Энциклопедия постмодернизма - америка

философско-художественное эссе Бодрийяра ("Amerique". Paris, 1986). Посвящено ос-мыслению последствий возникновения на современном Западе все более обыскусствленной среды обитания, соб-ственно философский анализ которых Бодрийяр впос-ледствии осуществил в книге "Прозрачность Зла" см. "Прозрачность Зла" (Бодрийяр). Текст "А.

" выст-роен в жанре путевых заметок странствующего по стра-не философа. Внешне американские города напомина-ют Бодрийяру "нечеловеческие черты внеземного объ-екта", созданного "транссексуальной капиталистичес-кой надменностью мутантов". Это "симметричная, све-тоносная, властвующая абстракция", где даже религия смогла сделаться "спецэффектом".

По мысли Бодрийя-ра, "бесчеловечность нашего запредельного, асоциаль-ного и поверхностного мира" отыскивает свою "эстети-ческую и экстатическую" форму в великих американ-ских пустынях. Именно они символизируют "экстати-ческую критику" современной культуры. Отсутствие у США прошлого, которое можно было бы осмыслить, позволяет Бодрийяру сделать вывод, что Америка "единственно реально существующее первобытное об-щество", хотя и принадлежащее будущему.

Америка страна "оригинальная версия современности", имен-но ее города находятся в центре мира. Европейцы ("дублированная или с субтитрами" версия современ-ности) безнадежно отстали от "ограниченности, спо-собности к переменам, наивного отсутствия чувства меры и социальной, расовой, морфологической, архи-тектурной эксцентричности" американского общества.

Менее всего способны проанализировать его, по мне-нию Бодрийяра, сами американские интеллектуалы, "драматически чуждые конкретной, невероятной мифо-логии, которая творится вокруг". Америка гиперреальность, ибо являет собой утопию, которая "с самого начала переживалась как воплощенная". Для Европы характерен "кризис исторических идеалов, вызванный невозможностью их реализации". У американцев "кризис реализованной утопии, как следствие ее дли-тельности и непрерывности". (Ср. у О.Паса: Америка создавалась с намерением ускользнуть от истории, по-строить утопию, в которой можно было бы укрыться от нее.) Истина этой страны способна открыться лишь ев-ропейцу, ибо только он в состоянии рассмотреть в Аме-рике "совершенный симулякр, симулякр имманентнос-ти и материального воплощения всех ценностей" (см. Симулякр). В этом средоточии богатства и свободы, когда "все доступно: секс, цветы, стереотипы жизни и смерти", всегда стоит, по Бодрийяру, один и тот же во-прос: "Что Вы делаете после оргии?".

Оргия окончена, освобождение состоялось, фиксирует Бодрийяр, "... секса больше никто не ищет, все ищут свой "вид" (gender), то есть одновременно свой внешний вид (look) и свою генетическую формулу. Теперь мы выбираем не между желанием и наслаждением, а между своей генетической формулой и собственной сексуальной иден-тичностью (которую необходимо найти)".

Философ ви-дит вокруг себя субъектов "полного одиночества" и "нарциссизм, будь он обращен на тела или на интеллек-туальные способности". Тело выступает здесь в качест-ве "объекта иступленной заботы": "мысль о физичес-ком или нервном истощении не дает покоя, и смысл смерти для всех заключается в ее постоянном преду-преждении".

Речь не идет, согласно Бодрийяру, чтобы быть или даже иметь тело, необходимо быть подклю-ченным к нему: тело являет собой "сценарий", осуще-ствляющийся посредством разнообразных "гигиениче-ских реплик". Характеризуя миссионерство и анабап-тизм Америки, Бодрийяр отмечает акцентированно рас-ширенную концепцию американских музеев: "все за-служивает сохранения, бальзамирования, реставра-ции".

Американцы, пишет философ, "... прозевав настоящее крещение, мечтают все окрестить во второй раз, и только это позднейшее таинство, которое, как из-вестно, повторение первого, только куда более подлин-ное, для них имеет значение: вот совершенное опреде-ление симулякра /подчеркнуто мной А.

Г./". Одним из следствий такого культурного состояния выступает то, что американцы сражаются "двумя важнейшими вида-ми оружия: авиацией и информацией. Иными словами: это реальная бомбардировка неприятеля и электронная всего остального мира... Такие армии не нуждаются в территории... Война /во Вьетнаме А.Г./ была выигра-на одновременно обеими сторонами: вьетнамцами на земле, а американцами в электронном ментальном про-странстве... Одни одержали идеологическую и полити-ческую победу, другие извлекли из всего этого Апока-липсис сегодня, который обошел весь мир".

По мысли Бодрийяра, "если европейское мышление характеризу-ется негативизмом, иронией, возвышенностью, то мы-шление американцев характеризуется парадоксальным юмором свершившейся материализации, всегда новой очевидности ... юмором естественной видимости ве-щей". Европе присущ "тревожный синдром deja vu /см. Deja-vu А.Г./ и мрачная трансцендентность исто-рии".

Свобода и равенство приобрели в Америке не-европейский облик. Как отмечал А.Токвиль: "Я упрекаю равенство вовсе не в том, что оно вовлекает людей в по-гоню за запрещенными наслаждениями, а в том, что оно полностью поглощает их поиском наслаждений дозволенных". Парадокс Токвиля, по мысли Бодрийяра, состоит в том, что американское общество тяготеет од-новременно к абсолютной незначимости (все вещи стремятся к тому, чтобы уравняться и раствориться в общем могуществе) и к абсолютной оригинальности.

Америка это "гениальный универсум, появившийся благодаря неудержимому развитию равенства, пошлости и незначимости". В своем коллективном сознании американцы "больше предрасположены к моделям мы-шления XVIII века: утопической и прагматической, не-жели к тем, которые были навязаны Французской рево-люцией: идеологической и революционной".

Как под-черкивает Бодрийяр, "в американской системе поража-ет то, что не существует никакой заслуги в неподчине-нии закону, нет престижа в нарушении закона или несо-гласии с ним": этот конформизм "сближает американ-ское общество с обществами первобытными, где с нравственной точки зрения было бы абсурдно не со-блюдать правил, установленных коллективом".

Такой конформизм оказывается "следствием пакта, заключен-ного на уровне нравов, совокупности правил и норм, предполагающих в качестве принципа функционирова-ния почти добровольное согласие, тогда как в Европе распространилось чуть ли не ритуальное неподчинение собственной системе ценностей". Согласно Бодрийяру, "гарсон из сартровского кафе ... изображает свободу и равенство с нами, ничего этого не имея.

Отсюда несча-стная надуманность его поведения, свойственная у нас почти всем социальным классам. Этот вопрос о равен-стве нравов, свободе нравов, не только не был никогда разрешен, но даже не был по-настоящему поставлен в нашей культуре. [...] В Америке ... люди почти естест-венно забывают о разнице положений, отношения стро-ятся легко и свободно".

Европейская культура куль-тура "переуплотненности", американская культура демократическая культура пространства. Движение естественное занятие для американца, природа гра-ница и место действия. По мысли Бодрийяра, "в этом нет ничего от вялого романтизма и галло-романского покоя, из которого состоит наш досуг". Отпуск стан-дартного француза суть "деморализующая атмосфера свободного времени, вырванного у государства, потреб-ляемого с плебейской радостью и показной заботой о честно заработанном досуге.

В Америке свобода не имеет статичного или негативного определения, ее оп-ределение пространственное и мобильное". Осмысли-вая в этом контексте специфику американской демокра-тии, Бодрийяр отмечает: "... свобода и равенство, так же как непринужденность и благородство манер, сущест-вуют только как изначально данные. В этом и есть де-мократическая сенсация: равенство дается в начале, а не в конце ... Демократы требуют, чтобы граждане были равны на старте, эгалитаристы настаивают, чтобы все были равны на финише".

Америка есть реализован-ная антиутопия: антиутопия безрассудства, де-территоризации, неопределенности субъекта и языка, нейтрали-зации всех ценностей, конца культуры. Согласно Бодрийяру, "тайна американской реальности превос-ходит наши вымыслы и наши интерпретации. [...] В этом смысле вся Америка представляет собой для нас пустыню".

Культура здесь "приносит в жертву интел-лект и любую эстетику, буквально вписывая их в реаль-ное". Нового в Америке шок первого уровня (прими-тивного и дикого) и третьего типа (абсолютный симу-лякр). Европе это трудно понять, ибо она, констатиру-ет Бодрийяр, всегда предпочитала второй уровень уровень рефлексии, раздвоения, несчастного сознания.

Безжизненный и завораживающий Новый Свет деваль-вировал все европейские ценности, для Старого Света Америка "страна без надежды". А.А. Грицанов, О.А. Грицанов .