Энциклопедия Брокгауза и Ефрона - воля в физиологическом отношении

— В. в физиологическом отношении представляет особую психическую способность животных и человека вырабатывать, как бы независимо от внешних физических в химических условий, ряд сознательных импульсов, вызывающих или подавляющих те или другие физиологические акты в организме. Вопросы о развитии и происхождении воли, о соотношении ее с другими элементами сознания — чувствами, побуждениями и представлениями, а также и вопрос о свободе воли составляют предмет психологического, психофизиологического и философского исследования. Объектом физиологического исследования служит лишь результат волевого процесса, а именно волевые нервные импульсы, и задача физиолога сводится к определению анатомического субстрата их, путей распространения их, области их влияния на различные физиологические акты в организме и влияния различных физиологических условий на произвольные функции организма. Что касается места в центральной нервной системе, в котором вырабатываются волевые импульсы, то на этот счет существует, по-видимому, полное единогласие: нервные центры серой коры мозговых полушарий, в особенности в передних долях их, и служат, по-видимому, исходной точкой волевых импульсов. В пользу этого более всего говорит тот факт, что область произвольных движений животных по мере удаления серой коры мозговых полушарий все более и более ограничивается и по вырезывании обоих полушарий головного мозга животные превращаются, по-видимому, в бессознательные автоматы, способные к жизни благодаря продолжающимся сердцебиениям и дыханию, но лишенные возможности сделать какое-либо волевое движение и отвечающие только на внешние раздражения отраженными актами. Нам решительно неизвестны ближайшие физические условия или, точнее, механизм возникновения волевых импульсов в нервных центрах полушарий головного мозга. На основании новейших исследований можно допустить, с большой вероятностью, что посылке волевого импульса к тем или другим произвольно-двигательным мышцам тела предшествует известное молекулярное изменение нервного клеточного вещества, выражающееся тем, что в нем развивается отрицательное электрическое напряжение сравнительно с другими частями мозга, находящимися в покое. В пользу этого говорят, по крайней мере, прямые гальванометрические исследования, в которых один электрод приставляется к передним частям полушария, а другой к задним (у лягушки). При этом удается наблюдать следующее интересное явление: акту произвольного движения лапки непосредственно предшествует уклонение стрелки гальванометра, обусловленное током, идущим по гальванометру от задних частей полушария к передним, другими словами — последние части делаются при возникновении волевого импульса отрицательными. Волевой импульс по природе своей есть импульс центробежный, распространяющийся по нервным путям, берущим начало из серой коры мозговых полушарий; пути эти идут далее в толще внутренней капсулы, перекрещиваются в области продолговатого мозга, переходя в противоположную половину спинного мозга, в котором они идут по боковым столбам его, для того, чтобы или закончиться в нервных центрах передних рогов, или выйти через передние спинно-мозговые корешки, направляясь в большинстве случаев к произвольным мышцам тела. Из указанного перекреста произвольно-двигательных нервных путей с очевидностью следует, что правое полушарие мозга должно владеть членами левой, а левое полушарие — членами правой половины тела. И в самом деле, повреждения механические, а также и кровоизлияния (апоплексии) и закупорки артерий в области серой коры левого полушария ограничивают или исключают возможность произвольного владения правой половиной тела и наоборот.

Сфера влияния волевых импульсов представляется сравнительно ограниченной, так как каждому известно, что в теле протекает целый ряд функций, не только независимых от В., но и неспособных даже испытывать на себе ее непосредственное влияние. К категории последних функций относятся деятельность органов кровообращения, т. е. сердца и сосудов, органов лимфообращения, пищеварения с их мышечными и железистыми аппаратами, а также и отправления всей почти гладкой мышечной ткани, называющейся поэтому непроизвольными мышцами. Независимо от В. совершается и дыхание, а также и отраженные спинно-мозговые акты, т. е. рефлекторные движения; но тут В. может вмешиваться в эти акты — ослаблять, замедлять и временно задерживать их или, наоборот, усиливать и ускорять, и таким образом, не будучи непосредственной причиной этих актов, она является как бы побочным регулятором их. Естественно поэтому, что животные, искусственно лишенные полушарий, а следовательно сознания и В., продолжают все же свое существование и способны на целый ряд чисто автоматических, отраженных движений, вызываемых внешними и внутренними физико-химическими раздражителями. Зато, устраните внешние раздражения — и все мышцы его скелета погрузятся в полный покой. Мышцы скелета и суть органы более всех подчинены В., вследствие чего они и называются, в отличие от гладкой мышечной ткани, произвольно-двигательными мышцами. Впрочем, и здесь господство В. не следует очень преувеличивать, так как на деле оказывается, что В., владея целыми мышечными группами, бессильна в некоторых случаях вызывать или подавлять сокращения каждой мышцы в отдельности, а с другой стороны, существуют мышцы скелета, у большинства людей вовсе не подчиняющиеся воле, каковы ушные мышцы, подкожная мышца шеи. Наконец, к этой же категории мышц относится и поперечно-исчерченная мышца сердца, которая, как известно, у большинства людей не подчиняется вовсе воле. Встречаются, однако, и редкие исключения от этого правила, а именно существуют люди, способные произвольно ускорять сердцебиение (с 75 до 160 ударов в минуту), и в этих случаях оказывалось, что они одарены способностью управлять сокращениями таких мышц, как ушные, подкожные мышцы шеи, которыми большинство людей не владеет. Таким образом произвольное ускорение сердцебиений является как бы частным случаем особенно резко выраженной способности воли управлять поперечно-исчерченной мышечной системой тела (Тарханов). Пока не известно ни одного случая явного произвольного замедления или остановки сердцебиений, и цитируемые в этом направлении случаи в литературе объясняются не действием воли прямо на сердце, а изменением ею сперва дыхания, которое уже, в свою очередь, отражается на сердцебиениях. Область кажущегося непосредственного влияния воли на многие физические функции организма расширяется еще благодаря тому, что мы способны воспроизводить по своему желанию в нашем сознании те или иные чувства, аффекты и представления, с появлением которых связаны определенные телесные функции в организме. Так, воля, например, не управляет вовсе слюноотделением или сокращением кровеносных сосудов, или мышцами волосяных луковиц и т. д.; но стоит вызвать в себе произвольно представление о вкусном блюде или мысленно воспроизвести чувство страха или холода, как в первом случае появляется обильное слюноотделение, во втором — сокращение сосудов лица, обуславливающее побледнение его, а в третьем (у очень нервных людей) даже гусиную кожу, причем кожа делается шероховатой и как бы действительно испытывающей на себе действие наружного холода. Все эти и многие, подобные только что указанным явления, хотя первоначальным источником своим имеют волевой импульс, но последний не есть непосредственная причина их, а только мотив косвенный, отражающийся на телесных функциях через ряд произвольно воспроизведенных чувств, ощущений и представлений. Еще шире может в этом смысле влиять В. на телесные явления в организме, управляя настроениями человека, которые, как известно, самым резким образом отражаются на функциях всех почти органов тела и на явлениях обмена в нем веществ. Если принять, таким образом, в соображение непосредственное и косвенное влияние воли на телесные функции организма, то физиологическое значение воли должно быть признано огромным. Весьма ценна для организма способность произвольных движений переходить по мере повторения в чисто автоматические — механически заученные движения, которые для своего совершения уже не требуют усилий воли; последняя намечает только цель, остальные выполняются чисто механически, и таким образом усилия воли могут быть в это время утилизированы в других желанных направлениях. Таким образом, волевые акты являются неиссякаемым источником развития целого ряда в высшей степени полезных для организма, сложных, бессознательных, автоматических актов.

Волевой импульс, как особая форма нервного возбуждения, возникающая в нервных центрах полушарий мозга независимо от непосредственно действующих в это время на них физических и химических раздражителей, должен носить общий характер, свойственный вообще процессам нервного возбуждения (см. Раздражение), то есть он должен иметь известную продолжительность, должен распространяться по нервам со скоростью вообще нервного возбуждения и совершаться в виде отдельных прерывистых разрядов нервной энергии. В статье о раздражении читатель найдет подробности, относящиеся к этому вопросу. Тут же следует коснуться вопроса о том, на чем основано то угнетающее, то возбуждающее действие воли на те или иные функции организма? Воля может подавлять рефлекторные движения и обуславливать расслабление сокращенных мышц или, наоборот, вызывать сокращения покоящихся мышечных групп. Каким образом одна и та же нервная энергия может влиять в двух столь противоположных направлениях? Вопрос этот не выяснен достаточно по настоящее время; во всяком случае, подлежит сомнению, что возбуждение одних центров, доходя до других, может или подавлять (Сеченов) или вызывать их деятельность; случаи подавления центральной деятельности некоторые ученые стремятся сблизить с физическими явлениями интерференции волн нервного возбуждения (Цион). В пользу этого говорит тот факт, что в огромном числе случаев возбуждения, доходящие до нервных центров головного и спинного мозга, вызывают в них состояния обратные тем, в которых эти центры находились в момент их возбуждения, т. е. если они находились в покое, то возбуждение приводит их в деятельность, если же они находились в деятельном состоянии, то донесшееся до них возбуждение переводит их в покой (Гейденгайн, Тарханов), и, следовательно, в последнем случае два возбуждения, встретившись в нервном центре, как бы интерферируют между собой, чего, конечно, не может быть в случае первом, где возбуждение доносилось до центра, находившегося в покое. Как ни заманчива эта теория интерференции нервных возбуждений, высказанная впервые знаменитым физиологом Клодом Бернаром, тем не менее она лишена пока твердых фактических основ. Явления угнетения, торможения могут иметь место не только в сфере нервных центров, но и периферических рабочих аппаратов, как это уже известно давно, например на сердце, задерживающими нервами которого являются блуждающие нервы; непосредственное раздражение этих нервов или рефлекторное возбуждение их центров вызывает замедление биений и остановку сердца (Вебер); но волевые импульсы, как сказано было выше, не способны приводить в деятельность задерживающие приводы сердца. Очевидно, что задерживающие центры блуждающих нервов и центры воли не находятся в прямой связи. В последнее время накопляются мало-помалу факты, доказывающие, что нервное возбуждение, пробегающее по центробежным, двигательным нервным волокнам, может, при известной силе и частоте раздражения, вызывать не сокращение, а расслабление скелетных мышц, т. е. вызывать угнетение их деятельности, и эффект этот вовсе не зависит от усталости нервов или мышц, а, как полагают, от угнетающего действия раздражений определенной силы и частоты на окончания двигательных нервов в мышцах (Введенский). Если бы взгляд этот оказался верным, то и различное действие воли, то возбуждающей, то угнетающей двигательные и другие акты, могло бы быть объяснено не специфичностью нервных путей, по которым направляются волевые импульсы, а разницей в силе и частоте посылаемых в обоих случаях волевых импульсов. Во всяком случае, разработка этого крайне существенного вопроса находится впереди. Воля, как акт сознательный, должна находиться в зависимости от тех же условий, как и самое сознание. В. мыслима при целости и нормальном функционировании полушарий человеческого мозга, и влияния подавляющие, ослабляющие сознание, каковы, например, временное прекращение мозгового кровообращения (во время обморока), высокое внутричерепное давление, усталость мозга и т. д., влекут за собой также или полную неспособность организма вырабатывать произвольные импульсы, или ослабляют эти последние в различной степени. Усталое сознание, а следовательно, и усталая, ослабшая В., могут, как известно, вновь восстановиться в прежней силе путем отдыха, путем усиления мозгового кровообращения. Значение отдыха в этом отношении известно само собой каждому; менее знакома роль усиления мозгового кровообращения в деле повышения способности человека к волевым актам, и эта сторона дела лучше всего иллюстрируется следующего рода опытом: человек, поднимающий и опускающий периодически средним пальцем руки тяжесть на определенную высоту, под конец устает это делать и, при всем желании, не в состоянии сдвинуть тяжести с места. Аппарат, именуемый эргографом, дает возможность записать на закопченной бумаге весь ряд последовательных волевых поднятий тяжести до сведения их на нет. Анализ этого усталого состояния человека показывает, что устали в этом случае не нервы и не мышцы, так как нервно-мышечный аппарат на непосредственное раздражение электрическим током продолжает отвечать мышечным сокращением и поднятием тяжести, взвешенной на среднем пальце; следовательно, устали центры, рождавшие волевые импульсы к сокращению. Если в это время усталости волевых центров, выражающееся графически тем, что рычаг эргографа записывает прямую линию, дать человеку водки, кофе или заиграть или запеть какую-нибудь пьесу или мелодию возбуждающего характера, то усилия поднимать тяжесть уже не остаются тщетными, а выражаются действительной работой периодического поднятия тяжести, причем перо эргографа вновь начинает писать волны, все более и более увеличивающиеся по мере возбуждения человека, которое и характеризуется, главным образом, более деятельным кровообращением вообще и в особенности в сфере головного мозга. Итак, замирающие от усталости волевые импульсы к сокращению мышц могут быть вполне оживлены и восстановлены путем более деятельного мозгового кровообращения.

Очевидно, что В. может быть лишь там, где существует сознание, и потому все бессознательные состояния организма сопровождаются и отсутствием В., как это бывает при обмороках, при естественном сне, глубоком наркозе и т. д. Легко поэтому объективно дифференцировать среди массы отправлений, обнаруживаемых высшими животными и людьми, те из них, которые относятся к области волевых актов от других, чисто автоматических функций. Стоит только для этого наркотизировать животное до полной потери сознания или наблюдать его во время глубокого нормального сна; продолжающиеся при этом сердцебиения и дыхательные движения ясно указывают, что источником их служит не В., которая при этом отсутствует, но другие внутренние, чисто физико-химические раздражители, нарождающиеся в самом организме и приводящие в деятельность нервные механизмы дыхательного аппарата и сердца, о которых будет речь в другом месте (см. Дыхание и Сердцебиение). Наблюдения этого же рода показывают, что вся область явлений кровообращения, пищеварения, всасывания, обмена веществ и газов, вся область выделительных функций продолжают функционировать и при отсутствии сознания, и следовательно, они не находятся в непосредственном подчинении В. Наконец, наблюдения над лишенными сознания и В. животными указывают на существование еще отдельной группы актов чисто рефлекторных, т. е. таких, источником которых являются внешние раздражения чувствующих поверхностей тела включительно с органами чувств. Здесь раздражители действуют не прямо на центры, а через чувствующие нервы, которые, донося возбуждение до нервных мозговых центров, обуславливают возникновение в них непроизвольных центробежных нервных импульсов, приводящих в действие ту или другую группу органов. Итак, сфера чисто волевых актов может быть разграничена не только путем самонаблюдения, но и объективно сравнительным наблюдением живых организмов во время сна и бодрствования, и несмотря на то, что сфера чисто произвольных актов является сравнительно ограниченной, В. все же, благодаря регуляторному влиянию ее на многие психические и физические процессы в организме, имеет в качестве особой нервной силы или энергии огромное физиологическое значение.

И . Тарханов.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон

1890—1907