История философии - сенсуализм

(лат. sensus чувство, ощущение) философская установка на акцентировку сферы чувственного опыта: 1) в классической философии гносеологическая традиция, фундированная трактовкой сенсорного опыта как семантически исчерпывающей основы познавательного процесса, а чувственных форм познания как приоритетных когнитивных процедур; 2) в неклассической философии основанная на отказе от классического логоцентризма парадигма внерациональной артикуляции источника семантической и структурной определенности как текста, так и внетекстовых феноменов. Объективно элементы С. могут быть ретроспективно обнаружены уже в рамках древневосточной (чарвака, моизм и др.) и античной философии (софистика, эпикуреизм, стоицизм и др.). Центральная проблема С. проблема онтологического статуса данных чувственного опыта была сформулирована (в радикальной своей редакции) уже у Протагора и Секста Эмпирика: сенсорные данные позволяют судить не столько о внешних объектах как своей причине, сколько о состояниях субъекта как своем проявлении. В рамках гносеологического круга проблематики античной философии оформляется и осевая для будущей историко-философской традиции антитеза чувственного и рационального познания (софисты, Сократ и сократические школы, Платон). В средневековой схоластике проблематика С. эксплицитно формулируется в контексте известного спора об универсалиях: номинализм выступает в философской традиции как принципиальное основание С. (Николай из Отрекура, Николай Орем, Жан Буридан и др.), в то время как умеренная позиция концептуализма демонстрирует синтетические тенденции интерпретации чувственных и рациональных сторон познания (когнитивный синкретизм Петра Абеляра, три 'источника достоверного знания' чувства, разум, вера у Иоанна Солсберийского и др.). В контексте общенатуралистической ориентации ренессансной культуры сенсуалистическая тенденция оказывается доминирующей (опытный индуктивизм Телезио, Кампанеллы, Парацельса; 'резолютивный аналитизм' Галилея и т.п.). Становление естествознания Нового времени артикулирует С. как эмпиризм (Ф.Бэкон, Гоббс, Гассенди, Кондильяк, Ламетри). Тезис Гоббса 'нет ни одного понятия в человеческом уме, которое не было бы порождено первоначально, целиком или частично, в органах ощущений' фактически изоморфно воспроизводит восходящий к стоикам программный тезис античного С.

: nihil est in intellectu quod non sit us in sensu. Последовательная реализация этой позиции приводит к редукции процедур научного познания к реконструкции данных наблюдения: 'все, что недоступно чувствам, непостижимо и для ума' (Гельвеции), что в перспективе выступает основой неопозитивистской стратегии, ориентированной на элиминацию из языка науки 'метафизических суждений'.

С другой стороны, именно в новоевропейском С. задается импульс становлению методологической программы синтеза эмпиризма и рационализма: деятельность разума интерпретируется как образование отвлеченных идей и абстрактных понятий 'из наблюдаемого' (Локк). С. 17 в. экстраполирует принцип сенсибельности на сферу бытия, задавая ему онтологические характеристики: 'существовать значит быть воспринимаемым' (знаменитое esse percipi) y Беркли, возрожденное в 20 в. в контексте идей об онтологически конституированной сенсорной природе структурных единиц бытия: 'сенсибилии' Рассела, 'чувственные данные' в неореализме и т.п. Философия Просвещения делает акцент, обратный берклианскому: существовать, значит быть воспринимающим ('чувствительность' у Дидро как 'общее и существенное свойство материи'). С. формирует магистральный вектор развития гносеологических концепций Просвещения (Гельвеции, Гольбах, Дидро и др.), фундированных получившей широкое распространение в 18 в. 'вибрационной теорией' Гартли (характерные для французского материализма аналогии между сенсорной способностью человека и музыкальными клавишами или струнами, испытывающими внешние воздействия).

Такой подход актуализирует осмысление условий возможности единства данных чувственного опыта, проблематичного при экстремально сенсуалистической позиции, что остро ставит в историко-философской традиции проблему сенсорного синтеза: от проблемы 'ассоциации идей' у Юма до проблемы 'трансцендентального единства апперцепции' у Канта.

Со становлением трансцендентализма акценты в оппозиции С. и рационализма (дихотомия сенсибельного и интеллигибельного) сдвигаются в пользу последнего, однако С. сохраняет свои позиции в позитивистской традиции (физикализм, стратегия 'логического эмпиризма' в логическом позитивизме) и неореализме (концепция 'чувственных данных' и когнитивная программа 'непосредственного реализма').

Наряду с классической гносеологической артикуляцией С., культурная традиция демонстрирует также нравственно-этическую и социально-педагогическую его размерности. Так, в античности и в культуре Ренессанса С. выступал не только в когнитивной, но и в этической своей артикуляции как обоснование гедонистической моральной парадигмы (Л.

Валла, Бруни-Аретино и др.). Философия Просвещения артикулирует своего рода социальное измерение С., рассматривая человека как формируемого под влиянием впечатлений (сенсорного опыта), порожденных воздействием внешней среды (начиная с Гельвеция), что приводит к дифференциации в просветительской традиции программ эдукационизма в зависимости от социального контекста из реализации: если в перспективе (в условиях идеального в оценочном смысле общества) возможно воспитание посредством активного включения индивида в социальную жизнь, то в наличных условиях общества, далекого от совершенства, приоритетными оказываются изоляционистские программы воспитания на лоне природы (Руссо).

3) В философии постмодернизма основанная на отказе от классического логоцентризма парадигма внерациональной артикуляции источника семантической и структурной определенности как текста, так и внетекстовых феноменов. В отличие от классической философской традиции в рамках постмодернизма С. проявляет себя в ином ключе. Прежде всего, философствование в парадигме 'смерти субъекта' децентрирует чувственную сферу, лишая ее феномена 'Я' как естественного ей фокуса: 'в настоящем не существует более Я, чтобы чувствовать. Это не значит, что культурная продукция эпохи постмодернизма полностью лишена чувств, скорее эти чувства ... сейчас текучи и имперсональны' (Ф.Джеймисон). Носителем подобного рода чувственности выступает, таким образом, не субъект (в какой бы то ни было гносеологической, антропологической или социологической артикуляции), но конституируемый вне рамок субъект-объектной оппозиции феномен 'интенсивностей' (Лиотар), 'сингулярностей' (П.Вирилио), 'сингулярных событий' как 'безличных и доиндивидуальных' (Делез) и т.п. В этом отношении 'конец Эго' означает, что переход культуры к постмодернистскому состоянию знаменуется тем обстоятельством, которое было охарактеризовано Джеймисоном как 'угасание аффекта'. Именно в этом смысле Делез говорит о 'бесстрастности' и 'безразличии' события, ибо экспрессивность последнего не схватывается в личностной модификации опыта и 'уловима только для анонимной воли, которую она сама инспирирует'. В данном контексте классический С. подвергается постмодернизмом радикальной критике как феномен традиционной метафизики: согласно Деррида, 'реализм или сенсуализм, эмпиризм суть модификации логоцентризма'. Однако в расширительном (выходящем за рамки классической субъект-объектной гносеологии) и имперсональном своем толковании С.

обретает в постмодернизме второе дыхание (при внешне нечастом употреблении данного термина). Сама философская парадигма постмодернизма трактуется в своих метаоценках как основанная на особой 'постмодернистской чувствительности' (Лиотар, В.Вельш, А.Меджилл и др.). Собственно, уже непосредственно предшествующая постмодернизму философия 20 в.

оценивает не артикулируемую чувственно рационалистскую отчужденность как 'объективность евнуха' (Аренд), вводя 'элементы ... чувствительности в тривиальные категории академической науки' (С.Волиен) и задавая нетрадиционную интерпретацию чувственной сферы. Проблема возможности сенсорного опыта оказывается центральной для философии Мерло-Понти (см. ПЛОТЬ МИРА}; чувственно артикулированная волна, пробегающая по 'телу без органов' мыслится как обладающая конфигурирующим потенциалом и задающая определенность 'временных органов' (Делез и Гваттари); в контексте парадигмы означивания чувственность выступает как исток обретаемого текстом смысла: 'Что такое означивание? Это смысл (le sens), порожденный чувственной практикой (sensuellement)' (Р.Барт). Именно в качестве наиболее очевидного и концентрированного выражения сферы чувственного оценен постмодернизмом феномен сексуальности (см. Секс), оказавшейся в постмодернистских концепциях в фокусе внимания и получившей существенно расширительное толкование, позволяющее говорить о фактической репрезентации в постмодернистски понятой сексуальности-чувственности как в диапазоне от анализа сексуализированных форм чувственности у Фуко до парадигмы 'эротического отношения к тексту' у Р.Барта. (см. ПОСТМОДЕРНИСТСКАЯ ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ, ТРАНСГРЕССИЯ.) .