Энциклопедия Брокгауза и Ефрона - опека

организация юридической защиты и попечения о личности и имуществе лишенных дееспособности (см.) членов гражданского общества. Типической формой ее, как в историческом ее развитии, так и в современном состоянии является О. над несовершеннолетними, потребность в которой существовала во все времена, даже в эпоху господства большой патриархальной семьи. Малолетние, оставшиеся после смерти отца на попечении других родственников и продолжавшие жить под кровом той же семьи, находили в ней себе защиту; но такой защиты не имели те, в семье которых взрослых не было. Разложение большой семьи на малые, после смерти ее главы, также ставило вопрос об О. над малолетними сиротами. Постоянству потребности далеко не соответствуют средства ее удовлетворения, существовавшие в разное время и теперь существующие. В древнем обществе сироты предоставлялись добровольному попечению матери и других родных, по усмотрению последних, и положение их было печально. "Бедный и сирый младенец... труд беспрерывный его, бесконечное горе в грядущем ждут беспокровного: чуждый захватит сиротские нивы; с днем сиротства сирота и товарищей детства теряет, бродит один, с головой пониклой, с заплаканным взором" — эти слова Гомера (Илиада, 22, 486 сл.) справедливы не только по отношению к древней Греции. Исследователям русского крестьянского обычного права нередко случалось слышать от крестьян различных местностей, что у них "О. никогда не бывает": крестьянские сироты существуют мирским подаянием, а общество о них не заботится, в надежде, что всегда отыщется хотя отдаленный родственник или бездольная старушка, которые возьмут сироту к себе. Первоначальная юридическая организация О. возникает не по нравственному мотиву заботы о сиротах, а в интересах родственников сироты, претендентов на его имущество в случае его смерти. О., на первых порах — право этих родственников, не подлежавшее, по-видимому, устранению и завещанием отца; по отношению к сиротам и их имуществу она — власть, не подлежащая чужому контролю. Опекаемый находится "в руке" опекуна, получает от него содержание и обязан повиноваться ему, как сын отцу; пользование и распоряжение имуществом, как и все доходы с него, принадлежат опекуну. Только по достижении совершеннолетия опекаемый может потребовать возврата того, что ему оставлено отцом, но не того, что нажито во время опеки. Поскольку у опекаемого не было имущества, он остается на попечении своей матери, за которой некоторые законодательства (отдельн. герман. и Русская правда) признают иногда право на О. предпочтительно перед агнатами; но защита матери-вдовы, которая сама нуждается в покровительстве, в древнем обществе — далеко не то же, что О. мужчины. Произвольное отношение опекунов к опекаемым дает иногда основание к раннему развитию назначения опекунов по завещанию. По постановлениям XII таблиц и "Русской правды", агнатические родственники получают О. только в том случае, если нет назначенного завещанием опекуна. Сравнительно поздно развивается завещательная О. в германском праве. Во Франции, в некоторых областях обычного права, она не допускается вплоть до конца "старого порядка". Завещательная О., если опекуном назначен не близкий родич, не бесконтрольна; заинтересованные в имуществе опекаемого родственники претендуют на право надзора за опекуном и часто осуществляют это право. В Риме развивается, затем, новый вид О. — О. по назначению со стороны магистрата; постепенно она становится здесь господствующим типом О., расширяя все более и более право государственного надзора за опекунами и обращая О. из частно-правового в публично-правовое учреждение. В силу lex Atilia (неизвестного года) городскому претору было предоставлено право, по соглашению с народными трибунами, назначать опекунов к малолетним, не имеющим ни опекуна-родственника, ни опекуна по завещанию. Законом Julia et Titia это же право распространено на всех praeses'ов провинций; позднее были учреждены специальные praetores tutelares и были облечены правом назначения опекуна и другие магистраты. Указанные магистраты стали не только давать опекунов тем, у кого их не было, но и утверждать, в определенных случаях опекунов по завещанию, контролировать совершение важнейших сделок, касающихся отчуждения имущества малолетних и, наконец, увольнять опекунов; в случае их неспособности и в силу обвинения, на которое имел право всякий гражданин (так наз. accusatio suspecti tutoris). Таким образом, магистрат становится как бы опекуном опекуна; отсюда и название высшей О. В Риме сравнительно рано преобразовались, под влиянием вмешательства государственной власти, и отношения опекуна к опекаемому: опекун сделался юридическим представителем опекаемого и управителем его имущества в его, а не в своих интересах. Его главной задачей было совершение юридических сделок за опекаемого; только в императорское время ему запрещено было отчуждение имущества без согласия высшей О. Нерачительное исполнение опекуном своих обязанностей вело к ответственности по иску из О. Римская О. обнимала сначала только период малолетства, простиравшийся до 14 лет для мужчин и 12 для женщин. Lex Plaetaria (186 до Р. Хр.) постановила, чтобы не имеющий отца несовершеннолетний моложе 25 лет испрашивал себе у претора особого попечителя, для совершения определенных сделок. Позднее несовершеннолетние стали испрашивать себе попечителей на все время несовершеннолетия. Таким образом, образовалось деление О. на два вида: О. в собственном смысле (tutela) и попечительство (cura). Во Франции старая форма О., под именем bail, существует почти до революции, обращаясь в привилегию дворянства (garde noble), которой стремится добиться и буржуазия (garde bourgeoise). Применяемая на первых порах к ленам, она впоследствии обнимает все имущества. Опекун-байлистр получает в свое владение и пользование имущества опекаемого и обращает все доходы в свою пользу, но обязывается уплатить долги, лежащие на имении опекаемого, и содержать последнего. Принуждения к принятию такой О. не было: она была правом опекунов, а не обязанностью; выгоды, ею приносимые, побуждали управомоченных на нее лиц (сеньеров, до короля включительно, а также родственников опекаемого) вести борьбу из-за нее. Позднее забота о личности опекаемого поручалась одному из родственников, не имеющему права на имущественную О., а забота об имуществе — управомоченному байлистру. Мотив к установлению этой двойной О. указан в словах Филиппа Наваррского: "ne deit mie garder l'agnel qui en deit avoir le pel". Рядом с О. в форме bail постепенно развивается, однако, и О. в римском смысле (tutelle), оказывающая влияние на видоизменения в строе старой опеки. Распадаясь, по примеру римского права, на три вида: О. законная (legitima, т. е. О. родственников), завещательная (testamentaria) и по назначению (dativa), она отличается от римской тем, что во всяком случае требует утверждения государственной власти; отсюда положение, что "en France toutes tutelles sont datives"; в этом же признаке лежит главное отличие новой опеки от старой: "les tutelles sont datives, les baillies ou gardes sont coutumières". Новая О. объявляется общественной обязанностью, отказываться от которой не дозволяется, за исключением определенных случаев; с самого момента принятия должности опекун стоит под надзором правительственного органа (суда) и под контролем родственников опекаемого, составляющих семейный совет. Злоупотребления опекунской властью ведут к ответственности опекуна. О. является, наконец, не только О. над имуществом, но и над личностью, заботы о которой не входили в состав обязанностей римского опекуна. В Германии аналогичное развитие О. начинается с XIII в. в городах, переходя затем в земское право. Развитие высшей О. (Obervormundschaft) вытекает и здесь из эгоистического мотива: представители городской, земской и государственной власти (судьи, ленные владельцы, король) домогаются опеки (при недостатке родственников), как права на имущество опекаемого. Перемена воззрений на существо опеки, разложение старых форм обладания и родственного союза приводят к преобразованию опеки в духе римского права, рецепция которого сильно содействовала образованию нормальных представлений о задачах О. В XVI в. особенно усиливаются заботы об организации высшей О. Большую службу сослужило в этом отношении законодательство германской империи, в других областях права крайне недостаточное. Reichsp lizeiordnung 1548 г. советует правительствам отдельных государств и городов принять к руководству имперские нормы об опеке. Несовершеннолетние, не имеющие законных или завещательных опекунов, должны получать их от государства; вступление в исполнение обязанностей опекуна возможно только в силу декрета высшей О.; опекун обязывается составить инвентарь, дать обеспечение и принести присягу в том, что он будет надлежащим образом исполнять свои обязанности и, в особенности, не будет отчуждать без разрешения опекунского управления имущества опекаемого, и, наконец, по требованию этого управления будет давать отчет об О. Эти постановления повторяются в Reichspolizeiordnung 1577 г. и местных законодательных актах XVII и XVIII вв. Современная организация О. на Западе стремится установить такую систему попечения о личности и имуществе несовершеннолетнего, которая по возможности заменяла бы для него утрату естественного попечителя и опекуна-отца, и такой надзор за деятельностью опекунов, который препятствовал бы им уклоняться с законного пути. Эта цель достигается далеко не вполне; устройство О. до сих пор составляет одно из больных мест гражданско-правового строя. Опекунские учреждения. Неравномерное распределение О. по территории государства, а также необходимость поставить высшую О. как можно ближе к опекуну и опекаемому, не дают возможности создать такие опекунские учреждения, которые ведали бы только дела О.: они стоили бы чрезвычайно дорого и часто, по недостатку дел, оставались бы свободными от занятий, так как активная роль в О. выпадает не на их долю, а на долю опекунов. Весьма трудно также связать такие опекунские учреждения с другими государственными учреждениями, в видах контроля над их деятельностью. Везде на Западе заведывание О. подлежит ведению общих судов, которые для целого ряда действий, касающихся управления имуществом и надзора за личностью опекаемого, нуждаются в содействии других органов. Такими органами служат для Германии — сиротские советы при общинах, для Франции — семейные советы (см.). Эти учреждения восполняют деятельность суда, принимая на себя заботы об устройстве несовершеннолетних, призрении их частными лицами и общественными учреждениями, рекомендуя суду подходящих опекунов и осуществляя фактический надзор за опекунами. Они связывают государственное попечение о несовершеннолетних с попечением общины или родственников. Успех их деятельности зависит от степени развития в стране воспитательных, благотворительных и учебных учреждений и подходящего для целей О. состава опекунов. Опекуны. Обязанности опекунов во многих случаях являются очень тяжелыми. Управление имением, предприятием, торговым заведением малолетнего требует много хлопот, внимания и энергии; когда у опекаемого нет имущества, на опекуна падают тяжелые заботы о призрении опекаемого, легко могущие оказаться безуспешными, так что опекуну остается или оставить опекаемого на произвол судьбы (чего не дозволяет закон), или устроить его на собственный счет. Будучи общественной повинностью всех граждан, О. распределяется между ними крайне неравномерно. Одни получают О. легкие, другие — более тяжелые; одни — на все время продолжения совершеннолетия, другие — на несколько лет. Государство не может дать опекунам однообразного и равномерного вознаграждения, а % вознаграждения опекунов с доходов имущества является несправедливым (одно и тоже вознаграждение за труд отрезывания купонов от % % бумаг и за сложное управление имением). Опекуны часто обрекаются на продолжительную, тяжелую, а иногда и безвозмездную деятельность (на Западе О. по принципу безвозмездна). Естественным, поэтому, представляется стремление многих граждан уклоняться от принятия на себя О. Выбор опекунов представляется, вследствие этого, столь же трудным делом, как и устройство опекунских учреждений. Провозглашая в принципе, что все современные опеки суть опеки по назначению, т. е. или прямо установляются опекунскими учреждениями, или подлежат их утверждению, законодательства признают фактически законную и завещательную О., как более надежные, чем О. по назначению. Таким образом, к О. призываются: оставшийся в живых родитель опекаемого; лицо, назначенное опекуном в завещании родителя; если его нет, восходящие родственники несовершеннолетнего; если их нет, то опекун в Германии назначается по усмотрению опекунского суда, по выслушании мнения сиротского совета, а во Франции избирается семейным советом. Отношения опекунских установлений к опекунам в течение деятельности последних определяются в законодательствах различно, в зависимости от трех точек зрения на положение опекуна. Старое прусское право считало опекуна лишь исполнительным органом опекунских учреждений, подчиненным в своей деятельности строгому и постоянному контролю. Путем подробных узаконений это право определяло каждый шаг деятельности опекуна, вмешивалось во все его хозяйственные мероприятия, требуя на каждое санкцию высшей опеки. Наиболее способные и добросовестные опекуны, тяготясь постоянными столкновениями с высшей опекой, стали еще более и всеми силами уклоняться от занятия опекунских должностей, и они замещались лицами менее благонадежными, но умевшими ладить с придирчивым опекунским установлением. Французское право впадает в другую крайность, ставя представителя высшей опеки в значительную зависимость от семейного совета, часто находящегося в близких отношениях с опекуном и поддерживающего его интересы в ущерб интересам малолетнего. Мировой судья, по французскому закону, является лишь председателем семейного совета, имеющим равный голос с другими членами и дающим перевес только в случае разделения голосов поровну. На решение семейного совета возможна жалоба суду первой степени. Положение опекуна также гораздо более свободное; только важнейшие сделки подлежат контролю совета (отчуждение недвижимых имуществ, принятие и отказ от наследства, продажа государственных фондов и акций, приносящих свыше 50 фр. дохода, заключение займов, залог имений, начатие тяжбы, заключение мировых сделок). Чтобы хотя отчасти ограничить свободу опекуна, французское законодательство, в дополнение к надзору семейного совета, предписывает последнему избрать еще опекуна-наблюдателя (subrógé tuteur), на обязанности которого лежит контроль над действиями опекуна и доведение до сведения семейного совета о злоупотреблениях или не соответствующем интересам несовершеннолетнего ведении О. Новое законодательство об О. (прусский устав 1875 г., новое общегерманское уложение) стремится освободиться от недостатков старой прусской и французской организации установлением следующих принципов, на которых О. и построена теперь в Германии: а) высшее руководство О. принадлежит суду, имеющему решающий голос во всех делах О.; общинному сиротскому совету принадлежит лишь вспомогательная, содействующая роль, и его представления имеют лишь значение рекомендации. б) Опекун самостоятелен в своей деятельности. в) Опекун подлежит утверждению и надзору опекунского суда. г) Институт опекунов-наблюдателей сохраняется для тех случаев, когда дело идет об управлении имуществом, или когда это признает нужным опекунский суд. д) Правомочия опекуна в распоряжении имуществом и попечении над личностью опекаемого подвергаются известным ограничениям. Опекун имеет право и обязанность заботиться о лице и имуществе несовершеннолетнего, в особенности же быть представителем его. По принятии О. опекун представляет опекунскому суду подробный инвентарь поступившего к нему имущества. Принадлежащие к имуществу деньги, поскольку они не нужны для покрытия издержек О., должны быть помещены, с согласия опекуна-наблюдателя, под проценты в указанные законом кредитные бумаги, под верные залоги или в правительственные сберегательные кассы; непомещенные деньги должны храниться в правительственных банках. Иные способы помещения могут быть допущены лишь с разрешения опекунского суда. Распоряжение недвижимостями или правами на них, а также обязательствами, связанными с недвижимостями, принятие обязанностей и заключение договоров о возмездном приобретении земельных участков подлежат разрешению опекунского суда, как и целый ряд иных, перечисляемых законом сделок. Не одобренные опекунским судом сделки недействительны. Не вмешиваясь непосредственно в распоряжения и деятельность опекуна, опекунский суд постоянно за ней наблюдает и имеет право штрафами, не превосходящими каждый раз 300 мар., понуждать опекуна к заботливости об интересах опекаемого. Суд может постановить об отдаче опекаемого для воспитания в семью или в общественное воспитательное или исправительное учреждение. По требованию опекунского суда опекун и опекун-наблюдатель обязываются дать во всякое время сведения об О. За каждый год или в большие сроки, определенные судом, опекун во всяком случае обязан представлять отчеты об О. Суд может во всякое время потребовать от опекуна обеспечения в правильном управлении вверенным ему имуществом, или удалить его, если дальнейшее ведение им О. представляется опасным для интересов опекаемого. При удалении опекуна или увольнении его от должности по его просьбе, вследствие уважительных причин, он сдает дела опекуну-наблюдателю или опекунскому учреждению. О положении опекаемого под О. см. Возраст и Попечительство.

О. в русском праве представляет собой один из наиболее отсталых институтов. До половины XVIII в. она почти совсем не привлекала к себе внимания законодателя. По "Русской правде", как и по Уложению царя Алексея, она является частным учреждением. Русская О. этого периода была или О. родственников, или завещательная. О. по назначению от правительства старое русское право не знает; предположения некоторых историков права, что О. заведывало духовенство, не подтверждаются никакими положительными свидетельствами. Опекун пользуется и распоряжается имуществом несовершеннолетнего по собственному усмотрению, отвечая лишь по иску его после достижения совершеннолетия. С Петра I начинаются попытки вмешательства государства, но они не имеют успеха до "Учреждения о губерниях" 1775 г., в котором в первый раз получают более прочную и последовательную организацию О. дворянская и городская. О. для других сословий была организована рядом частных узаконений, издававшихся с конца XVIII в. Современная русская О. — сословная. О. над дворянами принадлежит дворянской опеке, учреждаемой для одного или нескольких уездов, под председательством местного уездного предводителя дворянства, из определенного числа (от 2 до 4) заседателей по выбору дворянства. О. над личными дворянами, купцами, мещанами, цеховыми и вообще над разночинцами подведомственна сиротскому суду, состоящему, под председательством городского головы, из членов, избираемых собраниями сословий купеческого, мещанского и ремесленного, не менее как по одному от каждого; за отказом городского головы может быть избрано другое лицо, с утверждения губернатора. В местностях, где городовое положение не введено, суд состоит, под председательством городского головы, из двух членов городской думы и одного из городских старост. О. над лицами духовного звания ведается духовным начальством, за исключением детей священнослужителей, принадлежащих к потомственному дворянству и подведомственных, на общем основании, дворянской О. О. над крестьянами находится в ведении сельских сходов и подчиняется нормам обычного права (см.). В своей деятельности названные учреждения подлежат высшему надзору: дворянские опеки и сиротские суды — окружного суда, причем высшую инстанцию составляет сенат; духовные О. — консисторий; епархиального архиерея и синода. Неудовлетворительность этой организации в настоящее время общепризнана. Распространяясь на целый уезд, а во многих случаях и на гораздо большее пространство (соединенные О. нескольких уездов), существующие опекунские учреждения не могут фактически иметь надзор за деятельностью опекунов и ограничиваются большей частью надзором формальным и мнимым. Другой недостаток — крайняя медленность назначения опекунов и опекунского производства вообще. Состав опекунов представляется столь же неудовлетворительным, как и организация опекунских учреждений. Русское право знает только опеку завещательную и по назначению: "дворянская О. и сиротский суд обязаны определить к лицу несовершеннолетнего и его имению опекуна, в завещании родителей назначенного, или, если сего не сделано, то избрать самим опекуна" (т. X, ч. I ст. 251). По назначению "опекуны могут быть определяемы как из родственников или свойственников малолетнего, так и из посторонних" (ст. 254), по усмотрению опекунских учреждений; только оставшийся в живых родитель, а в Полтавской и Черниговской губ. — совершеннолетний брат может требовать допущения к исправлению О. над малолетними детьми, братьями и сестрами. Закон предписывает выбирать в опекуны людей, "кои нравственными качествами дают надежду к призрению малолетнего в здравии, добронравном воспитании и достаточном по его состоянию содержании, и от которых ожидать можно отеческого к нему попечения", и устраняет от О. "расточивших собственное или родительское имение, имеющих явные и гласные пороки, лишенных по суду всех прав состояния, всех особенных прав и преимуществ некоторых прав и преимуществ, известных суровыми поступками, имевших ссору с родителями малолетнего и несостоятельных" (ст. 256). Дворянская О. и сиротский суд "обязаны, когда не осталось имения, стараться поместить малолетнего, соответственно его состоянию и возрасту, в общественное училище или в сиротские дома, или записать в государственную службу, или пристроить к доброхотным людям для обучения промыслу или ремеслу" (п. 3, ст. 251). Так как, однако, выбор опекунов зависит не столько от предписаний закона, сколько от деятельности опекунских учреждений, а готовность быть опекуном — от отношения этих учреждений к опекунам, то неудовлетворительный строй опекунских учреждений прямо отражается и на составе опекунов. "Опекунское учреждение, находящееся в губернском городе или учрежденное для нескольких уездов, не имеет почти возможности ни назначать благонадежных опекунов, ни иметь за ними надзора, ни поверять фактически отчетности опекунов. Можно не преувеличивая сказать, что О. большею частью предоставлены на произвол" (соображ. составителей проекта устава об О. 1891 г.). О. у нас вознаграждается 5 % чистого дохода с имения малолетнего; прибыльные О., поэтому, часто становятся промыслом группы лиц, близкой к дворянским О. и сиротским судам. Закон не установляет ни правил относительно причин, дающих право на отказ от О., ни штрафов за непринятие О. и неисполнение опекунских обязанностей. Случаи уклонения от О. очень часты, и масса несовершеннолетних фактически вырастает без всяких опекунов, под безответственной властью лиц, взявших их на свое попечение. Отношения опекунских учреждений к опекуну не построены у нас на каких-либо определенных принципах и потому подчинены случайным влияниям, связанным с составом учреждений, что также ухудшает состав опекунов. Правомочия опекунов и опекунских учреждений или очень узки, или, наоборот, чрезвычайно широки. Продажа недвижимых имуществ опекаемого допускается, напр., только в случаях раздела между наследниками, для платежа доставшихся по наследству долгов, "совершенной ветхости строения или когда на содержание имения потребно более, нежели получается с него дохода", причем дворянская О. и сиротский суд должны донести о продаже губернатору, обязанному представить дело, со своим мнением, в правительствующий сенат, который и может окончательно разрешить продажу (ст. 277). Наоборот, деньги опекаемого опекун имеет право, по собственному усмотрению, "отдавать или в частные руки за проценты под верные залоги или заклады, или под векселя, или употреблять на торги, промыслы и тому подобное" (ст. 268); лишь о "случаях нужных и сомнительных", точнее в законе не определенных, опекун обязан представлять опекунским учреждениям и "ожидать их наставления" (ст. 286). Постановления закона об обязанностях опекунов, лишенные санкции или разумеющиеся сами собой, как входящие в понятие управления имущества, совершенно излишни и вместе с тем крайне недостаточны; так напр., пределы прав опекуна над личностью малолетнего вовсе не определены законом. Подобно римскому, русское право признает О., в смысле представительства личности опекаемого опекуном (gestio), лишь до 17-летнего возраста; с этого возраста начинается попечительство, при котором попечителю принадлежит лишь утверждение сделок (auctoritatis interpositio). О других различиях между О. и попечительством см. Попечительство. Проекты реформы О. в России. Неудовлетворительное состояние русских законов об О. давно уже сознано не только обществом, но и правительством, которое с самого начала века пытается реформировать эту сторону гражданско-правового быта. Постоянная смена и ломка учреждений внутреннего управления сильно, однако, отразилась на всех этих попытках. Проекты переустройства О. возникали один за другим, но всегда случалось, что "ко времени окончания работ по составлению опекунского устава действительная жизнь далеко опережала основные мысли, на которых проект утверждался, и составленный ранее проект требовал существенных изменений и переработок" (соображение составителей устава об О. 1891 г.). Проекты, составлявшиеся до 1860 г., были основаны на сословных началах и приурочены к дореформенным учреждениям. С 1860 г. появляются проекты бессословной О., но не получают дальнейшего хода в ожидании преобразований в области местного управления. Проект 1874 г., составленный под впечатлением новых реформ в области внутреннего управления, делает центром опекунской организации земские учреждения; но взгляд правительства на земские учреждения к тому времени изменился, и проект не прошел. Проект 1884 г. приурочен к мировым судьям, в то время не потерявшим еще доверия правительства. Последний проект, 1891 г. (составленный, как и предыдущий, комиссией, вырабатывающей новое гражданское уложение), делает центром организации О. земских начальников и городских судей. Он исходит из основательных соображений о несостоятельности сословной О., о необходимости приблизить опекунскую власть к опекунам и опекаемым, связать опекунские учреждения с другими общественными учреждениями, распространить многие положения опекунского права на постановления о родительской сласти и точно установить взаимные отношения опекунов и опекунских учреждений по образцу нового опекунского права, т. е. прусского устава 1875 г. и общегерманского гражданского уложения. Но все эти стремления разбиваются о не подходящий к цели институт земских начальников, заваленный массой дел административных и судебных и вовсе не гарантирующий правильного надзора за О. Сама комиссия, составлявшая устав, не решилась подчинить непосредственно земскому начальнику как раз те дела об О., которые, казалось бы, ему всего ближе: дела крестьянские, для которых создается особая организация, с подчинением волостному суду. С другой стороны, однако, комиссия дает земским начальникам, в качестве "опекунских начальников", право лишать родительской власти лиц, ею злоупотребляющих. Недостаток общественно-воспитательных и благотворительных учреждений, а также отсутствие надлежащей связи между органами правительственного и общественного управления, помешали комиссии создать для опекунских учреждений вспомогательные учреждения, подобные германским общинным советам, и заставили ее остановиться на семейном совете (см.) — учреждении, обладающем большими недостатками и могущем иметь место далеко не при всех О. Встречаемые в настоящее время трудности в области реформ семейного права побудили комиссию вновь допустить для опекунов-родителей право заключения в тюрьму своих несовершеннолетних детей. Частные постановления проекта разработаны с большой тщательностью, но, вследствие положенных в основу опекунской организации принципов, не имеющих в действительности ничего общего с западно-европейскими, — хотя комиссия постоянно и отождествляет в своих рассуждениях земских начальников с западными судьями, — они парализуются совершенно в своем применении. Проект комиссии, встретивший много возражений со стороны дворянских собраний, подлежит новому пересмотру — О. над совершеннолетними недееспособными членами гражданского общества (душевнобольными, глухонемыми, расточителями и т. п.) развивается в истории очень рано. Заинтересованные в судьбе имущества совершеннолетнего, неспособного, но имеющего, до О., право распоряжаться этим имуществом, родственники рано стремятся к тому, чтобы поставить его под свой контроль. В Риме О. над душевнобольными известна уже XII табл., в Германии она существует уже в начале средних веков. В дальнейшем развитии она состоит в тесной связи с О. над несовершеннолетними и в значительной мере тождественна с ней по своей организации. Отличия ее состоят в том, что для признания совершеннолетнего подлежащим О. необходим особый публичный акт (о нем см. слова, обозначающие разные виды подопечных совершеннолетних) и невозможна завещательная О.

Литература. Муромцев, "Гражданское право древнего Рима" (127—131, 415—429, M., 1883); L. Beauchet, "Histoire du droit privé de la république athénienne" (II, 146 сл., П., 1897); Rudorff, "Das Recht der Vormundschaft" (1833); Kraut, "Die Vormundschaft des deutschen Rechtes" (1835); Rive, "Geschichte d. deutschen Vormundschaft" (1861—64); Dernburg, "Das Vormundschafsrecht der Preussischen Monarchie" (3 изд. 1886) и ст. в "Archiv für d. civ. Praxis" (т. 76, 1890); Warnkönig und Stein, "Französ. Staatsund Rechtsgesch." (II, 264 сл., 1848); Dufour, "Traité de la tutelle et de l'administration legale" (1877); Laurent, "Principes" (IV, 361—543); Baudry-Lacontinerie, "Précis de droit civil" (1, 610 сл., II., 1894); Неволин, "История российск. гражд. законов" (I, § 189 сл.); "Труды комиссии, учрежд. при мин. внутр. дел для составления устава об О." (СПб. 1864); "Проект устава об О. и попечительствах, с обяснит. к нему запискою" (СПб. 1891); "Свод замечаний о недост. действ. зак." (изд. ред. комиссии, СПб. 1891); Любавский, "Юрид. монографии и исслед." (1—4); Стрепетов, "Наши законы и законопроекты об О." ("Журн. Гражд. и Угол. Права", 1882, кн. 6); Вербловский, "Новейший проект устава об О. и попечительствах" ("Юрид. Вестник", 1892, 10—11); Змирлов, статьи в "Юрид. Вестнике" за 1888 г., № 11, за 1889 г., № 1, 2, 4 и 6; Тарасов, "Новый проект опекунского устава" ("Юрид. Вестн." 1889 г., № 5); С. Пахман, "Обычное гражд. право в России" (II, гл. 7, СПб., 1879); другие указания на литературу об О. по обычному праву у Е. Якушкина, "Обычное право" (II, Яр., 1896); А. Невзоров, "О. над несовершеннолетними" (Ревель, 1892).

В. Нечаев.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон

1890—1907