Дипломатический словарь - плещеев михаил андреевич

Во второй половине 15 в. начались торговые сношения между Россией и Турцией, а в 70-х годах 15 в. состоялся обмен посольствами и возникла дипломатическая переписка между великим князем московским и вассалом турецкого султана ханом крымским. В 1492 Иван III отправил "турскому салтану" первое письмо, где поставил ряд вопросов, связанных с развитием русско-турецкой торговли, а также заявил протест против плохого обращения турецких властей с русскими купцами в Кафе и Азове. В ответ султан Баязид II снарядил в Москву посольство, но по распоряжению литовского великого князя Александра оно было задержано в Киеве и отправлено назад.

В 1496 из Москвы в Турцию было направлено по Дону и Азовскому морю (в обход литовских владений) ответное посольство Ивана III во главе с П. В грамотах, адресованных султану, говорилось о желании установить дружбу и постоянный обмен посольствами.

В 1497 посольство прибыло в Константинополь. Следуя полученным в Москве инструкциям, П. вёл себя при султанском дворе гордо, чтобы не унизить чем-либо достоинства великого князя. В отличие от других иностранных дипломатов П. кланялся Баязиду II не на коленях, а стоя. Он отказался говорить посольские речи пашам и требовал личных аудиенций у султана. П. не только отказался от подарков пашей, но не принял и от султана ни денег на содержание, ни почётного подарка.

В отправленных с П. русскому великому князю грамотах султан заверял Ивана III в своей любви и дружбе, предлагал регулярный обмен посольствами, давал удовлетворительные разъяснения по поводу жалоб русских купцов и просил содействовать развитию русско-турецкой торговли, обещал пропускать в турецкие владения русских купцов, заверяя, что они "увидят к себе правду".

Посольство П. положило начало регулярным дипломатическим отношениям между Россией и Турцией и способствовало развитию русско-турецкой торговли.

Посольство П. было одним из актов, демонстрировавших выход Русского государства на широкую международную арену, а поведение московского посла свидетельствовало о росте силы и могущества Москвы. Именно П. имел в виду Маркс, когда писал в "Секретной дипломатии": "Сам султан Баязид, перед которым трепетала Европа, впервые услышал высокомерные речи московита".