Энциклопедия эпистемологии и философии науки - отражение
Отражение
Понимание познания как О. было сформулировано В.И. Лениным в работе «Материализм и эмпириокритицизм» в связи с критикой теоретико-познавательного феноменализма Э. Маха, Р. Авенариуса и их русских последователей (при этом В.И. Ленин ссылается на использование этого термина Ф. Энгельсом). В 30-е гг. 20 в. в советской философии идеи В.И. Ленина относительно познания как О., а также О. как свойства всей материи, были догматизированы и идеологизированы и получили наименование «ленинской теории О.». Последняя была истолкована как единственно возможное понимание познания и сознания. Большую роль в этой догматизации сыграла вышедшая в это время книга болгарского философа-марксиста Т. Павлова, жившего в СССР.
В действительности высказывания В.И. Ленина об О. не составляют единой и последовательной концепции и допускают разную интерпретацию. Сам В.И. Ленин не отдавал себе отчета в тех трудностях, которые возникают в связи с трактовкой познания как О.
1. В ряде мест своей работы «Материализм и эмпириокритицизм» он подчеркивает непосредственную данность сознанию познаваемого предмета (материя, например, определяется как объективная реальность, «данная нам в ощущении»). Такой тезис означает принятие теоретико-познавательного реализма в его презентационист-ской версии — концепции, которая в начале 20 в. и в более поздние годы разрабатывалась рядом философов (в частности, англо-американскими неореалистами, русским философом Н. Лосским и др.). Но презентационист-ский реализм несовместим с признанием существования посредников в процессе получения знания — следов, образов, копий и т.д. Между тем, по В.И. Ленину, субъект получает знания о реальных предметах только с помощью образов как неких самостоятельных образований.
2. Поэтому возможна иная интерпретация понятия О. у В.И. Ленина — в качестве соответствия идеального предмета (образа) реальному оригиналу. Ленин много раз уподобляет образ отпечатку, картине, копии предмета. В этой интерпретации О. может быть понято как позиция теоретико-познавательного реализма в его репре-зентационистской версии — позиции, весьма влиятельной в современной литературе по теории познания критический реализм), когнитивной науке (проблема ментальных репрезентаций) и философии науки (в последнем случае в виде научного реализма).
Первая интерпретация теории О. не получила широкого распространения в советской философской литературе, хотя развивавшаяся Э.В. Ильенковым и некоторыми другими авторами идея о тождестве бытия и мышления (осужденная официальной советской философией в качестве еретического отступления от марксизма) близка именно этому пониманию.
Зато вторая интерпретация получила широкое распространение. О. было истолковано как изоморфное или гомоморфное соответствие образа предмету. Такое понимание открыло возможность для широкого использования при исследованиях проблематики О. данных и идей теории информации, кибернетики, семиотики, теории моделирования и др. дисциплин. В определенной степени эти исследования предвосхитили современное обсуждение проблемы репрезентации в рамках когнитивной науки. Одновременно изучались особенности О. «как всеобщего свойства материи» с опорой на теорию информации и теорию систем и в связи с процессами биологической эволюции. Подобное истолкование О,, по сути, не противоречило пониманию отношения ощущения к реальности как отношению знака к оригиналу, т.е. той самой «теории иероглифов» Г. Гельмгольца, которую В.И. Ленин осудил как отступление от теории О. и которая, естественно, официально не могла приниматься в советской философии.
В рамках изучения О. советскими философами и психологами (в частности, С. Л. Рубинштейном, А.Н. Леонтьевым, A.M. Коршуновым и др.) были получены результаты, которые при соответствующей интерпретации могут быть использованы в современных исследованиях. Вместе с тем теория О. сталкивается с рядом трудностей.
1. Часть из них относится к теоретико-познавательному реализму в целом. Если понимать познание как репрезентацию, то возникает ряд проблем. Во-первых, не ясно, кто может воспринимать эти репрезентации (для теории О. они выступают как образы). В случае обычного восприятия предметов реального мира субъект использует свои органы чувств, доставляющие ему сенсорную информацию. Однако как можно воспринимать «внутренние предметы» (образы), обитающие только в мире сознания? Какие органы чувств можно использовать в этом случае? И кому принадлежат эти органы? Современные сторонники теоретико-познавательного реализма (в частности, Дж. Гибсон, Д. Деннетт, X. Патнэм, в нашей литературе Э.В. Ильенков и др.) находят выход из этой трудности, предлагая новое понимание восприятия, представления, интенциональности как отношения сознания к внешнему ему предмету. Во-вторых, не вполне очевидно, как можно совместить тезис теоретико-познавательного реализма с фактом культурно-исторической обусловленности норм и идеалов познания вообще и научного познания в частности. Между тем культурно-исторический подход к пониманию познания весьма влиятелен в современной мировой философии и получил оригинальную реализацию в работах отечественных авторов, исходивших из ряда идей К. Маркса. В принципе, и эта трудность преодолима, как показывают, напр., работы Р. Харре, X. Патнэма, а в нашей литературе Э.В. Ильенкова, В. А. Лекторского и др.
2. Сам термин «О.» является не слишком удачным, ибо вызывает представление о познании как о следствии причинного воздействия реального предмета на пассивно воспринимающего это воздействие субъекта. В действительности познание даже на уровне восприятия — это активный процесс сбора информации о внешнем мире, предполагающий использование перцептивных гипотез, когнитивных карт, часть которых могут быть врожденными. В процессе мышления применяются разнообразные знаковые средства. Познание может относиться к тем предметам, которых еще нет (познание будущего) или которых уже нет (познание прошлого). Следует заметить, что отечественные авторы, разрабатывавшие проблематику теории О., понимали познание как активный процесс и в большинстве случаев вкладывали в термин «О.» такое содержание, которое позволяло преодолеть механистические ассоциации, связанные с этим термином.
3. Сами исходные положения теории О., сформулированные В.И. Лениным, как уже сказано, являются противоречивыми и допускают разное понимание. Хотя отечественные авторы, исследовавшие данную тематику, в ряде случаев давали на практике свою интерпретацию этих идей, отходящую по сути от ленинских формулировок, официально отказаться от последних в советские годы было невозможно. В частности, в отечественной философской литературе было распространено некритическое принятие положения В.И. Ленина об ощущении как «субъективном образе объективного мира» (в действительности, даже если принять тезис о существовании ощущений, в чем сегодня сомневаются многие философы и психологи, ощущение не может рассматриваться как знание, а значит — как образ). Догматизация «ленинской теории О.» суживала исследование проблем теории познания в том числе и потому, что не позволяла сопоставлять это понимание познания с другими теоретико-познавательными концепциями: феноменализмом, инструментализмом, трансцендентализмом и т.д.
Реальное содержание исследований познания как О., осуществленных в отечественной философии, можно более адекватно интерпретировать в понятиях теоретико-познавательного реализма (в его разных вариантах). В то же время было бы неверным перечеркивать результаты этих исследований. Еще более неверным является мнение о том, что теоретико-познавательный феноменализм и инструментализм заведомо имеют преимущества перед эпистемологическим реализмом. К сожалению, подобное мнение иногда без серьезных оснований высказывается в нашей современной литературе в связи с критикой теории О.
В.А. Лекторский
Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация»
И.Т. Касавин
2009
Вопрос-ответ:
