Философский словарь - религия
Религия
Расхождения станут еще более существенными, если мы выйдем за рамки теизма, поскольку в бесконечном множестве культурных феноменов, именуемых "религиозными", различные черты (в т.ч. и перечисленные выше) играют неодинаковую роль, а некоторые и вовсе отсутствуют (напр., понятие Бога в буддизме и конфуцианстве, церкви в исламе и т.д.). Ясно также, что найти одинаково содержательные характеристики верований первобытного человека и современных религиозных представлений едва ли возможно. К тому же для верующего Р. нечто большее, чем совокупность отдельных компонентов, которые формулируются "теоретиками" (теологами) церкви, а тем более ее оппонентами, а именно личное, внутреннее переживание Бога, в котором подобные компоненты только и обретают свой специфически "религиозный" (т.е. отличающийся от светского) смысл.
Истоки Р. обычно связывают с мироощущением первобытных людей, которые, испытывая чувство страха перед грозными стихиями природы, стремились предотвратить их губительное вмешательство особыми магическими действиями и ритуалами. Но человеческое сознание возникает лишь в обществе. Поэтому выяснение происхождения Р. предполагает выявление ее надличностных, социально-онтологических корней. Начало человеческой истории образуют род и племя "древние общественнопроизводственные организмы" (К. Маркс), которые могли воспроизводиться лишь в результате трудовой деятельности людей и представляли собой качественно новую реальность (реальность культуры, "социума"), подчиняющуюся особым, социальным законам. Для своего выживания такие внеприродные (а можно сказать: "искусственные" и даже "сверхъестественные") анклавы должны были обладать способностью гармонизировать (хотя бы в воображении) катастрофическое воздействие природы, "очеловечивать" внешний хаос. Именно это противостояние стихийности "первичной" и упорядоченности "вторичной" природы, в конечном счете, и составило социально-онтологическую основу удвоения реальности, обусловив появление религиозно-магических действий и постепенно выделяющихся из них представлений об ином, "сверхъестественном" мире.
Выживание древних человеческих социальных "организмов" требовало так или иначе согласованного поведения их членов, которое достигалось обычаями, традициями, жесткой системой правил и табу. Позже, когда формируется личностное сознание и поведение людей становится все более целенаправленным, возрастает регулятивная роль общих предписаний, которые индивид применяет с учетом конкретной ситуации. Социально-целесообразная деятельность человека, однако, возможна лишь тогда, когда ее мотивы выходят за рамки потребностей и забот конечного, смертного существа и подчиняются интересам всего общества, существование которого представляется беспредельным. Иными словами, необходимы идеалы и ценности, способные заделать мучительные разрывы, образующиеся в сознании смертного человека синтеза плоти и духа, "времени и вечности". Это могло быть достигнуто лишь путем трансцендирования, т.е. постулирования "иной", высшей реальности, нетленных ценностей, идеалов, превосходящих мироощущение конечного индивида и составляющих, по знаменитому выражению П. Тиллиха, его "предельную заботу", лишь введением в ткань культуры понятия Абсолюта и идеи бессмертия. Именно эта объективная потребность в высшей экзистенциальной ориентации формирующихся личностей лежит в основе возникновения Р. Важно также подчеркнуть, что свое решение проблемы предназначения человека, свои высшие ценности предлагают и др. формы первоначально не-расчлененной культуры. Таковы категория "должного", апелляция к "счастью всего народа", к "отеческим гробам", идеал равенства всех людей и т.п.
Так что представление о всемогущем Боге или богах, о вечной душе человека и загробном воздаянии-один из возможных способов решения фундаментальной проблемы жизни и смерти, которая в онтологическом измерении лежит глубже расхождения атеистов и верующих, а тем более последователей различных конфессий. В истории обозначилась и преемственность смены духовных абсолютов. Если раньше люди прежде всего уповали на небесную опеку, то примерно с 17 в. растет влияние секулярных ценностей, которые проявляются в различных формах филос. политической, этической, эстетической.
Наиболее ранними формами Р. были параллельно возникавшие и связанные между собой магия система ритуальных обрядов, призванных воздействовать на сверхъестественные силы, фетишизм, наделявший сверхъестественными свойствами различные физические предметы, тотемизм вера в сверхъестественную связь человеческого сообщества с конкретным животным-"прародителем", анимизм представления о "духах" как природных явлений, так и самих людей. Это была эпоха многобожия (политеизма), или язычества, эпоха господства мифологии как наиболее древнего способа гармонизации, "очеловечивания" мирового хаоса.
Разложение первобытно-общинного строя сопровождалось слиянием родов, племен в народы и гос-ва, когда в сложном иерархическом пантеоне объединялись и их Р. со своими местными богами. Так обстояло дело в Др. Египте, Вавилонии, Греции, Риме и др. рабовладельческих и раннефеодальных гос-вах. Многие из таких Р. сохранились и сегодня: индуизм, даосизм, синтоизм, зороастризм, джайнизм, не говоря уже о многообразных видах неоязычества. Этот же процесс приводит к появлению теистических религий иудаизма, христианства, ислама. Позже некоторые из них формируются в три наднациональные, или мировые, религии (буддизм 5-6 вв. до н.э., христианство 1 в. и ислам 7 в.), каждая из которых объединяют людей независимо от их этнической, социальной и политической принадлежности. Эта установка ясно выражена в Новом Завете: "...нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос" (Кол 3: 11).
