Словарь средневековой культуры - микрокосм и макрокосм

представление о гармоническом единстве человека «малого мира» (лат. microcosmos) и вселенной — «большого мира» (лат. macrocosmos), которое было унаследовано средневековьем от античности. Согласно этому представлению, человек и мир состоят из одних и тех же элементов. Плоть человека — из земли, кровь из воды, дыхание из воздуха, а тепло— из огня. Ми. — не просто малая часть целого, но как бы уменьшенная и воспроизводящая Ma. реплика. Каждая часть человеческого тела соответствует части вселенной: голова небесам, грудь воздуху, живот—морю, ноги — земле, кости соответствуют камням, жилы ветвям растений, волосы травам, а чувства животным. Закон творения видели в аналогии, вселенная подчинялась единой основополагающей схеме. Средневековые идеи о Ми.е и Ма.е получают распространение начиная с XII в., когда пытливый человеческий разум стал более вдумчиво всматриваться в мир. Стремление охватить мир как единство проходит через все средневековые «суммы», энциклопедии и этимологии. Но если мир в античном восприятии целостен и гармоничен, то в восприятии мыслителей средневековья он дуалис-тичен, греховен и подвержен божьему суду. (Страшный суд). Понятие «космос» распалось на два противоположных понятия: «град Божий» и «град земной», причем последний сближали с понятием «царство дьявола». Поэтому мир должен быть спасен, и «Христос спасает мир от мира». Интерес средневековых мыслителей к объяснению природы вызывается не ею как таковой, она несамостоятельна, сотворена Богом и прославляет его. Познавая природу, человек находит себя в ее недрах и посредством этого познания приближается к познанию божественного порядка и самого Бога. В основе этих суждений лежит уверенность в единстве и красоте мира, центральное место в котором принадлежит человеку. Эти идеи развивает, в частности, монахиня Хильдегарда Бингенская (XII в.), видения которой нашли выражение как в ее трактате, так и в сопровождающих его иллюстрациях. Ma. представлен в виде символа вечности круга, который держит в руках Природа, в свою очередь увенчанная божественной Мудростью. В центре мира стоит обнаженная человеческая фигура с рас-простертыми руками; она символизирует внутреннее соответствие Ми.а и Ma.а. Человек несет в себе небеса и Землю, говорит Хильдегарда, и в нем сокрыты все вещи. На одной из миниатюр, украшающих сочинение эльзасской аббатисы Геррады Ландсбергс-кой, человек-Ми. окружен планетами и четырьмя мировыми элементами.

Аналогия Ми.а и Ma.a лежит в самом фундаменте средневековой символики, ибо природа понималась как зеркало, в котором человек созерцает образ божий. Но если в человеке можно найти все основные черты вселенной, то и природа мыслится в человеческом облике. Поэт XII в. Алан Лилльский представляет себе природу в виде женщины в диадеме со звездами зодиака и в одежде с изображениями птиц, растений, животных и иных существ, расположенных в порядке, соответствующем последовательности их творения Господом. На рисунке, иллюстрирующем труд Гонория Августодунского «Ключ к познанию природы» (XII в.), космические силы, элементы мира и даже причины и следствия олицетворяются человеческими фигурами. Пространство и время здесь также приобретают облик человеческий: tempus — старец, locus — женская фигура. Подобные аллегорические изображения нисколько не мешают философу рассуждать о бестелесности и интеллигибельности времени и пространства.

Учению о единстве Ми.а и Ма.а не противоречили народные верования, согласно которым существует магическое взаимодействие человека и природных сил.

М.М.Бахтин выдвинул гипотезу о «гротескном народном теле», постоянно рождающемся и умирающем. Это тело находится в теснейшем неразрывном взаимодействии с природой, причем Бахтин подчеркивает значимость «телесного низа», функции пищеварения и размножения. Образ «гротескного тела» Бахтин рассматривает в качестве основы «карнавальной смеховой культуры». Однако эта точка зрения представляет собой лишь гипотезу, которая опирается на своеобразное толкование романов Рабле. В построении Бахтина односторонне концентрируется внимание на одной только телесной стороне бытия, тогда как в учении о Ми.е и Ма.е материальные свойства образующих их элементов пронизаны спиритуальным и символическим смыслом.

К концу средневековья интерпретация Ми.а и Ма.а подвергается в отдельных случаях неожиданным трансформациям, вызванным, судя по всему, изменяющимся пониманием человеческой личности и ее места в мире. На сопровождаемых текстами рисунках итальянца Опицина (первая половина XIV в.), который переживал глубокий кризис собственного «Я», соотношение Ма.а и Ми.а вывернуто наизнанку: «большой мир» вмещен в микромир этого авиньонского клирика.

Определенную связь с идеей Ма.а и Ми.а имела интерпретация социального универсума у Иоанна Солсберийского. Он уподобляет общественное целое человеческому телу: голова, грудь, руки, живот, ноги соответствуют различным членам социальной иерархии -монарху, духовенству и монашеству, рыцарям и трудящимся.

Литература: Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М, 1965; Гу ре вич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1972; он же . «Вэтом безумии есть метод». К проблеме «индивид в средние века» // Arbormundi. Мировоедрево.№3,1994; Allers R. Microcosmus //Traditio, 2,1944; D'Alverny M . -T h . Le cosmos symbolique du XIIe siècle // Archives d'histoire doctrinale et littéraire du Moyen Âge, 28, 1954; Conger G.P. Theories of Macrocosms and Microcosms in the History of Philosophy. N.Y., 1922; Meyer A. Wesen und Geschichte der Theorie vom Mikround Makrokosmos. Bern, 1900.

Л. Я. Гуревич

Словарь средневековой культуры. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН)

Под ред. А. Я. Гуревича

2003