Энциклопедия эпистемологии и философии науки - объяснение
Объяснение
Элементарным уровнем, на котором реализуется данная процедура, является О. конкретного, эмпирически фиксируемого единичного события. В этом случае О. обычно состоит в том, что интересующее исследователя событие подводится под действие уже известного закона так, что оно оказывается частной формой проявления этого закона. Например, факт кипения воды при определенных условиях объясняется тем, что существует установленный природой закон, в соответствии с которым вода закипает каждый раз, когда подобные условия возникают. Правда, подобная ссылка может играть роль действительного О. лишь тогда, когда научный закон не просто фиксирует определенную взаимосвязь атмосферного давления, температуры данной жидкости и ее физического состояния, но и раскрывает природу такой связи, дает ответ на вопрос о том, каким образом отмеченные условия вызывают именно это состояние воды. В противном случае О. подменяется простым эмпирическим обобщением (примером может служить так называемый «закон Ома», устанавливающий определенную зависимость между силой тока в проводнике и напряжением в нем, но не позволяющий понять, почему связь всегда носит именно такой характер). Из этого следует, что О. никогда не может быть чисто эмпирическим. Оно всегда в той или иной степени связано с определенными теоретическими рамками. Поэтому более полно природа процедуры О. проявляется на другом ее уровне — при О. самих законов. С формальной точки зрения и в данном случае мы имеем дело с указанием на более общий закон (или группу законов), предельной формой проявления которого оказывается тот, на который О. направлено. Однако на самом деле установлением того, что утверждения, посредством которых формулируется объясняемый закон, логически выводимы из некоторых других, выражающих содержание более общего закона, данный уровень не исчерпывается. В самом деле, устанавливая связь между высказываниями разной степени общности, исследователь не только определяет место одного закона в системе множества других, но и задает характер его содержательной интерпретации. Последняя же всегда связана с теоретическим описанием сущности объясняемого, с выявлением его смысла, что способствует более глу-бокомупониманиючеловекомсодержанияпроизводимых им знаний.
Поскольку такой феномен, как смысл, определяется в рамках конкретно-исторических условий, постольку в разных культурах и в разные исторические периоды люди использовали различные формы О. Напр., античные философы объясняли многообразие явлений окружающего мира ссылкой на проявление в них какой-то единой фундаментальной сущности («все состоит из воды» или «из атомов» и т.п.). Средневековые авторы трактовали процедуру О. как выявление высшего, символического значения явлений и событий, с которыми люди имели дело в своей повседневной жизни. В классическом естествознании долгое время господствовал редукционистский подход, в соответствии с которым объяснить нечто можно было, лишь выявив его составляющие элементы и определив связи между ними.
В философии науки 20 в. широкое распространение получила логическая модель, разработанная Гемпелем и Оппенгеймером. В соответствии с нею в структуре О. выделяются такие элементы, как «экспланандум» (часть знаний, которые необходимо объяснить) и «экспла-нанс» — группа законов, с помощью которых строится О. Сама же процедура сводилась к дедуктивному выведению экспланандума из эксплананса. Но довольно скоро обнаружилось, что данная модель слишком сильно упрощает и огрубляет реальный характер познавательной деятельности, абсолютизируя роль законов как важнейшей части эксплананса. Сегодня ее применимость носит ограниченный характер. В реальной практике научного исследования вполне эффективно используются и другие подходы, в которых роль объясняющей части играют контекстуальные, типологические, структурно-функциональные и другие конструкции. Особенно наглядно это проявляется в сфере социально-гуманитарного познания, где О. исторических событий или форм человеческого поведения часто достигается посредством их включения в систему «типичных форм», используемых в некоторой данной дисциплинарной области. Не менее эффективным при О. жизнедеятельности человека оказывается и обращение к ценностно-мотивационным установкам, влияющим на реальные поступки людей в соответствующих условиях.
Процедура О., реализуемая во всех ее формах, обеспечивает не только повышение организованности человеческих представлений о мире, но и позволяет логически выводить из имеющейся информации новые следствия, что ведет к дальнейшему расширению человеческих знаний об окружающей действительности.
С.С. Гусев
О. — В методологии науки — познавательная процедура, направленная на обогащение и углубление знаний о явлениях реального мира посредством включения этих явлений в структуру определенных связей, отношений и зависимостей, дающей возможность понять существенные черты данного явления.
В простейшем случае предметом О. выступают отдельные эмпирически фиксируемые факты. При этом О. предшествует их описание. Но в принципе предметом О. может быть реальность любого вида, в любых ее проявлениях и на любом уровне ее выражения в системе научного знания. Так, скажем, подлежать О. могут законы науки, эмпирические и теоретические; содержание теорий меньшей степени общности может находить свое О. в теориях более общего уровня и пр.
В структуре О. как познавательной процедуры можно выделить следующие элементы: 1) исходное знание об объясняемом явлении («экспланандум»); 2) знания, используемые в качестве условия и средства О., позволяющие рассмотреть объясняемое явление в контексте определенной системы или структуры («основания О.», или «эксплананс»); 3) познавательные действия, позволяющие применить знания, выступающие в качестве оснований О., к объясняемому явлению. В качестве оснований могут использоваться знания различного вида и уровня развития, что позволяет выделять различные виды и формы О. по типу эксплананса. Вместе с тем процедуры О. могут различаться в зависимости от познавательных приемов и действий, применяемых в процессе их осуществления.
В «стандартной концепции анализа науки», выдвинутой сторонниками логического позитивизма и получившей широкое распространение в западной методологии науки в 4 0 — 5 0 е г г., доминировала дедуктивно-номологическая модель О., сформулированная К. Гемпелем и П. Оппенгей-мером в 1948 г. (см.: Гемпель К.Г. Логика объяснения. М., 1998. С. 89—146). Эта логическая модель представляла собой применение общей гипотетико-дедуктивной схемы (см. Гипотетико-дедуктивпый метод; Гипотетико-дедуктивная модель теории) к ситуации О. При этом исходили из рассмотрения в качестве эксплананса так называемых «номологических утверждений», формулирующих законы науки, а в качестве логического приема О. использовалась дедукция знания об объясняемом явлении из этих номологических утверждений. Осуществимость такого О. рассматривалась как фактор подтверждения, оправдания номологического утверждения (см. Оправдание теории). Как всякая логическая модель реального познавательного процесса, она носила характер весьма сильной его идеализации, преувеличивая. Во-первых, это касалось роли законов науки в качестве эксплананса; во-вторых, исходя, как и «стандартная концепция анализа науки» в целом, из противопоставления контекста открытия и контекста оправдания, она не могла учитывать процессов совершенствования знания в ходе осуществления процедуры О. Что касается роли законов науки («номологических утверждений») в процессах О., то действительно наиболее развитой формой научного О. являются О., предпринимаемые на основе теоретических законов и предполагающие осмысление объясняемого явления в системе теоретического знания, ассимиляцию его в научно-теоретической картине мира.
Однако уже сам Гемпель, автор дедуктивно-номологи-ческой модели О., впоследствии был вынужден обобщить ее, сформулировав, наряду с дедуктивной, вероятностно-.1 индуктивную, или статистическую, версию номологи-ческой модели О. Но главное заключается в том, что было бы неправильно недооценивать познавательное и методологическое значение различных форм О., в качестве оснований которых не обязательно должны выступать законы науки. «Номологические О.» характерны для теоретического математизированного естествознания, в первую очередь физики, а в научных дисциплинах, где теории в строгом смысле этого термина (см. Теория) с их законами не выкристаллизованы, распространены иные формы О. Так, в дисциплинах социально-гуманитарного профиля в качестве О. зачастую выступают типологии. Напр., О. особенностей человеческого поведения дается на основе типологии характеров в психологии, О. социальных явлении — исходя из типов социальных структур и социальных действий и пр. Важнейшую роль в науках о живой и неживой природе, в социально-гуманитарных дисциплинах играет О. путем включения рассматриваемого явления в контекст охватывающих его систем, структур и связей. Так возникают причинные, генетически-эволюционные, функциональные, структурно-системные и т.д. О., где в качестве эксплананса выступают не теории или законы науки, а некие категориальные схемы и картины мира, лежащие в основе научного знания в данной предметной области; скажем, О. каких-либо социальных или биологических явлений через установление тех функций, которые они выполняют в социальной системе или живом организме.
Особая, вызывавшая оживленную полемику в философии и методологии науки, проблема связана с О. человеческих действий и поступков в различных гуманитарных дисциплинах, в истории, в социальных науках, где так или иначе приходится рассматривать в качестве оснований О. различные мотивационно-смысловые установки, обусловливаемые ментальностью человека. В этом контексте проблема О. оказывается тесно связанной с проблемой понимания в специфическом значении этого термина, сложившемся в традиции, идущей от Дильтея, в которой понимание как постижение ментальных предпосылок создания какого-либо текста или вообще артефакта культуры рассматривается как специфический метод гуманитарного познания.
С методологической точки зрения, процедуры О. не могут быть сведены к автоматизму дедуктивных выводов. Уже само по себе подведение явлений под общий закон по дедуктивно-номологической схеме предполагает определенную конструктивную работу сознания, которую Кант называл «способностью суждения», т.е. способностью применить общее правило, общую норму в конкретной ситуации. Реальные же процедуры О. в науке, даже те, которые можно представить в дедуктивно-номо-логической модели, связаны с «наведением мостов» между объектом О. и его экспланансом, уточнением условий применимости общего положения, нахождением промежуточных звеньев и т.д. Поиск же оснований О. там, где не имеется готового знания, под которое можно было бы подвести объясняемые явления, становится мощным стимулом развития научного знания, выдвижения новых концепций и гипотез. В частности, поиск объясняющих факторов зачастую служит предпосылкой теоретизации знания, перехода от эмпирического его уровня к формированию теоретических концепций, выработки того, что можно назвать первичными объяснительными схемами, которые поначалу представляют собой О. ad-hoc (т.е. О. данного случая), но затем могут развертываться в теоретическую концепцию. Так, скажем, предложенное Дюрк-геймом О. большего числа убийств в протестантских общинах по сравнению с католическими меньшей степенью социальной сплоченности в первых сравнительно со вторыми, О., которое выглядело первоначально как О. ad-hoc, послужило затем основой для создания получившей широкое признание в социологии концепции аномии как причины социальной дезорганизации. В ситуации же, когда попытки объяснить некоторые факты и обстоятельства в рамках определенных гипотез, концепций или теорий приводят к противоречию с последними, т.е. реальные обстоятельства выступают по отношению к ним как контрпримеры (см. Контрпримеры в науке), наличие таких контрпримеров — скажем, противоречие планетарной модели атома со стабильностью электронов на орбите — становится необходимым условием критического анализа соответствующего знания и стимулом для его пересмотра. Такой пересмотр отнюдь не всегда приводит к отказу от этого знания в духе примитивного фальсификационизма (см. Фалъсификаиия, Фальсифици-руемость), но достигается его уточнение, конкретизация, совершенствование и развитие. При этом желательно, чтобы вносимые в теорию или гипотезу изменения не были бы только О. ad-hoc выявленных контрпримеров, а увеличивали бы объяснительно-предсказательные возможности теории или гипотезы по отношению к другим фактам. Обрастание же теории или гипотезы большим количеством О. ad-hoc является свидетельством ее слабости.
Таким образом, О. в целом является конструктивной, творческой познавательной процедурой, в результате которой не только обогащаются и углубляются знания об объясняемом явлении, но, как правило, происходит уточнение и развитие знаний, используемых как основание О. Решение объяснительных задач выступает в качестве важнейшего стимула развития научного знания, его концептуального аппарата, что свидетельствует о несостоятельности резкого противопоставления так называемых контекстов оправдания и открытия при трактовке О. в рамках стандартной концепции анализа науки.
Осуществление функций О. в науке органически связано с предсказанием и предвидением. По существу, рассматривая научно-познавательную деятельность в целом, можно говорить о единой объяснительно-предсказательной функции научного познания по отношению к его объекту. О., рассматриваемое в этом контексте, предстает не как частная познавательная процедура, а как необходимая функция научного мышления, его кардинальная установка.
B.C. Швырёв
Лит.: Никитин Е.П. Объяснение—функция науки. М., 1970; Гемпель К.Г. Мотивы и «охватывающие» законы в историческом объяснении // Философия и методология истории. М., 1977; Дрей У. Еще раз к вопросу об объяснении действий людей в исторической науке // Там же; Рузавин Г.И. Научная теория: Логико-методологический анализ. Гл. 8. М., 1978; Вригт Г.Ф. фон. Объяснение в истории и социальных науках // Логико-философские исследования. М., 1986; Бирюков Б.В., Новосёлов М.М. Свойства объяснения и порядок в системе знания // Единство научного знания. М., 1988; Гемпель К.Г. Функция общих законов в истории // Логика объяснения. М, 1998; Hempel C.I. Deductive — Homological vs. Statistical Explanation // Minnesota Studies in the Philosophy of science. V. III. Minneapolis, 1962.
Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация»
И.Т. Касавин
2009
Вопрос-ответ:
