Энциклопедия Брокгауза и Ефрона - народная литература

Н. литература распадается: 1) на произведения, издавна обращающиеся в низших слоях населения и в значительнейшей своей части представляющая собой переживание, т. е. принадлежащие к таким видам литературного творчества, которые по своему содержанию (письмовники, оракулы, сонники) или по своей форме (рыцарский роман, превратившийся в сказку) устарели для более интеллигентных кругов (Н. литература в тесном смысле, лубочная литература, Volksbücher, livres populaires); 2) на произведения, специально составленные или изданные для народного чтения с целями просветительными (популярно-народная литература).

История лубочной литературы начинается в Западной Европе с XVI—XVII столетий, а в России — со второй половины XVIII в. До того не было различия между слоями читателей: уровень понятий в сфере грамотных людей был одинаковый; одни были более, другие менее начитаны, но свойство начитанности было сходное, вследствие чего и литература была всенародная, равно всем доступная. С развитием научной мысли и эстетических форм, низшие слои населения отстают от общего движения и продолжают пробавляться теми произведениями, которые заключала в себе литература в конце эпохи ее всенародности. Эти произведения подвергаются бесчисленным переделкам, всегда безвкусным. Произведения лубочной литературы снабжаются ярко раскрашенной картинкой, зачастую не имеющей никакого отношения к тексту, а иногда и ограничиваются такой картинкой, с пояснительным текстом. Во Франции первое место среди лубочной литературы занимают простонародные календари; за ними следуют книжки по магии, сонники и т. п. ("Le Grand Grimoire ou l'Art de commander aux esprits"; "Le Véritable dragon rouge, suivi de la Poule noire"; "Les Admirables secrets du grand Albert"; "L'Explication des songes" и много т. п.); руководства вежливости и галантерейности ("Catechisme des amants", "Conseiller conjugal"); сборники смехотворных анекдотов (см. Фацеции), кратких рассказов, аллегорических, сатирических или нравоучительных ("L'Histoire du bonhomme Misère"; "L'Entrée de l'abbé Chanu dans le paradis"; "La Malice des femmes"; "L'Explication de la misère des garçons tailleurs" и т. п.); книжки исторического содержания (Vies de Cartouche, de Mandrin, de Fra-Diavolo, de Napoléon; L'Histoire du fameux Gargantua, du Juif-Errant); сборники песен, соответствующих польским кантычкам (см.), молитвы различным святым, душеспасительные книжки ("La Préparation à la mort"; "Le Miroir du pécheur"; "L'Accusation correcte du vrai pénitent"); письмовники любовные и деловые, романы и повести ("Huon de Bordeaux", "Amadis", "Jean de Paris", "Jean de Calais", "Geneviève de Brabant", "Robert le Diable" и другие). Повесть о злоключениях Женевьевы Брабантской (см.), по крайней мере в немецкой ее переработке сделанной по нидерландскому источнику, представляет собой едва ли не позднейшее по времени произведение повествовательной лубочной литературы. В Западной Европе, особенно в Германии (в отличие от России), лубочная повесть не обогащалась произведениями, сочиненными в новейшее время: это — отчасти застывшая, отчасти искаженная повесть XV—XVI вв. Этим объясняется слабое проявление в лубочной литературе Н. творчества, совершенно ничтожное влияние народного эпоса на лубочную повесть. Из героического эпоса в немецкую лубочную литературу перешли лишь отдельные и притом второстепенные эпизоды ("Heldenbuch", 1491 и чаще; "Kleiner Rosegarten", "König Laurin", 1509; сказания о Дитрихе Бернском — см. это имя), тогда как наиболее значительные поэмы, как "Нибелунги", остались ею почти не тронутыми; из "Нибелунгов" заимствован только эпизод о юности Зигфрида (прозаическая повесть "Hörnern Seyfried", около 1640). Поэма "Рейнеке-Лис" (см.) сразу сделалась Н. книгой в той обработке, какую она получила в конце XV в. Германские саги и сказания лежат в основе стихотворных Н. повестей о Генрихе Льве (XV столетие) и "Ritter von Staufenberg" (около 1480; переработка Фишарта, 1588), а равно прозаической повести об императоре Фридрихе Барбароссе (1519 и позже). Многие повести основаны не прямо на старинных немецких легендах или поэмах, а на латинском их пересказе. Из описаний путешествий наиболее распространены записки Марко Поло и Мандевилля (см.). Наиболее яркий отпечаток на народную литературу Германии и других западноевропейских стран наложили переводы с французского, относящиеся к XV—XVI столетиям. И здесь Н. эпос, с его обширным циклом сказаний о Карле Великом, остался в стороне; в немецкую лубочную литературу проникли лишь позднейшие обработки отдельных эпизодов из сказаний о Карле. Многообразный легендарный материал объединяет "Pontus und Sidonia", переведенный Элеонорой Австрийской около 1450 г. (впервые напечатан в Аугсбурге, 1498). "Ritter vom Thurn" (Базель, 1493; перевод с французского) содержит в себе ряд небольших рассказов дидактического характера. Подобные рассказы и "странствующие повести", первоисточники которых нередко скрываются в древнейших произведениях восточных литератур, переходили от одного народа к другому и составляли иногда содержание целых сборников. Два наиболее распространенных сборника этого рода, "Gesta Romanorum" (см. соотв. статью и ст. Деяния римские) и "Семь мудрецов" (см.), перешли в Н. литературу Западной Европы, в которой появились и новые аналогичные сборники, например "Der Seele Trost" (Аугсбург, 1478), содержащий в себе учение