Античная философия - материя
Материя
Термин «материя» латинская калька древнегреческого слова ὕλη (которое первоначально означало «лес», древесину как строительный материал; лат. materia также первоначально «дубовая древесина, строевой лес»). В философию термин ὕλη впервые введен Аристотелем, латинский перевод «materia» Цицероном.
Аристотель употребляет термин ὕλη-материя, излагая взгляды своих предшественников. По его утверждению, «первоначало всего», о котором учили большинство философов-досократиков, есть именно материя (вода у Фалеса, воздух у Анаксимена, беспредельное у Анаксимандра, огонь у Гераклита, четыре элемента у Эмпедокла, атомы у Демокрита): «Большинство первых философов считало началом всего одни лишь материальные начала, а именно то, из чего состоят все вещи, из чего как первого они возникают и во что как в последнее они, погибая, превращаются» («Метафизика» 983Ь5—9). С материей отождествляет он и «третье начало» Платона, «хору»-пространство. Эту традицию продолжает ученик Аристотеля Теофраст, а затем все древние доксографы и новые историки философии.
Учения первых греческих натурфилософов одно время объединяли под названием «гилозоизма», т. е. «живоматериализма», дабы подчеркнуть отличие их представления о первоматерии как живом и отчасти разумном начале от механистического материализма нового времени. Нередко такой гилозоизм характеризовался как переходная ступень от мифа к логосу, от религиозного мировосприятия к рациональной философии. В первоначалах досо-кратиков видели развитие космогонических мифов Передней Азии. Однако сами натурфилософы сознавали себя не продолжателями, а прямыми оппонентами традиционной мифологии: критика общепринятых религиозных воззрений как бессмысленных и безнравственных составляет полемический пафос ранних досократиков. Главное их стремление утвердить мир на единой незыблемой, вечной основе, и именно в качестве такого вечного, всеохватывающего начала выступает у них материя; более того, она живая, движущая и организующая, всемогущая божественная сила. Она обеспечивает единство и стабильность космоса, неизменность и непреложность его законов то, чего не могли обеспечить враждующие, преходящие и слабые божества традиционной мифологии. Фалесовская вода порождает и объем-лет все космические элементы; «беспредельное» Анаксимандра божественно и непреходяще, обеспечивает неизменность и постоянство круговорота возникновений и уничтожений в мире; Анаксименовский воздух все проникает, животворит и движет. При этом материальному первоначалу приписывается правильное, закономерное движение (например, разрежение и сгущение у Анаксимена). У Гераклита первоматерия огонь, вечный, живой и подвижный, он отождествляется с мировым законом, мерой, или разумом -Логосом, обеспечивающим единство противоположностей.
Эмпедокл, Анаксагор и Демокрит вводят понятие материи как одновременно единой и множественной: четыре элемента Эмпедокла, вселенская смесь частиц Анаксагора, атомы Демокрита.
Учение Платона о материи можно рассматривать как решение проблемы: как обосновать сосуществование множественного эмпирического мира и изначально единого, неизменного и умопостигаемого бытия. Если подлинное бытие первообраз, а эмпирический мир его подобие или отражение, то необходимо должно быть нечто, в чем отражается первообраз, что обусловливает отличие от него отражения, и тем самым существование числового множества, движения и изменения. Есть два вида, рассуждает Платон в диалоге «Тимей», с одной стороны, «то, что всегда есть и никогда не возникает, с другой то, что всегда возникает, но никогда не существует. Первое постигается умом и мышлением и всегда тождественно себе; второе неразумным чувством и мнением, оно всегда рождается и погибает, но никогда не существует в действительности» (27d-28a). Однако необходимо допустить и «третий вид», непостижимый ни уму, ни чувствам, нечто «темное и дремучее», о чем мы можем лишь догадываться путем «незаконного умозаключения». Этот третий вид пространство, или материя служит местом и средой, в которой возникают и гибнут эмпирические вещи, их «матерью», «кормилицей» и «восприемницей», тем «воском», на котором запечатлеваются оттиски вечно сущего; эти оттиски и составляют наш эмпирический мир. Третий вид непреходящ, ибо не возникает и не погибает; но в то же время он и не существует, ибо совсем непричастен бытию. Он не тождествен себе, ибо не обладает никакими свойствами, сущностью или смыслом, и потому же он не изменчив, ибо в нем нечему изменяться. Если подлинное бытие проявляет себя в эмпирии в виде смысла и целесообразности, законов природы и космоса, обеспечивающих гармонию, порядок и сохранение, то «третий вид» проявляется как «необходимость» — мировая энтропия. Т. обр., то, что зовется в Новое время «законами природы», распадается для Платона на две части: собственно законы, проявление единого мирового разума, источника бытия, и проявления материи-«необходимости», источника тленности и несовершенства. Не обладая никакими качественными характеристиками, платоновская материя наделена одним потенциальным свойством: она способна к математическому структурированию. По описанию Платона, когда подлинное бытие отражается в материи, возникает множество треугольников, равносторонних и прямоугольных равнобедренных, которые затем упорядочиваются в пять видов правильных многогранников; каждый из пяти видов соответствует одному из первоэлементов: тетраэдр огонь, октаэдр воздух, икосаэдр -вода, куб земля, а додекаэдр элемент неба (впоследствии пятый элемент, quinta essentia, был назван «эфиром» и считался особо тонким живым огнем, из которого состоит небесная сфера и все небесные тела). Материя, в которой существуют эти геометрические фигуры и тела, называется у Платона «пространством» (χώρα, τόπος), но мыслится не как реальное пустое пространство, а скорее как математический континуум. Его главная характеристика «беспредельность» (τὸ ἄπειρον), не в смысле бесконечной протяженности, а в смысле абсолютной неопределенности и бесконечной делимости. Такая материя выступает прежде всего как принцип множественности, противостоящий единому бытию. Очевидное затруднение: как объяснить переход от чисто математических конструкций к телам, обладающим массой и упругостью, по-видимому, не занимает Платона.
Аристотель разрабатывает свое понятие материи. Как ученик и последователь Платона, он принимает, что предметом истинного, научного знания может быть лишь единое, неизменное бытие идея, или форма (εἶδος, μορφή). Но относительно эмпирического мира он расходится с Платоном, не соглашаясь признать ни иллюзорности его существования, ни его непознаваемости. Одна из главных задач Аристотелевой метафизики обосновать реальность эмпирического мира и возможность науки физики, т. е. достоверного знания об изменчивых вещах. Такая постановка проблемы не позволяет принять досократовское представление о материи как об определенном наборе первоэлементов, где возникновение и изменение мыслится как результат чисто количественных комбинаций этих элементов. Подобное представление лишь отодвигает проблему: вопрос о происхождении самих первоэлементов остается открытым. Аристотель избирает другой путь релятивирует платоновский принцип множественности, делает материю относительной. Платоновская материя выступает прямой противоположностью вечному бытию (идеям) как небытие; божественному принципу единства как принцип множественности; идеям как источнику определенности как «беспредельность» и бесконечность, идеальному Уму как бессмысленная «необходимость». Для Аристотеля материя -тоже небытие, беспредельность, лишенная целесообразности необходимость, однако главная ее характеристика иная: материя это то, что ничему не противоположно, материя это всегда субъект, бескачественное подлежащее (ὑποκείμενον) всех предикатов (форм). Материя, по Аристотелю, всегда есть материя чего-нибудь, и понятие материи имеет смысл лишь для пары соотнесенных предметов. Способ познания материи аналогия (пропорция). Как бронза является материей для статуи, так четыре первоэлемента (земля, вода, воздух, огонь) материя для бронзы, а невоспринимаемая для чувств и разума первоматерия материя для четырех элементов. В том же соотношении находятся, например, живое существо, или душа, и его материя тело; физическое тело и его материя четыре элемента и т. д. Это значит, что статуя по сравнению с бронзой, или живое существо по сравнению с неодушевленным телом, содержит некий дополнительный элемент -Аристотель называет его тем же словом, каким Платон называл свои вечные идеи εἶδος, форма. Другая же составная часть всякого существа или вещи, та, что подлежит оформлению и структурированию, и есть ее материя. Материя вовсе не должна существовать независимо от вещи и прежде нее, как в частном случае с бронзой и статуей; так, душа (т. е. одушевленность, жизнь) и тело живого существа не существуют ни до, ни отдельно друг от друга. Аристотель уточняет свое понятие материи в трех, важнейших аспектах: с точки зрения ее способности к изменению, бытия и познаваемости. Говоря об изменении, возникновении или становлении чего-либо, необходимо, согласно Аристотелю, различать то, что становится, и то, чем оно становится. Первое и есть материя, второе форма, или «составное», т. е. то, что состоит из материи и формы (таковы, по Аристотелю, все сущие вещи и существа за исключением Бога вечного двигателя, который есть чистая «форма форм» и материи непричастен). Первоматерия, служащая материей для всего сущего, сама не есть сущее. Материя — это небытие, τὸ μὴ ὄν. Однако поскольку материя понятие относительное, то она -не просто небытие вообще, а небытие чего-то, той вещи, которая может возникнуть именно из этой материи при воздействии определенных причин (действующей, формальной и целевой). Следовательно, всякая материя -это определенная вещь (τόδε τι) в возможности (δυνάμει). Соответственно и первоматерия, лежащая в основе мироздания, это не чистое небытие, а потенциальное бытие, τὸ δυνάμει ὄν. Первая материя существует только в составе данной Вселенной, а не сама по себе, следовательно, другой Вселенной, нежели наша, быть не может. С точки зрения познания материя, как не обладающая ни одним из определений того предмета, для которого она служит материей, есть нечто неопределенное (ἀόριστον, ἄμορφον). Поэтому материя сама по себе непознаваема ни теоретически, ни эмпирически. О ее существовании мы заключаем лишь путем аналогии. Благодаря такому понятию материи Аристотель может объяснить все процессы возникновения, изменения и движения как процессы реализации заложенной в вещах предрасположенности к принятию той или иной формы, как актуализацию потенций, или, что то же самое, как оформление и переоформление материи. Аристотелевское понятие материи, т. обр., не обозначает определенный предмет, например, первовещество, а является импликацией научной программы: при исследовании всякой эмпирически данной вещи или класса вещей и явлений ставится вопрос, что именно должно рассматриваться как материя этой вещи и какими именно действующими и формально-целевыми причинами обусловлена актуализация этой материи. В рамках такой программы возможно построение рационального научного естествознания, и это естествознание должно носить квалитативный характер. Научной программой служило и платоновское понятие материи как пространства, принципа множественности и математического континуума: там исследование всякой эмпирической вещи означало выявление ее математической структуры, носителем которой выступала платоновская материя. Соответственно, естествознание, разработанное на основе платоновской программы, должно было носить математический характер именно поэтому современные физики рассматривают Платона как своего предтечу. После Аристотеля в эпоху эллинизма понятие материи разрабатывается в школах стоиков и неоплатоников. Стоики сводят все сущее к материи, неоплатоники, наоборот, к идее-форме, что позволяет теоретически дедуцировать мироздание из одного источника. Для стоика бытие едино; все, что существует, составляет Вселенную (τὸ πᾶν, Universum), космос, который поэтому тоже един и единствен. Главный признак бытия способность действовать и испытывать воздействие. Такой способностью обладают только тела. Следовательно, существуют только тела. Телом стоики считают не всякую вещь, воспринимаемую чувствами (как Платон), но лишь предметы, обладающие упругостью (твердостью, непроницаемостью) и ὄγκος трехмерным объемом и тяжестью. Бог, душа и качества предметов, по стоическому учению, тоже телесны. Напротив, пространство, время, пустота, значения слов и понятий не тела; они представляют собой «нечто» (τι), но не существуют в действительности. Раз пустоты нет, то Вселенная есть физический континуум; следовательно, всякое тело может до бесконечности делиться на тела. Материя, согласно стоическим воззрениям, телесна, едина, непрерывна и представляет собой единственное сущее. Такая теоретическая система стройна и последовательна, но мало пригодна для объяснения эмпирической действительности. Она нуждается в уточнении — и стоицизм, слегка видоизменив, включает в свою систему платоновско-аристотелевское учение о взаимодействии материи и формы. Поскольку существовать значит действовать и претерпевать воздействие, постольку внутри сущего материи — можно различить две части, или два начала (ἀρχαί): действующее и страдающее. Пассивная часть материи, способная главным образом к страданию, выступает в качестве подлежащего (ὑποκείμενον) и есть материя в узком смысле слова. Она представляет собой бескачественное тело (ἄποιον σώμα), или бескачественную сущность (ἄποιον οὐσία), она инертна (бессильна, ἀδύναμος) и неподвижна, но вечна не возникла и не подлежит разрушению, сохраняя неизменным свое количество. В ней и на нее действует активная часть материи Логос, которого стоики зовут еще «Богом, Умом, Провидением и Зевсом» (D. L. VII 134). Эта воплощенная Сила, божественный Разум представляет собой теплое газообразное тело, состоящее из смеси тончайших частиц теплого воздуха и огня, и называется «дыханием» пневма (греч. πνεῦμα, лат. spiritus). Механизм взаимодействия пневмы и инертной первоматерии стоики объясняют с помощью учения о «всецелом смешении» (δι' ὅλου κρᾶσις). При смешении различных компонентов вселенского континуума могут возникать абсолютно гомогенные смеси: при отделении сколь угодно малой части этой смеси в ней будут наличествовать все компоненты. Пневма самый тонкий из элементов, смешана повсюду с частицами косной пассивной материи. Функции пневмы у стоиков те же, что функции формы-идеи у Платона и Аристотеля: она сообщает пассивной части материи порядок и структуру, обеспечивает цельность и единство космоса и каждой вещи в нем. Она же является источником изменения и движения. Однако взаимодействие упорядочивающего и пассивного начал объясняется у стоиков чисто физически: будучи силой, пневма создает напряжение (τόνος) между материальными частицами, своего рода динамическое притяжение. Именно к стоическому учению о пневме, вероятно, восходят позднейшие понятия эфира и физической силы в естествознании.
Отличное от стоического учение о материи разрабатывается в неоплатонизме. Согласно общей для всех неоплатоников иерархической схеме, первоначалом всего является Единое, которое выше всякого бытия — «по ту сторону» сущего (τὸ ἐπέκεινα, «потустороннее», лат. transcendentia). Единое источник бытия, составляющего следующую ступень в неоплатонической иерархии (для него приняты различные названия: бытие, истинно сущее, Ум, умопостигаемый космос, идеи). Ниже бытия располагается Душа, «неделимая и разделенная в телах», двойственное существо, причастное бытию, разуму, вечности и неизменности в силу своей неделимости, причастное небытию, бессмысленности и движению в силу разделенности в телах (индивидуации). Следующая ступень вниз по онтологической лестнице — тело, телесность вообще τὸ σωματοειδές, тленное, изменчивое, косное, неразумное, существующее лишь в излучении души и формы-идеи низшего порядка. Дальше вниз ничего нет. Это и есть материя неоплатоников тот низ, «дно» онтологической иерархии, где ничего нет, небытие (τὸ μὴ ὄν). Характеристики материи: беспредельная, бесконечная, бескачественная, не существующая, инертная, бессильная, вязкая, противоположность благу, источник и сущность зла. Будучи тоже в своем роде по ту сторону всего сущего, материя представляет собой, согласно Плотину, прямую противоположность не бытию и идее, а самому Единому-Благу.
Другие неоплатоники не принимали такую концепцию двух трансцендентных полюсов и отрицали за материей самостоятельность и злобу. Помимо этой низшей материи-«дна» Плотин, а вслед за ним Порфирий и Прокл учили об «умопостигаемой материи», той, которая служит средой для умопостигаемых сущностей первого и высшего множества. Это то самое понятие математического континуума, о котором говорил Платон, но более разработанное и детализованное. Помимо умопостигаемой материи, служащей субстратом для идей и арифметических чисел, Прокл вводит понятие материи воображения (φαντασία), субстрата геометрических фигур. Общее свойство всех видов материи материи идей, чисел, воображаемых фигур и чувственных тел беспредельность, т. е. неопределенность, иррациональность и делимость до бесконечности.
У христианских мыслителей поздней Античности и раннего Средневековья учение о материи сводится к доказательству того, что материи нет, ибо Бог сотворил мир из ничего. Ни платоновский дуализм, ни аристотелевский имманентизм для них неприемлемы. На этом настаивают Ориген, Евсевий и все каппадокийцы. Менее крупные мыслители, пишущие на натурфилософские темы по языческим источникам (Калкидий, Исидор, Беда, Гонорий и др.), оговариваются, что первая материя, materia, то, из чего или в чем творил Создатель Вселенной, действительно есть ложная языческая выдумка, но материя как беспорядочное смешение всех элементарных частиц на заре мировой истории могла существовать в результате первого акта творения, именно о ней говорит Платон в «Тимее» (первичное смешение треугольников до начала деятельности Демиурга-Творца), и ее называют silva второй вариант перевода греч. ὕλη на латынь. Учение о вторичной материи-сильве сохранялось до 13 в. и далее, соединившись позднее с атомистическими представлениями. Что касается собственно материи, materia prima, то на протяжении всего средневековья в арабском мире, а начиная с 13 в. и на европейском Западе разрабатывается аристотелевское учение.
Лит.: RivaudA. Le problème du «devenir» et la notion de la matière dans la philosophie grecque depuis les origines jusque à Théophraste. P., 1906; Baeumker CL Das Problem der Materie in der griechischen Philosophie. Eine historisch-kritische Untersuchung. Münst., 1890; McMullin E. (ed.). The Concept of Matter in Greek and Medieval Philosophy. Indiana, 1963; Happ H. Hyle: Studien zum aristotelischen Materie-Begriff. В., 1971; Hager F.-P. Die Materie und das Böse im antiken Piatonismus, Studien zum Neuplatonismus. Darmst., 1982, S. 167; Cohen S. Aristotle's Doctrine of Material Substrate, PhR 93, 1984, p. 171— 194; Sorabji R. Matter, Space and Motion: Theories in Antiquity and Their Sequel. L., 1988; О 'Brien D. Plotinus and the Origin of Matter. Nap., 1991 ; De Haas Frans Α. J. John Philoponus' New Definition of Prime Matter. Leiden, 1997; OpsomerJ. Proclus vs Plotinus on Matter (De mal. subst. 30-7), Phronesis XLVI, 2, 2001, p. 154-188; Шичалин Ю. А. «Третий вид» у Платона и материя-зеркало у Плотина, ВДИ, 1978, 1, с. 148-161; Бородай Т. Ю. Понятие материи в «Тимее» Платона и способы его выражения, Актуальные проблемы классической филологии. Вып. 1. М., 1982, с. 53-64; Она же. Идея материи и античный дуализм, Три подхода к изучению культуры. Под редакцией В. В. Иванова. М., 1997, с. 75-92.
Т. Ю. БОРОДАЙ
Античная философия: Энциклопедический словарь. — М.: Прогресс-Традиция
П. П. Гайденко, М. А. Солопова, С. В. Месяц, А. В. Серегин, А. А. Столяров, Ю. А. Шичалин
2008
Вопрос-ответ:
