Энциклопедия Кольера - лукреций

ЛУКРЕЦИЙ, ТИТ ЛУКРЕЦИЙ КАР

(Titus Lucretius Carus)

(ок. 99 ок. 55 до н.э.), римский поэт, автор дидактического эпоса О природе (De rerum natura). Лукреций римский гражданин, возможно благородного происхождения, судя по выражениям, в которых он посвящает свой труд видному государственному деятелю Гаю Меммию (претор в 58 до н.

э.). Все, что мы знаем о жизни Лукреция, сводится к сообщению св. Иеронима, который, по всей вероятности цитируя Светония, говорит: "Опоенный любовным зельем, Лукреций лишился разума, в светлые промежутки он написал несколько книг, позднее изданных Цицероном, и лишил себя жизни". История безумия и самоубийства Лукреция (вдохновившая Теннисона на создание поэмы Лукреций) и роль Цицерона в его литературной судьбе сделались предметом жарких споров.

В письме брату Квинту, написанном в феврале 54 до н.э., т.е. вскоре после смерти поэта, Цицерон упоминает его поэму, но лишь для того, чтобы признать в ней "многие проблески гения, но также и немалое искусство". Возможно, Лукреций вел уединенную жизнь, испытывая отвращение, как свидетельствует его поэма, к разрушавшим римскую республику всеобщей погоне за богатством и властью и гражданским войнам.

Поэма О природе является самым пространным из дошедших до нас изложений философии Эпикура (ок. 340-270 до н.э.). Она состоит из шести книг. В первых трех устанавливаются фундаментальные принципы ("Ничто не возникает из ничего", "Ничто никогда не погибает"). Далее Лукреций систематически излагает учение о Вселенной, состоящей из бесконечного количества крошечных неделимых частиц (атомов) и бесконечного пустого пространства, через которое вечно падают эти частицы.

Лукреций утверждает также, что атомы не обладают никакими качествами, кроме определенного размера и формы, а все прочие воспринимаемые нами свойства объектов (цвет, запах, тепло и т.д.) возникают в результате воздействия на человеческие органы чувств различных сочетаний атомов. Все, что образовано из атомов, в том числе земля и небо, человеческие ум и душа, подвержено разрушению, бессмертие души измышление. В последующих книгах эти принципы применяются для объяснения различных явлений. IV книга посвящена зрению, слуху и прочим чувствам, а также любовной страсти, что дает автору возможность разразиться негодующей сатирой по поводу безумия влюбленных. В V книге рассматриваются вопросы космогонии, происхождение растений, животных и человека, а также общества и цивилизации. В VI книге, по-видимому незаконченной, Лукреций обращается к столь разнообразным явлениям, как молния, магнетизм и вулканы.

Непременная основополагающая идея всего изложения фундаментальный принцип Эпикура, гласящий, что единственным источником знания является чувственное восприятие. Лукреций формулирует эту мысль с полной отчетливостью (книга I 422-425, IV 469-521) и подтверждает верность данному принципу постоянными обращениями к свидетельствам чувств, вводя их в повествование в виде живописных картин из самых разных областей.

Очевидно, Лукреций находил учение Эпикура как таковое интересным и привлекательным и верил, что его истинность может быть доказана. Однако в лирических отступлениях, а также во вступлениях и заключениях отдельных книг Лукреций дает понять, что он ценит это физическое учение еще и как надежное основание нравственного учения, в соответствии с которым хорошо лишь то, что кажется "хорошим" чувствам (т.

е. приятно для них). Однако Лукреций не предпринимает никаких попыток разрешить моральные проблемы. Будучи эпикурейцем, Лукреций не нуждался в таких абстракциях, как платоновская "идея блага" или "долг" стоиков. Люди представляются поэту жестокими, алчными, кощунственно неспособными наслаждаться радостями жизни, и он сожалеет об их невежестве.

Лукреций сохранил обостренную чувствительность к человеческому страданию, он сострадает даже корове, лишившейся теленка (II 352-366). Лукреций верил, что, как только люди избавятся от невежества и порождаемых им бессмысленных страхов и бесплодных желаний, прирожденной им доброты и способности к сочувствию (ср. V 1019-1023) окажется достаточно для того, чтобы умерить присущий им эгоизм, что сделает их способными вкушать "жизнь, достойную богов" (III 322).

То немногое, что нам известно из ранней литературы эпикуреизма, не позволяет судить о степени оригинальности Лукреция как мыслителя. Сам он нисколько не претендовал на это звание, заявляя, что его цель объяснить согражданам "загадочные открытия греков" (I 136). Свое решение писать в стихах Лукреций оправдывает надеждой, что мед Муз сделает лекарство слаще (I 945-947).

