Энциклопедия Брокгауза и Ефрона - выдача преступников

Выдачею называется акт, посредством которого правительство одного государства передает лицо, обвиняемое в преступлении или проступке, совершенном за пределами его территории, другому правительству, требующему обвиняемого для суждения и наказания. Так как карательная власть всякого государства естественно ограничена протяжением его территории, за пределами которой законы его теряют свою силу, то отсюда вытекает необходимость взаимного содействия государств, как членов международного союза, в целях обеспечения общего правового порядка. Институт В. преступников, породивший целый ряд вопросов так назыв. экстрадиционного права, получил значительное развитие в сравнительно недавнее время. Международное право древнего мира решительно противилось выдаче тех иностранцев, которые, укрывшись на чужой территории, становились под защиту местных богов; В. допускалась только в одном случае — если иностранец совершал новое преступление в той самой стране, где нашел убежище. В средние века право беглеца искать убежища от преследования на чужой территории было признано только церковью, которая за своей оградою создала места убежища для беглецов всякого рода; но вне церкви иностранец не мог считать себя защищенным. Светские власти не признавали иного права, кроме права сильного; отсюда средневековая изолированность, полное разобщение государств, игнорирование международных интересов; защита или В. преступника в феодальную эпоху является произволом владетеля, всецело завися от его воли, каприза. Только со времени Вестфальского мира впервые заговорили о праве требования и обязанности В. преступников и дезертиров, о необходимости солидарности во взаимных отношениях государств. В настоящее время В. преступников в принципе повсеместно допускается, хотя еще и очень далеко осуществление единства международного законодательства по этому предмету. Усложнение вопроса о В. преступников заключается в необходимости примирить между собою принцип взаимной безопасности государств с принципом охранения свободы и полной независимости каждого из них. Соглашение относительно таких, глубоко затрагивающих внутреннюю жизнь государства вопросов, как вопрос о В. преступников, мыслимо только при полном равенстве в степени цивилизации, одинаковости политических тенденций, учреждений, внутреннего устройства и пр.

В науке международного права вопрос о том, следует ли признать за В. преступников характер юридической обязанности, представляется одним из спорных пунктов. Старые писатели, за немногими исключениями, видели в акте В. преступников простое выражение международной вежливости (comitas gentium); новые идут несколько далее, приписывая данному акту значение нравственной обязанности. Но все согласны в том, что, при отсутствии конвенции, В. преступников есть дело совести и политических обстоятельств. Новейшее международное право выработало следующие положения, определяются права и обязанности государств в этом отношении: 1) каждое государство вправе закрыть доступ на свою территорию иностранным беглецам. В случае открытия на своей территории иностранца, совершившего преступление за границей против иностранца же, правительство обыкновенно предлагает правительству страны, где совершено преступление, В. преступника и, за отказом иноземного государства от преследования. принимает эту обязанность на себя. 2) Никакое государство не обязано выдавать чужому государству своих подданных, совершивших за границей преступление и затем укрывшихся в своем отечестве; но вместе с тем государство обязано наказать такого преступника по своим законам. Противоположный принцип — территориальности, обязывающий к выдаче собственных подданных, совершивших преступление за границей, применяется Англией и Соединенными Штатами. 3) При отсутствии специальных договоров, всякая выдача иностранца определяется исключительно местным законом или соображениями уголовной политики. По мнению современных ученых, восторжествовавшему и на практике, В. преступника, не будучи юридически обязательна при отсутствии конвенций, может иметь место в том лишь случае, когда нет никакого основания опасаться какой-нибудь несправедливости со стороны правительства, которое ее требует, потому что неизмеримо выше принципа международной вежливости стоят требования справедливости и человеколюбия, не допускающие, чтобы преступник понес наказание выше содеянного. Противоположное воззрение господствовало в континентальной Европе лишь в эпоху торжества меттерниховской системы; постановление германского союзного сейма 18 августа 1836 года обязывало все союзные государства к безусловной выдаче даже политических преступников. 4) Выданное лицо может быть преследуемо и судимо только за преступление, послужившее основанием выдачи; если это условие далее не указано в конвенции, оно tacite подразумевается при каждой выдаче. 5). Никакое правительство не обязано принимать к себе преступников, выдача которых ему предлагается. Так как экстрадиция имеет целью обеспечение наказуемости преступников, то, в принципе, всякое преступное деяние должно бы служить основанием к В. виновного правительству, непосредственно заинтересованному в его наказании. Действительно, мы видим, что с постепенным развитием института В. преступников список правонарушений, влекущих за собою выдачу пр., постоянно растет. В конце прошлого и в начале нынешнего столетия он обнимал собою лишь важнейшие преступления, уголовные и политические; франко-бельгийская картельная конвенция 1834 года ограничивает требование В. исключительно преступлениями (crimes); новая конвенция, заключенная теми же державами в 1869 г., впервые допускает В. за проступки (delits). С другой стороны, принцип, требующий В. за всякое преступление, допускает в своем применении некоторые изъятия, препятствующие дальнейшему расширению экстрадиционной номенклатуры. Так, прежде всего, в список экстрадиционных деяний не вносятся маловажные, так называемые полицейские нарушения. Такое изъятие совершенно оправдывается тем, что виновные уже достаточно наказаны оставлением отечества, а преступность их слишком ничтожна, чтобы стоило возбуждать сложную экстрадиционную процедуру, нередко, притом, дорого стоящую. Далее, к деяниям, не влекущим за собою В., причисляется в новейших картельных конвенциях дезертирство. Это исключение недавнего происхождения. До первой половины настоящего столетия почти все европейские государства были связаны конвенциями о В. беглых солдат. Франция первая отказалась требовать В. и выдавать дезертиров, постоянно после 1830 г. исключая из списка экстрадиционных преступлений дезертирство. В настоящее время правило о невыдаче военных дезертиров является почти повсеместно принятым, и все прежде заключенные державами конвенции о выдаче беглых солдат уже давно не имеют силы. Правило это мотивируется, во 1-х, тем соображением, что выдача дезертиров являлась бы, в отдельных по крайней мере случаях, содействием к применению варварских наказаний, а во 2-х, принцип невыдачи политических преступников мог бы быть обойден этим путем. Наконец, современное экстрадиционное право не допускает выдачи за политические преступления. Повсеместное установление этого изъятия мотивируется следующими важнейшими соображениями: политический преступник действует не из своекорыстных или порочных побуждений, а руководится желанием изменить существующее политическое положение вещей, которое в его глазах представляется вредным для общественного блага; такой субъект не может быть отождествляем с уголовными преступниками, в наказании которых одинаково заинтересованы все государства; притом было бы, очевидно, крайне нелогично, если бы монархическое государство выдало республике того, кто на своей родине агитировал против республиканского правления с целью водворения монархии. Такое лицо должно считаться в приютившем его государстве мучеником за правду, а не преступником. Начало невыдачи за политические преступления мотивируется еще тем, что в некоторых государствах судьи, разбирающие дела о государственных преступлениях, не пользуются фактически тою независимостью суждения, которая необходима для обеспечения беспристрастия судебного приговора. Изъятие в пользу политических преступлений, которое не допускалось еще в первой четверти текущего столетия, в настоящее время сделалось непреложным правилом для всех цивилизованных государств. Даже в тех немногих конвенциях, в которых не содержится прямой оговорки в этом смысле, подобное условие подразумевается. Спорным является лишь вопрос о так назыв. delits connexes или complexes, в состав которых входят как признаки политических, так и общих преступлении. Во многих конвенциях правило невыдачи политических преступников не применяется по отношение к лицам, посягнувшим на жизнь главы государства или членов его семьи. Такие специальные договорные постановления по данному предмету впервые появляются в международных договорах, начиная с 1856 года, когда, по поводу требования французского правительства о выдаче Жакэна, виновного в покушению взорвать посредством адской машины поезд, на котором ехал император Наполеон III, и успевшего бежать в Бельгию, бельгийский парламент вотировал закон, ограничивший применение начала невыдачи за политические преступления. "Не будет, — гласит этот закон, — считаться преступлением политическим или преступлением, связанным с политическим, посягательство на личность иностранного государя или членов его семьи в тех случаях, когда посягательство это составляет факты убийства предумышленного или непредумышленного, или же отравления". Постановление это перешло во все почти позднее заключенные конвенции (за исключением конвенций, заключенных с Англиею, Италиею, Швейцариею, Испаниею, Соединенными Штатами и республикою Перу), а также в Нидерландский и экстрадиционный закон 6 апреля 1875 г. В последнее время вопрос о выдаче виновных в тех случаях, когда политические преступления осложняются тяжкими уголовными преступлениями, неоднократно становился предметом горячих прений в литературе и на международных съездах, но до сих пор не получил вполне определительного решения. Институт международного права в брюссельской сессии (1 — 6 сентября 1879 года) счел более удобным обойти этот вопрос, отвергнув в то же время предложение профессора С.-Петербургского университета Ф. Ф. Мартенса установить по вопросу о выдаче различие между réfugiés politiques и criminels politiques и ограничить применение начала невыдачи только первыми. В пользу выдачи лиц, совершающих с политической целью какое-либо тяжкое преступление (foul crime), каковы убийства, поджог и т. п., высказалась образованная для рассмотрения этого вопроса английская королевская комиссия в своем докладе 1878 года. На оксофордской сессии международного института в 1880 году вопрос о выдаче цареубийц разрешен в утвердительном смысле, но под тем условием. чтобы их судили, как общих преступников. Большинство высказанных по этому поводу мнений могут быть резюмированы в такой формуле: невозможно во всех случаях утверждать, что посягательство на жизнь главы государства должно быть рассматриваемо как политическое преступление, но было бы противно юридическим принципам объявить в законе или договоре об экстрадиции, что данное посягательство не должно считаться преступлением политическим, ибо определение политического или неполитического характера известного деяния, составляя вопрос факта, может быть сделано только в каждом отдельному случае. В новом швейцарском экстрадиционном законе (1892 г.), после долгих прений и бесплодных попыток определить в самом законе понятие политического преступления, ограничение начала невыдачи за политические преступления формулировано в таких выражениях: "Выдача допускается, хотя бы виновный ссылался на политический характер мотива или цели деяния, если только преступление составляет главным образом общее преступление" (constitue principalement un délit commun). Федеральный трибунал должен по своему усмотрению определить в каждом случае характер правонарушения. При изъявлении согласия на выдачу союзный совет должен всякий раз обуславливать выдачу требованием, чтобы выдаваемое лицо не было подвергнуто наказанию ни за политическое преступление, ни за политическую цель или побуждение совершенного деяния. Весьма существенным, с точки зрения международного права, представляется, имеет ли государство, потребовавшее В. преступника, право судить его и за преступления, совершенные им до выдачи, но не указанные почему-либо в требовании о выдаче. В последнее время английские юристы защищают противоположное мнение. Они говорят, что с момента выдачи правительству нечего более беспокоиться об участи выданного: последний может требовать лишь того, чтобы его судили законным порядком и чтобы преступление, хотя и не указанное в требовании, было указано в конвенции. Но по мнению большинства континентальных писателей, ограничительному толкованию следует в этом случае отдать предпочтение. Необходимо принять по крайней мере, как полагает Renault, что правительство, требовавшее В. преступника, обязано обратиться с заявлением о вновь обнаруженном преступлении и требовать подтверждения уже состоявшегося соглашения о выдаче. Другое дело, если сам подсудимый изъявил согласие на суждение его и за такие преступления, которые не были указаны в первоначальном требовании; в этом случае фикция экстерриториальности исчезает, и добровольное согласие обвиняемого может быть рассматриваемо, как явка с повинной перед судом своей страны. Последний вопрос, служивший поводом к ожесточенным прениям в литературе международного права, относится к самой процедуре, которой должно следовать при выдаче. Какой власти принадлежит право рассмотрения предъявленного иноземным государством требования о выдаче? Какое значение может иметь предварительное рассмотрение содержания требования? В этом отношении существуют три различных системы: 1) старая французская система, предоставляющая обсуждение правильности требования о выдаче исключительно администрации; 2) бельгийская, присоединяющая к администрации власть судебную, которая, впрочем, играет в разрешении вопроса только совещательную роль, и 3) англо-американская, предоставляющая судебной власти не только право предварительного рассмотрения существа вопроса, но и окончательного его разрешения; власть административная при этом ограничивается исполнительною функциею. Первую из этих систем всегда упрекают в том, что она несравненно больше заботится об интересах правительства, требующего выдачи иностранца, нежели о правах этого последнего. Третью систему упрекали в обратном. Бельгия выбрала средину. Ее примеру последовали Нидерланды, а в последнее время и Италия. По примеру Бельгии, которая первая из культурных государств пришла к мысли о необходимости установить в особом законе подробные правила об условиях и порядке В. преступников для руководства при заключении конвенции по этому предмету (закон 1833 года, дополненный законом 12-го марта 1856 г. и 15 марта 1874 г.), и другие государства в последнее время стали издавать законы, нормирующее важнейшие вопросы формального и материального экстрадиционного права. К этим государствам относятся Нидерланды, Великобритания, Соединенные Американские Штаты, Люксембург, Аргентинская республика, государство Конго и Швейцария. Позднейшим из экстрадиционных законов является швейцарский, изданный 22 января 1892 г. В Германии недавно также внесен в рейхстаг проект закона о выдаче преступников.

С. Латышев.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон

1890—1907