Энциклопедия Брокгауза и Ефрона - право магдебургское

(Sächsisches Weichbild или Magdeburger Weich bildrecht) — сборник законов, появившийся около конца XIII-го века и образовавшийся из "Саксонского Зерцала" (см.) и магдебургского городского шеффенского права. Особое городское право появляется в Германии после ознакомления германских императоров, совершавших походы в Италию, с итальянскими городами. Оттон Великий основал, по образцу и по обычаю городов римских, на Заале, Эльбе и Одере саксонские города. Города обыкновенно основывались на том месте, где съезжались на торг, ярмарку; место это означалось особым знаком — Weichbild (от слово Wich, одного корня с лат. viens, греч. οίχος — дом, укрепленный дом, бург), представлявшим собой крест и при нем меч или шляпу, или щит, а впоследствии колонну Роланда, и означавшим королевскую власть, которой непосредственно были подчинены города. Впоследствии, когда города освободились от королевской власти, Weichbild стало означать городское П. Это название употреблялось в саксонском П.; в аллеманском ему соответствует Markrecht, в баварских и австрийских областях — Burgfrieden. Преимущественно под Weichbild подразумвается магдебургское городское П. Древнее магдебургское П. шеффенов, вместе с Саксонским зерцалом, Швабским зерцалом, Саксокским вейхбильдом и другими подобными сборниками П., послужило основанием гражданского и уголовного законодательства, судостройства и судопроизводства в средневековой Германии. В прусских владениях немецкого ордена магдебургское П. шеффенов (Magdeburgisches Schöppenrecht), под именем хелминского П., служило общим законом страны и сохранило это значение и после падения ордена, до XVII в. Новейшие издания сборников магдебургского П. — Thüngen (Гейдельб., 1837), Daniels (Б., 1863 и 1857) и О. A. Walther (Лпц., 1871). Ср. Helfferich, "Das deutsche Mark u. Weichbildrecht" (Б., 1867); Sohm, "Die Entstehung des deutschen Städtewesens" (Лпц., 1890).

N.

П. магдебургское в Польше и Литве.

1) Распространение магдебургского П. в Польше и Литве. Магдебургское П. проникло в Польшу вместе с немецкими колонистами. Первой из славянских земель подверглась онемечению Силезия; сюда перешло и немецкое П. Из Силезии оно в XIII в. проникло в земли Великой и Малой Польши. С 1252 г. нем. П. получают в Краковской земле Бохния, Затор, Величка, Краков и др. Особенно было благоприятно для распространения нем. П. царствование Казимира Вел. (см.). Усиленные пожалования нем. П. продолжаются и в XIV — XV вв. Лет через двести после Казимира Вел. все "места" и "местечки" в коренной Польше жили по немецкому П. (магдебургскому, хелминскому, шродскому). Из Польши немецкое П. распространилось в Литве и на Руси. В Галиции магдебургское П. впервые появляется еще при русских князьях. Даниил Романович (см.) призывал немцев-колонистов селиться в городах; внук его обещал в 1320 г. торнским купцам П. свободной торговли в своих владениях. До времени польского господства немецкое П. имело здесь, однако, характер частной привилегии, данной немецким обитателям города. В русское время точно известна лишь одна попытка распространить немецкое П. на целый город: в 1339 г. последний галицкий князь, Болеслав-Юрий, пожаловал г. Сансоку привилегию на магдебургское П. С переходом под польское владычество почти все галицко-русские города получают от королей привилегию на магдебургское П. После первой унии Литвы с Польшей (138*) немецкое П. быстро начинает распространяться и в литовско-русских городах. Польское правительство смотрело на распространение немецкого П., которое к тому времени сделалось уже обычным польским, как на средство полонизации, а потому охотно выдавало городам привилегии. В русских землях распространилось по преимуществу магдебургское П.; другие разновидности (хелминское, шродское) немецкого П. встречались только в виде редких исключений. В собственной Польше, кроме широко распространенного магдебургского П., действовало и хелминское, составлявшее только разновидность его, а также любекское. Последнее являлось исключением и в конце концов исчезло, уступив место магдебургскому праву.

2) Источники магдебургского П. в Польше и Литве. Магдебургское П. распространялось в Польше не путем узаконения какого-нибудь сборника (его еще не было и в Магдебурге в то время, когда магдебургское П. проникло в Польшу): распространялось и держалось магдебургское П. в Польше путем предания. С появлением Ландрехта и Вейхбильда, двух сборников магдебургского П., они попадают в столицу Польши — Краков. В краковской унив. библиотеке сохранилась рукопись этих сборников на нем. языке от 1308 г. Около 1359 г. в Польше появляется латинский перевод Ландрехта и Вейхбильда, сделанный Конрадом из Сендомира. При Казимире Вел. магдебургское П. получило официальное признание. В вислицком статуте король угрожал отнятием привилегий тем поселениям, которые будут применять польское, а не немецкое П. Чтобы прекратить апелляции в Магдебург и Галле, в 1365 г. была учреждена высшая апеляционная инстанция в Кракове, в виде высшего суда немецкого П. (jus supremum Teulonicum in Castro Cracoviensi). Для руководства суда Казимир Вел. положил в краковском замке сборники магдебургского П. (вероятно — Ландрехт и Вейхбильд). Самым благоприятным для распространения памятников магдебургского права был XVI в. В. статуте Лаского от 1506 г., не получившем, впрочем, законодательного утверждения, помещен латинский перевод Ландрехта в Вейхбильда. В 1531 г. появилось судебное руководство, заключавшее в себе важнейшие нормы процессуального и материального гражданского П.: "Farrago actionum civilium juris Maydeburgensis" и т. д., выдержавшее целый ряд изданий и переделок и принадлежавшее перу Joannis Cervi Tucholiensis. В 1535 г. вышел в свет труд Николая Яскера, состоящий из трех частей: 1) "Juris Provincialis quod Speculum Saxonum vulgo nuncupatur libri très" и т. д.; 2) "Juris Municlpalis Maideburgensis Liber vulgo Weichbild nuncupatus"; 3) "Promptuarium juris Provincialis, quod Speculum Saxonum vocatur, tum et Municipalis Maideburgensis". Ф. В. Тарановский доказал, что первые две части составляют точный перевод немецкого текста Ландрехта и Вейхбильда, a "Promptuarium" — алфавитный, хорошо составленный указатель "Speculi Saxoni" и "Juris Municipalis", с указанием параллельных мест "Juris fendalis". Труд Яскера не получил законодательной санкции, но фактически был как бы официальным. После Яскера издал свой труд крак. войт Иоанн Кирштейн Церазин ("Enchiridion aliquot locorum communium Juris Maideburgensis" — свод некоторых рассуждений догматического и критического характера по вопросам магдебургского гражданского П.). С 1558 р. появляется ряд трудов Варфоломея Гроицкого по М. праву, в 1581 г. — два больших труда Щербича по тому же предмету. В XVII вв. вышло сочинение профессора Венедикта Зелеховского: "Digestum juris Saxonici". Магдебургское П. в Польше носило разные названия, заимствованные от городов, которые раньше других получили его и потом сделались образцами для других магдебургий: jus Szredense, Vratisiaviense и т. п. П. хелмское, или хелминское (prawo chełmskie, chełminskie, jus culmense), заимствовало свое название от города Хелмна, который получил магдебургское П. в 1251 г. и был сделан апелляционной инстанцией для всех прусских городов. Хелмское П. создавало общность имущества супругов, чем значительно отличалось от общего магдебургского П. Древнейший памятник хелминского П. — der alte Culm — представляет собой сборник, в основание которого принят список магдебургского П. и затем прибавлены судебные приговоры г. Хелмна. Сборник этот соотавлен около 1394 г. Хотя г. Хелмно после торнского мира 1466 г. и потерял значение единственной апелляционной инстанции (другой был сделан Торн), но в 1476 г. королевской привилегией хелмское П. было признано обязательным для всех жителей королевской Пруссии. Был предпринят целый ряд попыток кодификации хелмского П., но ни одна из выработанных редакций не получила утверждения в законодательном порядке. Гейльсбергская редакция 1553 г., переведенная на латинский язык, в 1580 г. была пересмотрена и дополнена и в этом виде применялась в судах, хотя в законодательном порядке утверждена не была. Переведенная на польский язык Павлом Кушевичем, она издана в 1623 г. в Познани, под заглавием: "Prawa Chełminskiego poprawionego" etc.

По вопросу о том, какие из памятников магд. П. применялись в русских городах Речи Посполитой, между учеными существует разногласие. В. Б. Антонович ("Архив Юго-Зап. Рос.", ч. V, т. I) высказал мысль, что из магдебургского П. было взято только внешнее устройство городов, руководящими же юридическими нормами в русских городах были местные обычаи. Проф. М. Ф. Владимирский-Буданов держится противоположного мнения и полагает, что в русских городах действовали чужеземные источники права, а не местные обычаи ("Киев. Унив. Изв.", 1877, кн. 3-я). Покойный А. Ф. Кистяковский занял середину между этими мнениями: он признает применение судами ручных книг магдебургского права, составленных польскими юристами, но находит, что "магдебургское право терпело видоизменение от местных юридических обычаев и воззрений, которые нередко действовали наряду с ним и его заменяли" ("Права, по которым судится малор. народ", стр. 82). К мнению Кистяковского в последнее время присоединился и полнее обосновал его Ф. В. Тарановский ("Обзор памятников магд. права зап.русских городов литовской эпохи"), по словам которого памятниками магдеб. права русских городов Речи Посполитой являются польские изложения его в работах Гроицкого и Щербича; существовали переводы некоторых из них на русский язык, но они были весьма несовершенны и, главное, редки; в Малороссии большинство русских переводов и переделок возникло после прекращения польского владычества, вследствие ослабления знания польского языка.

3) Права польско-литовских городов, пользовавшихся магдебургским правом. В грамотах польских королей, которыми даровалось магдебургское П. отдельными городам, говорилось, что король отменяет "все иные П. польские, литовские и русские и все иные обычаи, которые были бы несогласны с П. немецким магдебургским". Город освобождался от судов и власти воевод, панов, старост, судей и подсудков, наместников и других урядников; горожане не обязаны были отвечать перед ними, в чем бы и кто бы на них не жаловался. В городах устанавливался свой собственный суд. Жители городов были освобождены от обязанности нести воинскую повинность, являться на посполитое рушение; они обязаны были поставлять только обоз для войска. Города получают право владеть поземельной собственностью, тогда как раньше этим правом пользовалось только шляхетство. На практике не все города пользовались в одинаковой степени этими правами; некоторые из них вступали в разные отношения экономической и полицейской зависимости от старостинского уряда, и корыстные действия старост бывали очень тяжелы для городов. "Хотя форма муниципального управления, — говорит проф. М. Ф. Владимирский-Буданов, — принесена была в Польшу, Литву и Русь готовой, сложившись окончательно в Силезии, хотя история городового устройства в Польше чрезвычайно бедна движением, тем не менее, можно открыть в ней три последовательные ступени: 1) при самом начале власть войта не принадлежит городской общине; 2) потом, по усвоении городской общине власти войта, она управляется замкнутой радой; 3) власть рады ограничивается представительными общинными учреждениями". Но такой исторический путь проходили не все города вместе, а каждый город отдельно: один начал его в XIV веке, другой — в XVIII в. Войтовская власть составляла существеннейшую и важнейшую часть муниципального управления. Все живущие в городе должны были повиноваться во всем войту; ему же принадлежала власть судебная, хотя приговоров он не мог постановлять без совещания с присяжными. Ввиду того, что государственные должности в Польше, в том числе и войтовство, могли отчуждаться посредством дара или купли, многие богатые города воспользовались этим и рано скупили войтовство; все права войта перешли, таким образом, к городской общине. В тех городах, которым это удалось, на первый план выступает рада. Рада в польских и литовско-русских городах не имела того значения, как в городах силезских, и не была строго разграничена от лавы, т. е. коллегии присяжных (лавников). Обыкновенно та и другая разумелись под именем магистрата, причем лаве поручалась судебная власть, раде — заведование текущими делами и управление городом. Члены лавы, лавники, заседали в суде, исследовали дело и постановляли приговор. Число лавников было неодинаково: в Магдебурге — 12 вместе с войтом, по числу 11 апостолов (кроме Иуды), в других городах — 7, 6 и даже 3 человека. Они избирались сначала общиной пожизненно и приносили присягу; потом, по мере выбытия членов, лава дополняла уже сама себя. Было несколько родов муниципального суда на всем пространстве, где действовало магдебургское П.; 1) суд великий бургробский, 2) солтысский, 3) выложоный и 4) поточный, или potrzebny. Кроме того, различались еще гостинный суд и "горячее право", т. е. суд над преступником, пойманным на месте преступления. Первые три рода судов действовали в известные определенные сроки, все прочие — по требованию необходимости. Во всех судах присяжными бывали одни и те же городские лавники. Рада первоначально состояла из бурмистров и коллегии радцев, избираемых войтом из представленных ему общиной кандидатов. Она заботилась об увеличении общественного добра, смотрела, чтобы не было дороговизны в пище и питье, карала перекупней, если бы они, вопреки распоряжениям рады, начинали продажу ранее определенного срока, имела надзор за пекарями, ржечниками и шинкарями, за верностью мер и весов, обязана была не допускать раздоров в городе, оборонять вдов и сирот, не дозволять азартных игр. Постановленное в ратуше, с ведома и позволения старших из поспольства, все горожане обязаны были исполнять под страхом наказания. Радцы обязаны были ежегодно отдавать отчет во всех городских суммах пред старшими из поспольства. Когда городское общество приобретало войтовство, всеми выгодами этого пользовалась рада. К ней переходило назначение председателей ее — бурмистров; прежде они назначались из радцев старостой и войтом. Число бурмистров было 4, 6 и более; правили они по очереди. В конце концов рада совершенно уничтожила выбор бурмистров и установила председательство своих членов по очереди. Рада усвоила себе право выбирать своих сочленов на место выбывающих, а также лавников; городская община потеряла даже право представлять кандидатов, чем она пользовалась при войтах. Рада издает далее городские постановления — вилькёры, которые имели такую же обязательную силу, как и государственные законы. "Во всех городах Речи Посполитой, — по словам проф. М. Ф. Владимирского-Буданова, — рада подавляет общественную самодеятельность, корыстно сосредоточивая власть и богатство городское в руках своих членов, и в большей части городов Литвы и Руси стремится к подавлению русской национальности и православной веры". Первоначально обе национальности в раде пользовались равноправностью, и жалованные грамоты русским городам на магдебургское П. приказывали непременно составлять раду города из двух национальностей; но мало-помалу национальность польская вытесняла в некоторых городах русскую и нередко принимала меры, оскорблявшие религиозное чувство православной части городского населения. Злоупотребления эти вели иногда к учреждению в городе нескольких рад, В некоторых (немногих) городах были учреждены особые коллегии для поспольства, из 7, 20, 30, большей частью 40 представителей, которые от числа членов получали названия септемвират, вигинтовират, квадрагинтовират. Коллегия эта получила законодательную власть, собиралась в известные времена года, имела своего регента и посылала своего посла на сейм. С радой она вела постоянные споры, внося еще большую путаницу в муниципальное устройство города. В конце концов правительство решилось в 1776 г. уничтожить в Литве магдебургское право во всех городах, кроме 11 больших и старейших (Вильны, Лиды, Трок, Ковна, Новогрудка, Волковыска, Пинска, Мозыря, Минска, Брест-Литовска и Гродна).

4) Устройство городов юго-западной Руси с похода XVII в. Среди городов юго-западной России, пользовавшихся магдебургским П., различают обыкновенно те, которые пользовались им в полном объеме, и те, которые имели неполное магдебургское П. Говоря о городах первого разряда, М. Ф. Владимирский-Буданов имеет в виду один только Каменец; к тому же разряду следует отнести и Киев, хотя дальнейшая судьба его определялась уже иными историческими условиями. Каменец принадлежит к числу русских городов, всего раньше получивших магдебургское П. По общепринятому мнению, оно уже существовало в нем с XIV в. Магдебургским П. воспользовались здесь первоначально только поляки и немцы, что должно было очень невыгодно отражаться на русском населении. Город стал пустеть и приходить в упадок, так как русские жители начали выселяться. Поэтому король Казимир в 1491 г. создал особую самостоятельную русскую юрисдикцию, которая несколько раз подтверждалась последующими королями. Две юрисдикции, польская и русская, приходили в постоянное столкновение; правительство, напуганное казацкими восстаниямя, перестало поддерживать русское насеселение в городах против польского; в 1670 г. отдельная русская юрисдикция была уничтожена и создана смешанная польско-русская, с равным числом членов от каждой национальности; до 1790 г. сохранялась еще особая армянская юрисдикция. Свое устройство Каменец заимствовал из Львова. Львовское П. действовало как в Галиции, так и в Подолии; львовский магистрат был высшим апелляционным судом для этого округа. Магистрат (рада) состоял из войта и радцев (консулов); это была пожизненная коллегия, которая сама себя пополняла (per cooptationem); но бывали отступления от этого правила — община выбирала войта и лавников, а из последних пополнялась рада. Половина членов рады должна была быть из католиков, другая — из православных. Рада утверждала всякие гражданские сделки, решала бесспорные иски, разбирала важнейшие уголовные дела; если виновность подсудимого была доказана, дело для приговора и производства наказания отсылалось в войтовский суд. Доходы рады были окладные и неокладные. К первым относились доходы с земельных имуществ, ко вторым — разного рода пошлины с делопроизводства и штрафы по судебным приговорам консульского уряда. Широкая компетенция рады создавала ей полную самостоятельность и независимость по отношению к общине и вела ко всякого рода злоупотреблениям. Община выступила, наконец, на защиту своих интересов и вступила в борьбу с магистратом, бесплодно продолжавшуюся целое столетие. Консульский уряд в определенные дни недели заседал в ратуше. Председательствовавший назывался проконсулом, президентом или бурмистром. Председательствовали все консулы по очереди. Проконсул мог решать небольшие тяжбы и производить полицейскую расправу у себя на дому. Один из консулов, сеньор, являлся представителем города перед высшими властями. Войт в Каменце был выборный; он являлся постоянным членом рады и председателем коллегии лавников; выбирался он из консулов и оставался войтом иногда по несколько лет сряду. Скабинат (лава) был замкнутой коллегией, которая сама себя пополняла. Число лавников было неодинаково: законными, по мнению проф. Владимирского-Буданова, в Каменце считалось 11. Главный род деятельности лавников — суд, и притом уголовный по преимуществу; лава в известных случаях производила также предварительное следствие, совершала завещания, производила разделы и т. п. Злоупотребления магистрата повели к учреждению во Львове Стефаном Баторием, в 1577 г., особого представительного учреждения — избы гминной (сорока мужей, квадрагинтовирата). Учреждение это было перенесено в Каменец, но членов в нем бывало обыкновенно от 24 до 15, поровну от мещан и ремесленников. Во главе гминной избы стоял регент, иногда называвшийся маршалом. Гминная изба собиралась, с ведома рады, четыре раза в году на ординарные сессии, которые, поэтому, назывались квартальными; бывали сессии и экстраординарные. Изба решала вопросы, предложенные радой, и представляла ряд предположений (аддитамент) относительно необходимых, по мнению избы, мер, жалоб на действия рады и т. п. Важное значение имел писарь рады. В его руках было делопроизводство рады; он являлся законником ее. Что касается до городов с неполным магдебургским П., то в одних, напр., в Кременце, существовало отдельное войтовство, в других оно было соединено со староством, напр., в Ковеле. Если староста был войтом, он делался полным хозяином города; собственно же старосте принадлежало хозяйственное управление городом. Не лучше было положение городов и в том случае, когда в них существовало наследственное войтовство, как, напр., в Кременце, с древнейших времен до 1766 г. Войту принадлежала и судебная власть. Посредником между войтом и городской общиной был лент-войт (ланд-войт). Он назначался войтом пожизненно из мещан, был председателем коллегии лавников и не должен был иметь участия в раде. Города с неполным магдебургским П. имели выборный магистрат (раду). Члены рады назывались бурмистрами, и выборы их, обыкновенно четырех, происходили ежегодно; но злоупотребления войтовской властью уничтожили значение выборной рады. К тому же обычай установил, что отставленные от должности бурмистры продолжали принимать участие в городском управлении, под именем бурмистров старой рады. Этим в значительной степени ослаблялось выборное начало. Судебная власть в таких городах не была отделена от административной; всякие дела, гражданские и уголовные, производились общим урядом — лент-войтом, бурмистром, радцами и лавниками; лавники, наравне с радцами, участвовали также в делах административных. Итак, — говорит проф. Владимирский-Буданов, — если в городах с полным магдеб. П. самоуправление имело хотя ненадежную опору в представительных учреждениях, то в городах второго разряда не было никакой опоры для самоуправления.

Ср. Ф. В. Тарановский, "Обзор памятников магдебургского П. западно-русских городов литовской эпохи" (Варшава, 1897); Röpell, "Ueber die Verbreitung des Magdeburger Statdrechtes" (в "Abh. d. phil. Gesellschaft in Breslau"); Alfred Halban, "Zur Geschichte des deutschen Rechtes in Podolien, Wolhynien und der Ukraine" (B., 1896); M. Ф. Владимирский-Буданов, "Немецкое П. в Польше и Литве" (в "Ж. M. H. Пр." 1868 г.); В. Б. Антонович, "Монография" (т. I); А. Ф. Кистяковский, "П., по которым судится малорусский народ" (предисловие). Польская и немецкая литература по магдебургскому П. указана в сочинениях Кистяковского и Ф. В. Тарановского.

Право Магдебургское в левобережной Малороссии. — В левобережной Малороссии устройством и судом по магдебургскому праву пользовались Киев, Чернигов, Нежин, Переяслав, Стародуб, Козелец, Остер, Почеп, Погар, Мглин, Полтава и Новгородсеверск. Почти все эти города получили магдебургское право еще при польском владычестве. Раньше других магдебургское П. получил Киев, затем Переяслав; остальные города получили привилегии уже в XVII в. Грамоты, выданные на магдебургское П. при польском правительстве, у большей части городов затерялись и были, по памяти, утверждены потом русским правительством. Относительно того, пользовался ли при польском владычестве магдебургским П. Новгородсеверск, существует разногласие: А. М. Лазаревский отрицает это ("Описание старой Малороссии", I, 210), проф. Д, И. Багалей считает очень вероятным ("Новый историк Малороссии", 67 и сл.). При русском владычестве магдебургское П. вышло в Новгородсеверске из употребления и было восстановлено, по просьбе мещан, гетманом Разумовским, в 1758 г. Еще раньше, в 1752 г., Разумовский наделил магдебургским П. Полтаву, которая до того времени никогда его не имела. На основании жалованных грамот Чернигову, Нежину, Стародубу и Переяславу, проф. Д. И. Багалей характеризует городское самоуправление в левобережной Малороссии в 1-ой половине XVII в. след. образом: магдебургское П. даровалось здесь в видах чисто экономических, для увеличения числа ремесленников. Всякий, кто имел в городе имущество или какой-нибудь промысел, был под ведомством городового магистрата. Во главе городского управления стоял войт, иногда назначенный королем (пожизненно), иногда выборный. Бурмистры, радцы и лавники выбирались из среды поспольства, из людей, сведущих в магдебургском П. По грамоте 1625 г. в Стародубе они должны были быть католиками, в Чернигове же и Нежине это не требовалось. В первый раз выбор урядников производил войт с поспольством, затем войт, урядники и поспольство. Войт с лавниками и бурмистр с радцами могли судить не только местных мещан, но и всех приезжих при столкновении их с местными обывателями, даже в тяжких уголовных преступлениях, как увечье, насилие, убийство и т. п. Судопроизводство должно было происходить по магдебургскому П., в Чернигове и Нежине — на языке польском, в Стародубе, по грамоте 1625 г. — в течение первых 20 лет на польском, затем на латинском языке. Апелляционный порядок для разных городов был различный, но последней инстанцией во всяком случае был король. Города, пользовавшиеся магдебургским П., имели более или менее значительную земельную собственность; сверх того, для пополнения разных расходов, вроде жалованья городским урядникам и служителям, был введен целый ряд городских налогов: торговая пошлина со всякого рода привозных товаров, ваговое от веса, померное от меры, мостовое; затем город получал доходы от отдачи в наем городских гостинных дворов, бань, резницких лавок, кирпичных зав., мельниц, воскобоен, пивоварен, солодовен, перевоза; в городскую казну шел также налог с купцов и ремесленников, сообразно с их доходами. В расходовании всех этих сборов давался ежегодный отчет перед войтом и всем поспольством. В городах учреждались торги и ярмарки; мещане получали разные льготы относительно торговли и промыслов: они могли свободно курить горелку, варить пиво и мед, торговать даже заморскими винами; они освобождались, далее, от многих натуральных повинностей, вроде подводной, постойной, сторожевой; военную повинность они обязаны были отбывать, хотя и она постепенно сокращалась; так, в 1633 г. переяславские мещане были освобождены от явки в обоз и обязаны были участвовать только в посполитом рушенье. При соединении с Россией в 1654 г. Малороссия получила подтверждение ненарушимости своих прав; в 1665 г. были выданы городам жалованные грамоты на магдебургское П. В грамотах этих, однако, не были означены законы, которые должны были определить сущность магдебургского П.; это делалось жизнью, практикой. Исследования А. Ф. Кистяковского, Д. И. Багалея и Ф. В. Тарановского показали, что действовавшими сборниками магдебургского П. в судах левобережной Малороссии были сборники Щербича и Гроицкого, первоначально в польском подлиннике. По мере того как усиливалось сближение Малороссии с Россией и забывался польский язык, являлась потребность в переводе этих сборников на русский яз. и в приспособлении их к употреблению в малорусских судах. По догадке проф. Багалея, первые переводы магдебургского П. на малорусский язык нужно отнести ко второй половине XVII в.; большинство переводов появилось в XVIII в. (Кистяковский, "Права...", стр. 87 — 90). Кроме указанных выше сборников магистратские суды, как доказал проф. Багалей, пользовались также литовским статутом и местными обычаями. В основе магистратского самоуправления в левобережной Малороссии лежало выборное начало, но степень этого самоуправления была не везде одинакова: в торговых городах Нежине и Стародубе она была несравненно выше, нежели в Остре, Мглине, Новгородсеверске. Бывали моменты, когда в этих последних городах магистратское управление совсем замирало и уступало место ратушному, отличавшемуся менее самостоятельным характером. В ратушах заседал только войт и 3 бурмистра; ратушное управление существовало во всех городах, кроме привилегированных, т. е. получивших магдебургское П. Войт, после 1654 г., избирался обязательно из среды мещан и утверждался гетманом, а позже — генеральной войсковой канцелярией. Выборы происходили вольными голосами при собрании мещан, цеховых людей и всего поспольства. В действительности на выборы имели большое влияние полковники, часто производившие давление на избирателей. Число магистратских урядников в больших городах было больше, в меньших — меньше. В Стародубе в 1721 г., например, был войт и 18 урядников — 8 бурмистров, 5 райцев и 5 лавников; сверх того "присяжный" писарь. Войту принадлежала и административная, и судебная власть. На магистрате лежала забота о городском благоустройстве; он должен был регулировать цены на съестные припасы, наблюдать за мерами и весами, запрещать вредные игры и развлечения, заботиться о поддержании в городе чистоты, о безопасности от пожаров. Магистратский суд, по Саксону и Порядку, находился в руках войта и лавников, но в левобережной Малороссии в суде принимали участие и другие городские урядники. Суд ведал гражданские и уголовные дела и мог состояться, если в магистрате заседало не менее 5, а в ратушах — не менее 3 урядников. В делах "криминальных" решения представлялись на утверждение высшей инстанции, которой сначала являлись обыкновенно полковой суд и полковая канцелярия, сюда же подавалась и апелляция. В половине XVIII в. все магистраты были освобождены от юрисдикции полковых судов и подчинены суду генеральному, куда и направлялись апелляции на решения магистратских судов. На войта приносились жалобы в высший суд, на урядников — в магистратский. Сфера ведомства магистратского суда распространялась на мещан и посполитых, живших в городе; челобитчиками на последних могли быть и лица других сословий. Кроме городских урядников, в магистратском суде заседали также и представители казацкого уряда, напр. в Стародубе — полковник, полковой судья, полковой сотник. Там, где полковники злоупотребляли своей властью — напр. в Стародубе — казацкий уряд оказывал существенное влияние на решения магистратских судов. Этому способствовала и та неясность, неопределенность, которая существовала в самом понятии и содержании магдебургского П. в Малороссии. В 20-м из "решительных пунктов", данных в 1728 г. при избрании гетманом Даниила Апостола, сказано, что в Малороссии действуют магдебургские и саксонские статуты, которые друг с другом не согласны. Тогда же, поэтому, повелено было учредить комиссию для перевода на русский язык законов, по которым судится малорусский народ, с согласованием их между собой и сведением в одно целое. Комиссия была учреждена в 1728 г. и заседала в Глухове, в 1734 г. была переведена в Москву, но в следующем году перемещена опять в Глухов. После долгих занятий комиссией, состав которой постоянно менялся, был составлен в 1743 г. свод, изданный А. Ф. Кистяковским под заглавием: "П., по которым судится малорусский народ". В 1744 г. этот свод был представлен в сенат, но в 1756 г. возвращен гетману Разумовскому для пересмотра. В 1758 г. была созвана генеральная старшина. Дальнейшая судьба свода неизвестна; проф. Кистяковский думает, что он был забыт с намерением. В своде этом 26-я глава заключала в себе начала магдебургского П.: "О магистрате или уряде градском упривилиованных и других, менших городов, о судах их градских и других должностях". В 1783 г. суды магистратские и ратушные были заменены судами по учреждению о губерниях. Магдебургское П. не было прямо отменено законодательным путем, но оно еще раньше пришло в такое забвение и упадок, что реформа 1783 г. не создала на практике замешательства. В 1796 г. имп. Павел восстановил прежнее управление в Малороссии, но это но возродило магдебургского права. Когда в 1824 г. до сената дошло дело полтавского генер. суда о денежных делах по торговле, то сенат отменил решение генерального суда, состоявшееся на основании литовского статута, а не магдебургского П., как бы следовало. Полтавскому суду было предписано на будущее время в делах купцов и мещан руководствоваться магдебургским П. Тогда обнаружилось, что в судах нет книг магдебургского П. Управлявший министерством юстиции князь Долгорукий вошел, в 1827 г., в комитет министров с представлением о необходимости сделать и напечатать новый перевод книг магдебургского П. В то же время 2-му отделению собственной Е. И. В. Канцелярии повелено было рассмотреть вообще перевод и содержание книг магдебургского П. и обсудить вопрос, удобно ли восстанавливать закон, который на практике вышел из употребления, ознакомившись с историей магдебургского П., Сперанский составил и передал кн. Долгорукому записку, в которой, несмотря на некоторые неточности и неверности, в общем верно охарактеризовал происхождение, свойства и фактическое положение в то время в Малороссии магдебургского П. Записка заканчивалась предложением дать правительствующему сенату указ, чтобы, ввиду того, что в жизни "закон под именем магдебургского П." давно уже оставлен в бездействии и заменен литовским статутом и отчасти общими русскими законами, на будущее время в делах городских обывателей Малороссии поступать так, как это было до указа сената, предписавшего руководствоваться магдебургским правом. В 1831 г. мнение это получило высочайшую санкцию и магдебургское П. было таким образом, отменено (2-e Полное Собр. Зак. т. VI, № 4319), Указом 23 декабря 1834 г. отменено было магдебургское П. и в Киеве (там же, 7694). См. А. Ф. Кистяковский, "П., по которым судится малорусский народ" (Киев, 1879, предисловие); Д. И. Багалей, "Магдебургское П. в левобережной Малороссии" ("Ж. M. H. Пр.", 1892, №№ 3 и 4); его же, "Новый историк Малороссии"; Ф. В. Тарановский, "Обзор памятников магдебургского П. западно-русских городов литовской эпохи" (Варшава, 1897); А. М. Лазаревский, "Описание старой Малороссии"; И. В. Теличенко, "Очерк кодификации малороссийского П." ("Киевская Старина", 1888 и отдельно); "Отрывки из нежинских магистратских книг", изд. А. М. Лазаревского (Чернигов, 1887); "Протокул до записывания справ поточных на р. 1690" (Чернигов, 1852; ст. о нем проф. Пешкова в "Москвитянине", 1853, № 2); "Протокул справ поточных 1683 р." ("Черн. Губ. Вед.", 1857, №№ 21 — 34, и отдельно); "Стародубского магистрата книга справ поточных" (1690—1722) издана в "Сборнике" Харьковского историко-филологиеского общества за 1894 г.

Н. Василенко.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон

1890—1907