о добродетели на основании десятисловия. К сборникам фацеций, составленным гуманистами, примыкали многочисленные собрания забавных анекдотов, составившие в XVI в. целую литературу и оставшиеся жить в лубочных изданиях (см Фацеции). Появились в немецкой Н. литературе и оригинальные повести серьезного содержания, например рыцарский роман "Ritter Galmy" (Страсбург, 1539) и знаменитые легенды о Фортунате и докторе Фаусте (см.). Последней предшествовала нижненемецкая повесть "Bruder Rausch" (напечатана на верхненемецком языке, Страсбург, 1515), которая еще в XV в. трактовала о союзе с дьяволом, но с юмористической точки зрения. Договор с дьяволом находим и в саге "Thedel Unverferd von Walmoden" (Магдебург, 1550; новое изд. Циммермана в "Hallische Neudrucke", № 72, Галле 1888), переложенной в стихи Георгом Тимом (Thym) и соприкасающейся с легендой о Генрихе Льве. Немецкая народная повесть об Агасфере или Вечном Жиде (см.), появившаяся в 1602 г., основана на романских сказаниях, но в свою очередь послужила источником для обработки этого сюжета во французских и др. Н. книжках. В Германии Гёте первый обратил внимание на лубочные книжки, которые, несмотря на многовековые искажения, все же сохраняют в себе до некоторой степени поэтические красоты старинной повести; из Н. книжек он заимствовал сюжеты для "Фауста" и "Вечного Жида". Примеру Гёте последовал живописец Мюллер в своей "Женевьеве". Систематически занялись возрождением сюжетов Н. литературы романтики — Тик, Гёррес ("Die deutschen Volksbücher", Гейдельберг, 1807), — а также швабские поэты (Уланд, Шваб) близкие к Н. книжкам уже по главному центру печатания их — Рейтлингену. Превосходные сборники Зимрока ("Deutsche Volksbücher", Франкфурт, 1845—1867; новое издание 1887) отличаются богатством содержания и удачным выбором древнейших текстов. Некоторые немецкие Н. книжки, дошедшие до нас лишь в рукописи, напечатаны Бахманом и Зингером в 185 т. "Bibliothek des Litterarischen Vereins in Stuttgart". Сборник английских Н. книжек изд. Thoms (Лондон, 1828); о французских см. Nodier, "Nouvelle bibliothèque bleue" (Париж, 1842) и Nisard, "Histoire des livres populaires ou de la littérature du colportage, depuis le XV siècle" (Париж, 1854).

Популярная народная литература возникает в Западной Европе в конце XVIII столетия, когда было сознано, что поднятие умственного и нравственного уровня низших слоев населения, независимо от влияния школы, есть не только дело церкви, но и долг образованных кругов общества. Выполнение этого долга достигается частью общедоступным изложением научных сведений (популяризация науки), частью созданием особой беллетристики. В области естественных наук популяризации знания в Западной Европе, особенно в Германии, посвящали свое время и выдающиеся представители естествознания. Под Н. просветительной литературой в собственном смысле слова разумеют такие произведения, которые, в форме рассказов, очерков и т. п. или повременных изданий и сборников, приносят самым широким кругам населения здоровую духовную пищу, проводят бодрящие нравственные идеи, разгоняют предрассудки и суеверия, расширяют умственный кругозор народа и делают его участником общедуховной жизни страны. В немецкой литературе первообразом подобного рода Н. книжки считается "Leinhard und Gertrud" Песталоцци (1781), а из первых последователей его в этой области выдаются Зальцман и Р.-З. Беккер (см.), к которым примыкают Цшокке и особенно Гебель (см.), с несравненным искусством владевший даром народной речи. Позднее в этой же области работали фон Горн (Эртель), Иер. Гетгельф (А. Вициус), знаменитый Бертольд Ауэрбах, Ферд. Шмидт и др., а пиетистские идеи проводили Глаубрехт (Эзер), Каспари, Альфельд, католики Альбан, Штольц и Конрад фон Боланден. Гебель, Горн, Ауэрбах и др. стали выпускать с просветительными целями Н. календари (см.). В 1840-х гг. стали возникать общества для распространения в народе всякого рода полезных книг. Наиболее широкими задачами задается основанный в 1889 г. в Веймаре "Verein für Massenverbreitung guter Schriften", включивший в круг своих функций и издательскую деятельность (издательская фирма: "Schriften-Betriebs-Anstalt zu Weimar"). К концу 1892 г. общество это насчитывало 5443 члена, 31 отделение и 83 местных комитета; в первые 2¹/2 года своего существования оно выпустило до 2 млн. брошюрок (выпусков) и 20000 томов. В 1890 г. аналогичные общества возникли в Базеле, Берне и Цюрихе. Едва ли не большее еще значение имеет возникновение и размножение промышленных предприятий для издания книг, доступных по цене народной массе (Meyers Volksbücher — по 10 пфеннигов книжка, Volksbibliothek des Lahrer Hinkenden Boten — по 5 пфеннигов номер и многие др.), а также появление ежедневных газет по 5 сантимов или английских pennypapers (см. Газета). В Англии и в Америке собрания сочинений многих авторов выходят в нескольких различных по цене изданиях, из которых одно — народное (people's edition), т. е. дешевое; полное собрание сочинений Шелли, например, можно иметь за 5 пенсов (25 коп.). Все это, в связи с общим повышением образования и распространением Н. библиотек (см.), делает доступными для народа многие сокровища литературы и вновь придает последней характер всенародности. В Западной Европе уже близко время, когда лубочная литература останется лишь предметом историко-литературных изучений. Ср. Schaubach, "Zur Charakteristik der heutigen Volkslitteratur" (Гамбург, 1863).

В судьбах Н. литературы первостепенное значение имеет тот выработавшийся веками способ доставки книг, к которому народ привык и который наиболее соответствует экономическим и бытовым его условиям. Способом этим повсеместно является разносная книжная торговля (colportage), к которой прибегают и различные общества, ставящие себе целью распространение в народе тех или иных книг. Так, например, британское библейское общество содержит в различных странах более 660 книгонош, из которых более половины работают в различных государствах Европы, в том числе 79 — в России. В Австрии и Германии насчитывается до 6000 самостоятельных (оседлых) торговцев Н. книгами, у которых закупают книги разносчики. Последние получают обыкновенно большую скидку с номинальной цены и продают свой товар на выплату. В Германии книги, продаваемые разносчиками, состоят на 90% из календарей, журналов и выходящих выпусками сочинений по прикладным знаниям, и на 10% — из повестей и романов. Отношение законодательств к промыслу разносной книжной торговли различно. В Англии на промысел этот распространяются лишь те узаконения, которые установлены и для всякого рода другой разносной торговли. В Австрии разносная книжная торговля совершенно воспрещена. Особым ограничениям она подлежит в Германии и Франции. В последней законом 1880 г. испрошение предварительного разрешения на занятие разносной книжной торговлей заменено своего рода явочной системой; всякий желающий торговать вразнос книгами и картинами обязан заявить о том префектуре того департамента, где он имеет местожительство, причем он обязан представить доказательства лишь того, что он француз и не ограничен в правах. Всякий разносчик обязан иметь при себе засвидетельствованный в префектуре список тех произведений печати, которыми он торгует, и список этот предъявлять по требованию подлежащих властей. Произведениями печати, в списке не означенными, он торговать не вправе. Распространение в народе произведений печати, предпринимаемое не в виде промысла, не подлежит никаким ограничениям. В Германии разносчики книг и картин, подобно всяким другим странствующим торговцам, обязаны ежегодно получать предварительное разрешение полицейской власти по месту своего жительства; сверх того, они должны быть снабжены утвержденным той же властью списком произведений печати, которыми они торгуют. При утверждении списка полицейские власти наблюдают лишь за тем, чтобы разносчики не пускали в обращение книг вредных в отношении нравственном или религиозном или снабженных обещанием премий (часов, цепочек, платья и т. п.). Ср. Streissler, "Der Kolportagehandel" (Лейпциг, 1887); "Anzeiger für Kolportagebuchhändler (Берлин); "Fachzeitung für Kolportagebuchhandel" (там же); "Deutsche Kolportagezeitung" (там же).

В Poccuu лубочная литература слагается из тех же элементов, как, например, во Франции. Первенствующее место в ней, наряду с дешевыми календарями (см.), занимают жития святых, с одной, и беллетристические произведения, с другой стороны. Всех пересказов житий святых имеется в лубочных изданиях более 100 книжек. К ним, наряду с молитвенниками (как лубочными, так и почаевскими), псалтырями, святцами и творениями св. отцов (св. Тихона Задонского, Ефрема Сирина, Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста), примыкают, в качестве "божественных", десятка два книжек духовно-нравственного содержания: "Страсти Христовы", "Како подобает стояти в церкви Божией", "Об антихристе и кончине мира", "Смерть закоренелого грешника и праведного", "Сердце человеческое при жизни праведной и греховной", "Загробная жизнь", "Водка, как дух сатаны" и др. Между книжками светского содержания встречаются письмовники, гадальные книжки (см. Гадание и Соломонова голова), оракулы и сонники, с ссылками в заглавиях на Альберта Великого, Брюса, Сведенборга и др. до "знаменитой провещательницы Ленорман" включительно, многочисленные руководства к выбору жен, ключи к женскому сердцу, песенники и т. п.; но важнейшую их часть составляют повести и романы, общее число которых в настоящее время доходит до 500. В лубочной литературе прежде всего продолжает жить та повесть, которая в XVII и первой половине XVIII в. составляла общее достояние русских читателей. Помимо двух повестей восточного происхождения — о Шемякине суде (см.) и Еруслане Лазаревиче (см.), водворившихся в допетровской литературе малоисследованными путями, помимо сказки о Бове-Королевиче (см.), этого едва ли не самого старого образчика рыцарского романа, проникшего в нашу письменность еще в XVI столетии, по-видимому, через белорусский перевод сербского пересказа, — печатная лубочная литература сохранила значительную часть тех средневековых повестей, которые до начала XVIII в. приходили к нам преимущественно, если не исключительно, через Польшу. Это — шутливая бытовая повесть в тоне фаблио или рыцарский роман, основной тон которого (идеализация женщины) остался у нас непонятым и в лубочных переделках все более и более стушевывался. Из переводной повествовательной литературы XVII и первой половины XVIII в. лубочные издания усвоили именно такие образчики, которые и в Западной Европе продолжают жить в Н. книжке. Так, еще до 1830 гг. большим