Античная философия - гиппий
Гиппий
Дориец по происхождению, Г. в отличие от большинства софистов выступал преимущественно в дорийских городах: с успехом читал публичные лекции в Спарте по «археологии», т. е. о генеалогиях героев и местных знатных семей, об основании городов в древности (DK86 А 11, ср. А 2); заработал более 20 мин своими выступлениями в Инике, небольшом сицилийском городке, и совершил успешное турне по городам Сицилии, соревнуясь с одновременно выступавшим здесь же Протагором (A4). Г., подобно Продику и Горгию, неоднократно выполнял обязанности посла своего государства (А 6). К концу 30-х годов, судя по сценической дате «Протагора» и «Гиппия Большего», Г. был весьма известен и в Афинах. В Олимпии Г. произносил торжественные («эпидейктические») речи и демонстрировал искусство ответа на любой заданный вопрос, очевидно в виде импровизированных речей ([Plat.] Hipp. Mi. 363c-d). Он отличался необычайной памятью (Plat. Hipp. Ma. 285e) и преподавал ученикам мнемоническое искусство ([Plat.] Hipp. Mi. 368d = A 12; Xen. Symp. 4, 62).
Г. преподавал, наряду с риторикой, геометрию, арифметику, астрономию и музыку вместе с просодией, учением о краткости и длительности слогов («квадривиум» Боэция, см. А 11-12, Plat. Prot. 318е, Pfeiffer, S. 76-77; однако «Гиппий», которого Прокл (В 20 DK) называет открывателем квад-ратиссы (в математике — кривая второго порядка), не тождествен софисту Г., см. Жмудь, с. 101 с лит.); писал сочинения антикварно-филологического характера («Названия народов» — В 2, возможно, также В 8; список олимпиоников В 3, см: Pfeiffer, S. 74-75; «Сборник» (Συναγωγή) содержал, вероятно, также сведения антикварного характера, В 4); составлял речи, посвященные поэтам (Гомеру [Plat.] Hipp. Mi. 363а, Симониду Plat. Prot. 347а); «Троянская речь» в форме диалога (беседа Неоптолема с Нестором после взятия Трои) трактовала этико-педагогическую тему, актуальную для софистов какие занятия делают человека совершенным (А 9, ср. А 2). Он был автором также эпических прозведений, трагедий и дифирамбов (А 12), а также элегий (В 1). В Олимпии Г. демонстрировал свою способность собственноручно обеспечить себя всем необходимым, явившись в обуви, одежде, с кольцом и принадлежностями для омовения, изготовленными им самим (А 12; приписываемое Г. положение, что цель жизни это самодостаточность, А 1, анахронистично и, скорее всего, основано лишь на том же эпизоде, но верно в том смысле, что Г. считал подобный идеал достигнутым им самим).
В «Гиппии Большем» (301Ь 302Ь) упоминается парадоксальное положение Г., сводящееся к тому, что каждый класс вещей представляет собой единую, непрерывную субстанцию, так что любой представитель класса не может обладать свойствами, которых нет у других представителей. К Г. восходят сведения о первых шагах греческой философии и математики (В 6, 12, о других свидетельствах подобного характера, возможно восходящих к Гиппию, см.: Snell и далее: Classen, Mansfeld; Patzer). Судя по сохранившемуся началу одного из его сочинений, Г. собирал положения философского характера из поэтических (Орфей, Мусей, Гесиод, Гомер) и прозаических сочинений греков и «варваров», стремясь обнаружить сходные воззрения (В 6). При этом он, видимо, был склонен преуменьшать оригинальность философских учений, находя их предвосхищения в мифологических представлениях: Г., вероятно, имеет в виду Аристотель (Met. A 3, 983Ь28-32), полемизируя с неназванным предшественником, утверждавшим, что учение Фалеса о воде как первоначале подразумевается уже древнейшими «теологами», которые считали бога Океана и морскую богиню Тефию порождением всех вещей (Нош. П. XIV, 201, ср. также орфические стихи, делающие Океана и Тефию прародителями богов, Plat. Crat. 402 be) и заставили богов клясться водой (клятва Стиксом).
Возможно, аутентично высказывание Г. (Plat. Prot. 337cd) о том, что интеллектуалы, собравшиеся в доме Каллия, сородичи и граждане «по природе», согласно принципу «подобное родственно подобному», хотя и не являются таковыми «по закону», который принуждает ко многому вопреки природе. Это утверждение не обязательно подразумевает идею братства всех людей или всех греков, но интересно как попытка найти «естественное» обоснование солидарности ученого сообщества перед лицом конфликтов, разделяющих остальной мир (ср. стремление Г. установить сходство между греческими и восточными учениями).
Склонность подчеркивать приоритет «природного» заметна также в беседе Г. с Сократом (Xen. Mem. IV 4, 12-18, сомнения в достоверности: Gomperz, S. 77; Heinimann, S. 142): не отрицая необходимости исполнения законов, установленных в отдельном государстве, Г. тем не менее утверждает, что подобные нормы основываются на соглашении граждан (учение об «общественном договоре») и часто меняются по их воле, а потому не тождественны справедливости и уступают ей по значению. Во второй части беседы (IV, 4, 19-25) Г. рассматривает как неписаные законы обязательные для всех людей и установленные богами лишь те, что фактически признаются всеми народами (к ним не относится, напр., запрет на плотскую связь родителей и детей). По-видимому, Г. полагал, что справедливость, стоящая выше норм позитивного права, и есть соблюдение этих универсальных норм, которые можно эмпирически вывести благодаря изучению обычаев разных народов. Примечательно, что еще в одном из рассуждений Г. указывал на несовершенство установленных законов, не карающих за клевету, хотя она более несправедлива, чем воровство, ибо похищает дружбу, наивысшее из благ, и чем насилие, ибо действует незаметно (В 17).
Фрагм. и свид.: DK II, 326-330; I sofisti: Testimonianze е frammenti. Fase. III. Ed. M. Untersteiner. Fir., 1954. 19673(pyc пер. Маковелъский А. О. Софисты. Вып. 2. Баку, 1941).
Лит.: Gomperz H. Sophistik und Rhetorik. Lpz.; В., 1912; Nestle W. Vom Mythos zum Logos: Die Selbstentfaltung des griechischen Denkens. Stuttg., 1942. 19752; Snell B. Die Nachrichten über die Lehre des Thaies und die Anfange der griechischen Philosophie und Literaturgeschiche, Philol 96, 1944, S. 170-182 (repr.: Sophistik. Hrsg. v. С J. Classen. Darmst., 1976, S. 478-490); Heinimann F. Nomos und Physis: Herkunft und Bedeutung einer Antithese im griechischen Denken des 5. Jahrhunderts. Basel, 1945. Darmst., 19652; GUTHRIE, HistGrPhilos III, 1969, p. 118-120,280-285; Classen С. J. Bemerkungen zu zwei griechischen Philosophie-Historikern, Philol 109, 1965, S. 175-181; Blum H. Die antike Mnemotechnik. Hldh.; N. Y, 1969, S. 48-55; Schütrumpf E. Kosmopolitismus oder Panhellenismus? Zur Interpretation des Ausspruchs Hippias in Plat. Prot. 337d ff, Hermes 100, 1972, S. 18-22; Johann H T. Hippias von Elis und der Nomos-Physis-Gedanke, Phronesis 18, 1973, S. 17-19; Pfeiffer R. Geschichte der klassischen Philologie: Von den Anfangen bis zum Ende des Hellenismus. Münch., 1978. 19903; Kerferd G. The Sophistic Movement. Camb., 1981; MansfeldJ. Cratylus 402a-c: Plato or Hippias (1983), Mansfeld J. Studies in historiography of Greek Philosophy. Assen, 1990, p. 84-96; BrunschwigJ. Hippias d'Élis, philosophe-ambassadeur, Boudouris К. (ed.). The Sophistic Movement. Ath., 1984, p. 269-276; Patzer A. Der Sophist Hippias als Philosophiehistoriker. Freib./Breis.; Münch., 1986; Hoffmann J. H. Das Recht im Denken der Sophistik. Stuttg.; Lpz., 1997; Жмудь Л. Я. Зарождение истории науки в Античности. СПб., 2002.
А. Л. БЕРЛИНСКИЙ
Античная философия: Энциклопедический словарь. — М.: Прогресс-Традиция
П. П. Гайденко, М. А. Солопова, С. В. Месяц, А. В. Серегин, А. А. Столяров, Ю. А. Шичалин
2008
Вопрос-ответ:
