Словарь книжников и книжности Древней Руси - апокрифы о андрее первозванном
Апокрифы о андрее первозванном
Ко времени создания Кириллом и Мефодием славянской азбуки и письменности в Греции обращалось множество апокрифических текстов, героем которых был Андрей. Для южнои восточнославянской литературы из них имеют значение прежде всего «Деяния апостолов Андрея и Матфея и городе антропофагов» и «Деяния апостолов Андрея и Петра в стране варваров». Содержание первого из них (славянский перевод лишь в частностях отличается от греческого оригинала) таково. Иисус разделил апостольские уделы по жребию, и Матфею выпало идти в страну человекоядцев. «Вынув» пришельцу глаза, они заточили его в темницу и обрекли на заклание через несколько дней. Матфея исцелил явившийся ему Христос, Андрею же поведено было идти в город человекоядцев. На море Андрей нашел корабль с неузнанным кормщиком Христом, тот по дороге совершил разные чудеса (ангел доставил путникам хлеб с неба, буря утихла и пр.). Когда апостол помолился у ворот темницы, стражи испустили дух, когда сотворил крестное знамение, двери узилища отворились. Освободив Матфея, Андрей исцелил и выпустил на волю готовившихся к смерти узников, затем обратил к богу и крестил антропофагов.
Существует ряд публикаций славянского «Деяния Андрея и Матфея» (Ст. Новакович, М. Н. Сперанский, П. А. Лавров, К. Истомин использовали 8 списков XIV–XVII вв.; последний указал также списки БАН 32.6.3, ГПБ Q.I.801 и F.XVII.38, все XVII в.). Древнейшие списки – сербской и болгарской рецензии, русские не старше XVI в.
«Деяние Андрея и Петра в стране варваров» (Слово святых апостол: Петра и Андрея, Матфея и Руфа, и Александра) начинается с того, как Андрей со спутниками покинул город человекоядцев, как апостолы были подняты чудесной силой на гору, где явившийся им Христос повелел идти на проповедь в город варваров. На поле у этого города апостолы сотворили чудо: услав за хлебом пахаря, сами принялись за его работу. Андрей пахал, а Петр сеял. До возвращения пахаря нива «прозябе», заколосилась и вызрела, отчего пахарь и уверовал в них. Но варвары не хотели пустить апостолов в город и, чтобы отпугнуть их, поставили в воротах нагую блудницу. По молитве Андрея ангел поднял ее за волосы «на аер», и путь был свободен. Увидя чудо, блудница, а вслед за нею и другие горожане обратились в истинную веру. К ней хотел примкнуть и богач Онисифор, но требование оставить богатства и близких взбесили его, и он стал избивать Андрея и Петра. Услышав, что легче верблюду пройти сквозь угольное ушко, нежели богатому в царство небесное, Онисифор стал глумиться над Петром и требовать доказательств. По молитве Петра на глазах варваров верблюд прошел в угольное ушко, и Онисифор окончательно уверовал.
Таков сюжет греческого апокрифа. Славянские списки в полном виде его не воспроизводят. В протографе двух из них (изданного К. Истоминым по Златострую XII в. и неизданного списка ГПБ, Соф. собр., № 1261, л. 25–25 об., XIV–XV в.), видимо, была механическая порча (нет начала, а эпизод с Онисифором недосказан). Список XVII в. (опубликован Н. С. Тихонравовым) имеет заглавие, но оканчивается чудом с блудницей и проповедью в городе варваров.
Высказывалось мнение, что оба греческих «Деяния» первоначально составляли один памятник. О былой связи можно судить по началу второго «Деяния» (ср. славянский перевод: «Яко изыдоша апостоли Христови из града человекоядьска...»). Однако в греческой рукописной традиции памятники существуют только порознь; врозь они могли появиться и у славян. Впрочем, вопрос о времени, месте и взаимоотношениях славянских переводов остается открытым.
То и другое «Деяние» принадлежат к жанру, который в ранних индексах отреченных книг (Изборник 1073 г., Тактикон Никона Черногорца) именуется «обходами апостольскими», притом в славянской традиции встречается пояснительная глосса: «Что приходили ко граду и обретоша человека, орюща волы, и просиша хлеба. Он же иде во град хлеба ради. Апостоли же без него взораше ниву и насеяша. И прииде с хлебы и обрете пшеницу зрелу». Следовательно, имелся в виду один лишь памятник, «Деяние в стране варваров». Это нуждается в истолковании, ибо славянское «обходи», как и греческое Περιόδοι подразумевают, конечно, группу произведений.
Обращалось внимание на то, что мотив апостольской помощи и награды за нее (пахарь принес в город варваров сноп от чудесного урожая и рассказал обо всем жителям) встречается в ряде народных легенд о хождении по земле Христа вместе с апостолами и святыми. Указывалось на сходство «Деяния в стране варваров» и былины о Микуле Селяниновиче.
В славяно-русской письменности известны и другие апокрифы, в частности «От учения святаго апостола Андрея» (М. Н. Сперанским по материалам А. Н. Попова опубликован сербский список XV в.). Это, как очевидно, перевод из «Πράξειζ ’Απ. ’Ανδρέου» (эпизод раздела 10 первого из четырех путешествий Андрея). А. относится к тому жанру, который славянские индексы называют «учениями апостольскими». В греческом оригинале описана проповедь в городе Амисинов, в синагоге. Славянский перевод места проповеди не называет, вместо синагоги находим «снем». Андрей заявляет, что он – первый ученик Иоанна Предтечи, затем как очевидец описывает крещение Иисуса, Андрей учит об ангельских чинах, о ниспадении десятого чина и его начальника, ставшего князем тьмы, о сотворении человека «в него место», говорит о Каине и его прегрешениях до убийства Авеля, о потопе и других моментах священной истории, вплоть до воскресения Христова. Памятник (в нем много совпадений с Исторической и Толковой палеей) отразился в опубликованной И. Я. Порфирьевым «Повести... Андрея с Епифанием о вопросех и ответех». Есть среди «андреевских» текстов и псевдоэпиграфы, произведения, приписанные апостолу и не носящие апокрифического характера. Таково «Слово апостола Андрея», опубликованное М. Н. Сперанским по списку XIV–XV в. «югославянского письма»; оно «кажется даже не греческим; может быть, оно создалось на славянской почве» (ЧОИДР, 1889, кн. 3, отд. I, с. 54). В этом коротком «Слове» даны наставления с позиций справедливости и христианской любви.
Подборка текстов, касающихся Андрея Первозванного, помещена в ВМЧ под 30 ноября (день его памяти): «Страсть... апостола Андрея»; «Слово о проявлении крещения Рускыя земля святаго апостола Андреа, како приходил в Русь»; «Мучение... апостола Андреа Прьвозваннаго»; «Святую апостолу Андреа и Матфеа деание и конець святаго Андрея» (это Житие Андрея, принадлежащее перу Епифания Кипрского); «Прокла архиепископа Костянтинаграда слово похвално святому апостолу Андрею»; «Святаго апостола Андреа Пръвозваннаго» (это отрывок из «Сказания» Симеона Метафраста об Андрее; по списку конца XVII в. «Сказание» опубликовано К. Истоминым). Подборка ВМЧ еще ждет своего исследователя, включая легенду о путешествии апостола по Руси.
Этот древнерусский апокриф лишь формально может быть отнесен к жанру «обходов» (или «хождений») апостольских. В поздних греческих «Πράξειζ ’Απ. ’Ανσρέου» описаны, явно по аналогии с путешествиями ап. Павла, четыре путешествия Андрея. Третье из них охватывает север – Грузию, Кавказ, Пантикапею, Феодосию, Херсонес Таврический. Потом Андрей морем возвращается в Синоп, движется дальше – к Византии, которую крестит, и оканчивает жизнь на косом кресте в Патрах Ахайских. Таким образом, русская легенда – вставка между третьим и четвертым путешествиями (начинается легенда с Херсонеса, а кончается Синопом). Однако в летописном апокрифе у героя нет миссионерских целей. «По приключаю» (цитируем Лаврентьевскую летопись), т. е. случайно, без наперед обдуманного намерения, он пристал на ночь к берегу под киевскими горами, «идеже послеже бысть Киев». Утром Андрей предсказал «сущим с ним» ученикам, что на горах воссияет благодать, воздвигнется великий город со множеством церквей. «И въшед на горы сия, благослови я, и постави крест...». Следующая остановка – в земле «словен, идеже ныне Новъгород». Единственное, чему здесь «удивися» путешественник, – «како ся мыють и хвощются». Потом, преодолев долгий путь, Андрей дал в Риме отчет лишь о новгородских банях (ни слова о киевском кресте!): «И то творять по вся дни, не мучими никимже, но сами ся мучать, и то творять мовенье собе, а не мученье». И затем Андрей воротился в Синоп.
Кружный путь апостола не должен вызывать удивления: именно через Русь возвращались в Рим из Константинополя папские легаты после разрыва переговоров с византийской церковью (может быть, плавание Средиземным морем было опасным). Не подходит и распространенная интерпретация легенды как насмешки жителя Киева (где парных бань не знали) над обычаями новгороддев: если в Риме Андрей не обмолвился о киевском кресте, то, видимо, это более поздний компонент апокрифа. Создается впечатление, что целью этого путешествия была именно «земля словен», именно странный для южанина северный обычай.
С летописным апокрифом уже сопоставлялся анекдот, рассказанный в XVI в. иезуитом Дионисием Фабрициусом в его «Истории Ливонии». Речь идет о случае, будто бы имевшем место в XIII в. Братия католического монастыря в Фалъкенау (Ливония) потребовала у папы увеличения содержания, ссылаясь на аскетическую жизнь, на «изнурение плоти». И действительно, папский посол, присланный из Рима, стал свидетелем того, как ливонские монахи в страшной жаре хлещут себя прутьями, потом окатываются ледяной водой, и так раз за разом. Итальянец видел то же, что видел Андрей, – парную баню, но не понял, что это «мовенье, а не мученье». По докладу вернувшегося в Рим посла папа нечто приплатил обители в Фалъкенау.
Это «банный анекдот» (северяне надули южанина), но исследователь анекдота Д. Герхардт увидел здесь именно «мучение», т. е. некий древний обряд умерщвления плоти, лишь впоследствии потерявший обрядовые функции. Конечно, баня была связана с языческим культом и могла сохранить реликтовые культовые функции и после христианизации. Но анекдот Фабрициуса можно объяснить и не выходя за рамки христианства.
XIII век – век расцвета движения флагеллантов («бичующихся»). Флагелланты сами бичевались в монастырях, бичевали прихожан перед отпущением грехов. Процессии флагеллантов (первая волна – 1260 г.) наводнили Италию, Южную Францию, затем Германию, Фландрию, доходили до Моравии, Венгрии и Польши. Только Англия (и, конечно, православная Русь) остались в стороне от этого изуверского движения, которое в конце концов было осуждено и запрещено папством.
Но когда бы легенда о новгородских банях ни попала в ПВЛ, это случилось ранее 1260 г. Однако флагеллантство (и теория, и практика) также появилось раньше. При Карле Великом «самоистязателем» был св. Вильгельм, герцог Аквитанский; в X в. на этом поприще рьяно подвизался св. Ромуальд. XI век дал теоретика флагеллантства Петра Дамиани (1007–1072 гг.), автора трактата «Похвала бичам». Русская легенда флагеллантство отрицает.
С течением времени сложилась и «благочестивая» версия новгородской легенды, зафиксированная в Степенной книге (ПСРЛ, т. 21, 1-я пол. СПб., 1908, с. 7): «...Егда проповедал слово божие в Синопии и в Херсонии, и оттоле бывшу ему на реце на Днепре, и тамо на горах помолися и крест постави, и благослови и пророчествова на том месте бытие Киева града и всей Рустей земли святое крещение. Оттоле же пришед, идеже ныне Великий Новград стоит, и тамо жезл свой водрузи во веси нарицаемой Грузино, идеже ныне есть церковь во имя... Андрея Первозванного. Прообразоваше же... крестом на Рустей земли священное чиноначалие... Жезлом же преобразив Руси царское скипетроправление...». Этот жезл – позднего происхождения, о чем писал Е.Голубинский: «От этого водружения апостолом будто бы и село получило свое имя (Друзино или Грузино от водружения или вогружения...). Ясно, что имя села подало повод сложиться сказанию о водружении... к чему присоединилось случайное обстоятельство, что приходская церковь была во имя апостола Андрея» (История русской церкви. М., 1880, т. 1, ч. 1, с. 7, примеч. 4). В Степенной книге уже есть зародыш позднего культа Андрея, которого при Иване Грозном стали воспринимать как крестителя Руси, а при Петре – и как небесного патрона России.
Изд.: Тихонравов. Памятники, т. 2, с. 5–10; Novaković St. Apokrifi jednoga srpskog ćirilovskog zbornika XIV v. – Starine. U. Zagrebu, 1876. 8, s. 55–69; Порфирьев И. Я. Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях по рукописям Соловецкой библиотеки. – СОРЯС, 1877. т. 17, № 1, с. 87–89; Лавров П. А. Апокрифические тексты. – СОРЯС, 1899, т. 17, № 3; Истомин К. Из славяно-русских рукописей об апостоле Андрее. СПб., 1904, с. 11–14.
Лит.: Василъевский В. Русско-византийские отрывки. – ЖМНП, 1877, январь, с. 58–76; Сумцов Н. Очерки истории южнорусских апокрифических сказаний и песен. – Киевская старина, 1877, сентябрь, с. 44; Малышевский И. И. Сказание о посещении русской страны св. апостолом Андреем. – В кн.: Владимирский сборник. Киев, 1888, с. 1–51; Петровский С. В. Апокрифические сказания об апостольской проповеди по Черноморскому побережью. – Зап. Одес. о-ва ист. и древн. Одесса, 1897, т. 20, с. 29–148, 1898, т. 21, с. 1–184; Погодин А. Л. Повесть о хождении апостола Андрея в Руси. – Byzantinoslavica. Praha, 1937–1938, 7; Gerhardt D. I) Das Land ohne Apostel und seine Apostel. – In: Festschrift für D. Čyževskyj zum 60. Geburtstag. Berlin, 1954, S. 129 ff; 2) Űber Vorkommen und Wertung der Dampfbäder. – Zeitschrift für slavische Philologie. Leipzig, 1955, Bd 24, S. 82–90; Кузьмин А. Г. Сказание об апостоле Андрее и его место в Начальной летописи. – В кн.: Летописи и хроники. Сб. статей 1973 г. М., 1974, с. 37–47; Мюллер Л. Древнерусское сказание о хождении апостола Андрея в Киев и Новгород. – Там же, с. 48–63.
Н. В. Понырко, А. М. Панченко
Словарь книжников и книжности Древней Руси
Вопрос-ответ:
