Энциклопедия Брокгауза и Ефрона - государственное вмешательство

так в настоящее время называется обыкновенно прямое или косвенное воздействие государства на сферу народного хозяйства. Иногда, впрочем, термин Г. вмешательство употребляется в гораздо более широком смысле — в смысле ограничения сферы самоуправления или даже вообще расширения прав государственной или административной власти в противоположность развитию свободы граждан. Приурочиваемое к области народного хозяйства Г. вмешательство противополагается индивидуальной инициативе и полной свободе хозяйственной деятельности. Оно может иметь более или менее широкое содержание в зависимости от условий места и времени. Бесконечный спор, который до настоящего времени ведется экономистами двух противоположных направлений, т. е. сторонниками свободы и Г. вмешательства, никогда не будет разрешен, пока вопрос будет ставиться чересчур абсолютно, абстрактно и вне связи с исторически развившимися формами государственного общежития. Цели, задачи и средства Г. вмешательства постоянно изменялись, и сфера воздействия государства то расширялась, то суживалась. Всюду и всегда, однако, при наличности хотя бы только зародышей государственной власти последняя так или иначе отражалась на хозяйственной деятельности отдельных лиц. В эпоху патриархального быта, при отсутствии центральной государственной власти, старейший глава семьи и рода осуществляет многие из современных функций государственной власти, влияя, между прочим, и на хозяйственную деятельность зависящих от него членов семьи или рода. В дикой охотничьей или кочевой орде, живущей грабежом и насилием, подчинение членов власти военачальника есть не только зависимость дисциплинарная или политическая, но и совместная, соподчиненная хозяйственная форма предприятия. Дарование жизни побежденному врагу под условием превращения его в раба и принудительной работы на победителя есть грубейшее проявление силы или власти политической, видоизменяющееся в экономическое господство одного лица над другим. Грубое физическое насилие сменяется, прежде всего, родовыми и сословными формами зависимости и соответственного принуждения к труду. Так в государствах древнего Востока (Индия, Египет) строй хозяйства обусловливался делением всего народа на касты. Промышленная деятельность в этих странах была весьма строго регламентирована целым рядом предписаний, которым придавалось значение божественных законов. То же самое мы встречаем и в древней Иудее, где многие из законов Моисеевых регулировали хозяйственные и юридические отношения людей между собою и к государству. Таково установление годов субботних (для обеспечения отдыха земле через 7 лет) и юбилейных (для обеспечения равномерного распределения имуществ), установление жертвоприношений в пользу жрецов (первоначальный вид повинностей или налогов) и т. п.

Древние классические государства Греции и Рим олицетворяют собой кульминационный пункт торжества идеи поглощения личности государством. Здесь трудно даже определить, где кончается сфера частной и где начинается сфера государственной жизни и деятельности. Даже теперь принципиальные противники Г. вмешательства нередко злоупотребляют примером этих своеобразных древних государств, желая этим запугать нынешние народы или правительства. На всех этих исторических ступенях широкое право Г. вмешательства покоилось на основах политической, кастовой или сословной зависимости, хотя интересы защищались и экономические — господствующих классов, жрецов, воинов, полноправных граждан и рабовладельцев. В средневековую и феодальную эпоху на место единой власти выступают отдельные властелины — феодалы, вотчинники — или власть целых сословий, как духовенства или соединенных в цеховые корпорации горожан и ремесленников. Настоящая государственная власть почти ничего не может да и не хочет никому предписывать, будучи слабой и не считая себя призванной заботиться о благе народа как одного целого. Права и функции этой власти переходят к представителям патримониальной, вотчинной юрисдикции — феодалам. Они регулируют барщинный труд своих крепостных и вообще к их земле приписанных лиц. Власть и права феодалов имеют своим первоначальным источником политическое начало — завоевание. Но затем постепенно все более и более проявляет свое значение экономический источник их властвования — принадлежность им земли, как своего рода первоначального капитала. Оба источника господства и зависимости — политический и экономический — здесь как бы взаимно уравновешиваются. То же и в ремесленном сословии, где необходимость солидарности в деле самозащиты политической, т. е. в борьбе с посягательствами на свободу горожан со стороны других сословий, вызывает строгую регламентацию хозяйственной деятельности. Это выражается в ограничении свободной конкуренции для устранения розни интересов внутри одного и того же сословия. Общегосударственное вмешательство выступает снова, и весьма ярко и определенно, в эпоху абсолютизма государственной власти. Цель этого вмешательства была сначала политическая: имелось в виду уничтожить внутреннюю цеховую дисциплину, обеспечивавшую солидарность интересов ремесленного сословия. Таково было значение первого, наиболее строгого ремесленного регламента (le livre de métier), изданного Людовиком IX в 1229 г.; прежние единые цехи были раздроблены на мелкие их подразделения, начавшие враждовать между собой на пользу абсолютизма. В момент наибольшего развития абсолютизма наличность вполне установленной политической зависимости эксплуатировалась уже как средство регулировать экономические отношения граждан, во-первых, в интересах всего народного хозяйства, во-вторых — прямо в интересах казны. В первом отношении, согласно указаниям теории меркантилистов, считалось необходимым всячески поощрять обрабатывающие отрасли промышленности для обеспечения наибольшего вывоза более ценных продуктов и привлечения этим путем наибольшего количества денег в страну. Ради этих целей промышленность строго регламентировалась в смысле установления способов производства товаров и улучшения их качества. Рядом с этим нередко преследовалось избыточное, по взглядам того времени, потребление ценностей, что выражалось в мерах против роскоши. При умелом руководстве этой политикой (Кольбер) результаты получались довольно удачные. В это же время развиваются и идеи протекционизма как системы покровительства внутренней промышленности путем высоких или даже запретительных таможенных тарифов. В конце концов все эти меры выродились в ряд фискальных стеснений промышленности и породили реакцию. На смену Г. вмешательству, вполне ограничивавшему свободу хозяйственной деятельности, явилось сперва учение физиократов, доказывавших преимущества полной свободы хозяйственной деятельности, создавших употребляемый доныне лозунг: laissez-faire, laissez-passer, но впавших в другую односторонность — именно, видевших единственный источник народного богатства в земледелии. В стране, раньше других осуществившей у себя идеалы политической свободы, — в Англии почти одновременно с учением физиократов, а отчасти еще ранее (Дэдлей Норт — малоизвестный экономист конца XVII в.) явилась более широкая и точная формулировка начал свободы торговли и промышленности, как отпор прежним регламентативным и протекционистским ее стеснениям и без указанной односторонности физиократов. Настоящий глава этого нового учения о преимуществах свободы хозяйственной деятельности, знаменитый Адам Смит, создал целую школу и имеет до сих пор рьяных, иногда даже до слепоты, приверженцев. Успех учения Смита и его школы обусловливался одновременно и параллельно развивавшимися политическими и юридическими учениями, ставившими превыше всего свободу индивидуальности во всех сферах жизни и отрицавшими целесообразность Г. вмешательства в каком бы то ни было отношении, кроме установления или, вернее, поддержания правового порядка. Таковы сходящиеся в этом отношении учения Канта, В. Гумбольдта, Руссо и большинства французских энциклопедистов. Последовательный ряд мирных переговоров и кровавых революций в разных западноевропейских странах имел своею целью устранить прежние формы чрезмерного Г. вмешательства и обеспечить более полную свободу граждан. Но установившийся там на новых началах строй государственной и хозяйственной жизни скоро стал вызывать необходимость различных поправок и улучшений. Критика нового общественного порядка на почве экономической выразилась наиболее резко в различных учениях социалистов и коммунистов. Первые все целиком и некоторые фракции последних (за исключением анархистов), стали снова требовать расширения функций и задач государства, желая заменить чисто хозяйственную деятельность, покоящуюся на свободной конкуренции, деятельностью государственною (см. Социализм и Коммунизм). Но и на почве основ существующего общественного порядка идея Г. вмешательства стала развиваться все больше и больше, как в смысле восполнения частной инициативы граждан, так и в смысле прямой замены некоторых отраслей частного хозяйства общественными или государственными формами. В наиболее общей, сравнительно, форме вопрос о Г. вмешательстве ставится теперь по отношению к свободе международной торговли или современному протекционизму. Отсюда и ходячее наименование противников Г. вмешательства школою свободной торговли, причем понятию торговли придается широкое значение хозяйственной деятельности вообще. Нередко еще употребляется наименование этой школы "манчестерской", по месту зарождения знаменитой Хлебной лиги, т. е. общества, боровшегося в 40-х годах за отмену английских покровительственных хлебных законов (см. Манчестерская школа, Протекционизм). Трудно перечислить все те стороны и вопросы народного хозяйства, в которых может проявляться и действительно проявляется теперь Г. вмешательство. Особенно серьезное значение оно приобретает в деле регулирования отношений хозяев и рабочих, или в борьбе труда с капиталом. Тут Г. вмешательство выступает на почву социальной политики (иногда называемой государственным социализмом), стремясь оградить и защитить интересы рабочих как стороны фактически слабейшей в борьбе за большее вознаграждение и лучшие условия работы. Относящиеся сюда законодательные меры носят общее название фабричного законодательства (см.), так как борьба эта наиболее обостряется в крупных промышленных предприятиях. Задачами этого законодательства служит охранение интересов подрастающего поколения и женщин или всех вообще рабочих установлением более коротких сроков работы, различных санитарных гигиенических мер и т. д. Особое и быстро развивающееся значение приобретает в настоящее время обязательное страхование рабочих от временных болезней, несчастных случаев, старости и вообще потери способности к труду (особенно в Германии и Австрии). В России рядом с развивающимся фабричным законодательством особенное значение ввиду преобладания сельскохозяйственной промышленности имеют регулирование порядка землевладения (общинного), организация переселения или расселения, меры по народному продовольствию, хлебной торговле, по устройству общественных элеваторов, по кустарным промыслам, содействие к приобретению крестьянами земель при помощи крестьянского банка и т. д. Наиболее резкий пример Г. вмешательства в форме замены частной инициативы государственною можно видеть в совершающейся почти везде замене частного железнодорожного хозяйства государственным или в строгом подчинении жел.-дор. тарифов государственному надзору или регулированию.

С изменением существа и задач Г. вмешательства изменяется и внешняя форма его применения. Г. вмешательство теперь выражает собой преимущественно защиту и разграничение взаимно сталкивающихся интересов в народном хозяйстве. Место прежнего правительственного произвола заступает сознательное регулирование различных вопросов через посредство представительных и совещательных общественных учреждений. Относительно теоретической постановки вопроса о Г. вмешательстве трудно дать хотя бы самое сжатое общее литературное указание, так как один перечень сочинений общих и частных потребовал бы слишком много места. Особенно выдается в этом отношении немецкая литература, в которой теперь несомненно преобладает направление в пользу Г. вмешательства. Большие заслуги в этом отношении оказало учреждение там в 1872 г. учено-практического общества под названием Verein für Socialpolitik, разрабатывающего на своих периодических собраниях и в печатных изданиях ("Schriften des V. f. S. Р.") множество теоретических и практических вопросов. Во главе этого направления стоят наиболее выдающиеся современные экономисты, как Ад. Вагнер, Шеффле, Шмоллер, недавно умерший Лоренц Штейн и др. Развитие вопроса о Г. вмешательстве дает вообще более богатое содержание современной науке полицейского и административного права и отражается даже на чистой юриспруденции в области гражданского права и философии права стремящейся установить и выяснить значение "цели в праве" и существо интересов, защищаемых гражданско-правовыми институтами, которые теперь уже не столь резко, как прежде, противополагаются публично-правовым (в особенности благодаря трудам Иеринга). Правильной постановке вопроса о Г. вмешательстве много содействовали органические теории общественного развития, установившие смысл взаимодействия различных сторон общественной жизни. Наиболее последовательное развитие этой теории находится в сочин. Шеффле "Bau u. Leben des socialen Körpers". В то же время, однако, другой представитель органической теории, Герберт Спенсер, приходит к выводам, безусловно противным государственному вмешательству, и вообще вместе с Тэном представляется самым решительным противником идей Г. вмешательства вообще. Наиболее упорствует против признания Г. вмешательства до настоящего времени большинство французских экономистов, с Полем Леруа-Больё, Молинари и др. во главе. В молодой русской экономической науке большинство ученых и литераторов примыкают по своим взглядам к числу принципиальных сторонников Г. вмешательства, разрабатывая относящиеся сюда вопросы преимущественно на почве практических нужд и задач русского народного хозяйства.

В. Яроцкий.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон

1890—1907