распространением пользовалась у нас повесть о Петре Златых ключах, представляющая собой переделку романа о Магелоне (у нас — Магилена). Повесть эта упоминается в 1693 г. в числе потешных книг царевича Алексея Петровича; в первой половине XVIII в. она стала печататься в виде лицевых изданий и отдельными картинками, а в 1780 г. в Москве и в 1795 г. в Смоленске издан новый перевод ее с французского. В XVIII столетии она выдержала больше лубочных изданий, чем сказка об Илье Муромце и даже о Бове-Королевиче; и если у берегов Прованса поныне существует остров "Магелон", то у нас в Саратовской губернии есть урочище, которое зовется "Петр Златые ключи". Из других рыцарских романов сделались достоянием лубочной литературы второй половины XVIII в. романы "Евдон и Берае", "Арзас и Размира", теперь отсутствующие в Н. книжках; но поныне распространены в лубочных изданиях "Францель Венциан", "Египетский царевич Полицион", "Гуак, или Непреоборимая верность". К переводной повести первой половины XVIII в. принадлежали и романы сентиментально-нравственные, например "История Ипполита и Жулии"("Histoire d'Hippolyte" г-жи д'Онэ, 1690), а один эпизод из нее послужил для лубочной "Истории об Адольфе, принце Лапландийском и об острове вечного веселья". Повесть об Октавиане была переведена с польского на русский язык в 1677 г., под заглавием: "Повесть о преславном римском кесаре Оттоне". В рукописных сборниках XVII— XVIII в. встречается другая сокращенная редакция той же повести, замечательная отсутствием всяких собственных имен, под заглавием: "Повесть зело душе полезна, выписана из древних летописцев, из римских хроник". Под этим же заглавием сокращенная редакция была издана для Н. чтения, по рукописи 1720 г., в 1847 г., в Москве. Повесть эта поныне распространена в нескольких вариантах под заглавиями: "История о львице, воспитавшей царского сына" и т. п. Из сборников фацеций перешли в допетровскую письменность, также через польские источники, "Смехотворные повести"; отсюда кое-что было усвоено лубочными картинками, а затем и Н. книжками, как "Старичок-Весельчак" (СПб., 1789; 1857 и чаще), "Похождения Ивана Гостинного сына", где, между прочим, была переделана, также из рукописи, старинная повесть о Фроле Скобееве (см.). Достоянием лубочной литературы сделалась и сказка о Ерше Щетинникове (см.). Мотив продажи души дьяволу разработан в лубочной переделке польского романа о пане Твардовском, поныне принадлежащей к числу наиболее распространенных Н. книжек. Множество аналогичных рассказов перешло в лубочные картинки XVIII в. из Великого Зерцала (см.). Не ограничиваясь материалом, заимствованным из нашей повествовательной литературы первой половины XVIII в., лубочная литература стала обогащаться новыми произведениями, составленными частью на основании Н. сказаний (лицевые издания XVIII столетия сказок об Илье Муромце, Добрыне и Алеше Поповиче), частью на основании иностранных источников, а в новейшее время — и отечественной литературы. Во второй половине XVIII столетия появился в Москве первый лубочный писатель, Матвей Комаров (убит в Москве в 1812 г.), составивший жизнеописания Ваньки-Каина (см.) и "французского мошенника Картуша" (1794), а также поныне знаменитую "Повесть о приключениях английского милорда Борга и бранденбургской маркграфини Фредерики-Луизы" (1753; первое печатное изд., 1782). Одновременно с Комаровым стал действовать в Москве и первый лубочный издатель Федоров. До того Бова, Еруслан, Петр Златые ключи и проч. романы-сказки переписывались подьячими и продавались у Спасских ворот и на других московских рынках. Федоров стал издавать их сначала на больших листах с картинами, а затем и книжками современного лубочного формата, тоже с картинами. В начале нынешнего столетия особенно известны были из лубочных писателей И. Зряхов, Чуровский, Потапов, Москвин, а из издателей — Логинов, Шарапов, Ерофеев, позже писатели — В. Суворов, Миронов и др., издатели — Абрамов, Морозов, Лузина, Сытин, Губанов; в настоящее время писатели Савихин, Кондратьев, Журавов, Журавлев. Еще более популярные лубочные писатели — Миша Евстигнеев (см.), Валентин Волгин, повести которого ("Чародей и рыцарь", "Ночь у сатаны", "Утопленница" и др.), изобилуя всевозможной чертовщиной, выделяются среди лубочных произведений своей грамотностью и некоторой толковостью изложения, и И. Кассиров. Последний, крестьянин Московской губернии, Можайского уезда, выступил на литературное поприще в 1877 г. стихотворным рассказом: "Приключения русского рядового солдата, возвращавшегося с войны" (изд. Ореховым). С тех пор им написана целая масса сказок, повестей и др. сочинений, в том числе весьма распространенная "Сказка о храбром воине прапорщике Портупеи", "От любви до виселицы", "Руководство, как учить жен, чтобы жить с ними в ладу", "Полный русский песенник", "Тяжелое горюшко" (сборник стихотворений Кассирова), "Естественная история для ознакомления детей с породами зверей, птиц, рыб и насекомых". В лице Кассирова нарождается новый тип лубочного писателя, ставящего себе задачей не только доставлять читателям "занимательное" чтение, но и искоренять в народе предрассудки (например, веру в чертей), проводить добрые мысли и чувства (рассказ "Семейный грех", в защиту чистоты семейных нравов). В общем, в произведениях современных лубочных писателей преобладают всевозможная чертовщина, национальная исключительность и т. п. тенденции, находящие себе объяснение в связи лубочной литературы с мелкой уличной печатью. Произведения последней иногда прямо переходят в лубочную литературу. Так, например, столь распространенный в лубочных изданиях рассказ Пастухова о "Разбойнике Чуркине", вызвавший массу подражаний и подделок, первоначально появился в "Московском Листке". Произведения новейших лубочных писателей, получающих нищенское вознаграждение (2—4 руб. за листовку, т. е. за сочинение в 36 печатных страниц), состоят из переделок былин и народных сказок ("Кощей бессмертный", "История о славном и храбром Илье Муромце и Соловье разбойнике"), подделок под народные сказки ("Волшебный клад под Купалов день", "О злой ведьме Непогоде", "О солдате Яшке"), повестей из современного быта ("Ай да Ярославцы!", "Нужда на погосте и душа в русской бане"), исторических романов и очерков ("Роковая клятва, или Черное домино", "Цыган-мститель" из времен Александра Невского, "Страшный клад, или Татарская пленница", "Вечевой колокол", "Громобой, или Новгородский воевода", "Путята крестил мечом, а Добрыня огнем", "Избрание на царство Михаила Федоровича и подвиг крестьянина Ивана Сусанина", "Карс, турецкая крепость, и взятие ее штурмом русскими войсками", "Михаил Дмитриевич Скобелев 2-й"), различных надписей и стишков к лубочным картинкам, всегда снабженным пояснительным текстом, подобно тому как в лубочных книжках всегда имеется картинка. Среди лубочных картинок (см.), обращающихся в настоящее время в народе, преобладают картинки на темы из Священного Писания, портреты Императора, Императрицы и Наследника, затем идут жанровые картинки, всего чаще нравственно-поучительного характера (о гибельных последствиях обжорства, пьянства, жадности и т. п.), лицевые издания "Еруслана Лазаревича" и др. сказок, изображения в лицах Н. песен ("Ехали бояре из Нова-города", "Била жинка муженька"), женские головки со вздорными надписями, изображения городов (Иерусалим — пуп земли). Наконец, в моменты особенного напряжения Н. жизни лубочная литература выдвигала и образцы повременной печати. Таковы были карикатуры на неудачи французов в 1812 г., многочисленные "летучие листки", появившиеся в Москве в русско-турецкую войну 1877—78 гг. в виде тетрадок, переполненных карикатурными издевательствами над турками. Лучшими из них были издания Яковлева: "Наши жернова все смелют", "После ужина горчица", "Пищат". В других листках 1878 г. ("Кровавый сон", "Огарок", "Заноза"), наряду со стихотворениями и мелкими рассказами про войну, помещались стихи и анекдоты, не имевшие никакого отношения к войне; появились тогда и такие "летучие листки" ("Булавка — листок без подписчиков", "Курьер"), в которых и совсем не было речи о войне. Лубочные писатели отличаются необычайной плодовитостью, что объясняется, отчасти, своеобразным отношением к чужой литературной собственности: "сочинения" их нередко представляют собой перепечатку, в искаженном виде, чужих произведений. "Тарас Бульба", например, существует в нескольких перепечатках и под самыми разнообразными заглавиями: "Разбойник Тарас Черномор", "Тарас Черноморский", "Приключения казацкого атамана Урвана"; "Вий" преобразился в "Страшную красавицу, или Три ночи у гроба"; "Страшная месть" — в "Страшного колдуна, или Кровавое мщение". Сказки Жуковского фигурируют в лубочной литературе под заголовками: "Дедушка водяной", "Черт в дупле" и т. п. Из произведений Лермонтова в лубочную литературу проникла в нескольких переделках "Песня о купце Калашникове". "Бежин луг" Тургенева переделан Кассировым в рассказ "Домовой проказит"; он же переделал несколько сказок Кота Мурлыки (Вагнера), придав им обычные в лубочной литературе эффектные названия: "Проклятый горшок", "Заколдованный замок" и т. п. Во множестве переделок имеются в лубочной литературе "Князь Серебряный" графа А. Толстого, "Юрий Милославский" Загоскина, "Конек-Горбунок" Ершова. Существует лубочная переделка сказки Салтыкова: "Пропала совесть" и рассказа Глеба Успенского "Нужда пляшет, нужда скачет, нужда песенки поет". Повесть Кувшинова "Пещера в лесу, или Труп мертвеца" представляет собой отрывок из романа Мельникова-Печерского "В лесах". Есть лубочные переделки "Вечного Жида" Эжена Сю, "Мучеников" Шатобриана; особенно посчастливилось Полю де Коку. К числу характерных особенностей лубочной литературы принадлежит огромное множество вариантов одного и того же произведения. Каждый лубочный издатель запасается своей собственной переделкой наиболее ходких книжек; у каждого свой собственный "Князь Серебряный", свой собственный "Разбойник Чуркин", своя собственная "Битва русских с кабардинцами". Дело издания лубочных книг сосредоточено почти всецело в Москве; петербургские предприниматели (Кузин) и киевские (Т. Губанов) мало занимаются издательством, предпочитая торговать московскими изданиями. По сведениям "Ежегодника" московского комитета грамотности, в 1893 г. И. Сытин и К° издал 116 названий в 1236700 экз., Е. Губанов — 86 названий в 729000 экз., Е. Абрамова — 44 названия в 522600 экз., И. Морозов — 58 названий в 423600 экз., А. Холмушин — 50 названий в 386500 экз., Г. Бриллиантов — 24 названия в 330000 экз., Т. Кузин — 24 названия в 172000 экз., С. Живарев — 9 названий в 66000 экз., Т. Губанов — 8 названий в 35000 экз., Барков — 2 названия в 24000 экз., П. Каменев — 5 названий в 20000 экз. Листовку лубочники продают по 1 руб. за сотню, но есть и более дорогие лубочные издания. Все лубочные романы и повести, особенно исторические, имеют обыкновенно от 6 до 12 и даже до 18 листов, а продаются офенями по 10—25 коп. В приведенные цифровые сведения о лубочных изданиях не вошли данные об издании Н. календарей и лубочных картин, также представляющих собой материал для чтения. Один Сытин выпускает ежегодно около 2 млн. экз. календарей, около 1¹/2 млн. божественных картин и 900000 светского содержания; Морозов приготовляет ежегодно до 1400000 картин, литография Голышева (около слободы Мстера) — около 300000 картин. Простовиков, т. е. самых дешевых картинок, в ¹/2 коп. штука, печатается и раскрашивается в Московском уезде около 4 млн. ежегодно. Высшая цена лубочных картинок — 25 коп. Лубочные издатели торгуют в Москве на Никольской улице и, предназначая свои издания для деревенского населения, называют себя "народными". Их не следует смешивать с теми "издателями с Никольской улицы" (Земский, Преснов, прежде Леухин и Манухин), которые выпускают книжки для низших слоев городского населения (руководства к выбору жен, ключи к женскому сердцу, сборники "пикантных рассказов", различных рецептов и т. п.). Впрочем, в отношении содержания трудно провести границу между произведениями этой "лакейской" литературы и многими лубочными книжками, в которые за последние 30-летие также проник элемент порнографии. За последнее 10-летие лубочная литература переживает перелом, под влиянием борьбы за существование с литературой народно-просветительной — перелом, начавшийся еще в начале 1880-х гг. улучшением корректорской части, исправлением (по почину И. Кассирова) устаревшего языка, исторических или географических указаний, темных или безнравственных мест.

Уже Петр Великий, в видах воздействия на общество, обратился к печатному слову (сочинения Феофана Прокоповича); это же средство для назидания простонародья впервые пустила в ход Екатерина II. По ее повелению изданы были, между прочим, картинки: "Раскольник и цирюльник" (1766), составленные в посмеяние раскольников, не хотевших брить бороды, и "Просьба монахов Калязинского монастыря", имевшая целью подорвать в народе уважение к монастырям и подготовить его к указу об отобрании монастырских земель и имуществ. В число задач возникшего при Екатерине II Вольного Экономического общества было, между прочим, включено распространение среди народа полевых и нужных для земледелия и домостроительства знаний (впоследствии для издания Н. сельскохозяйственной библиотеки обществом этим собран так называемый "мордвиновский капитал", который еще не получил систематического употребления). В царствование Александра I правительством изданы были для распространения в крестьянской среде восемь картинок, изображающих ужасы оспы. В 1802 г. издана была, по повелению императора Александра I, для Н. чтения переведенная с французского "Политика, из самых слов священного писания почерпнутая Боссюетом" (в защиту единодержавия). Вопрос "о создании оздоровляющей русской Н. литературы" деятельно обсуждался в высших правительственных сферах в начале 1860-х гг., в связи с крестьянской реформой, а затем в конце 1870-х гг., в связи с тогдашними политическими событиями. Дело ограничилось изданием в 1880 г., по распоряжению министра внутренних дел Макова, Н. книжки: "Святость царского имени", автором которой означен "крестьянин села Соловьевки, Радомысльского уезда, Иван Савченков", а издателем — редакция "Сельской Беседы" (суровый разбор ее напечатан Лесковым в "Историческом Вестнике", 1881, № 10). Впрочем, правительственной поддержкой пользовались некоторые частные народно-издательские предприятия. С 1881 г. при "Правительственном Вестнике" выходит "Сельский Вестник" (см.). Из частных лиц инициатором Н.-просветительной литературы явился у нас князь В. Ф. Одоевский, который в 1833 г., под псевдонимом Безгласный, издал "Пестрые сказки с красным словцом, собранные Иринеем Модестовичем Гамозейкой", а в 1843—48 гг., вместе с А. П. Заболоцким, выпустил четыре книжки "Сельского Чтения", которые выдержали несколько изданий и продолжали переиздаваться еще в 1860-х гг. Журнал этот, восторженно приветствованный Белинским, говорил простым, понятным для крестьянина языком и был чужд прописной морали. Отбросив обычные принадлежности журнала — периодичность выхода, определенное число книг в году и подписную плату — издатели "Сельского Чтения" стремились к тому, чтобы каждая статья и каждая книга представляли собой законченное целое, чтобы содержание книг отличалось разнообразием, соединяя в себе полезное с приятным, чтобы между статьями и книгами, следующими друг за другом, существовала известная постепенность и внутренняя последовательность. Все это вместе взятое превращает книги "Сельского Чтения", в котором участвовали еще А. Ф. Вельтман, В. И. Даль, М. Н. Загоскин и др., из простых сборников в особый тип Н. журнала. С сороковых же годов издается в СПб. для народа и журнал обычного типа — "Чтение для солдат", в котором начал свою деятельность А. Ф. Погоский (см.). Последний в 1858 г. стал издавать для народа "Солдатскую Беседу", а в 1862 г. — еще "Народную Беседу". В 1867 г. он приступил к изданию журнала "Досуг и Дело", усвоив при этом некоторые черты "Сельского Чтения"; но ни между статьями, ни между книжками "Досуга и Дела" не было той внутренней связи, которой отличалось "Сельское Чтение". Современный журнал "Досуг и Дело", издаваемый С. П. Зыковым для войск и народа, сохранил только некоторые чисто внешние особенности своего соименника. В 1860-х годах спб. книгопродавец Лермонтов стал издавать "Н. Чтение", основанное на чисто коммерческих началах и прекратившееся в 1863 г. В 1860-х годах некоторые журналы ("Н. Школа", "Воскресное Чтение") открыли на своих страницах отдел для Н. чтения; в то же время возникает ряд специально-народных журналов обычного типа — "Блюститель здравия и хозяйства" (народно-гигиенический врачебный журнал для грамотных людей всех сословий; издавали Н. Глинский и Дерикер), "Грамотей" (изд. И. Н. Кушнеревым с 1862 г. в СПб., затем в М.), "Народная Библиотека", "Мирской Вестник"; сюда же относятся книжки при журнале Л. Толстого "Ясная Поляна". В 1870 г. возникают "Русский Рабочий", "Сельское Чтение" С. Поля, "Русь", "Сельская Беседа" и "Родина", а во второй половине 1880-х годов — "Чтение для народа", "Воскресенье", "Сотрудник", "Читальня Н. школы", "Кормчий". Почти все эти издания представляют собой сколки с обыкновенных журналов и уже по языку не приспособлены к читателям из народа. То же должно заметить и по отношению к Н. газетам — "Воскресный Досуг", "Н. Газета", "Мирское Слово", начавшим выходить в 1863 г., и "Другу Народа", появившемуся в Киеве в 1867 г. В 1871 г. стала выходить в Москве, под ред. Савича, "Н. ремесленная газета", а в 1876 г. — "H. Листок". Последний был всецело основан на коммерческих началах и отчасти даже примыкал к лубочной литературе. В настоящее время, кроме "Сельского Вестника", нет Н. газет, и деревня пробавляется общими дешевыми газетами, как "Свет" и даже московскими уличными листками. Редакции Н. журналов издавали также отдельные книжки для Н. чтения, но первый систематический опыт в деле издания народно-просветительных книжек принадлежит московскому комитету грамотности (см.), за которым последовал спб. комитет грамотности, проявивший в этом отношении особую энергию в последние годы своего существования (1894—95). Все издания С.-Петербургского комитета проникнуты идеей широкой гуманности, уважения к труду, к свободной работе мысли, к человеческому достоинству. Он не смотрел на своего читателя сверху вниз и не коверкал ради него произведений общей литературы, понимая под Н. беллетристической книгой лишь книгу дешевую. Не сочиняя беллетристических книг для народа, спб. комитет грамотности выбирал лишь доступные из произведений крупных писателей, отечественных и иностранных (Жорж Санд, Гюго, Доде, Золя, Уайльда) и давал их в цельном, нетронутом виде. Немногочисленны изданные спб. комитетом научные книжки, специально написанные для народа, но и в них к народу не обращаются с речью, приличествующей для детей. В ошибку этого рода впадают многие издатели книг для народа, и прежде всего "Общество распространения полезных книг", учрежденное в Москве в 1861 г. по мысли А. Н. Стрекаловой, которая и до того занималась изданием книг нравственно-назидательного характера. В своей деятельности общество это исходит из того положения, что "истинное русское просвещение не может и не должно развиваться вне православной церкви, исторической воспитательницы русского народа". Народную массу общество считает неспособной понимать некоторые общечеловеческие чувства и идеи, вследствие чего эти послания преподносятся ей в упрощенной форме, с урезками, сокращениями и недомолвками. В смешении Н. литературы с детской, в разъяснении взрослым читателям самых азбучных истин прописной морали и лежит основная причина неуспеха изданий общества, деятельность которого не оказала никакого влияния на лубочную литературу. Из других обществ изданием Н. книг успешно занимается (с 1891 г.) харьковское общество распространения в народе грамотности, отчасти также и некоторые земства (брошюры Бажаева о травосеянии, изд. московским губернским земством). Н. книжки издаются и комиссиями Н. чтений (см.), но они приспособлены к чтению городского простонародья; беллетристике отводится в них сравнительно небольшое место. Из частных лиц и издательских фирм первую систематическую попытку по изданию Н. книжек с просветительными целями (и, что еще замечательнее — первую до "Посредника" и притом успешную попытку распространения их через посредство офеней) сделал Н. А. Некрасов, который в 1862—63 гг. выпустил две "Красные книжки", в формате обыкновенной лубочной листовки; содержание их составляли, главным образом, стихотворения издателя ("Забытая деревня", "Огородник", "Коробейники"). В 1864 г. Водовозов, вместе со Струговщиковым, объявил подписку о сборе пожертвований на издания полезных книг для народа и сам написал ряд рассказов из русской истории. В 1865 г. "Товарищество общественной пользы" издало для Н. чтения около 10 книг ("Крещение Руси" Бестужева-Рюмина; "О русской земле" Максимова), слишком походивших на сухие учебники. В 1860 гг. и духовные журналы, особенно "Православное Обозрение", стали выпускать серии изданий для Н. чтения, стоимостью в 2—4 коп. (см. Троицкие листки). В начале 1870 гг. псковский землевладелец фан-дер-Флит, вместе с Кочетовым, предпринял издание Н. книг под фирмой "Н. изданий", имея в виду знакомить народ непосредственно с произведениями наших великих писателей. В 1873 г. "Н. изданий" насчитывалось уже около 10 (в том числе "Сорочинская ярмарка" Гоголя, "Прохожий" Григоровича, "Приключения Робинзона Крузе" в пересказе Яхонтова). Из книгопродавцев Исакову принадлежит заслуга почина в издании для народа Пушкина; примеру его, хотя и гораздо позднее, последовали и другие книгопродавцы (Н. издания Глазунова из "Записок охотника"). Число издателей для народа сильно возросло с середины 1870-х гг., но издания их не проникали в деревню и во всяком случае были бессильны в борьбе с прочно установившимся сбытом лубочных книжек. По энергии своей замечательна попытка Маракуева, который с 1882 г. издает "Народную Библиотеку", исходя из того положения, что "народ все может понять". Он выпустил массу книжек с произведениями как отечественных, так и иностранных писателей (Плутарх, Шекспир, Диккенс, Флобер, Оржешко). Новую эпоху в истории Н. литературы открывает собой деятельность книжного склада "Посредник", открытого в СПб. в 1885 г. Он стал издавать жития святых, "полезные книги", беллетристические произведения, в особенности рассказы графа Л. Н. Толстого, из которых некоторые написаны еще раньше 1885 г. ("Бог правду видит, да не скоро скажет" — рассказ Каратаева из "Войны и мира"; "Чем люди живы"), но остальные нарочно написаны для "Посредника". Усвоив внешность лубочных книжек, приблизив цену своих изданий к ценам лубочных изданий, "Посредник", для распространения своих изданий в народе, обратился к офеням, действуя, впрочем, не непосредственно, а через И. Д. Сытина, которому для этого передал и всю хозяйственную часть дела. Благодаря этому сразу расширился круг книг, которым деревня располагает для чтения. Деятельность "Посредника" возбудила в интеллигентном обществе интерес к Н. литературе и вызвала к жизни ряд новых издательских предприятий. Так возникла серия книжек, изданных журналом "Русское Богатство" (редакции Л. E. Оболенского), которая и по направлению своему примыкает к изданию "Посредника", и другая серия Н. книжек, выпущенных редакцией "Русской Мысли", более разнообразная по отделам. В качестве издателей Н. книг выступили, далее, Коваленская, Калмыкова, Свешникова, М. М. Ледерле, И. В. Жирков (под фирмой "Правда") и др. В настоящее время существует до пятидесяти издательских предприятий, выпускающих книги для народа. Это не мешает, однако, деятельности лубочников, число изданий которых не только не сокращается, но с каждым годом увеличивается, указывая на быстрый рост потребности в книге. Так, в 1893 г. количество экземпляров лубочных изданий возросло, по сравнению с 1892 г., на 500000, достигнув общей цифры в 4491300. Увеличение падает, главным образом, на отделы религиозно-нравственный (с 1401400 до 1692400) и литературный (с 1785200 до 2169600); уменьшилось количество сонников (с 266600 до 168300) и письмовников (с 38400 до 31200). Влияние, оказанное "Посредником" на лубочников, выразилось в том, что последние стали улучшать внешность своих книжек, а частью изменять и их содержание, выпуская, наряду с прежними своими изданиями, и книжки, толково, просто и грамотно написанные людьми образованными. Особым разнообразием отличаются издания И. Д. Сытина, который одновременно выпускает рассказы Пушкина, драмы Островского ("Бедность не порок", "Не так живи, как хочется"), целую серию толково составленных "новых книг" — и такие произведения, как "Верное средство обоего пола нравиться друг другу" или "Новейший полный сонник известного Мартына Задеки". "Посредник" стал издавать и картинки для народа. Эта попытка не имела успеха, но и она отразилась у лубочников стремлением к улучшению своих произведений. Между прочим, Сытин издал портреты русских писателей (Пушкин, Гоголь, Лермонтов, Некрасов, Островский и др.), со сценами из их произведений. Об условиях разносной книжной торговли в России — см. Офени.

Наша лубочная литература не была предметом систематических исследований. Много отдельных замечаний рассеяно в работах А. Н. Пыпина и А. Н. Веселовского по истории повести. Ср. Маракуев, "Что читал и читает русский народ" (М., 1886); Пругавин, "Запросы народа и обязанности интеллигенции в области просвещения" (2 изд., СПб., 1895); крестьянин И. Ивин, "О народно-лубочной литературе" ("Русское Обозрение", 1893, №№ 9 и 10); В. Яковенко, "С книгами по ярмаркам" ("Вестник Европы", 1894 г., № 9). О народно-просветительной литературе ср. ст. Некрасовой в "Северном Вестнике" (1889 г., №№ 5—7), о Н. газетах и журналах — её же ст. в "Русской Мысли" (1889 г., № 12 и 1891 г., №№ 2 и 3). Ср. ст. Библиография.

А. Я.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон

1890—1907