. Вас. Голицын и некоторые другие воеводы поехали к нему навстречу. Только немногие не захотели нарушить присягу Феодору и бежали в Москву с воеводами, князьями Катыревым-Ростовским и Телятевским.