Энциклопедия Брокгауза и Ефрона - тунгусы

или тунгусы сибирские — сев. ветви тунгусского племени (см.), живущие в пределах громадного — до 90 тыс. кв. м — пространства Вост. Сибири, между р. Енисеем и Охотским морем, прибрежьями Ледовитого океана и границей Китая. В последнее время вместе с русскими появились даже на о-ве Сахалине и на побережье Татарского пролива (близ Де-Кастри). Русские впервые встретились с Т. в начале XVII стол. Вскоре после основания первых острогов на р. Енисее казаки под начальством воеводы Молчанова совершили ряд походов для обложения их ясаком; Т., обитавшие по pp. Енисею и Тунгускам, сначала упорно ему сопротивлялись, но в конце концов должны были признать себя побежденными, после чего часть их обложена была ясаком, часть разбежалась в глубь непроходимой тайги, а некоторые удалились даже в пределы Китая. Около 1623 г. обложены были ясаком уже все Т., обитающие ныне в Енисейской губ. Позже были обложены им и все Т. остальных губерний и областей Вост. Сибири. Русское название их, как полагают, татарского происхождения, и буквальный смысл его — "озерные жители"; по Клапроту, слово "тунгу" или "тунгху" надо понимать в смысле "восточных варваров", названных так китайцами; Паллас же видит в этом названии бранную кличку на тюркском языке. Сами Т. зовут себя донки и бойе, из коих первое название применяется ко всему их народу, а второе отличает лишь одно из их племен, оба эти названия означают то же, что "люди". Т., обитающие в Якутской обл. (по Приклонскому), зовут себя овен, из них живущие ближе к океану зовут себя ламутами от слова лам — море. Центром их территории можно считать пространство между Байкалом и р. Леной, где, однако, они стеснены с юга бурятами и русскими, а с севера якутами; по нижнему течению Енисея они живут уже в этнологической области остяков. Несмотря на обширность пространств, определяющих район распространения Т., количество их относительно весьма незначительно; за отсутствием хотя бы приблизительно точных цифр различные исследователи показывают его различно; по-видимому, общая их численность простирается до 50—70 тыс. душ об. пола. Смотря по образу их жизни и роду занятий, русские делят их на оседлых, скотоводных (степных или конных тож), которые ведут с своими стадами кочевой образ жизни, и бродячих, которые делятся на оленных, собачьих и лесных. Некоторое число оседлых семейств Т. почти совершенно ассимилировались с русскими, приняв их нравы, обычаи и образ жизни. Сравнительно более многочисленны Т., занявшиеся хлебопашеством, но не вошедшие в состав русских поселений, число их достигает 2000 душ, живут они в Нерчинском окр. Забайкальской обл., где они прежде составляли в Забайкальске тунгусский казачий полк. Прочие Т., кочующие и бродячие, не имеют родины: вся их жизнь проходит в беспрерывном передвижении с одного места на другое; в скитаниях за промыслом зверя Т. не дают себе труда носить с собой даже жерди, бересту, кожи и т. п. предметы, необходимые для сооружения ураса или чума. Постоянно скитаясь по глухой тайге, многие Т. никогда не выходят к русским поселениям, другие же, встречаясь с русскими в лесных дебрях и получая от них хлеб, чай, сахар, табак в обмен на продукты своей охоты, привыкли к хлебной пище и потому в известное время выходят уже к населенным пунктам, чтобы запастись припасами. Уйдя на сотни и тысячи верст от места, где он расставил свои западни, самострелы, капканы и силки (до которых никто из его сородичей не дотронется в его отсутствие), Т. умеет безошибочно находить обратный к ним путь по ничтожным, незаметным для другого приметам. Психический склад Т. весьма замечателен (физич. тип см. Тунгусское племя). Крайняя подвижность рядом с пылкостью характера, беззаботность, веселость и остроумие, добродушие, сострадательность, мягкосердечие, гостеприимство без расчета и замечательная честность составляют черты, присущие типичному не испорченному цивилизацией Т. Начиная с Бранта, посетившего Сибирь в конце XVII в., все путешественники единогласно восхваляют качества Т. К сожалению, под влиянием сношений с русскими и распространяющейся страсти к водке и картам симпатичные черты стали пропадать в Т., кочующих вблизи русских поселений. Религия их шаманская, основанная на веровании в злых и добрых духов; последним приносят в жертву оленей, предметы своего промысла, кусочки разных цветных тряпок и делают возлияния водкой (см. Шаманство). Характерной чертой религиозных воззрений Т. — поклонение животным, в частности медведю. Всякий раз как привозится в дом убитый медведь, устраивается общественное празднество ("кук"), на котором поджариваются на масле разрезанные на кусочки сердце и печень медведя и каждый присутствующий, поднося ко рту кусок, кланяется медведю и извиняется перед ним, говоря, что в убийстве его отнюдь не повинны Т., а русские или американцы. Пока варится мясо, жены не смеют входить в юрту. Многие Т. уже в течение нескольких поколений крещены в православие и, несмотря на полное непонимание догматов, часто проявляют искреннее, наивное, хотя и внешнее благочестие, но громадное большинство, не изменив ни образа жизни, ни нравов, продолжают все-таки держаться шаманской веры, отличаясь от некрещеных лишь наличностью христианского имени, которое они, однако, нередко забывают: у Т. первое имя дается при рождении и соответствует обыкновенно или времени года, или каким-нибудь обстоятельствам, совпавшим с рождением новорожденного, напр. по имени человека, вошедшего в это время в урасу. Когда человек пришел в возраст и уже определились его индивидуальные особенности, меткое прозвище, данное ему кем-либо из родовичей и удачно определяющее какую-нибудь выдающуюся его особенность, делается иногда вторым его именем взамен первого, которое скоро забывается. Третье дается при крещении, но остается обыкновенно без употребления. Как у многих первобытных народов, женщина во время родов считается нечистой. Роженица сама уходит в тайгу и там одна разрешается от бремени. Традиционные обряды соблюдаются и при похоронах. Желая снабдить покойника всем необходимым для будущей жизни, Т. кладут с ним ружье, котел, лыжи, лук со стрелами и т. п. По окончании погребального обряда снимают чум или урасу и переносят на новое место. Тела умерших не зарываются в землю. Если умер мужчина, то тело его, зашитое в оленью кожу, вешается на ветвях деревьев или кладется на лабаз, устроенный между деревьями на сажень от земли, таким образом, чтобы выдолбленная колода, в которой положено тело покойника, крепко утверждена была на концах срубленных дерев. Если умерла женщина, то, зашив ее в оленьи шкуры, хоронят на земле с принадлежащими ей вещами и заваливают деревьями. Весьма интересен обычай некоторых Т. племеи класть умерших в маленькие челноки (ветки), покрывая их оленьей кожей. Еще при жизни Т. его сопровождает такой челнок, сколоченный из трех досок в 2 м длины и 35 стм ширины. В брак Т. вступают большей частью в зрелом возрасте, причем допускается и многоженство. Калымом обыкновенно служат олени; нередко будущий муж, не имея средств уплатить калым, отрабатывает за него натурой. Женщина-распорядительница домашнего хозяйства, не покладающая рук в повседневной работе; нравственность жен и девиц строго соблюдается у Т., кочующих вдали от населенных центров, в то время как у имеющих частое общение с русскими, особенно у кочующих вблизи приисков и приисковых дорог, она уже значительно упала и там уже можно встретить Т., торгующего своей женой за водку и деньги. Чрезвычайно воздержанные, привыкшие довольствоваться малым, не тронутые цивилизацией Т. терпеливо выносят голод и жажду по целым дням; потребности их настолько нешироки, что почти все они могут считаться удовлетворенными, когда у Т. имеется в распоряжении олень да береза. От первого они получают мясо, шкуры для одежд, кости, из которых вырезываются орудия, сухожилия, служащие нитками, и он же при постоянных перекочевках перевозит их семьи, жилища, имущество; а от второй получаются береста и кора для детских люлек и корзин, для обшивки урасов или юрт. Впрочем, при сокращении численности оленей и важном значении оленя в тунгусском хозяйстве Т. только в крайних случаях убивают оленя на мясо, предпочитая употреблять для этого продукты звероловства и рыбу. Любимую пищу Т. составляют непереварившееся содержимое желудка оленя в замороженном или засушенном виде с прибавлением ягод — для придания ему кислоты, сушеное оленье мясо и оленье же сало и мозг. Главную пищу Т., живущих близ океана, составляет рыба с примесью жира морских зверей. Приспособленное к легкому передвижению жилище Т., чум или ураса, состоит из десятков двух тонких жердей и нескольких десятков выделанных в виде замши оленьих шкур (ровдуга) с прибавлением кусков березовой коры. Такие жилища, несмотря на постоянно поддерживаемый в них огонь, едва защищают от зимних ветров, не давая возможности сидеть в них без меховой одежды; освобожденный от снега земляной пол урасы устилается невыделанными оленьими шкурами или хвойными ветками. Собравшись зимой на местах звериного промысла вдали от своих чумов и считая нужным остаться в известном месте сравнительно надолго, Т. строят иногда "балаги" — более обширные помещения на 20—30 человек из стволов деревьев, которые забрасываются снаружи землей, мхом и снегом. Стройный и ловкий Т. — самый изобретательный в украшении своей особы и самый щеголеватый из всех сибирских инородцев; особенной красотой и вкусом рисунка, а также совершенством деталей отделки, состоящей из бахромок и вышивок, отличаются Т., кочующие в бассейне Тунгуски. Одежда Т. соответствует его подвижности — она делается главным образом из оленьих шкур, легка и имеет форму камзола с расходящимися полами, оторочена окрашенными бахромками из меха и изукрашена узорами из бисера; меховая шапка с такой же отделкой, панталоны тоже из меха оленя, и на ногах обувь, сделанная из кожи, снятой с ног оленя, шерстью вверх, тоже изукрашенная бисерными и др. узорами. У женщин та же одежда с прибавлением ленты, обвивающей косу, в которую вплетены металлические пуговицы и другие блестящие украшения. Некоторые татуируют себе лицо и подбородок в знак особенного достоинства; узор татуировки незамысловат; обыкновенно состоит из четырех параллельных дуг круга на каждой щеке от угла глаза до угла рта, с внутренней и наружной стороны кривой несколько поперечных линий. Т. распадаются на роды, носящие имена предков или названия рек, около которых бродят; но многие роды, существование которых было отмечено в свое время прежними исследователями Сибири, в настоящее время или вымерли, при чем остатки их потерялись среди остальных родов Т., или утратили свои родовые прозвища. Несмотря на всю эластичность своего характера и силу сопротивления внешним влияниям, Т., сдавленные, так сказать, между русскими, якутами и бурятами и перемешанные как с этими народами, так и с остяками, самоедами и проч., подвергаются серьезной опасности исчезновения как самостоятельного народа. Главный враг Т. — периодический голод, заразные болезни и оспа, скарлатина и корь. В глухой тайге, где прежде бродили целые роды Т., нердкость найти на месте прежних становищ только остатки брошенных чумов да группы гробов, висящих на деревьях. Еще сравнительно недавно экономическое благосостояние Т. было довольно равномерно, хотя частная собственность на стада и охотничьи и звероловные территории издавна существовали уже в ясно определенной форме. Теперь экономическая дифференциация достигла значительных размеров, и рядом с владельцами крупных стад оленей есть бедняки, не имеющие ни одного оленя и живущие изо дня в день случайными дешевыми заработками. Исключая Т. конных, или степных, занимающихся исключительно скотоводством, Т. главным образом охотник и в этом промысле по храбрости, выдержке, выносливости едва ли имеет себе равного в Сибири. С своей характерной (на ножках) винтовкой за плечами Т.-зверолов бродит по тайге по нескольку дней, а иногда и недель сряду, не возвращаясь в чум. Добыв крупную дичь, он, взяв с собой часть дичины в пищу семье, возвращается в свой чум и затем со всем своим скарбом и семьей перекочевывает к убитому зверю, где и остается, пока запас мяса не придет к концу и не понадобится идти в поиски за новой дичью и вновь перекочевать с только что занятого места. С помощью лыж, подбитых коротким оленьим мехом и потому легко скользящих по снегу, ловкий и легкий Т. с невероятной быстротой пробегает громадные пространства в поисках зверя. Но количество зверя уменьшается с каждым годом, и теперь Т. часто нанимаются к русским на поденщину. Таежные Т. наш солнечный год считают за два года: летний и зимний; у них свои 13 месяцев по кругообращениям луны с названиями по временам года и по более выдающимся явлениям их жизни, каковы таяние льда, приплод оленей и т. п.; для верного высчитывания дней они делают насечки на палочках. Не имея собственной письменности, Т. не имеют и своей литературы; но это народ с поэтической жилкой. Они любят пение, пляски, шумное веселье на пиру. Самое веселое время года — это окончание сезона охоты на соболя. Обыкновенно живущие вразброд Т. съезжаются в одно место, раскидывают свои урасы и весело проедают вымененную на припасы и водку пушнину с тем, чтобы снова разбрестись на охоту за оленем. Т. официально делятся на ведомства, последние на роды, во главе которых стоят старосты, являющиеся посредниками между ними и администрацией.

Литература. Паллас, "Путешествие" (т. III, ч. 1); Георги. "Описание народов" (III); Storch, "R. R." (I); Isbrand, "Isis" (30); Миллер, "Сибирская история"; Фишер, "Сибирская история"; Геденштром, "Путеш."; Словцов, "Историч. обозр. Сибири" ("Сибирский вестн.", 1820—23), Castren, "Ethnologish. Vorlesungen" ("Журн. Мин. вн. дел", 1844, 1852, 1853 и 1860), "Bull. de l'Acad." (1859, XVI, 563—580); Маак, "Список населен. мест Енисейской губ."; В. и H., "Beiträge" (VII, 105); Cottrell. "Sibirien" (I); Cochrane (I, 208); "Морской сборн." (1859); "Записки Географ. общ." (1863.I, 1864, II); "Зап. Сиб. общ." (1858, кн. IV); Шварц, "Труды" (1864, кн. VII); Von Baer, "Bull. de l'Acad. des sciences de St.-Petersb." (1872); Castren, "Nordische Reisen und Forschungen"; Э. Реклю, "Земля и люди" (кн. IV, т. 6—7,1898); Кривошапкин, "Енисейский округ"; Приклонский, "Три года в Якутской обл." ("Живая стар.", вып. I); Cari Hichisch, "Die Tungusen"; Castren, "Völker des Altai", Klaproth, "Tableaux historiques"; Rittich, "Etnographie Russlands"; von Middendorff, "Sibirische Reise"; Radde, "Beiträge zur Kenntniss des Russisch; Reiches" (т. XXIII); Крапоткин, "Raphael Pumpelly"; Ганстен Кларк, "Т. Берходенского окр." ("Зап.-Сиб. отд. Рус. геогр. общ.", 1863, № 6); Калачов, "Т. Иркутской губ." ("Изв. Сиб. отд. Рус. геогр. общ.", 1871); "Народы России, Т. и юкагиры" ("Природа и люди", 1880, № 4); Геккер, "Тунг. умирающая народность" ("Землеведение", 1898, № 3—4).

Л. Личков.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон

1890—1907