Философская энциклопедия - обнаженность

ОБНАЖЕННОСТЬ

— суммарная характеристика индивидов коллективистических обществ и сообществ, выражающая открытость этих индивидов для внешнего отслеживания и манипулирования, совпадение их друг с другом в стиле мышления, строе чувств и в поведении. Та или иная степень О. свойственна представителям всех реально существовавших коллективистических обществ: первобытного примитивного коллективизма, древнего коллективизма, средневекового умеренного коллективизма и коллективизма индустриального общества, в особенности его крайней формы — тоталитаризма (см. ИНДИВИДУАЛИСТИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО И КОЛЛЕКТИВИСТИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО ). Радикальной О. требует, как правило, и утопический коллективизм, рисующий людей будущего совершенного общества сходными не только отсутствием собственности и семьи, но даже своими лицами и одеждой (Платон, Т. Кампанелла, Т. Мор, К.А. Сен-Симон, Ш. Фурье, К. Маркс, В.И. Ленин, А. Гитлер и др.). О. как существенное сходство мыслей, чувств и поступков характерна также для таких коллективистических сообществ, как армия, церковь, тоталитарные партии и религиозные секты, «нормальная» наука и др. К. О. тяготеют также те представители индивидуалистического общества, которые хотя и не входят в состав разного рода коллективистических сообществ, но тем не менее имеют достаточно ясно выраженный коллективистический склад ума и характера.

Первая, яркая и детальная характеристика О., свойственной индивидам «совершенного государства», построенного на началах коллективистической справедливости, дана Платоном в диалогах «Государство» и «Законы». Платон, исходивший из максимы «У друзей все общее», имеющей, по-видимому, пифагорейское происхождение, использовал не термин «О.», а термин «общность». В наилучшем гос-ве все должно быть, по мысли Платона, общим: «Существует ли в наше время где-либо и будет ли когда, чтобы общими были жены, дети, все имущество и чтобы вся собственность, именуемая частной, всеми средствами была повсюду устранена из жизни? Чтобы измышлялись по мере возможности средства так или иначе сделать общим то, что от природы является частным, — глаза, уши, руки, — так, чтобы казалось, будто все сообща видят, слышат и действуют, все восхваляют и порицают одно и то же. По одним и тем же причинам все будут радоваться и огорчаться, а законы по мере сил как можно более объединят государство». Благодаря совершенному гос-ву человеческая душа научится ничего не уметь делать отдельно от др. людей и перестанет даже понимать, как это возможно.

Впервые термин «О.» употребил, по-видимому, Франциск Ассизский, придававший особое значение существованию «без» и «не имея». Он представлял своих собратьев как людей, находящихся в процессе перехода от земного мира к небесному. Они должны обходиться без собственности, семьи, социального статуса, привилегий, материальных удовольствий, а иногда даже без одежды; они должны избавиться также от знания, возвышающего их над др. людьми, и от всякого рода пристрастий. Все это позволит не просто освободиться от привязанности к материальным и духовным благам, но и обрести внутреннюю свободу и блаженство «нищего духом». Позицию Франциска можно выразить как «обнажение духа», хотя он, тяготея к конкретному мышлению, обычно говорил о нищете. Идеалом последней, прославлявшейся и поэтизировавшейся как «Госпожа Нищета», был для Франциска Христос: сын всемогущего Бога, он «не стыдился быть нищим странником и жить на милостыню». Образ обнаженного Христа, являвшийся для Франциска символом огромного значения, использовался им для обозначения начала и конца своей обращенной жизни. «Когда он принимал решение отказаться от отцовского имущества и посвятить себя религии, то сделал это, раздевшись донага во дворе епископа Ассизского. В конце жизни, умирая в Порциунколе, он заставил своих товарищей раздеть его, чтобы он мог встретить смерть голым на полу хижины... Спал он всегда на голой земле... Дважды он даже покидал стол братии, чтобы есть на голой земле, подвигнутый к этому оба раза мыслью о нищете Христовой» (М.Д. Лэмберт). О. символизировала у Франциска нищету, а нищета — абсолютное отсутствие собственности и др. структурных и экономических пут, налагаемых на человека обществом.

В романтизме кон. 18 — нач. 19 в., являвшемся широким, хотя довольно поверхностным и аморфным выражением недовольства формирующимся капитализмом, звучал и мотив О. будущего человека. Несовершенство реальной жизни особенно ярко проявляется, по мысли романтиков, в современном человеке, представляющем собой только сырой материал для создания полноценной личности. Для осуществления завета «совершенный человек в совершенной природе» (Новалис) необходимо перестроить все, начиная с самих основ, и добиться создания иной, совершенной природы и новых людей, которые будут не только все сильны и счастливы, но даже одинаково красивы.

Ф. Ницше связывал тягу к О., или, как он говорил, прозрачности, со стадным инстинктом. Стадо (масса, коллектив) видит высшее в середине и в среднем. Все должны быть равны и одинаковы, всякое исключение, всякая непохожесть индивида на других воспринимаются членами стада как нечто враждебное и вредное. В стаде нет одиночества, оригинальности, самостоятельности, в нем каждый должен быть прозрачен и познаваем для других.

Наиболее наглядно О. проявляется в лишенности одежды или, если этого не позволяют климатические условия, в одинаковости одежды, отсутствии феномена моды. В современном обществе нудисты уже завоевали себе право находиться без одежды на пляжах; имеются общественные организации, которые активно, вплоть до появления голыми на публике, отстаивают «право находиться в обнаженном виде на улице и в общественных местах» (Манифест англ. общества «Свобода быть собой»). Характерно, что первобытные племена, жившие в жарком климате и носившие когда-то минимум одежды, вступая в контакт с зап. культурой, начинали одеваться и даже пытались — в меру своих возможностей — следовать чужой моде. В коллективистических сообществах внешняя одинаковость индивидов проявляется в особой форменной одежде, которую обязан носить каждый представитель сообщества. В тоталитарных обществах (коммунистическом и национал-социалистическом) мода расценивается как «буржуазное понятие» и считается несовместимой с основными ценностями, прокламируемыми этими обществами. Даже тоталитарная номенклатура, чувствующая необходимость отграничения от всех остальных граждан, никогда не прибегает к дорогой и тем более модной одежде. Представители номенклатуры одеваются иначе, чем все иные, но опять-таки чрезвычайно однообразно: добротно, но без всякой претензии на роскошь. Обычно они конструируют себе нечто полувоенное: френчи, кителя, военного образца фуражки, пальто, похожие на шинели, и т.п. В частности, на парадных портретах Сталин и Гитлер всегда одеты почти одинаково.

В социалистических движениях грубо уравнительного типа предполагалось, что люди будущего общества не должны будут отличаться друг от друга не только одеждой, но и своим физическим обликом: в таком обществе не будет ни слишком красивых, ни слишком уродливых лиц и фигур. Напр., Л.М. Дешан, описывая будущее социалистическое общество, высказывал пожелание, чтобы «почти все лица имели бы почти один и тот же вид». Сходную мысль выражал в подготовительных материалах к роману «Бесы» Ф.М. Достоевский, один из его героев-социалистов говорил о будущем обществе: «По-моему, даже красивые очень лицом мужчины или женщины не должны быть допускаемы». Национал-социализм намеревался достичь внешней одинаковости людей путем очищения арийской крови от всех чужеродных примесей; коммунизм делал упор на физкультуру, способную в известной мере унифицировать внешний облик людей.

Внешняя неотличимость индивидов реального коммунистического (социалистического) общества — только поверхностное проявление О. В идеале индивиды такого общества не должны отличаться друг от друга самой своей сутью — своими мыслями, чувствами и поступками, они призваны быть безличными «винтиками» бесперебойно работающего общественного механизма. Ключевыми предпосылками достижения О. являются лишенность индивидов собственности, семьи и всего того, что обусловливает возникновение структурных отношений, разделяющих людей по ролям, статусам, должностям, одежде, внешности и т.д. Структурные отношения, означающие неравенство и неодинаковость людей, должны быть замещены коммунитарными, или общинными, т.е. отношениями равных во всех смыслах людей. О. оказывается, т.о., простым следствием более общего требования безраздельного господства коммунитарных социальных отношений над структурными.

Человек коммунистического общества, утвердившегося в 20 в. в России и в ряде др. стран, был лишен собственности, в существенной мере семьи, друзей, которым можно вполне доверять, неповторимых индивидуальных реакций на мир. Этот человек имел минимальные средства для существования и полностью зависел от общества, давшего ему работу и, значит, саму возможность жить, был открыт душой и мыслями своему коллективу, не имел иных значимых целей, кроме участия в общем деле построения совершенного общества. Первобытный человек, прикрывавший одеждой только единственную часть тела, был обнажен перед природой и во всем зависим от ее капризов. Коммунистический человек, все передавший обществу и не скрывавший от него ни своих помыслов, ни чувств, был почти полностью обнажен перед ним и, значит, всецело зависим от него.

Ключевым в теме О. является вопрос о соотношении О. и свободы, и в частности вопрос о соотношении частной собственности и свободы. Согласно т.зр. сторонников коллективистического устройства общества, условием свободы является полное отсутствие частной собственности и в более общем плане — полная О. индивидов совершенного общества или сообщества (Платон, Франциск Ассизский, Маркс и др.). С т.зр. сторонников индивидуалистического общества, частная собственность есть одно из основных условий свободы, а разнообразие индивидов, их неодинаковость, или необнаженность — предпосылка стабильности общества и его устойчивого, динамичного развития (Дж. Локк, Дж.С. Милль, К. Поппер, Ф.А. Хайек и др.): «Наше поколение напрочь забыло простую истину, что частная собственность является главной гарантией свободы, причем не только для тех, кто владеет этой собственностью, но и для тех, кто ею не владеет. Лишь потому, что контроль над средствами производства распределен между многими не связанными между собою собственниками, никто не имеет над этими средствами безраздельной власти, и мы как индивиды можем принимать решения и действовать самостоятельно. Но если сосредоточить все средства производства в одних руках, будь то диктатор или номинальные «представители всего общества», мы тут же попадаем под ярмо абсолютной зависимости» (Хайек).

Существует два типа свободы. Коллективистическая, или утилитарная, представляет собой свободу действовать в направлении избранной обществом или сообществом глобальной цели (создание на земле прототипа небесного сообщества, построение коммунизма, создание чисто арийского общества и т.п.). Эта свобода как осознанная историческая необходимость несовместима с частной собственностью и требует предельной О. индивида: ничто внешнее (собственность, семья, знания и т.д.) не должно отвлекать человека от служения стоящей перед обществом (или сообществом) глобальной цели. Индивидуалистическая свобода предполагает, что индивид, связанный минимумом коллективных ценностей и норм, имеет возможность сам определять свои жизненные задачи и несет личную ответственность за результаты своей деятельности. Такого рода свобода, предполагающая высокую степень независимости индивидов от общества, невозможна без частной собственности.

Свобода индивида действовать в соответствии со своими собственными целями, желаниями и прихотями предполагает их неодинаковость и необнаженность.

Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004.