Энциклопедия Брокгауза и Ефрона - скептицизм

I. С. называется одно из основных философских направлений, противоположное догматической философии и отрицающее возможность построения философской системы. Секст Эмпирик говорит: "скептическое направление по своему существу состоит в сравнении данных чувств и данных разума и в возможном их противоположении. С этой точки зрения мы, скептики, в силу логической равноценности противоположности в предметах и доводах разума сначала приходим к воздержанию от суждения, а потом к совершенному душевному спокойствию" ("Пирроновы основоположения", I, § 4). В новейшее время Энезидем (Шульце) дает такое определение С.: "скептицизм есть не что иное, как утверждение, что философия не в состоянии дать твердых и общепризнанных положений ни относительно бытия или небытия предметов и их качеств, ни касательно границ человеческого познания". Сравнение этих двух определений, древнего и нового, показывает, что древний скептицизм имел практический характер, новый — теоретический. В различных исследованиях о скептицизме (Стейдлина, Дешана, Крейбига, Сэссэ, Оуэна), устанавливаются различные виды С., причем, однако, часто смешивают мотивы, из коих вытекает С., с самым скептицизмом. В сущности, следует различать лишь два вида С.: абсолютный и относительный; первый есть отрицание возможности всякого познания, второй — отрицание философского познания. Абсолютный скепсис исчез вместе с древней философией, относительный же развит в новой в весьма разнообразных формах. Различение скепсиса как настроения от С. как законченного философского направления имеет несомненную силу, но это различение не всегда легко провести. Скепсис заключает в себе элементы отрицания и сомнения и представляет вполне жизненное и законченное явление. Так, напр., скепсис Декарта есть методологический прием, приведший его к догматической философии. Во всяком исследовании научный скепсис есть живительный источник, из коего рождается истина. В этом смысле скепсис вполне противоположен мертвому и мертвящему С. Методологический скепсис есть не что иное, как критика. Такому скепсису, по замечанию Оуэна, в одинаковой мере противоречит как положительное утверждение, так и определенное отрицание. С. вырастает из скепсиса и проявляется не только в сфере философской, но и в сфере религиозной, этической и научной. Коренным вопросом для С. является гносеологический, но мотивы отрицания возможности философской истины могут быть почерпнуты из различных источников. С. может повести к отрицанию науки и религии, но, с другой стороны, убеждение в истинности науки или религии может повлечь за собой отрицание всякой философии. Позитивизм, напр., есть не что иное, как отрицание философии на почве уверенности в научном знании. Главнейшие основания, коими пользовались скептики различных времен для отрицания возможности познания, заключаются в следующем: а) различие во мнениях философов служило любимой темой для скептиков; с особенным усердием этот довод был развит Монтенем в его "Опытах" и у французских скептиков, подражавших Монтеню. Этот довод значения не имеет, ибо из того обстоятельства, что мнения философов различны, ничего не следует по отношению к истине и к возможности ее нахождения. Самый довод нуждается в доказательстве, ибо, может быть, мнения философов различны лишь по внешности, а по существу сходятся. Возможность примирения философских мнений не оказалась невозможною, напр., для Лейбница, утверждавшего, что все философы правы в том, что они утверждают, и расходятся лишь в том, что они отрицают. b) Ограниченность человеческого знания. Действительно, опыт человека чрезвычайно ограничен в пределах пространства и времени; поэтому заключения, делаемые на основании такого опыта, должны казаться плохо обоснованными. Этот довод при всей его видимой убедительности имеет, однако, не много больше значения, чем предшествующий; познание имеет дело с системою, в коей каждый отдельный случай является типичным представителем бесконечного множества других. В частных явлениях отражаются общие законы, и задача человеческого познания исчерпана, если ему удастся из частных случаев вывести систему общих мировых законов. с) Относительность человеческого познания. Этот довод имеет философское значение и является главным козырем скептиков. Довод этот может быть представлен в различных формах. Основной смысл его заключается в том, что познание есть деятельность субъекта и от печати субъективности никоим образом отделаться не может. Этот основной принцип распадается на два главных мотива: один, так сказать, сенсуалистический, другой — рационалистический; первый соответствует чувственному элементу познания, второй — интеллектуальному. Предмет познается чувствами, но качества предмета нисколько не похожи на содержание ощущения. Чувственное познание доставляет субъекту не предмет, а явление, субъективное состояние сознания. Попытка различить в предмете двоякого рода качества — первичные, принадлежащие самому предмету и повторяемые в чувственном познании, и вторичные (субъективные, вроде цвета) — ни к чему не ведет, ибо и так называемые первичные качества, т. е. определения пространства и времени, оказываются столь же субъективными, как и вторичные. Но так как, продолжает скептик-сенсуалист, все содержание разума дается ощущениями, разуму же принадлежит лишь формальная сторона, то познание человека никогда не может иметь дела с предметами, а всегда лишь с явлениями, т. е. с состояниями субъекта. Скептик-рационалист, склонный признать первичное значение разума и его независимость от чувств, направляет свои доводы против деятельности самого разума. Он утверждает, что разум в силу принципов, ему присущих, в своей деятельности впадает в коренные противоречия, из коих нет исхода. Кант постарался систематизировать эти противоречия и представил их в виде четырех антиномий разума. В самой деятельности разума, не только в результатах ее, скептик находит противоречие. Главная задача разума состоит в доказательстве, а всякое доказательство покоится в конце концов на очевидных истинах, истинность которых не может быть доказана и посему противоречит требованиям разума. — Таковы главные доводы скептиков против возможности философского знания, исходящие из относительности человеческого знания. Если признать их основательными, то нужно признать в то же время бесплодность всякой попытки философского искания в пределах сенсуалистической и рационалистической области; в таком случае остается только С. или же мистицизм, как утверждение возможности сверхчувственного и сверхразумного познания. Может быть, однако, сила доводов скептика не так велика, как кажется на первый взгляд. Субъективный характер ощущений не подлежит сомнению, но отсюда еще не следует, чтобы ощущениям не соответствовало ничего в реальном мире. Из того, что пространство и время суть формы нашего созерцания, не следует, чтобы они были только субъективными формами. Что касается разума, то из неразрешенности антиномий не следует их неразрешимость. Недоказуемость аксиом нисколько не говорит против их истинности и возможности служить основою доказательств. Над опровержением С. с большим или меньшим успехом трудились многие авторы, напр. Crousaz в его "Examen du pyrrhonisme".

II. История С. представляет постепенную убыль, истощение. С. зародился в Греции, играл малую роль в средние века, вновь возродился при восстановлении греческой философии в эпоху Реформации и переродился в более мягкие формы (позитивизма, субъективизма) в новой философии. В истории понятие С. часто слишком распространяется: напр. Сэссе в своей известной книге о С. относит Канта и Паскаля к скептикам. При таком расширении понятия С. вся история философии могла бы быть втиснута в его рамки, и оказались бы правыми те последователи Пиррона, которые, по словам Диогена Лаэртийского, относили к скептикам Гомера и семерых мудрецов; над таким распространением понятия С. смеется Цицерон в своем "Лукулле". С. появился в Греции; правда, Диоген Лаэртийский говорит, что Пиррон учился в Индии, а Секст Эмпирик упоминает о скептике Анахарзисе Скифе ("Adversus logicos", VII, 55), но придавать этим сведениям значение нет основания. Неосновательно также причислять Гераклита и элеатов к скептикам по той причине, что младшие софисты связывали свою отрицательную диалектику с вышеозначенными философами. Софисты подготовили скепсис. Их субъективизм естественно должен был привести к утверждению относительности знания и невозможности объективной истины. В сфере этической и религиозной учение Протагора заключало в себе элементы С. Младшее поколение софистов — напр. Гордий из Леонтин и Гипний из Элиды — служат представителями чистейшего отрицания, хотя их отрицание имело догматический характер. То же следует сказать и о Тразимахе и Калликле, описанных Платоном; им недоставало лишь серьезности убеждения для того, чтобы быть скептиками. Основателем греческой школы скептиков был Пиррон, придавший С. практический характер. С. Пиррона старается доставить человеку полную независимость от знания. Не потому знанию приписывается малое значение, что оно бывает ошибочным, а потому, что польза его для счастья людей — этой цели жизни — сомнительна. Искусству жить, единственно ценному, научиться нельзя, и такого искусства в виде определенных правил, которые могли бы быть передаваемы, не существует. Самое целесообразное — это возможно большее ограничение знания и его роли в жизни; но очевидно, что вполне избавиться от знания нельзя; человек, пока живет, испытывает принуждение со стороны ощущений, со стороны внешней природы и общества. Все "тропы" скептиков имеют поэтому значение не сами по себе, а представляют лишь косвенные указания. — Практическое направление пирронизма указывает на малую связь софистики с С.; это подтверждается и историческими сведениями, которые ставят Пиррона в зависимость от Демокрита, Метродора и Анаксарха, а не от софистов. Секст Эмпирик (в "Пирроновых основоположениях", I кн., § 32) ясно указывает на различие учений Протагора и Пиррона. Пиррон не оставил после себя сочинений, но создал школу. Диоген Лаэртийский упоминает многих его учеников, как то: Тихона из Флиунта, Энезидема с о-ва Крита, систематизатора С. Наузифана, учителя Эпикура и др. Школа Пиррона вскоре прекратила свое существование, но С. был усвоен академией. Первым скептиком новой академии был Аркезилай (около половины третьего столетия до Р. Хр.), развивший свое скептическое учение в борьбе с стоической философией. Наиболее блестящим представителем С. новой академии был Карнеад Киренский, основатель так называемой третьей академии. Его критика направлена против стоицизма. Он старается показать невозможность найти критерий истины ни в чувственном, ни в разумном познании, подорвать возможность доказательства бытия Бога и отыскать внутреннее противоречие в понятии Божества. В сфере этической он отрицает естественное право. Ради душевного спокойствия он создает своего рода теорию вероятностей, заменяющую истину. Вопрос о том, насколько Карнеад обогатил С. и насколько он является подражателем, недостаточно выяснен. Целлер полагает, что С. Энезидема многим обязан Карнеаду; но этому противоречат слова Секста Эмпирика, строго разграничивающего системы академиков от Энезидемова учения. Сочинения Энезидема до нас не дошли. С его именем связаны так называемые десять "троп", или 10 систематизированных доводов против возможности знания. Здесь с особенной подробностью анализировано понятие причинности. Смысл всех троп — доказательство относительности человеческого познания. Тропы перечислены в сочинении Секста Эмпирика "Пирроновы основоположения", книга I, § 14. Все они имеют в виду факты восприятия и привычку; мышлению посвящена только одна (8-я) тропа, где доказывается, что мы познаем не самые предметы, а лишь предметы в отношении к другим предметам и к познающему субъекту. Младшие скептики предлагают иную классификацию троп. Агриппа выставляет их пять, а именно: 1) бесконечное разнообразие мнений не дозволяет образоваться твердому убеждению; 2) всякое доказательство покоится на другом, также нуждающемся в доказательстве, и так далее до бесконечности; 3) все представления относительны в зависимости от природы субъекта и от объективных условий восприятия. 4-я тропа представляет лишь видоизменение второй. 5) Истинность мышления покоится на данных восприятия, но истинность восприятия покоится на данных мышления. Деление Агриппы сводит тропы Энезидема к более общим точкам зрения и не останавливается исключительно или почти исключительно на данных восприятия. Наиболее важный для нас писатель-скептик — это Секст Эмпирик, врач, живший во II в. по Р. Хр. Он не отличается большой оригинальностью, но его сочинения для нас — незаменимый источник. В христианскую эпоху С. получил совершенно иной характер. Христианство, как религия, не ценило научного знания или, по крайней мере, не признавало в знании самостоятельного и руководящего начала. Такой С. на почве религиозной имеет и ныне своих защитников (напр. Брюнетьер, "La science et la Religion", Пар., 1895). Под влиянием религии явилось учение о двойной истине — теологической и философской, впервые провозглашенное Симоном из Турнэ в конце XII в. (см. Magwald. "Die Lehre von d. zweifachen Wahrheit", Берл., 1871). Философия не вполне свободна от него и до настоящего времени. В эпоху возрождения наряду с попытками самостоятельного мышления вновь появляются древнегреческие системы, а вместе с ними и С., но прежнего значения он уже не мог приобрести. Ранее всего С. появился во Франции. Мишель де Монтень (1533—92) своими "Опытами" вызвал целый ряд подражателей, как то: Шаррон, Санхец, Гирнгайм, Ла Мот Ле Вайе, Гюэ, Глэнвиль (англичанин), Бэкер (англичанин) и др. Все доводы Монтеня содержатся в его большом опыте о философии Раймунда Сабундского: чего-либо принципиально нового у Монтеня нет. Монтень — скорее скептик по настроению, чем скептик в смысле Эпезидема. "Книга моя, — говорит Монтень, — заключает в себе мое мнение и выражает мое настроение; я высказываю то, во что верю, а не то, во что все должны верить... Может быть, завтра я буду совершенно иным, если научусь чему-либо и изменюсь". Шаррон в существенном следует за Монтенем, но кое в чем старается распространить свое скептическое настроение еще далее; напр. он сомневается в бессмертии души. Ближе всех к древним скептикам Ла Мот Ле Вайе, писавший под псевдонимом Ораций Туберо; из двух его учеников один, Сорбьер, перевел часть Секста Эмпирика на франц. язык, а другой, Фуше, написал историю академии. Самый крупный из франц. скептиков — Пьер Даниил Гюэ (1630—1721); его посмертное сочинение "О слабости человеческого ума" повторяет доводы Секста, но он имеет в виду современную ему философию Декарта. Сочинение епископа Гюэ — самое крупное произведение скептической философии после Секста Эмпирика. Гленвиль был предшественником Юма в анализе понятия причинности. В истории С. обыкновенно отводят обширное место Петру Бейлю (1647—1706); Дешан посвятил ему даже особую монографию ("Le scepticisme érudit chez Bayle"); но настоящее место Бейля — в истории религиозного просвещения, а не в истории С.; он в XVII в. был тем, чем Вольтер в XVIII-м. С. Бейля проявился в знаменитом его историческом словаре, вышедшем в свет в 1695 г. Главная проблема, приведшая его к С., была проблема об источнике зла, усиленно занимавшая XVII-й в.; его скептические принципы изложены в статье о Пирроне и пиррониках, из коей видно, что С. важен для него главным образом как орудие против теологии. Приблизительно к этому же времени относятся и опровержения С., написанные Мартином Шоком (Schoock, "De scepticisme", Гронинген, 1652), Сильоном ("De la certitude des connaissances humaines", Пар., 1661) и де-Виллеманду ("Scepticismus debellatus", Лейден, 1697). В новой философии, начиная с Декарта, нет места абсолютному С., но относительный С., т. е. отрицание возможности метафизического познания, чрезвычайно распространен. Исследования человеческого познания, начиная с Локка и Юма, как и развитие психологии должны были привести к усилению субъективизма; в этом смысле можно говорить о С. Юма и находить скептические элементы в философии Канта, поскольку последний отрицал возможность метафизики и познание предметов самих по себе. Совершенно иным путем к несколько сходному в этом пункте результату пришла и догматическая философия. Позитивизм в лице Конта и его последователей утверждает невозможность метафизики, подобно эволюционизму Спенсера, стоящему за непознаваемость бытия самого по себе и за относительность человеческого познания; но вряд ли справедливо ставить эти явления новой философии в связь с С. Упоминания заслуживает сочинение Е. Шульце, "Aenesidemus oder über die Fundamente der von H. Reinhold geliferten Elementarphilosophie" (1792), в котором автор защищает принципы С. путем критики Кантовой философии. Ср. Stäudlin, "Geschichte und Geist des Scepticismus, vorzüglich in Rücksicht auf Moral u. Religion" (Лпц., 1794); Deshamps, "Le scepticisme érudit chez Bayle" (Льеж, 1878); E. Saisset, "Le scepticisme" (П., 1865); Kreibig, "Der ethische Scepticismus" (Вена, 1896).

Э. Радлов.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон

1890—1907