При этом образцом Лукрецию могла послужить поэма О природе сицилийского грека Эмпедокла (ок. 450 до н.э.), о котором он отзывается с восхищением (I 729-733). Некоторые разделы поэмы, в том числе мрачный финал, восходящий к описанию афинской эпидемии 429 до н.э. у Фукидида, могут быть со всей определенностью прослежены вплоть до своих греческих прототипов.

В других случаях упоминания таких недавних изобретений, как водяная мельница или театральный занавес, позволяют предположить, что здесь Лукреций основывался на собственном опыте. О наиболее запоминающихся местах поэмы, например об изображении "примитивного человека" в V книге, можно сказать, что на них стоит печать гения. Отдельные идеи Лукреция можно считать заимствованиями.

Утверждение Лукреция, что он является первопроходцем в области латинского стихосложения (I 926-930), кажется вполне оправданным. У эпического поэта Энния (239-169 до н.э., ср. I 117-119) он заимствует некоторые архаические обороты речи и традиционную фразеологию героической поэзии. Лексикой и техникой Лукреций отчасти обязан и Явлениям Арата (в переводе Цицерона), возможно, были у него и другие образцы, о которых нам ничего не известно.

Некоторые из наиболее употребительных терминов Лукреция, такие, как primordia rerum (первоначала вещей) вместо "атомов" Эпикура или sensiferi motus (доставляющие ощущение движения), так и не вошли в число общеупотребимых. Античные комментаторы признавали влияние Лукреция на Вергилия, однако принятая Вергилием схема гекзаметра исключала многие типичные для Лукреция рисунки стиха, а позднейшие поэты античности, хотя и выражали восхищение Лукрецием, как это делали Овидий (43 до н.э.-17 н.э.) и Стаций (ок. 45-96 н.э.), в качестве образца неизменно избирали Вергилия. Некоторые метрические и фонетические эффекты Лукреция, например строка horrida contremuere sub altis aetheris oris (III 835), своей изощренной аллитерацией и точным соответствием метрического и обычного ударения предвосхищают средневековые явления в поэзии. Это сходство, однако, связано с оживлением в более поздней поэзии народной тенденции, на время заглушенной классической традицией. Сознательного подражания здесь быть не могло, поскольку в Средние века Лукреций не только не пользовался влиянием, но был просто неизвестен. Христианские авторы, например Лактанций (ум.

ок. 325), пользовались выпадами Лукреция в борьбе против языческих суеверий. Однако положительное учение Эпикура представлялось всякому уму, сформированному ортодоксальной теологией, не просто кощунственным, но непостижимым в своей извращенности. Лукреций как поэт был заново открыт Возрождением (первое печатное издание его поэмы вышло ок.

1473), когда у него нашлось много поклонников и подражателей. Но репутация мыслителя стала утверждаться за Лукрецием только с середины 17 в., когда Пьер Гассенди (1592-1655) приступил к серьезному изучению эпикурейской философии, а труды Галилея, Бэкона и Декарта подготовили разум людей к новому способу восприятия "природы".

Тем временем поэму О природе продолжали читать и любить; вне всякого сомнения, она оказала влияние на Гете и Вольтера, ее воздействие очевидно во всей современной европейской литературе (пожалуй, особенно в английской от Э.Спенсера до А.Э.Хаусмана). Однако большинство читателей, восхищавшихся Лукрецием как поэтом, ни во что не ставили как ребяческую и бессмысленную его физику и яростно отвергали его религиозное и моральное учение, причем вовсе не из одного ханжества.

Даже Г.Дж.Манро в предисловии к своему изданию поэмы (1864), признавая, что "для Лукреция истинность его философии стояла во главе угла", все же замечает: "Для нас, однако, истинность или ложность его системы значит чрезвычайно мало, она интересует нас лишь постольку, поскольку оказывается... лишь инструментом для выражения красот его языка и изящества поэтических представлений".

Лишь на заре 20 в. появилась возможность рассматривать поэзию, науку и философию Лукреция как единое целое. В 1900 У.Г.Мэллок переложил на английский извлечения из Лукреция (Лукреций о жизни и смерти). В 1918 в книге Г.Вудза О природе вещей была предпринята попытка показать, что учение Лукреция полностью согласуется с последними данными науки.

Несмотря на несомненно присущий эпикурейской этике индивидуализм, Лукреция приветствовали даже правоверные марксисты.

ЛИТЕРАТУРА

Лукреций. О природе вещей, тт. 1-2. М. Л., 1947 Тит Лукреций Кар. О природе вещей. М., 1983 .