В эпоху Средневековья христианство доминировало в массовом европейском сознании. Для человека той поры вера в Бога была высшей истиной, основой понимания мира, определявшей повседневное поведение. Поэтому теология имела приоритетный статус в культуре. В ее рамках совершалось становление и постепенное обособление философии, науки, этики, искусства. Именно христианство закрепляло социальнополитическое и духовное единство зап. цивилизации, неслучайно именуемой "христианской".
Христианство зафиксировало и обобщило богатейший жизненный опыт людей, стремившихся жить "во Христе", закрепив систему идей, мыслительных навыков, духовных процедур, обрядов, которые стали универсальными духовными ценностями (конечное торжество справедливости, наказуемость даже мысленных преступлений, постоянная готовность к бескомпромиссной исповеди, чувство ответственности за судьбы др. людей, доброту и любовь и т.п.), оно стало реальным вектором "прогресса в сознании свободы" (Г.В.Ф. Гегель).
Христианство (как и любая крупная Р.) представлено не просто верованиями, но и институционально как совокупность специфических организаций. Церковные ин-ты подчиняли изначальную "апостольскую веру" своим корпоративным интересам, вырабатывая официальные вероисповедания, которые агрессивно защищали и распространяли. Тем самым они неизбежно оказывались вовлеченными во властные структуры, в сферу политики. Так, после превращения христианства в государственную религию Римской империи (4 в.) церковь развивается в сложную иерархическую структуру и борется за торжество теократии, что вызывает ответные религиозно-общественные движения (см.: Ереси, Сектантство), ставшие существенным компонентом социально-политической истории Европы.
Иными словами, христианство все больше обретало характер идеологии, освящающей интересы определенных сословий, классов и социальных групп. Однако по мере секуляризации общества политическая роль Р. ослабевала, хотя столкновения на религиозной почве сохранились и поныне (католики и протестанты в Сев. Ирландии, православные и мусульмане в бывшей Югославии, и т.д.). Больше того, сегодня такие конфликты становятся все более массовыми и кровопролитными. В конечном счете они обусловлены земными политико-экономическими противоречиями (борьба за территорию, источники сырья, рынки сбыта). В случае же сакрализации они интерпретируются и осознаются их участниками как неизбежные столкновения божественных и сатанинских сил, исключающие всякий компромисс ("священная война", джихад). При этом христианство часто освящало и прогрессивные, демократические движения (М.Л. Кинг, пацифизм религиозный, социальный евангелизм, суфизм в исламе, М. Ганди). Столь же амбивалентно взаимоотношение Р. с др. формами культуры.
Католическая идея о возможности рационального познания атрибутов Бога (естественная теология), несомненно, стимулировала развитие науки, уверенность в наличии объективных, поддающихся рациональному постижению связей и законов. В то же время вся история Запада отмечена резкой конфронтацией религии и науки, обусловленной наличием двух различных функций культуры: познавательной, направленной на исследование законов природы и общества, идеологической (регулятивной), обеспечивающей целостность и стабильность общественного организма. Маркс, напр., соответственно различал способы "теоретического" и "Практически-духовного" освоения действительности. К первым он относил науку, ко вторым религию, право, мораль, искусство. Наука не просто совокупность знаний, но и специфическая социальная деятельность, которая вырабатывает собственные ценностные установки: опора на опыт, верность истине, готовность выступать против устоявшихся предрассудков и священных авторитетов. Отсюда столкновения науки с церковью, авторитарно утверждавшей свою картину мира. Прогресс естествознания неизбежно оборачивался серией "покушений" не только на отдельные положения церковной догматики, но и на принцип ее построения. Так, открытие Коперника вызвало яростное сопротивление Рима, потому что разрушало то "сакральное", идеологическое содержание, которое было придано церковью геоцентрической системе: понимание Вселенной как совершенного творения Бога, принципиальное противопоставление Земли и "небесного мира" и т.д. Так же обстояло дело с геологической концепцией Ч. Лайеля и особенно с эволюционной теорией Ч. Дарвина, подрывавшей ключевое библейское положение о сотворении человека.
При всем том традиционное представление об абсолютной "противоположности" науки и религии (как "тьмы" и "света") провоцировалось прежде всего идеологическими мотивами, а именно духовным деспотизмом церкви, с одной стороны, и специфическими для европейской традиции претензиями науки на создание всеобъемлющего мировоззрения (сциентизм) с др. Во всяком случае, сегодня среди серьезных специалистов преобладает мнение о том, что компетенция религиозного сознания должна быть ограничена экзистенциальной проблематикой, а наука лишена своих абсолютистских мировоззренческих претензий; соответственно правомерно говорить о взаимной дополнительности религиозной веры и научного знания, лишь совместно удовлетворяющих одинаково объективные потребности миллионов и миллионов людей на данной стадии развития человечества.
Напряженной сферой противоборства светской и религиозной мысли были и остаются проблемы этики и морали. Богословы настаивают на том, что без веры в Бога полноценная духовная жизнь невозможна, поскольку в этом случае нравственность лишается абсолютного критерия, а ее предписания неизбежно превращаются в выражение своекорыстных мирских интересов. Такой позиции, можно противопоставить констатацию способности к трансцендированию не только в Р., но и в др. формах культуры, а следовательно, и возможность образования высших нравственных абсолютов в рамках светского сознания. К этому можно добавить и многочисленные факты, когда именем Бога освящались аморальные и жестокие деяния (напр., религиозные войны). Представление о независимости морали от Р. составляет давнюю традицию филос. мысли, получившую развернутое обоснование уже у И. Канта. Однако и сегодня Р. сохраняет существенную роль в нравственной регуляции общества.
Надо отметить, что на практике в сфере морали Р. и наука значительно сблизились, во многих случаях выступают совместно и создают наиболее яркий пример толерантности по отношению друг к другу.
На протяжении многих веков европейские искусство и литература вдохновляются библейскими сюжетами и персонажами, запечатлевшими "предельные", "чистые" человеческие типы, хотя влияние, напр., аскетичного кальвинизма не идет в сравнение с православием или лютеранством, вобравшими в себя многие элементы народной культуры и вдохновившими Рублева и Иванова, Мильтона и Баха. Но и здесь можно констатировать все большее размежевание богоборческого и конфессионально апологетического искусства.
Начиная с античности теология и философия развивались в едином русле (так, Аристотель определял теологию как "первую философию") и нуждались друг в друге. Однако доминирование рационалистических тенденций в последней неизбежно вызывало между ними напряженные отношения, приводившие к резкому размежеванию (см.: Философия религии). Впрочем, граница между философией и теологией всегда выглядела размытой. Во-первых, внутри философии сформировались доктрины, апеллирующие к религиозному опыту (напр., С. Кьеркегор, экзистенциализм, философия жизни и др.); во-вторых, богословы давно стремились разработать "философскую теологию", гармонизирующую светское и религиозное сознание. Переплетение различных, порой полярных традиций как в теологии (фундаментализм, модернизм), так и в философии (напр., позитивизм, персонализм) создает бесконечное разнообразие взаимоотношений между ними, о чем свидетельствует вся история философии. При всем том их типологическое различие сохраняется. В своем развитии философия руководствуется критериями разума и здравого смысла, теологические же новации подчинены авторитету Слова Божьего, почитаемого за непререкаемую истину, и задаче защиты ("апологетике") религиозного сознания.
Будущее Р. не поддается однозначным оценкам. В канун 19 в. господствовало представление о скором наступлении "иррелигиозного будущего". Действительно, на Западе продолжался процесс секуляризации, постепенное выталкивание Р. и церкви на периферию общественной и культурной жизни. Однако уже Первая мировая война обозначила глубочайший кризис "европейского человечества" (Э. Гуссерль); она в корне подорвала либерально-прогрессистские концепции, вызвав усиление иррационалистических, антисциентистских доктрин, в т.ч. в философии и богословии (экзистенциализм, персонализм, диалектическая теология и т.д.). Обострение глобальных проблем еще более усилило эти тенденции, заставив говорить о новой "религиозно-мистической волне". Создается впечатление, что в современном "обезбоженном" мире (М. Хайдеггер) формируется новый тип религиозности, обнаруживающей себя в появлении многочисленных нетрадиционных религий, в растущем интересе к идеям космизма и различным формам эзотерического знания, к возрождению архаических религиозных образований в качестве символов национальной духовности и государственности, противостоящих глобальной экспансии зап. массовой культуры. Все эти процессы в особо противоречивом, часто уродливом виде проявляются сегодня в посткоммунистической России.
Клибанов A.M. История религиозного сектантства в России. М., 1965; Философия, религия, культура. М., 1982; Никонов К.И. Современная христианская антропология. М., 1983; Митрохин Л.Н. Религии "Нового века". М., 1985; Угринович Д.М. Введение в религиоведение. М., 1985; К. Маркс и Ф. Энгельс об атеизме, религии и церкви. М., 1986; Токарев С.А. Религия в истории народов мира. М., 1986; Васильев Л.С. История религий Востока. М., 1988; Христианство. Энциклопедический словарь: В 3 т. М., 1993-1995; Религия и политика в посткоммунистической России. М., 1994; Всемирное писание. Сравнительная онтология священных текстов. М., 1995; Гараджа В.И. Религиоведение. М., 1995; Митрохин Л.Н. Баптизм: история и современность. М., 1997; Щумихина Л.А. Генезис русской духовности. Екатеринбург, 1998; Левада Ю.А. Социальная природа религии. М., 1965; 1999; Религия народов современной России. М., 1999; Яковлев Е.Г. Искусство и мировые религии // Эстетика. М., 1999. см. также литературу к ст. Философия религии.
Л.Н. Митрохин
Вопрос-ответ:
