Энциклопедия Брокгауза и Ефрона - китоловство

или китобойный промысел — в прежнее время, при несовершенстве промысловых орудий, считалось лучшей школой для моряков, а потому находилось под особым покровительством правительств. Из древней истории известно, что К. было очень развито в Средиземном море, отличавшемся тогда изобилием китов; у берегов Британии также водились огромные киты, и жители промышляли жиром и усами этих исполинов, иногда выбрасываемых волнами на берег. В начале средних веков К. особенно славились норвежцы, промышлявшие у своих берегов, потом беарнцы, гасконцы и испанские баски, промышлявшие в Гасконском заливе. Беспощадное истребление заставило оставшихся в живых китов удалиться из этих вод в глубь океана и, вслед за ними, китобойный промысел был перенесен басками к берегам Ньюфаундленда, Исландии и Гренландии. В конце XV в. был открыт голландцами пустынный скалистый остров Шпицберген, бухты которого были наполнены китами, преимущественно гренландской породы. Полученные голландцами от китобойного промысла, на первых же порах, огромные выгоды привлекли к Шпицбергену англичан, которые, прогнав голландцев, исходатайствовали у своего правительства право на основание там монопольной китоловной компании — The Russian Company, — но скоро, уступив вооруженной силе, принуждены были возвратить часть бухт голландцам, основавшим, со своей стороны, "Северное китоловное общество". Затем на остров Шпицберген заявил свои права датский король Христиан IV: между тремя державами возникла борьба, едва не послужившая причиной европейской войны, окончившаяся в 1618 г. разделом берегов Шпицбергена, причем англичане получили наилучшие места; баскам был предоставлен северный берег острова, но так как он оказался почти недоступным для кораблей, то баски с того времени оставляют самостоятельный промысел, образовав из себя контингент гарпунщиков и шкиперов на иностранных китобойных суднах. По прекращении, к концу XVII в., монополий названных выше английского и голландского обществ, в Северный Ледовитый океан стали ежегодно отправляться целые флотилии частных китоловов, извлекавших в начале огромные барыши. В первой половине XVIII в. китоловный промысел стал падать; для поднятия его сперва англичане, а потом французское, датское и другие правительства ввели систему премий, выдаваемых кораблям, снаряжаемым на К. Насколько выгоден был при таких условиях китоловный промысел, видно из примера английского корабля "Resolution", который в 1814 г. с продажей жира от 44 китов, китового уса и вознаграждением от правительства получил всего до 11000 фунтов стерлингов. С 1775 по 1824 г. английское правительство выдало премий более чем на 2¹/2 млн. фунтов стерлингов. Кроме премий, многие государства, для поощрения национального К., стали облагать ввоз иностранного жира большими пошлинами (Англия, Америка) или даже вовсе воспрещать его (Франция). По мере уменьшения числа китов в местах их постоянного промысла, китоловы устремились в более отдаленные воды: в Дэвисов пролив (1715 г.), в Тихий океан близ берегов Новой Зеландии (1783 г.), в Берингово море (1848 г.) и в особенности в Охотское море, чрезвычайно богатое китами.

В России китоловный промысел, по-видимому, существовал уже в XVII в., доказательством чему может служить взимавшаяся в то время в Коле пошлина "с сала китов". До Петра Великого голландцы свободно промышляли китов в русских водах. Указом 7 ноября 1723 г. было повелено устроить и открыть Кольское К. за счет казны: снаряженные на промысел три корабля ежегодно, с 1727 по 1731 год, плавали из Колы в море, под управлением голландских шкиперов и гарпунщиков; в течение 4 лет были пойманы только 4 кита; коммерц-коллегия обвинила стоявших во главе предприятия иностранцев в том, что они "имели тайные инструкции от голландских китоловных компанейщиков и получали плату за то, чтобы китовые промыслы в России не размножать, но стараться всеми силами их искоренить". После этого китобойный промысел был забыт до Анны Иоанновны, которая, при отдаче в 1736 г. в аренду рыбных и звериных промыслов на Мурманском берегу, указала, чтобы, "кроме всех других промыслов, производить и грунландский" около Шпицбергена; Екатерина II назначила в пособие этому промыслу 20000 руб. Так как эти меры ни к чему не привели, то в конце прошлого столетия граф А. Р. Воронцов соорудил за свой счет китоловное судно; из пораненных 11 китов ни одного не достали, отчасти по неловкости гарпунщиков, отчасти же по несовершенству китобойных принадлежностей. Сооруженный по приказанию графа Румянцева в 1805 г. корабль при первом же выходе его из Кольской губы, несмотря на мирное время, был взят и сожжен английским кораблем, замаскировавшим себя французским флагом; при этом наши люди были высажены на норвежский берег, а такелаж увезен в Англию. После этого русский китоловный промысел на Мурмане долго выражался почти исключительно в случайной добыче поморами китов, выбрасываемых волнами на береговые отмели или обсохнувших на отмелях во время отлива. Так продолжалось до восьмидесятых годов, когда возникли, одно за другим, два русских общества: "первое мурманское китобойное и иных промыслов товарищество", выстроившее завод на острове Еретик, в западной части Мурманского берега, и "товарищество китоловов на Мурмане", с заводом на Арской губе. Оба эти товарищества просуществовали не более 10 лет. На нашем Дальнем Востоке и в бывших американских владениях промыслы были сданы правительством в 1799 году Высочайше утвержденной "Российско-Американской компании" [Подробнее об этой компании см. в статьи Котиковый промысел.], которая вначале обязывала подчиненных ей инородцев натуральной данью в виде половины всего сала и усов от добытых ими китов. Так как в таком виде К. не приносило компании больших выгод, то компания вошла в соглашение с несколькими судохозяевами из Або и основала с ними Высочайше утвержденную 13 декабря 1850 г. "Соединенную Российско-Финляндскую китоловную компанию", суда которой обязаны были нести также крейсерскую службу. Существование этой компании вскоре же прекратилось, отчасти вследствие начавшейся войны с англичанами, грозившей захватом китобойных крейсеров. Последняя попытка организовать русский китобойный промысел на нашем Востоке принадлежит отставному капитану А. Г. Дыдымову, которому министерство финансов выдало, в 1887 г., в ссуду 50000 руб., сроком на три года, для снаряжения китобойного парохода, но предприниматель в самом начале дела погиб на побережье Кореи. В настоящее время К. в русских водах Тихого океана производится только контрабандно иностранцами, промышляющими ежегодно, по сведениям американских газет, на сумму до 1¹/2 млн. рублей.

В прежнее время предметом К. были гренландские киты (Balaena misticetus) — наиболее ценные по своей огромной толщине и обилию сала, а также по длине и качеству китового уса — и кашалоты (Physeter macrocephalus), доставляющие, кроме сала, спермацет и амбру (см.). Ныне гренландские киты вывелись почти повсюду, и их промышляют только в Беринговом море и около Гренландии, в других же водах стали преследовать менее ценные породы, в том числе гигантского синего полосатика (Balaenoptera Siboldtii), которым, вследствие тонкости слоя сала [Убитый полосатик, вследствие недостатка сала, тонет, тогда как гренландский кит всплывает.] и малого размера уса, сперва пренебрегали.

До второй половины XIX в. китов убивали ручными гарпунами (см. Гарпун), железными, длиной до 1 метра, к заднему концу которых привязывался крепкий трос до 5 см толщины и до 700 саженей длины, прикрепленный к лодке. Завидев кита, гарпунщик приближался к нему на лодке и бросал в животное гарпун (преимущественно около грудных плавней). Так как редко случалось убить кита первым ударом, раненные же киты сперва бросаются вглубь, а потом со страшной быстротой начинают тащить привязанную к тросу лодку, причем не всегда удается пустить в кита второй гарпун, то вошел в употребление ракетный гарпун с разрывной гранатой на переднем конце, пускавшийся из особого ракетного станка, помещавшегося на правом плече гарпунщика; наконец, в течение последнего двадцатипятилетия китов убивают из особых пушек, изобретенных норвежцем Фойном (Swend Foyn), длиной до 1¹/2 аршин, которые помещаются на носу устойчивых и быстроходных пароходов, длиной около 80 футов: в дуло заряженной пушки вставляется гранатный гарпун вместе с тросом, прикрепленным к пароходу; на конце гарпуна приспособлены четыре расходящихся зубца (лапы), между которыми помещается стеклянная трубочка с горючим составом. После выстрела, который дается на расстояние 10-20 саженей, гарпун вонзается в тело кита, при первой попытке которого уйти от преследования, зубцы гарпуна расходятся, вследствие чего стеклянная трубочка лопается: помещенная внутри гарпуна, в передней части его, граната взрывается. Если кит взрывом гранаты убит на месте, пароход подтягивается к нему за прикрепленный к гарпуну трос и берет убитое животное на буксир; если же кит только ранен, то он тащит за трос пароход до тех пор, пока не погибнет от первой раны или не получит второй гранаты. Когда промысел производится в открытом море, кита подводят к кораблю и укрепляют его параллельно борту таким образом, чтобы во время снимания сала можно было поворачивать животное вокруг продольной оси тела; матросы спускаются на животное в сапогах с гвоздями, чтобы не поскользнуться, и большими топорами рубят сало полосами длиной до 3 аршин спирально вокруг тела; голова кита отрезается от туловища и втаскивается на палубу, где из нее вырезают и вырубают ус. При береговом промысле убитого кита ведут на буксире к заводу и, во время морского прилива, помещают его на особую наклонную плоскость; затем, в течение двух отливов, сперва с одной стороны животного, а потом — с другой надрезают сало длинными продольными полосами и отдирают их, при посредстве цепей, паровыми лебедками, после чего сало поступает в жиротопни, для вытапливания жира в железных или деревянных кубах при помощи пара, проведенного из паровика. Затем китовый ус вырезается из пасти, ободранная же туша вытаскивается на берег, под навес, где и разбирается на части, из которых вытапливается жир худшего качества; из воды, спускаемой из жиротопенных кубов, приготовляют клей; остатки и кости высушиваются в специальных печах и перемалываются в муку — пудрет, — для удобрения полей.

Возникновение крупного китобойного промысла в Норвегии, а отчасти и у нас, встречало сильное сопротивление со стороны рыболовов, утверждавших, что киты являются будто бы естественными пособниками главного северного — трескового промысла, пригоняя к берегу мелкую рыбу мойву (Mallotus arcticus), употребляемую, при ловле трески, для наживки крючков. Несмотря на то что большинство натуралистов объясняет появление мойвы у берегов не преследованием ее китами, а исключительно целью метания икры, норвежское правительство воспретило бой китов на расстояние одной мили от берегов Финмаркена с 1 января до конца мая. Соответственно этому и у нас, на Северном океане и в Белом море, китобойный промысел в районе рыболовства разрешается не ранее 1 июня, когда рыбные промыслы уже прекращаются (ст. 286 Устава Сельского Хозяйства); зимой и вообще в морозы китобойный промысел не может быть производим, так как канаты обмерзают.

Литература. Гаммер, очерк китоловного промысла ("Русский Вестник", 1873, № 3); Л. П. Франтов, "Китоловство" ("Природа и Охота", 1879, №№ I и II); А. П. Соловьев, "Заметка о китоловстве на Севере" (там же, 1881, XII); M. К. Сидоров, "О китоловстве и влиянии его на рыбную ловлю у берегов Архангельской губернии" (1879); О. Гримм, "О китоловстве и влияние его на рыболовство" ("Сельское Хозяйство и Лесоводство", 1880, XII); его же, "О китобойном промысле на Мурмане" (1886); В. Фаусек, "На далеком Севере" ("Вестник Европы", 1891, VIII).

С. Б.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон

1890—1907