Большая биографическая энциклопедия - ртищев феодор большой михайлович

— окольничий, "милостивый муж"; род. в апреле 1626 г., ум. 21-го июня 1673 г.; сын Михаила Алексеевича Ртищева, Лихвинского городового дворянина, и жены его Иулиании Феодоровны, урожденной Потемкиной. Детство Ф. М. Р. протекло, по всему вероятию, то в Москве, то в вотчине отца — селе Покровском, находившемся в 15 верстах от Лихвина и в 5 от древнего Покровского Доброго монастыря, а в 1635—36 гг. в Темникове, городе в Мордовской земле, куда его отец был назначен воеводой. К сожалению, неизвестны подробности того, как рос и воспитывался Р. вместе со своей старшей сестрой Анной и младшим братом, носившим тоже имя Феодора. Несомненно, однако, что, так как М. А. и И. Ф. Ртищевы были людьми благочестивыми и набожными, уделявшими от своего незначительного состояния и на благолепие храма, и на нужды братии, то и дети росли в страхе Божием и привыкли больше думать о своих ближних, чем о себе.

По словам Н. Н. Кашкина, написавшего биографический очерк Ф. М. Ртищева, он "воплотил в себе идеал высшей нравственности русского мирянина XVII в." Профессор В. О. Ключевский сравнил его с маяком: по его мнению, он принадлежал к тем людям, которые "из своей исторической дали не перестанут светить, подобно маякам среди ночной мглы, освещая нам путь". По своей близости к Царю Алексею Михайловичу, поручавшему ему выполнение важных государственных дел, Р. занимал выдающееся место среди высшей придворной знати, но современники оценили его главным образом не с этой точки зрения. Он стоял для них на недосягаемой высоте вследствие того, что целью своей частной жизни поставил служение страждущему и нуждающемуся человечеству. Вскоре после его кончины было составлено ;,Житие милостивого мужа Феодора, званием Ртищева" — явление чрезвычайно редкое для мирянина старинной Московской Руси, так как в те времена составлялись, главным образом, жизнеописания святых и духовных лиц, а не мирян.

Р. рано лишился матери, и ее предсмертные наставления укрепили в нем желание угодить Богу. Усердное посещение церкви, созерцательная молитва, пост, служение сирым и убогим, проявление "смирения истинного, кротости незазорной" с одной стороны и удаление от игр и забав со сверстниками с другой — вот как рисуется нравственный облик отрочества Р. в его "Житии".

Из "недорослей" Р., по обычаю того времени, по достижении известного возраста, был верстан поместьем и стал "новиком", а затем, так же, как и отец его, Лихвинским городовым дворянином. В 1645 г. он в течение четырех месяцев со своим отцом (в то время уже Московским дворянином) и братом находился в Туле, в полку князя Якова Куден. Черкасского, посланного туда на случай прихода "Крымского царя и Крымских и Ногайских людей". Вскоре после кончины Царя Михаила Феодоровича в том же 1645 г. Ртищевы были вызваны из Тулы "к государю к Москве". Мих. Ал. Ртищев назначен был в "стряпчие с ключом", а Р. пожалован быть стряпчим у государя в "комнате у крюка". При Царе Михаиле Феодоровиче эту должность занимал Богд. Матв. Хитрово, родной племянник Мих. Ал. Ртищева, получивший затем назначение на должность полкового воеводы в Темникове. Весьма возможно, что начало приближения ко двору Ртищевых произошло благодаря стараниям Хитрово, который пользовался уже известным значением при дворе и особенно почитал своего дядю Мих. Ал. Ртищева. В 1646 г. поместный оклад Ф. M. Р. определен был в 650 четв., да жалованья дано 40 руб. К этому же приблизительно времени относится его женитьба на Ксении Матвеевне Зубовой, в приданое за которой он получил вотчину своего тестя в Кинешемском уезде. Осенью 1646 года Р. занял должность стряпчего с ключом, после того, как отец его был пожалован в постельничие.

Со времени женитьбы Царя Алексея на Марье Ильинишне Милославской в 1648 г., положение Ртищевых при дворе еще более упрочилось, и на разные должности при царице были назначены не только Ртищевы, но и их родственники Соковнины. В день бракосочетания Царя Алексея Михайловича Р. находился "у государева платья", а накануне свадьбы Царь подарил Р. и его отцу 4 сорока соболей, чтобы они имели чем ударить челом государю и государыне "на их государской радости". Сестра Р. Анна Михайловна Вельяминова, овдовевшая еще в 1642 г., была назначена 17-го января 1648 г. кравчей, а затем и "второю верховою боярыней". По-видимому Анна Михайловна была женщиной незаурядной, с сильным характером; Р. почитал ее, как мать, а при дворе она скоро приобрела большое значение. Жена Ртищева была "приезжей боярыней Царицы", брат его, Феодор Мих. Меньшой, — комнатным стольником, а когда он женился, то и его жена стала тоже "приезжей боярыней". Двоюродный дядя Р., Пpoкофий Феодорович Соковнин, занял высшую должность при дворе Царицы — должность дворецкого; сын Прокофия Феодоровича, Алексей, назначен комнатным стольником. Затем Ртищевы через Соковниных вступили в свойство с Морозовыми, а следовательно и с Царем: Царь Алексей и Борис Иванович Морозов были женаты на двух сестрах Милославских, а старший брат Бориса Ивановича, Глеб, женился на дочери Прокофия Феодоровича Соковнина — Феодосии.

Чтобы иметь возможность более подробно остановиться на некоторых сторонах разнообразной деятельности Р., скажем сначала о его службе вообще. 11-го августа 1650 года Р. назначен был в постельничие, а его отец, занимавший эту должность, пожалован в окольничие. В 1654 г. Р. сопровождал Царя в Литовский поход, продолжавшийся с 18-го мая до осени этого года, но вследствие морового поветрия пришлось перед возвращением в Москву в течение трех месяцев простоять в Вязьме. Возвратившись в Москву лишь 10-го февраля 1655 г., Р. 11-го марта снова выступил с Царем в Литовский поход, во время которого проявилась его благотворительность (как мы увидим ниже) не только по отношению к русским, но и к иноземцам и даже к врагам. В сентябре этого года Царь возложил на Р. весьма серьезное поручение. Великий гетман Литовский князь Януш Радзивилл, стоявший во главе соединенных Польских и Литовских войск и облеченный большими полномочиями, не сумел своевременно устроить оборону Литвы. Вследствие этого многие важные города были взяты русскими войсками, а другие шведским королем Карлом X. Князь Радзивилл вступил в сношения с последним и просил его принять Литву под свое покровительство, на что тот с радостью согласился. Между тем, польный гетман Литовский Гонсевский, предпочитая Московское покровительство Шведскому, обратился к Царю Алексею Михайловичу с просьбой о присылке доверенного лица для переговоров о мире. Царь назначил Р., который немедленно отправился, 5-го сентября, в стан главного русского военачальника, князя Я. К. Черкасского и застал там гонцов, прибывших от князя Радзивилла и от гетмана Гонсевского. Судя по речам гонцов, было ясно, что если бы Царь Алексей Михайлович обратился своевременно с грамотами к некоторым Литовским вельможам, напр., к старосте Жмудскому Глебовичу, то Москва одержала бы перевес над Швецией. Р. поспешил известить об этом Царя, и Алексей Михайлович распорядился посылкой поощрительных грамот в разные местности Литвы. Переправившись через Неман, Р. стал наводить справки относительно того, где находится Гонсевский. Эти разведки дорого обошлись Р.: Литовский отряд Юрия Хрептовича схватил его, как подозрительную личность, и препроводил в местечко Крынки, близ Гродна. Р. спасла только царская грамота, бывшая при нем и доказавшая, что он действительно посланник Московского Царя. Как раз в это время Гонсевский, за свою приверженность к Москве, находился под стражей, князь Радзивилл был удален за то, что передался Швеции, а место гетмана занял Павел Сапега. Р. долго отказывался ехать к Сапеге с царской грамотой, ссылаясь на то, что он послан к Гонсевскому, а потому не может вступать в какие бы то ни было переговоры с другим лицом. Когда Р. заявили, что во всяком случае его не отпустят из Литвы без разрешения Сапеги, он покорился необходимости и согласился на свидание с Сапегой, находившимся в Бресте. Из представленного Р. статейного списка было видно, что Царь прислал его, по просьбе Гонсевского, с извещением о согласии на ведение мирных переговоров. Далее в статейном списке шла речь о земельных уступках и о денежном вознаграждении со стороны Литвы и о выборе места для съезда послов. В заключение Р. выразил удивление, что Польский король Ян-Казимир, зная силу Московского Царя, не вступил с ним заблаговременно в переговоры. Сапега ответил, что князь Радзивилл был уполномоченным короля и сейма в деле ведения войны и мирных переговоров, вследствие чего король держался в стороне. Теперь же, когда князь Радзивилл передался на сторону Швеции, Сапега и сенаторы пошлют к Царю Алексею гонца Глядолицкого для предварительных переговоров о мире.

Только 21-го октября Р. получил возможность отправить к Царю гонца с известием о том, как он правил посольство. В это время Алексей Михайлович, долго ничего не зная о Р., сильно беспокоился о нем, как видно из грамот Царя князю Урусову и А. Л. Ордын-Нащокину, воеводе в Друе. В одной из грамот сказано, между прочим: "про постельничего нашего Федора Михайловича Ртищева проведали бы есте всякими обычеи накрепко, где он ныне, у Радзивила ль, или у немец, или к королю послан, а что от ково про то уведаете — и вы б о том писали к нам тотчас". В начале ноября Р. прибыл к Царю в Смоленск. Главной заслугой Р. было удачное выполнение тайного наказа об увеличении титула Московского Царя: Сапега написал в своих статьях, по настоянию Р., титул Царя, с прибавлением слов "и Малыя и Белыя России". 10-го декабря, во время торжественного въезда Царя в Москву, по сторонам его шествовали царевич Сибирский и Ртищев.

12-го января 1656 г. совершилось торжественное объявление Р. думным разрядным дьяком С. И. Заборовским пожалования его в окольничие. При этом была прочитана "сказка", в которой похвалялась его посольская служба в Литве: "Служба твоя к нам, великому государю, отменна, потому что ты взял нашу государеву титлу с новоприбылыми титлами", тогда как "и в предках того не бывало, что в ратной брани между великими государи и не учиня миру титл сполна послы и посланники не имывали". На полях этой сказки Царь собственноручно написал: "от гораздо!" Не в пример другим окольничим, Р. был учинен оклад на 400 четвертей больше обыкновенного оклада окольничих. Одновременно с пожалованием в окольничие Царь указал Р. "сидеть во дворце", т. е. назначил его в дворецкие, а эту должность занимали обыкновенно только бояре.

15-го мая 1656 года Царь Алексей выступил в поход против Швеции. Сопутствовал ему также Р., поставленный перед тем во главе Литовского Приказа: эта должность наложила на него новые обязанности, и он вел 7-го декабря переговоры с посланником Гонсевского Казимиром Журавским. По возвращении 14-го января в Москву Р. был назначен главным судьей Приказа Лифляндских дел и вступил в переписку с Гонсевским по поводу беспорядков в недавно завоеванных местностях Литвы и о желательности избрания Алексея Михайловича на Польско-Литовский престол. В 1657—1664 гг. Р. управлял также Дворцовым Судным Приказом, затем Приказом большого Дворца и в связи с ним — Приказом Тайных Дел, — надо полагать, до того времени, как он выделился в особое учреждение. Последний из этих Приказов ведал разные дела, смотря по тому, что главным образом заботило Царя. Приказ Лифляндских дел заведовал между прочим поселением в Сибири пленных немцев, поляков и литовцев. Здесь кстати будет упомянуть, что хотя ссылкой в Сибирь знаменитого Крижанича, произведенной по царскому повелению, должен был распорядиться Р., но Крижанич отзывается в своих писаниях особенно тепло и лестно о Р. и о Морозове. Во время своего пребывания в Москве в течение 16-ти месяцев Крижанич вращался в кругу Андреевских старцев и надеялся очевидно через Р. снискать доверие Царя и добиться соединения православной церкви с римско-католической. Крижанич старался также об издании исправленной славянской Библии и о составлении и издании славянской грамматики и словаря, рассчитывая в этом отношении на Р., как на человека образованного. По свидетельству Крижанича Р. и Морозов одобрили его намерение перевести описание путешествия Олеария и написать на него возражения и велели привести в исполнение. Н. Н. Кашкин пишет по поводу отношений Ртищева к Крижаничу, между прочим, следующее: "Очевидно, докладывал о нем (Крижаниче) Царю Ртищев, почему знаменитый писатель и оказался подведом ему по Приказу Большого Дворца. Очевидно также, что если им или кем другим истинные цели Крижанича были разгаданы, то в этом и разгадка ссылки, которую сам ссыльный, как ясно из беспристрастных, то есть хвалебных отзывов его о Р., в глубине души признавал естественною; да и обставил ему "дивный милостивый муж" ссылку эту со всей той мягкостью, с которою всегда относился к людям искренно верующим, хотя бы, по его мнению, и заблуждающимся".

Отношения к Малороссии. По окончании Польской войны, Московскому правительству пришлось вмешиваться во внутренние дела. Малороссии, вследствие происходивших там раздоров. Ртищев, будучи близок к Царю и известен в Малороссии, как ученик Киевских старцев (о чем речь будет ниже), силою обстоятельств выступил на политическое поприще. Большая часть духовенства и простой народ не раскаивались, что отдались под покровительство Московского Царя, войсковая старшина и шляхта стремились к соединению с Польшей. По смерти Богдана Хмельницкого в 1657 г. был избран в гетманы Выговский и тяготение к Польше еще более усилилось. Посредником между Московским правительством и Малороссийским народом выступило малороссийское духовенство, причем у Ртищева завязались отношения со многими духовными лицами, которые обращались к нему даже по своим частным делам. Гетман Выговский изменил Московскому правительству; так же поступил преемник его Юрий Хмельницкий. Ощутилась крайняя необходимость иметь в Малороссии надежное лицо, которое употребило бы влияние свое в пользу Москвы. Ртищев указал на Нежинского протопопа Максима Филимоновича, с которым состоял уже в течение нескольких лет в переписке. Филимонович был вызван в Москву, возведен в сан епископа Мстиславского и Оршинского, под именем Мефодия, и назначен блюстителем Киевской митрополии. В то время было три кандидата на гетманство в Малороссии: наказной гетман Самко, полковник Золотаренко и Запорожский кошевой Брюховецкий. Притворяясь преданными Москве, они старались показать вид, что не только не стремятся получить гетманскую булаву, но считают желательным, чтобы Малороссией ведал москвич. Самко, а с ним вместе многие полковники и старшие казаки заявляли, что самым подходящим правителем был бы Ртищев, потому что он ласков с малороссиянами, доводит до сведения Царя их прошения, внимательно относится к их посланцам и что им говорит — то все правдиво, а "им де, казакам, старшинам и всей черни то любо и надобно и надежнее будут на великого государя милость". Брюховецкий писал епископу Мефодию: "нам не о гетманстве надо заботиться, а о князе Малороссийском от Его Царского Величества, на это княжество желаю Феодора Михайловича". Назначение Ртищева правителем Малороссии, однако, не состоялось, и гетманство получил Брюховецкий. За Брюховецким, тоже изменившим Московскому Царю, следовал гетман Многогрешный; при нем особенным влиянием в делах Малороссии пользовался Черниговский архиепископ Лазарь Баранович. С каким уважением он относился к Ртищеву, видно из его письма к Симеону Полоцкому, которого он просил переговорить по поводу удовлетворения некоторых желаний казаков с "господином Федором Иртищем, как с мужем рассудительным ".

Денежная реформа. Чтобы иметь возможность платить жалованье ратным людям во время войны с Польшей, а затем со Швецией, Московское правительство увеличило налоги с купцов и с крестьян. Если мы припомним, что оставались тщетными все попытки Московского правительства найти в пределах своего государства серебряную и золотую руду, и что на денежном рынке обращались только иностранные монеты, то будет понятно, почему в государственной казне ощущался в это время сильный недостаток в серебряной монете. В 1656 г. придумали чеканить медные деньги и выпустить их в одинаковой цене с серебряными. В точности неизвестно, кому пришла мысль о подобной денежной реформе, но считают, что она произведена по совету Ртищева. Из приведенных выше нравственных свойств Р., оставившего такой глубокий след в памяти его современников, мы приходим к заключению, что он не мог быть инициатором монетной реформы, и что приписываемое ему в этой реформе участие является поклепом со стороны его врагов. Искусственное уравнение медных денег с серебряными не могло долго держаться, тем более, что появились так называемые "воровские", а по теперешнему — фальшивые, деньги. В 1658 г. медные деньги стали понижаться в цене, а съестные припасы и предметы первой необходимости дорожать. Головы и целовальники, приставленные правительством для надзора за приемом и расходом как меди, так и денег, злоупотребляли царским доверием и богатели. Повторилось то же, что и в начале денежной реформы: как тогда "ворам", т. е. фальшивым монетчикам, так теперь головам и целовальникам мирволили за посулы боярин Милославский и думный дворянин Матюшкин. К лету 1662 г. падение цены медного рубля дошло до того, что он стоил в 12 или 13 раз дешевле серебряного. Это совпало с новым налогом: на войну с Польшей из-за Малороссии производился сбор уже не десятой деньги, как было раньше, а пятой деньги. 25-го мая 1662 г. вспыхнул в Москве мятеж, поводом к которому послужили подметные листы, расклеенные ночью неизвестными лицами на воротах и городских стенах. В подметных листах объявлялось о намерении передаться Польше двух Милославских, Сем. Лукьян. Стрешнева, Ф. М. Ртищева, Б. М. Хитрово и гостя Шорина. Узнав, что Царь Алексей в своем любимом селе Коломенском, в семи верстах от Москвы, толпа двинулась туда. Царь был у обедни и при виде толпы, шумно требовавшей выдачи вышеупомянутых лиц за их злоупотребления, велел всем приближенным, в том числе и Ртищеву, спрятаться в комнатах царицы и царевен. Н. Н. Кашкин приводит интересную догадку какого-то писателя, что "на Ртищева народ был направлен именно из Польши, ибо гибель этого видного деятеля православия и борца за воссоединения Малой и Московской Руси никому не была так выгодна, как полякам..." Возможно, что толпа обвиняла Ртищева в злоупотреблениях вследствие его близости к Хитрово, который, действительно, отличался корыстолюбием. Что касается царского тестя, Милославского, то Ртищев был с ним в дурных отношениях. Благодаря находчивости Царя мятеж был подавлен и никто из бояр не погиб. В 1663 г. медные деньги были изъяты из обращения.

Просветительная деятельность. Ртищев стремился приобрести знания и просветить своих соотечественников, а так как в то время наука в представлении православного человека была исключительным достоянием церкви, то весьма естественно, что у него явилась мысль основать училищный монастырь. Еще в 1640 г. южно-русский насадитель просвещения Петр Могила обращался к Царю Михаилу с просьбой о построении в Москве обители, где бы старцы Киевского Братского монастыря могли обучать детей греческой и славянской грамоте. Что не устроилось при Михаиле Феодоровиче, то создалось при сыне его Алексее Михайловиче, благодаря стараниям Ф. М. Ртищева. Поблизости от Москвы, почти у самых Воробьевых гор, над Москвой рекой, существовал небольшой храм во имя Андрея Стратилата. Выбор Ртищева пал на это урочище, называвшееся "Пленицы", т. е. "узы". С разрешения Царя и с благословения Патриарха Иосифа, Ф. М. Ртищев выстроил там церковь во имя Преображения Господня и на свои, весьма скудные средства учредил в 1648 г. училищный монастырь, в котором поселилось 30 иноков, вызванных им еще в 1646—47 гг. из нескольких Малороссийских монастырей. Устройство обители Царь возложил на келаря Новоспасского монастыря Пафнутия Еропкина; настоятелем Ртищев выбрал "мужа", по отзыву "Жития", "добродетелми украшенна" — Досифея. По просьбе Царя Киевский Митрополит Сильвестр прислал в 1649 г. ученых иноков Арсения Сатановского и Епифания Славинецкого, а в 1650 г, — Дамаскина Птицкого. Желающие могли учиться в Ртищевской школе и сделаться со временем переводчиками св. Писания и справщиками богослужебных книг; ученые иноки должны были приняться за издание славянской Библии, исправленной предварительно по греческому тексту. Епифаний Славинецкий, отличавшийся замечательным трудолюбием и основательными лингвистическими познаниями, принес русскому обществу большую пользу своими переводами не только церковных книг, но и книг по философии, истории, космографии и географии и составлением нескольких словарей. Между прочим, как сказано в "Житии", им составлен по просьбе Ртищева "триглоссон" — словарь славяно-латино-греческий, заключавший до 7000 слов. Некоторое время Славинецкий жил в Андреевском монастыре, и беседы с ним давали богатую пищу уму Ф. М. Ртищева. В "Житий" читаем: " любомудрия рачитель Федор...яко в днех служение своего чина исполняя, в нощех же, презирая сладостный сон, со мужи мудрыми и божественного писания изящными в любезном ему беседовании иногда целыя ночи бодростне препровождая, и паки своего чина к служению обращашеся". Нашлись лица, которые готовы были считать Р. еретиком за то, что он учился греческому языку; Морозов тоже жаловал Киевлян, следовательно, по их мнению, и он уклонился в ересь. Что касается латыни, то ее изучение было, по воззрению этих лиц, равносильно совращению с истинного пути. Наветы в таком смысле одного из учеников Андреевского братства царскому духовнику Вонифатьеву остались без последствий, так как Вонифатьев хорошо знал и ценил Ртищева.

Сношения с учеными южноруссами открыли Ртищеву глаза на многие неправильности, допускавшиеся в церковном обиходе, и он ревностно принялся за их устранение. С помощью Вонифатьева, протопопа Казанской церкви в Москве Неронова и архимандрита Новоспасского монастыря (впоследствии Патриарха) Никона Р. удалось ввести церковные проповеди, чему было до тех пор чуждо Великорусское духовенство. Особенным успехом, как проповедники, пользовались Епифаний Славинецкий и Неронов. Р. пошел дальше и, в своем стремлении восстановить благолепие в церковном служении, доказал Вонифатьеву, а через Неронова — многим Московским священникам, что следует заменить "единогласным" пением "хомовое" пение и "многогласие". По правилам "хомонии" произвольно менялись ударения в словах, напр., семени вместо семени, или вставлялись гласные на место полугласных: Сопасо вместо Съпас, во моне вместо во мъне (ъ=о). Против "многогласия" высказался еще Стоглавый собор, созванный Царем Иоанном ІV, но оно продолжало существовать. Возникло "многогласие" вследствие того, что церковные службы, как положено их совершать по уставу, казались длинными и утомительными, а пропускать что-либо считали грехом. Для ускорения стали совершать богослужение "многими голосами": одновременное пение, провозглашение эктиний и возгласов и чтение в несколько голосов производили такую путаницу, что ничего нельзя было разобрать. Печалясь о таком нестроении, Р. желал, чтобы исправление было произведено "тихо и безмятежно", а не насильственно, — "долгим бо временем в обычаи всего народа укрепися". Особенно деятельную поддержку он нашел в Никоне, когда тот сделался Новгородским Митрополитом. Никон ввел у себя в Новгородском Софийском соборе внятное раздельное чтение и стройное пение, а когда приезжал в Москву, то служил по новому порядку и со своими певчими в придворной церкви, в присутствии Царя Алексея Церковный Собор, созванный Царем по совету Р. 11-го февраля 1649 г., постановил, вследствие упорства Патриарха Иосифа, ничего не предпринимать против "многогласия". Алексей Михайлович не утвердил соборного постановления и обратился к Константинопольскому Патриарху, который решил этот вопрос в благоприятном для Ртищева смысле. В феврале 1651 г., после нового собора, было объявлено введение "единогласия" по всем церквам. Для полного успеха дела Ртищев послал в Киев, с согласия Царя, за образцовыми певчими и за нотными книгами.