Музыкальный словарь - чайковский борис александрович

Это композитор глубоко русский. Его душевный мир это мир чистых и возвышенных страстей. В этой музыке много чего-то недосказанного, какой-то затаенной нежности, большого душевного целомудрия.

Г. Свиридов

Б. Чайковский яркий и своеобразный мастер, в творчестве которого органично сплелись оригинальность, неповторимость и глубокая почвенность музыкального мышления. В течение нескольких десятилетий композитор, вопреки соблазнам моды и прочим привходящим обстоятельствам, бескомпромиссно идет своим путем в искусстве. Показательно, как смело вводит он в свои произведения самые простые, порой даже примелькавшиеся попевки и ритмоформулы. Ибо пройдя сквозь фильтр его поразительного звукоощущения, неистощимой изобретательности, умения сопрягать, казалось бы, несовместимое, его свежей, прозрачной инструментовки, графически четкой, но колористически богатой фактуры, обычнейшая интонационная молекула предстает перед слушателем словно заново родившейся, обнаруживает свою суть, свою сердцевину...

Б. Чайковский родился в семье, где музыку очень любили и поощряли занятия ею сыновей, которые оба избрали музыку своей профессией. В детские годы Б. Чайковский сочинил первые фортепианные пьесы. Некоторые из них до сих пор входят в репертуар юных пианистов. В прославленной школе Гнесиных он занимался по классу фортепиано у одной из ее основательниц Е. Гнесиной и у А. Головиной, а его первым педагогом по композиции был Е. Месснер человек, воспитавший многих прославленных музыкантов, удивительно безошибочно умевший подвести ребенка к решению достаточно сложных композиционных задач, раскрыть ему содержательный смысл интонационных превращений и сопряжений.

В училище и в Московской консерватории Б. Чайковский занимался в классах прославленных советских мастеров В. Шебалина, Д. Шостаковича, Н. Мясковского. Уже тогда вполне отчетливо заявили о себе важные особенности творческой личности молодого музыканта, которые Мясковский сформулировал так: "Своеобразный русский склад, исключительная серьезность, хорошая композиторская техника"... Одновременно Б. Чайковский занимался в классе замечательного советского пианиста Л. Оборина. Композитор и сегодня выступает интерпретатором своих сочинений. В его исполнении записаны на грампластинки фортепианный Концерт, Трио, скрипичная и виолончельная сонаты, фортепианный Квинтет.

В ранний период творчества композитор создал ряд крупных произведений: Первую симфонию (1947), Фантазию на русские народные темы (1950), "Славянскую рапсодию" (1951). Симфониетту для струнного оркестра (1953). В каждом из них автор обнаруживает оригинальный, глубоко индивидуальный подход к, казалось бы, известным интонационно-мелодическим и содержательно-смысловым идеям, к традиционным формам, нигде не сбиваясь на распространенные в те годы трафаретные, ходульные решения. Недаром его сочинения включали в свой репертуар такие дирижеры, как С. Самосуд и А. Гаук. В десятилетие 1954-64 гг., ограничившись преимущественно областью камерно-инструментальных жанров (фортепианное Трио 1953; Первый квартет 1954; струнное Трио 1955; Соната для виолончели и фортепиано, Концерт для кларнета и камерного оркестра 1957; Соната для скрипки и фортепиано 1959; Второй квартет 1961; Фортепианный квинтет 1962), композитор не только выработал безошибочно узнаваемую на слух музыкальную лексику, но и определил важнейшие черты собственного образного мира, где красота, воплощенная в мелодических темах, по-русски вольных, неспешных, "немногословных", предстает как символ нравственной чистоты и стойкости человека.

Концерт для виолончели с оркестром (1964) открывает новый период в творчестве Б. Чайковского, отмеченный крупными симфоническими концепциями, в которых ставятся важнейшие вопросы бытия. Беспокойная, живая мысль сталкивается в них то с равнодушно-безостановочным бегом времени, то с косностью, рутиной обыденной ритуальности, то со зловещими сполохами безудержной, безжалостной агрессивности. Порой эти столкновения кончаются трагически, но и тогда в памяти слушателя остаются мгновения высших озарений, взлетов человеческого духа. Таковы Вторая (1967) и Третья, "Севастопольская" (1980), симфонии; Тема и восемь вариаций (1973, к 200-летию Дрезденской штаатскапеллы); симфонические поэмы "Ветер Сибири" и "Подросток" (по прочтении романа Ф. Достоевского 1984); Музыка для оркестра (1987); Скрипичный (1969) и Фортепианный (1971) концерты; Четвертый (1972), Пятый (1974) и Шестой (1976) квартеты.

Иногда лирическая экспрессия словно скрыта за полушутливыми, полуироническими масками стилизации или суховатой этюдности. Но и в Партите для виолончели и камерного ансамбля (1966), и в Камерной симфонии в возвышенно-печальных финалах среди осколков-отголосков предыдущих хоралов и маршевых движений, унисонов и токкат открывается нечто хрупкое и затаенно-личное, дорогое. В Сонате для двух фортепиано (1973) и в Шести этюдах для струнных и органа (1977) за чередованием различных видов фактуры также скрывается второй план наброски, "этюды" о чувствах и размышлениях, разрозненных жизненных впечатлениях, постепенно складывающихся в стройную картину осмысленного, "очеловеченного мира". Композитор редко обращается к средствам, привлеченным из арсенала других искусств. Его дипломная работа в консерватории опера "Звезда" по Э. Казакевичу (1949) осталась незавершенной. Но сравнительно немногие вокальные произведения Б. Чайковского посвящены сущностным проблемам: художник и его предназначение (цикл "Лирика Пушкина" 1972), размышления о жизни и смерти (кантата для сопрано, клавесина и струнных "Знаки Зодиака" на ст. Ф. Тютчева, А. Блока, М. Цветаевой и Н. Заболоцкого), о человеке и природе (цикл "Последняя весна" на ст. Н. Заболоцкого). В 1988 г. на фестивале советской музыки в Бостоне (США) были впервые исполнены "Четыре стихотворения И. Бродского", созданные еще в 1965 г. До недавнего времени их музыка у нас в стране была известна только в авторской транскрипции 1984 г. (Четыре прелюдии для камерного оркестра). Лишь на фестивале "Московская осень-88" цикл первый раз в СССР прозвучал в первоначальной версии.

Б. Чайковский автор поэтичной и веселой музыки к радиосказкам для детей по Г. X. Андерсену и Д. Самойлову: "Оловянный солдатик, Калоши счастья, Свинопас, Кот в сапогах, Слоненок-турист" и многим другим, известным также благодаря грамзаписям. При всей внешней простоте и незатейливости здесь много остроумнейших деталей, тонких реминисценций, но начисто отсутствуют даже малейшие намеки на шлягерную стандартизированность, заштампованность, которыми грешит порой подобная продукция. Столь же свежи, точны и убедительны его музыкальные решения в таких кинофильмах, как "Сережа, Женитьба Бальзаминова, Айболит-66, Лоскутик и облако, Уроки французского, Подросток".

Образно говоря, в произведениях Б. Чайковского мало нот, но много музыки, много воздуха, простора. Его интонации не банальны, но их незатертость и новизна далеки как от "химически чистых" лабораторных опытов, намеренно освобожденных даже от намека на бытовое интонирование, так а от попыток "заигрывания с этой средой. В них слышна неустанная душевная работа. Той же работы души требует эта музыка и от слушателя, предлагая ему взамен высокое наслаждение от интуитивного постижения гармонии мира, которое способно дать только истинное искусство.