Краткие содержания произведений - л. фон захер-мазох - венера в мехах

Венера простужена. Разглагольствуя о холодности Европы и европейцев, она беспрестанночихает и кутает мраморные плечи в темные собольи меха. «Чем грубее женщина будет обращатьсяс мужчиной, тем больше будет она им любима и боготворима». Приятная собеседница! Однаконадо просыпаться — Северин уже ждет к чаю.«Странный сон!» — говорит Северин. Странный Северин! Тридцатилетний педант, живущийпо часам, термометру, барометру, Гиппократу, Канту… но иногда вдруг настигаемый бешенымиприступами страстности. Странный дом: скелеты, чучела, гипсы, картины, на картине — она:

Венера в мехах. Вместо объяснений Северин достает рукопись, и во все время, покамы читаем «Исповедь сверхчувственного», сидит к нам спиной у камина, грезя…Перед нами — слегка подправленный дневник, начатый на карпатском курорте скуки ради.

Гоголь, головная боль, амуры… — ах, друг Северин! Ты во всем дилетант! Курорт почтибезлюден. Заслуживают внимания только молодая вдова с верхнего этажа и статуя Венерыв саду. Лунная ночь, вдова в саду, это она, Венера! Нет, её зовут Ванда фон Дунаева. Ванда даетсвоей каменной предшественнице поносить свой меховой плащ и предлагает изумленному Северинустать её рабом, шутом, её игрушкой. Северин готов на все! Они проводят вместе дни напролет.

Он живо рассказывает ей о своем детстве, о троюродной тетке в меховой кацавейке,

однажды высекшей его — о, какое наслаждение! — розгами; он читает ей лекциио художниках, писавших женщин в мехах, о легендарных мазохистах, о великихсладострастницах. Ванда заметно возбуждена…Несколько дней спустя Ванда предстает перед потрясенным Севе-рином в горностаевой кацавейкес хлыстом в руках. Удар. Сострадание. «Бей меня без всякой жалости!» Град ударов. «Прочьс глаз моих, раб!»Мучительные дни — высокомерная холодность Ванды, редкие ласки, долгие разлуки: добровольныйраб должен являться к госпоже только по звонку. Северин — слишком благородное имя дляслуги. Теперь он — Григорий. «Мы едем в Италию, Григорий». Госпожа едет первым классом;

укутав ей ноги меховым одеялом, слуга удаляется в свой, третий.Флоренция, роскошный замок, расписной — Самсон и Далила — потолок, соболий плащ,

документ — договор (любознательный читатель найдет в приложениях к роману аналогичный«Договор между г-жой Фанни фон Пистор и Леопольдом фон Захер-Мазохом» ). «Госпожа Дунаева вправемучить его по первой своей прихоти или даже убить его, если ей это вздумается». Северинскрепляет этот необычный договор и пишет под диктовку Ванды записку о своем добровольномуходе из жизни. Теперь его судьба — в её прелестных пухленьких ручках. Далила в меховомплаще склоняется над влюбленным Самсоном. За свою преданность Северин вознагражден кровавойпоркой и месяцем изгнания. Усталый раб садовничает, прекрасная госпожа делает визиты…Через месяц слуга Григорий наконец приступает к своим обязанностям: прислуживает гостямза обедом, получая оплеухи за неловкость, разносит письма госпожи мужчинам, читаетей вслух «Манон Леско», по её приказу осыпает её лицо и грудь поцелуями и —«Ты можешь быть всем, чем я захочу, — вещью, животным!..« — влачит плуг по маисовомуполю, понукаемый Вандиными горничными-негритянками. Госпожа наблюдает за этимзрелищем издали.Новая жертва «Львовской Венеры» (Ванда — землячка Захер-Мазоха) — немец-художник.

Он пишет её в мехах на голое тело, попирающей ногой лежащего раба. Он называет своюкартину «Венера в мехах», как это кому-то ни покажется странным.…Прогулка в парке. Ванда (фиолетовый бархат, горностаевая опушка) правит лошадьми сама, сидяна козлах. Навстречу на стройном горячем вороном — Аполлон в меховой куртке.

Их взгляды встречаются…Григорий получает нетерпеливый приказ: узнать о всаднике все! Слуга докладывает Ванде-Венере:

Аполлон — грек, его зовут Алексей Пападополис, он храбр и жесток, молод и свободен.

Ванда теряет сон.Раб пытается бежать, раб хочет лишить себя жизни, раб кидается к реке… Пошлый дилетант!К тому же его жизнь ему не принадлежит. Насквозь промокший, Северин-Григорий ходит вокругдома госпожи, он видит их вместе — богиню и бога: Аполлон взмахивает хлыстом и,

разгневанный, уходит. Венера дрожит: «Я люблю его так, как никогда никого не любила. Я могузаставить тебя быть его рабом».Раб взбешен. Немало лести и ласк расточает Ванда, чтобы — «Мы уезжаем сегодняночью» — успокоить его и — «Ты совсем холоден, я чуточку похлещу тебя» — связатьему руки.И в то же мгновенье полог её кровати раздвинулся, и показалась черная курчавая головакрасавца грека.Аполлон сдирал с Марсия кожу. Венера смеялась, складывая меха в чемодан и облачаясьв дорожную шубу. После первых ударов раб испытал постыдное наслажденье. Потом, когда кровьзалила спину, наслажденье отступило перед стыдом и гневом. Стук дверцы экипажа, стук копыт,

стук колес.Все кончено.А потом?.. Потом — два года мирных трудов в отцовском поместье и письмо Ванды:

«Я любила вас […] Но вы сами задушили это чувство своей фантастической преданностью […]

Я нашла того сильного мужчину, которого искала… Он пал на дуэли […] Я живу в Парижежизнью Аспазии… Примите на память обо мне подарок […] Венера в мехах».Вместе с письмом посыльный принес небольшой ящик. С улыбкой — «Лечение было жестоко,

но я выздоровел» — Северин извлек из него картину бедного немца.

См. также:

Захер-мазохлф Венера В Мехах, Н Г Чернышевский Что Делать?, Питер Шаффер Амадей, Твардовский Александр Василий Тёркин, Генри Лонгфелло Песнь О Гайавате, Логфелло Г Песня О Гайвате