Энциклопедия Брокгауза и Ефрона - самодержавие

Термины С., самодержец, ранее нередко самовластец (летописи), самовластный монарх (законодательство Петра Вел.) в разные эпохи имели разное значение. Как показал В. И. Сергеевич, термин "самовластец" означал князя хотя и не обладавшего неограниченной властью, но объединившего в своих руках какую-либо волость. При Иоанне III, который первый официально применял наименование самодержца, этот титул указывал на внешнюю независимость великого князя. В таком смысле термин этот употребляется еще в актах имп. Екатерины II, хотя уже с Иоанна Грозного под С. разумеют и неограниченность власти государя в делах внутреннего управления. По словам Сперанского, и в Своде Законов "самодержавие" имеет два различных смысла: оно указывает и на внешнюю международную независимость, и на внутреннюю неограниченность власти монарха. В настоящее время под С. понимают исключительно абсолютную власть монарха в делах правления, а для обозначения внешней независимости государства употребляют термин "суверенное государство". Под неограниченной или абсолютной монархией разумеют такую форму правления, при которой одному лицу, монарху, принадлежит вся полнота власти, не разделяемой им ни с каким учреждением или лицом и не ограниченной никакими юридическими нормами, вследствие чего каждое повеление монарха имеет безусловную обязательную силу. Ни в одном государстве, кроме разве самых незначительных, единоличный правитель не может иметь ясное представление о существе всех предлагаемых ему на утверждение мер, не может знать всех условий общественного и юридического быта разных классов населения и разных местностей государства; поэтому характер того общественного класса, который стоит всего ближе к престолу, имеет большое значение для характеристики данной абсолютной монархии. Признанная законом полнота власти монарха встречает иногда ограничения в фактических условиях жизни. Многие намерения неограниченных монархов остаются, за неимением надлежащего административного механизма и соответственных исполнителей, неосуществимыми: царствование Петра Великого дает немало тому примеров. Несомненными преимуществами неограниченной монархии сравнительно с другими видами государственного устройства являются энергия правительства, единство и быстрота его действий. С другой стороны, нельзя отрицать возможность произвольных распоряжений, не столько со стороны монарха, сколько со стороны приближенных к нему лиц, средних и даже низших властей. С этой точки зрения теория государственного права различает несколько видов неограниченной монархии. В деспотии монарх и его органы властвуют не во имя народного блага, а в своих личных интересах, и притом не на основании законов, а по своему усмотрению. Довольно близок к этому типу французский придворный абсолютизм XVIII века (так наз. ancien régime). Просвещенный абсолютизм XVIII в. характеризуется тем, что короли признавали себя первыми слугами государства, нравственно обязанными работать на благо подданных, и стремились осуществить в управлении начало законности, но не допускали никакого вмешательства подданных в дело правления. Юридическая сущность неограниченной монархии — отсутствие каких-либо проделов власти монарха и нравственный, а не юридический характер всех лежащих на нем обязанностей, — во всех перечисленных видах неограниченной монархии остается, однако, неизменной. Общий характер деятельности монархического правительства находится в зависимости не только от нравственных достоинств монарха и политического и общего развития приближенных к нему слоев общества, но также и от того общественного и экономического строя, в котором приходится действовать данной государственной власти, и от достоинств того правительственного механизма, которым она располагает. В этом отношении наибольшее практическое значение имеет существование в государстве таких классов населения, которые по своему образованию были бы способны сознавать свои права и дорожить ими и которые, вместе с тем, по тем или другим причинам представляли бы такую общественную силу, с мнением которой нельзя не считаться. Другим фактором, уменьшающим деспотический характер неограниченной монархии, является наличность таких установлений, которые действуют настолько твердо и правильно, что нарушение закона или совершенно невозможно, или должно обратить на себя общее внимание и дойти до сведения монарха. В этом отношении особенное значение имеют, с одной стороны, независимость судов и устранение администрации от какого бы то ни было вмешательства в ход правосудия, с другой стороны — развитие самоуправления, т. е. предоставление тех или иных дел управления ведению местных союзов, действующих самостоятельно и лишь под контролем правительства (см. Самоуправление). Наиболее приближаются к деспотии те государства, в которых отсутствуют и влиятельные в общественном отношении классы населения, и твердые государственные установления. В таких государствах правительство ничем фактически не стеснено в проявлениях самого крайнего самовластия; но зато из всех монархий деспотии являются самими слабыми. Среднеазиатские ханства, Китай, современная Турция, держащаяся лишь несогласиями европейских держав, служат лучшим тому подтверждением. Судьба монархии во Франции тоже объясняется главным образом деспотическим характером французского anciens régime. Средние классы были принижены; дворянство, некогда политически сильное и державшее в своих руках всю страну, было низведено до безгласного положения придворных; были уничтожены или лишены всякого значения права отдельных местностей или корпораций, стеснявшие свободу действий правительства или его чиновников. Дореформенные учреждения, в особенности во второй половине XVIII в., были построены на принципе безусловного повиновения не общим законам, а каждому получаемому из Парижа приказу. Вследствие слабости дореформенной администрации и отсутствию каких бы то ни было общественных сил, на которые монархия могла бы опереться, первый сильный толчок повел к крушению, почти беспримерному в истории. Германские государства XVIII века времен просвещенного абсолютизма, типичным примером которого может служить Пруссия, резко отличались от дореформенной Франции. Хотя начала самоуправления и там были почти совершенно подавлены, но просвещенные и достаточные средние классы представляли собой значительную общественную силу; дворянство сохранило с феодальных времен громадное политическое значение. Короли не только считали своею нравственной обязанностью править на благо подданных, но находили нужным постоянно говорить об этом; разрешать по своему усмотрению вопросы о гражданских правах подданных им казалось невозможным; за малыми, редкими исключениями, повсеместно установилась почти полная независимость судов. Стремясь ввести твердый порядок в дела внутреннего управления большинство правительств пыталось достичь этого такой организацией присутственных мест, которая сама обеспечивала бы законность (коллегиальная система). С XIX века обнаруживающиеся недостатки правительственной администрации заставляют перейти, правда — довольно робко, к началам самоуправления. И хотя конституционная форма правления и восторжествовала повсюду, но монархия, обладающая могущественным оружием в виде административного механизма, сохранила в Германии и до настоящего времени и большой нравственный авторитет, и громадную часть своего политического влияния.

Самодержавие в России (историю его до Петра I см. Единодержавие). Царствование Петра I представляется поворотным пунктом в истории С.: прежний, московский строй столкнулся с личным, властным характером Петра и с принесенными с Запада политическими идеями. С упразднением боярской думы и патриаршества власть Петра стала действительно неограниченной, причем неограниченность эта была прямо признана в законе (см. Россия). Политический такт Петра заставил его направить все усилия на возможное тогда осуществление начала законности; введенные им учреждения — сенат и коллегии — в значительной степени стеснили безграничность произвола низших властей. Эпоха преемников Петра I с ее постоянным колебанием значения отделных центральных учреждений, с пренебрежением местными нуждами представляется временем постепенного падения силы верховной власти. Ее подняла на необыкновенную высоту Екатерина II, следуя началам просвещенного абсолютизма и создав твердую систему местных учреждений, связанных с сенатом и генерал-прокурором. Царствование Александра I ознаменовано постоянными, но не осуществившимися попытками юридически ограничить власть русского императора и созданием министерств — колоссальной, хотя и чисто бюрократической силы, не уменьшенной и постоянным размножением местных учреждений. Восточная война 1853—56 гг. показала всю слабость власти, опиравшейся лишь на бюрократический механизм. Благодаря великим реформам импер. Александра II цепь присутственных мест с подчиненным им населением обратилась в систему центров местных общественных сил (земское и городское самоуправление). В то же самое время появляется в России и другой элемент, составлявший силу неограниченной монархии на Западе: независимость суда. Вопрос, представляет ли русское С. какие-либо юридические, формальные отличия от других видов неограниченной монархии, главным образом от деспотии, всеми исследователями русского государственного права разрешается утвердительно. Существенное отличие от деспотии видят в ст. 47 Основных Законов, согласно которой "Империя Российская управляется на твердых основаниях положительных законов, уставов и учреждений от самодержавной власти исходящих". По мнению исследователей, эта статья устанавливает начало законности, отличающее Россию от деспотий. Бюрократический административный механизм как орган верховной власти, начиная с Александра I, у нас несравненно сильнее, чем он был в Зап. Европе в эпоху просвещенного абсолютизма. Независимость судов и начало самоуправления получили со времени реформ Александра II такое развитие, какого не имели ни в одной из неограниченных монархий. По своей процедуре и по существующему порядку обжалования решений независимый суд является органом, действующим закономерно; закономерна и деятельность местного самоуправления, насколько она ограждена от вмешательства высшей администрации. Таким образом, действительное исполнение законов, от самодержавной власти исходящих, в России можно считать обеспеченным в сфере гражданских и уголовных дел, как предоставленных ведению судов, и в сфере тех из административных дел, которые поручены органам самоуправления. Ср. Монархия. См. W. Roscher, "Die Politik" (1893); R. Koser, "Die Epochen der absoluten Monarchie" ("Sybel's Historische Zeitschrift", 1889, I); D'Avenel, "Richelieu et la monarchie absolue" (1884); Boutmy, "La conception populaire de la royauté en Angletaire" ("Annales de l'ecole libre des sciences poliitiques", 1888); Tocqueville, "L'ancien régime et la révolution"; Stahl, "Das monarchische Princip" (1845); R. v. Mohl, "Encyclopédie dor Staats wissenschaften"; Градовский, "Начала русск. госуд. права" (т. I); Коркунов, "Русское госуд. право" (т. I), Трощинский, "Записка", напечатанная в III томе "Сборника Русского исторического общества"); Сергеевич, "Лекции и исследования".

Н. Лазаревский.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон

1890—1907