Энциклопедия эпистемологии и философии науки - экспертиза
Экспертиза
В той совокупности знаний, которыми должен располагать эксперт, выделяют знания: формальные (или декларативные) — те, которые выражены эксплицитно, носят универсальный характер, относятся к фактам: именно они играют главную роль в процессах получения профессионального образования; практические (или процедурные) — их принято характеризовать как ноу-хау, они обычно бывают личностными, неявными и трудно эксплицируемыми; наконец, саморегулятивные — те рефлексивные знания, с помощью которых индивид контролирует и оценивает собственные действия. Таким образом, помимо специальных знаний о той или иной предметной области эксперт должен обладать и такими знаниями, которые дает жизненный опыт.
X. Дрейфус и С. Дрейфус (Dreyfus H., Dreyfus S. Mind over Machine. Oxford, 1986) выделяют в процессе овладения мастерством эксперта пять уровней: 1) начинающий, жестко следующий правилам; 2) более опытный новичок, обретший способность пользоваться правилами с некоторой гибкостью; 3) компетентный исполнитель, способный осуществлять заранее продуманные планы; 4) квалифицированный исполнитель, накопивший достаточный опыт для выявления наиболее важных аспектов ситуации и гибкого реагирования на ее изменения; 5) эксперт, которому вообще нет надобности руководствоваться правилами — он способен действовать интуитивно, не продумывая непрерывно ход своих действий.
Понятие Э. является многомерным, и в различных областях и ситуациях на первый план могут выходить различные его параметры. Амер. психолог Р. Стернберг (Sternberg R. Cognitive Conceptions of Expertise // Expertise in Context: Human and Machine. Cambridge, Mass., 1997) выделяет семь таких параметров: развитые процессы решения проблем; большие объемы знаний; усовершенствованные способы организации знаний; способность эффективно использовать знания; творческие способности, включая способность индивида генерировать новые знания на базе тех, которыми он обладает; автоматизированные действия; практические способности, включая знания о том, как продвигаться в своей области.
С.Л. Братченко выделяет Э. в узком и широком смыслах, а также жесткую и мягкую. Э. в узком смысле опирается на непосредственные суждения экспертов и использует метод их опроса; Э. в широком смысле использует большее количество источников экспертной информации и широкий спектр методов ее получения и обработки, так что по своей сути она оказывается ближе к исследованию, чем к опросу. Такого рода исследование нередко характеризуют как оценочное.
Различение жесткой и мягкой Э. опирается на степень ее формализованности. В первом случае имеет место строгая регламентированность основных структурных элементов, этапов и процедур. Для мягкой Э., напротив, характерна значительная степень вариативности и отсутствие единых правил. Во многих случаях жесткая Э. бывает институционализированной и кодифицированной. Это относится, в частности, к различным видам судебной Э. (напр., судебно-медицинской, психиатрической, лингвистической, криминалистической и т.д.), регламенты проведения которой обычно определяются законодательными актами. При этом предполагается, что эксперты должны прийти к однозначному заключению. Еще один пример кодификации представляет обязательная в современных биомедицинских науках этическая Э. исследовательских проектов, в задачи которой входит защита участников исследования от чрезмерного и необязательного риска. Одобрение исследовательского проекта в результате его этической Э. является необходимым условием того, чтобы он мог получить возможность реализации.
Мягкая Э. не носит столь строгого характера; она бывает обычно слабо или вовсе не институционализированной и выступает как процесс сопоставления и критики позиций и аргумеь. 'ов, которые выдвигаются различными заинтересованными сторонами, но не обязательно приводят к окончательному итогу. В этом случае самостоятельную ценность обретает тот диалог, который устанавливается между экспертами. Выводы мягкой Э. призваны, скорее, ориентировать тех, кто причастен к принятию решений, чем предписывать выбор того или иного варианта действий. Примером может служить гуманитарная Э. новых технологий, призванная выявить как можно более широкий спектр как позитивных, так и негативных последствий их применения, с тем чтобы предупредить об этих последствиях потенциальных пользователей. Такого рода оценка технологий опирается на принцип предосторожности (precautionary principle), в соответствии с которым сторона, предлагающая новую технологию, должна снять все разумные опасения, высказываемые по поводу этой технологии.
Специалист, обращающийся к своим коллегам, исходит из того, что его суждение может быть подвергнуто критической проверке и опровергнуто. Эксперт же обычно высказывает свое мнение перед теми, кто не является специалистом в данной области, но так или иначе признает его авторитет, и, следовательно, принимает это мнение на веру. Напр., пациент, которому врач, выступающий по сути дела в роли эксперта, предписывает ту или иную терапию, лишен возможности критической оценки этих предписаний, имеющихся у коллег врача. Таким образом, обладание специальными знаниями дает эксперту власть, контролировать осуществление которой бывает весьма сложно.
Примерно с середины 20 в. Э. начинает все более широко применяться в процессах принятия важных политических решений. При этом в качестве экспертов чаще всего привлекаются представители научного сообщества. Таким образом, формируется новый канал взаимодействия между властью и наукой; говорят даже о том, что на место демократии приходит экспертократия. Укрепление этого взаимодействия вызывает целый ряд значимых последствий.
Во-первых, проведение Э. крупных социально-политических, народно-хозяйственных и т.п. проблем обычно оказывается задачей междисциплинарной, межведомственной. В связи с этим возникает необходимость в разработке средств и методов комплексной оценки, в которой должна, так или иначе, взвешиваться значимость мнений экспертов, представляющих различные научные дисциплины. Разрабатываются методы формализации и алгоритмизации экспертных оценок, создаются соответствующие компьютерные программы, получившие название экспертных систем. Такие программы используют определенный набор правил для анализа информации, сообщаемой пользователем и касающейся заданного круга проблем, осуществляют математический анализ проблемы и на этой основе вырабатывают рекомендации, опираясь на которые пользователь может корректировать свои действия.
Во-вторых, проблематичными оказываются независимость и объективность экспертов, коль скоро они выбираются или назначаются представителями власти. В этой связи Э. начинает восприниматься критиками, как всего лишь инструмент легитимации таких решений, которые будут удобными и выгодными для властных структур. Наука, вовлекаемая в принятие экспертных решений, с одной стороны, обретает новые рычаги воздействия не только на политические элиты, но и на общество в целом. С др. стороны, однако, такая роль науки нередко порождает недоверие к ней со стороны общества.
В-третьих, даже и при отсутствии ангажированности экспертов трудно гарантировать объективность экспертной оценки. Дело в том, что у каждого эксперта имеются свои личные пристрастия и предубеждения, которые он, как и любой человек, далеко не всегда в состоянии полностью контролировать, и они не могут не сказываться на его суждениях. Более того, даже в том случае, если бы он смог от них отрешиться, его экспертное мнение все равно не было бы гарантировано от упреков в предвзятости. Так, в ходе нынешних острых дискуссий о том, насколько безопасны генетически модифицированные продукты питания, как разработчики и производители этих продуктов, так и их оппоненты привлекают обширный спектр экспертных мнений в поддержку каждой из враждующих позиций. Поэтому, нисколько не отрицая самой нормы объективности эксперта, следует исходить из того, что необходима разработка специальных механизмов, позволяющих ограничить воздействие личных пристрастий на экспертные оценки. Нередко в число экспертов включают представителей конкурирующих научных школ и направлений; в др. случаях организуются контрэкспертизы. Еще одним страховочным средством является требование к эксперту информировать о наличии у него конфликта интересов.
Б.Г. Юдин
Лит.: Бакштановский В.И. Гуманитарная экспертиза. Тюмень, 1990; Братченко С.Л. Введение в гуманитарную экспертизу образования. М., 1999; Джексон П. Введение в экспертные системы. М., 2001; Крымский СБ. Экспертные оценки в социологических исследованиях. Киев, 1990; Литвак Б.Г. Экспертные оценки и принятие решений. М., 1996; Луков В.А. Социальная экспертиза. М., 1996; Психолого-педагогическая диагностика в образовании: опыт гуманитарной экспертизы. М., 2003; Экспертиза в современном мире: от знания к деятельности. М., 2006; Brint S. In an Age of Experts. Princeton, 1994; Chi M.T.H., Glaser R., Farr M. J. The Nature of Expertise. Hillsdale, 1988; Expertise and its Interfaces. The Tense Relationship of Science and Politics. В., 2003; Expertise in Context: Human and Machine. Menlo Park, 1997; Fisher F. Technocracy and the Politics of Expertise. Newbury Park, 1990; MiegH.A. The Social Psychology of Expertise. Mahwah, 2001.
Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация»
И.Т. Касавин
2009
Вопрос-ответ:
