Философская энциклопедия - одоевский

ОДО́ЕВСКИЙ

Владимир Федорович [30 июля 1803 (по др. данным, 1804) – 27 февр. 1869 ] – русский философ, писатель, популяризатор науч. знаний, муз. критик. Обучался в Моск. университетском благородном пансионе (1816–1821). С 1823 – на гос. службе. В 1826 переселился в Петербург. С 1846 – пом. директора Публичной б-ки и директор Румянцевского музея. В 1823–1826, находясь во главе "любомудров", О. представлял в кружке консервативную социально-политич. линию. Порицая невежество и суетность высшего света, призывая человечество жить трудовой жизнью и достичь "золотого века" ("Разговор двух приятелей", "Моск. телеграф", 1825, ч. 2, No 5; "Разговор двух покойников", там же, ч. 1, No 3, см. отрывки из неопубл. романа "Алциндор и Мария", в кн.: Сакулин П. Н., Из истории рус. идеализма.... т. 1, ч. 1, М., 1913, с. 214–19; "Два дня в жизни земного шара", 1825, напеч. под псевд. Каллидор в "Моск. вестн.", 1828, ч. 10, и др.), О. тем не менее считал естеств. и вечным социальное и экономич. неравенство, выдвигал утопию идиллич. крепостничества, где умный и добрый барин опекает благодарных крестьян. Поэтому неудивительно, что по получении известий о декабрьском восстании 1825 в Петербурге, О. распустил кружок.

В философии под влиянием, в частности, лекций Давыдова и М. Павлова О. стал сторонником нем. идеализма, гл. обр. Шеллинга (периода натурфилософии и "Системы трансцендентального идеализма") и Окена. Критикуя материализм, пропагандируя идеи Канта, Фихте, Шеллинга ("Секта идеалистико-элеатическая", в сб. "Мнемозина", ч. 4, М., 1825), рассматривая философию ("любомудрие") как науку, преодолевающую ограниченность опытного знания и придающую ему связанность и единство, О. утверждал идею тождества идеального и реального на основе идеального – "абсолюта", или бога (см. "Афоризмы...", в сб. "Мнемозина", ч. 2, с. 82). Предметы внешнего мира, по О., есть лишь некая эманация всеобщего, осуществляющаяся по "экспансивной" силе; посредством силы "интенсивной" они восходят к всеобщему, что можно понимать также и как познание предмета (см. изложение неопубликов. соч. "Гномы XIX столетия" и "Сущее или существующее", в указ. кн. Сакулина, т. 1, ч. 1, с. 145–48). Восходя по ступеням к познанию абсолюта через познание вещей, человек движется к истине через ее ограниченное постижение, т.е. через заблуждение – "ложь и истина суть две стороны: ...м ы с л и , и л и п о з н а н и я" (там же, с. 147).

В области эстетики О. в эти годы также стоял на позициях объективного идеализма: он критиковал классицистич. теорию подражания ("Вестник Европы", 1823, апр., No 7, с. 224, прим.; "Мнемозина", ч. 1, с. 62–67, ч. 4, с. 161–62) и формулировал эстетич. концепцию (в неопубл. "Опыте теории изящных искусств...", отрывки см. вуказ. соч. Сакулина), сознательно основываемую на философии Шеллинга. По этой концепции искусство развивается параллельно с развитием духа, поскольку "основание красоты не в Природе, но в духе человеческом,... в акте духа, созерцающего самого себя в предмете" (цит. по кн.: Сакулин П. Н., Из истории рус. идеализма..., т. 1, ч. 1, с. 162). Анализируя виды искусства, как формы опредмечивания духа, О. впадал в плоский шеллингианский аналогизм (музыка – род, живопись – вид, поэзия – сущность и т.д.).

Однако О. стремился преодолеть цельно-филос. понимание иск-ва, характерное для нем. классич. и рус. эстетики (Надеждин, ранний И. Киреевский и др.). По мнению О., единая "теория изящного" едва ли возможна; нужно довольствоваться интуитивным восприятием единичного, отд. произведений иск-ва. Свое прежнее представление о соотношении родов иск-ва О. как бы перевертывает: теперь высшим родом признается не поэзия, в к-рой "дух делается тождественным с предметом", а музыка, освобождающая дух от материальности. Тем не менее художественные взгляды О., поскольку они были направлены против известного схематизма философской эстетики, содержали в себе и много ценного: акцент на относительность идеи прекрасного; внимание к внутренней (в частности, психологической) природе эстетического чувства, стремление дифференцировать общее понятие о господствующем в искусстве "духе времени" и пр. Идеалистич. воззрения О. периода "любомудрия" имели двойств. значение: реакционное, поскольку О. противостоял материализму, отвлекал рус. мысль от развития опытных наук, и прогрессивное, поскольку он подвергал критике метафизику, разрабатывал диалектику (идеи развития, историзма, единства противоположностей), стремясь диалектически обработать различные области философии, гл. обр. эстетику.

З. А. Каменский. Москва

В 30–40-е гг. О. остро ощущает недостаточность "философии тождества" Шеллинга; однако, стремясь преодолеть ее, он отходит от принципа единства бытия и мышления. На первый план выдвигается теперь интуитивно-цельное, религ. знание; опорой философии признается "внутреннее чувство", независимое от внешнего опыта (см. "Рус. ночи", [М. ], 1913, с. 315). Тем самым О. в известной мере самостоятельно проделывал тот путь, к-рым шел Шеллинг от "философии тождества" к "философии откровения" (это, кстати, подтвердилось во время их личной встречи в 1842); оба резко восставали против "гегелизма", к-рый, по выражению О., "приводит многих к бездне отрицания и никого не удовлетворяет", и противополагали ему теософию, ища при этом поддержки у Сен-Мартена, Ф. Баадера и др. мистиков (см. запись этой беседы в кн.: П. Н. Сакулин, Из истории рус. идеализма..., т. 1, ч. 1, с. 385–87).

Являясь в России 30–40-х гг. одним из самых последоват. критиков бурж. идеологии, О. резко нападал на классич. школу в политич. экономии (критика Адама Смита, Рикардо в "Рус. ночах", "Ночь пятая"), на теорию "пользы" И. Бентама (новелла "Город без имени", 1839), на учение Мальтуса о несоответствии роста народонаселения росту материальных благ (новелла "Последнее самоубийство", 1844). Одновременно О. показывал теневые стороны капиталистич. цивилизации; критиковал систему бурж.-демократич. учреждений, предоставляющую гл. выгоды имущим; писал о "возмутительном рабстве негров и беспощадном самоуправстве южных американских плантаторов..." ("Рус. ночи", с. 353). Собств. положит. идеал О. был расплывчат и сводился к идее гармонич. развития человечества. В ряде произведений О., прежде всего в "Эпилоге" к "Рус. ночам", довольно отчетливо прозвучали славянофильские ноты, что вызвало возражения В. Г. Белинского (см. Полн. собр. соч., т. 8, 1955, с. 316 и сл.). Однако и в "Рус. ночах" – итоговом цикле О. – его взгляды не приобрели характера законченности и систематичности. Это создавало предпосылки для дальнейшей эволюции О.: в конце 50–60-х гг. он отдает предпочтение "опытному наблюдению", исключающему все авторитеты, "кроме авторитета фактов" (см. "Рус. архив", 1874, кн. 1, с. 334, 335), противопоставляет свои позиции славянофильской доктрине и т.д.

Филос. и науч. интересы О. определяли и его беллетристич. творчество. О. создал в рус. лит-ре особый тип повести, "предметом" к-рой является "...не участь одного человека, но участь общего всему человечеству ощущения" (Предисловие к "Рус. ночам", 1913, с. 26), в к-рой персонаж обрисован постольку, поскольку он представляет определенное мировоззрение, науч. взгляд или метод мышления. Плодотворной была и деятельность О. как редактора и критика. В 1836–37 он помогал Пушкину в редактировании "Современника", в 1839–48 участвовал в "Отечественных записках", в 1843–48 вместе с А. П. Заблоцким-Десятковским издавал книжки для крестьян "Сельское чтение". С именем О. связана проницат. оценка мн. явлений рус. иск-ва: творчества Грибоедова, Пушкина, Гоголя (см., напр., отзыв О. о "Вечерах на хуторе близ Диканьки", в кн.: "Литературоведение. Труды кафедры рус. лит-ры Львовск. гос. ун-та, 1958, вып. 2, с. 72), Островского и др. Особенно значительна деятельность О. как муз. критика, первого истолкователя творчества Глинки.

Ю. Манн. Москва.

Соч.: Соч., СПБ, ч, 1–3, 1844; Романтич. повести, вступ. ст. О. Цехновицера, Л., 1929; "Текущая хроника и особые происшествия". Дневник... 1859–1869, в кн.: Лит. наследство, [т. ] 22–24, М., 1935; Избр. пед. соч., вступ. ст. В. Я. Струминского, М., 1955; Муз.-лит. наследие, вступ. ст. Г. Б. Бернандта, М., 1956; Повести и рассказы, вступ. ст. Е. Ю. Хин, М., 1959.

Лит.: Сумцов Н. Ф., Князь В. Ф. О., X., 1884; Котляревский Η. Α., Князь В. Ф. О., в его кн.: Старинные портреты, СПБ, 1907, с. 133–53; Замотин И. И., Романтизм двадцатых годов XIX столетия в рус. лит-ре, 2 изд., т. 2, СПБ, 1913; Гиппиус В., Узкий путь. Князь В. Ф. О. и романтизм, "Рус. мысль", 1914, кн. 12, с. 1–26; История рус. лит-ры, т. 6, М.–Л., 1953, с. 533–42; Заборова Р. Б., Неизд. статьи В. Ф. О. о Пушкине, в кн.: Пушкин. Исслед. и мат-лы, т. 1, М.–Л., 1956, с. 313–42; Галактионов Α., Никандров П., История рус философии, М., 1961, с. 155–58, 160.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. 1960—1970.